История, которая пишется прямо сейчас (Драбблы по Got7)

      Утро выходного дня это всегда дар богов. И не только потому что бывает безумно редко, но еще и потому, что можно лениво и долго потягиваться в постели, прижимая к себе теплого и податливого мужа, который словно большой кот, ласково потирается лохматой со сна головой о твое плечо. Так нежно, сладко и неспешно проводить время то еще наслаждение. Марк обожает такие мгновения и такие дни. Джинен обычно немногословный и такой мягкий, что хочется укутаться в него с головой и не покидать ни на миг, таская всюду за собой. И в ванную, где их ждет совместный душ, под которым Пак, конечно же, будет недовольно выворачиваться из рук и приглушенно ворчать. И на кухню, где они вместе займутся завтраком, ну или в еще лучшем случае незапланированным актом любви… А после завтрака не грех и игрой любимой заняться. Уйти с головой в виртуальный мир. Пак в это время обычно на диване распластывается со своими неизменными книжками или сценариями очередными, тут уж как повезет. А после рейда в онлайн игре можно и фильм какой-нибудь посмотреть. Вместе. Нён это любит. Такие сказочные дни стоит ждать, пусть даже долго… Но иногда (невозможно предсказать когда именно), на Пака что-то накатывает, и он превращает редкие и долгожданные дни в ад адский! Нет, он не устраивает жутких истерик или бойкотов, всё куда хуже… Он затевает уборку. При чем генеральную. И довод что у них и так есть отличная приходящая домработница совсем не работает. Пак в ответ смеривает скорбным взором, и после отправляется сеять чистоту и порядок. Да так остервенело, что Марк под руку боится попасться. Потому что того и гляди нерадивого мужа вместе со всяким хламом выгребут из квартиры и имя не спросят. Туан с дрожью думает об этих днях, когда невозможно безопасно передвигаться по родному дому, чтобы не напороться на пылесос или тазик с водой. Найти какую-нибудь нужную вещь тоже невозможно, потому что Пак прибирается хоть и виртуозно, но всегда по-своему, так что личные вещи всегда оказываются в самых неожиданных и непредсказуемых местах. — Нёни, а куда подевались все мои трусы? — Марк сиротливо кутается в махровое полотенце, стоя на пороге ванной. Голые ноги зябко переступают по холодной плитке. Джинен мимо него протискивается в ванную, увешанный постиранными вещами, в руках неизменный тазик. — Я всё в стирку забросил, — сообщает он Марку походя, — Можешь взять моё бельё, оно уже высохло. — Но…- Марк даже не успевает начать предложение, потому что Пак уже снова уносится из ванной, на этот раз в сторону балкона. Наверняка собрался развешивать там марковское исподнее на старомодных веревочках. Туан только вздыхает устало. Опять все соседи будут в курсе того какой именно принт на трусах он предпочитает. И в принципе за своих покемонов и супергероев совсем не стыдно, но как-то не очень уютно потом здороваться с людьми, которые видели Чармандера на твоём гульфике. А у самого Джинена, надо сказать, вкусы в белье специфические… Марк, конечно, не всю коллекцию паковской амуниции видел (особо экстравагантные модели тот хранит в тайне даже от родного мужа), но кое-что Марк все-таки знает. И это явно не годится для повседневной носки. — Ладно, — решает все-таки старший, — В конце-концов должны же у него быть обычные трусишки. Не каждый день он парад планет устраивает. Пойду погляжу, может найдется чего…       Джинен вспоминает о Марке, только когда уже принимается убирать в шкаф пылесос. К тому моменту самая большая часть уборки позади, остается только приготовить что-нибудь к ужину и можно наконец-то отдыхать с чистой совестью. Он аккуратно укладывает непослушный пластмассовый шланг на его место и закрывает дверцу шкафа. Прислушивается, но в доме стоит какая-то настораживающая тишина. — Хён? — окликает он на всякий случай, — Ты с бельем-то разобрался? На несколько минут повисает пауза… и когда он уже собирается идти на поиски Марка, тот все-таки приглушенно откликается откуда-то со стороны спальни: — Не совсем. — Что значит не совсем? — тут же спешит в комнату Пак, — Я же сказал, надень что-нибудь моё… Он распахивает дверь и останавливается на пороге. Представшая перед глазами картина, заставляет махом забыть все слова на родном корейском. Потому что, буквально недавно прибранный Паком шкафчик для белья безжалостно разворочен, а его содержимое разбросано по всей спальне. И если на кровати лучшие экземпляры Джиненовой коллекции разложены еще в каком-то порядке, то про остальное, кучкой сваленное на полу, лучше промолчать. — Я потом все уберу! — поспешно успокаивает Марк. Джинен только головой качает, увидев на ковре особо дорогие плавки, синим атласом переливающиеся на свету. И еще одни красные, броские, которые, между прочим, так любит Марк. — Ты что здесь устроил? — упавшим голосом спрашивает Джинен. — Трусишки примеряю, — Марк высовывается из-за дверцы шкафа, — Все уже почти перемерял, да все какие-то странные попадаются. Старший прикрывает дверцу и предстает во всей красе. Обнаженный торс и стройные ноги, а посередине фиолетовые узкие плавки, так хорошо знакомые Паку. — Я сначала вон те примерил, — кивает Марк в сторону кровати, где прямо на краю лежат ярко-розовые стринги, — Но они мне не понравились, попу трут, да и вообще… — Боже…- только и выдыхает Джинен. К щекам невольно приливает румянец. — А потом я попробовал те, — перст Марка меняет направление, — Черненькие. Но порвал… Джинен поспешно поднимает с пола растерзанное белье, с тоской осматривает повреждения. — А это вроде бы ничего такие, но тоже какие-то странные, — задумчиво бормочет Марк, — Сзади главное все на голе… И резиночки какие-то свисают…- покрутившись на месте, он оттягивает пальцами свободно висящие петли. Джинен роняет из рук пострадавшее белье и краснеет так сильно, что становится похожим на помидор. Марк же без зазрения совести вертит голым тылом и вслух рассуждает о назначении такой странной модели плавок. — Может сюда цеплять что-то надо? Грузила там какие…- и уже обращаясь непосредственно к Паку, — Нён, ну скажи уже что-нибудь! У тебя очень странные труселя! — Ты ящики перепутал, все обычное белье в соседнем левом… Или надо было оставить тебе хотя бы одни твои…- заторможенно бормочет Пак, — Хотя бы те, с Пикачу или со Спайдерменом… — Что? — Нервы свои надо беречь… — Да что ты там бормочешь, я никак понять не могу?! Джинен вздрагивает от окрика. И выпаливает уже сам: — Сними, говорю, этот ужас! Они тебе большие! Снимай! Марк ни секунды немедля слушается, сдергивает с себя фиолетовую тряпицу, чем совсем шокирует Пака. Джинен даже моргать перестает, застывает на месте с широко распахнутыми глазами. Марк с усмешкой его созерцает. Потом медленно подходит, заглядывает в расфокусированные зрачки. Дует на растрепавшуюся челку. Джинен дернувшись, испуганно на него вытаращивается и выдыхает одними губами: — Что? Марк вместо ответа легонько целует в нос. — Думаю вот…- шепчет он приглушенно, — У тебя столько соблазнительного белья, а я его так редко на тебе вижу… — У меня есть повседневное, а это так, коллекция. — Знаю, — кивает Марк, — Но так хотелось бы видеть тебя в чем-нибудь таком…- он оглядывается на разбросанные вещи, — Экстравагантном. Джинен снова начинает краснеть, сначала ушами, а потом заливается краской до самой шеи. — Застенчивый малыш, — шепчет Марк, прижимаясь к Джинену всем своим обнаженным телом, — Бросай уже эту свою уборку, и давай займемся чем-нибудь более интересным… — Ужин еще…- начинает было Пак, но Марк рот ему затыкает, затягивает в жаркий страстный поцелуй. У Джинена сразу ноги подкашиваются, старшему приходится его подхватить. — А говорят со временем ощущения стираются, становятся не такими сильными…- шепчет Марк прямо в приоткрытые дрожащие губы, — Врут, видать… Еще как врут. Джинен уверен. Сколько бы не прошло времени, что бы не выпало на их долю, чувства не изменятся, останутся прежними, и это уже не пафосные слова двух наивных мальчиков подростков, это уже проверенный факт самой их жизни. Непростой, пожалуй, но такой упоительной пока они вместе. — Ладно, — тихонько шепчет Джинен, поддаваясь под марковским натиском, — Уборку можно и прекратить. Но только пообещай, что потом сам соберешь и сложишь моё белье обратно в ящик. — Обещаю, — горячо выдыхает Марк. Его уже уносит конкретно, и от взгляда этих глубоких глаз, и от запаха, идущего от волос и кожи… Утопиться бы в Паке с головой и забыть про все на свете. — И ужин сегодня на тебе.- вполголоса предупреждает Джинен. Но Марк уже за собой тянет, увлекает в сторону кровати, толкает прямо в кучку дорогого, разбросанного по покрывалу, белья и нависает сверху. — Пиццу закажем, — обещает Туан. И награждает хитрой соблазнительной усмешкой. Джинен сдается и тянет его на себя. — Пицца, так пицца.- соглашается он.

***

      Любить оказывается не так уж и страшно. Ёнджэ понимает это не сразу, но постепенно будто осознает, дает себе расслабиться. С Югёмом это можно себе позволить. Никаких подводных камней, всё предельно просто и честно. Это даже настораживает иногда. Но только на время, потом вновь снисходит душевный покой. Югём не скрывает ничего и никогда, с любой плохой или хорошей новостью приходит сразу. Откровенный (даже слишком), искренний и любящий всем сердцем. Раньше Ёнджэ и не думал что так бывает. Он вообще не думал, что сможет быть счастливым после расставания с Джебомом… И все-таки смог. Он счастлив. Теперь это можно произнести хотя бы про себя, без всякой оглядки и внутренней паники. — Я счастлив.- одними губами произносит Чхве и с опаской оглядывается на чистящего зубы Югёма. Младший занят, усиленно надраивает свои резцы и пузыри пускает параллельно. Ёнджэ все-таки не может сдержать усмешку. Сползает в воду по самый нос и замирает, словно притаившийся в засаде хищник, только роль кустов изображают белые хлопья пены. Рискнул бы он раньше при ком-то принимать вечернюю ванну? Да никогда! Даже Джебому был путь заказан. Ёнджэ всегда торопливо закрывался на защелку изнутри, и только тогда стягивал с себя одежду и опускался в теплую воду. А теперь Югём запросто чистит зубы и умывается пока его хён расслабляется в своей излюбленной пене. Ёнджэ сам себя не узнает. — Ты уже накупался, хён? — макнэ оказывается прополоскал рот и даже лицо вытер, стреляет своими мудрыми глазками из-за полотенца. — Нет.- полусонно откликается Ёнджэ. Вода приятно обволакивает уставшее от напряженного дня тело. Ёнджэ словно на волнах покачивает, легко и неторопливо. Он подгребает к себе еще пены и совсем расслабляется. — Я уже зубы почистил, — Югём подбирается поближе, облокачивается руками на край ванны. — Тогда иди душ прими.- ласковым голосом предлагает Ёнджэ. Югём лезет пальцами в белую пену, сгребает в горсть. — А если я хочу ванну принять? — Как видишь, занято.- фыркает Ёнджэ, уже догадываясь о том что там происходит в голове озорного макнэ. Югём наигранно морщит нос и совсем виснет на бортике, окунает свои тонкие руки в воду. — Тут и так тесно.- пытается вразумить младшего Чхве. Югём тут же вспыхивает одним глазом из-под челки. Хитрым и озорным глазом. — Я аккуратненько… — Нет! — Много места не займу, — Югём выпрямляется и принимается расстегивать на себе рубашку. — Я тебя сюда не пущу! — Ёнджэ старательно распластывается в воде, пытаясь занять побольше места. Югём скидывает свою белую рубашку и принимается за обтягивающие брюки. — Югёми…- угрожающе снижает голос Ёнджэ. Но макнэ игнорирует, бросает на пол уже нижнее белье и решительно разворачивается в сторону ванны. Ёнджэ брызгает в него водой. Югём отмахивается и лезет вперед, стараясь ухватить хёна за руки. Ёнджэ устраивает в ванной настоящую водяную бурю и оглушает своим кудахтающим смехом. Но и это не останавливает настырного макнэ. — Нет! Ха-ха-ха! Куда ты лезешь! Нет же! Да что ж такое! Ха-ха! Ай! Расплескав воду по всему полу, Югём все-таки оказывается в ванной. Придавливает своим телом Ёнджэ и неосторожно хлебает пенной воды ртом. — Тьфу! Ну и гадость. — Знаешь кто ты? — пыхтит придавленный Ёнджэ. — Кто? — Югём выныривает сам и помогает хёну приподнять лицо над поверхностью. — Настоящее стихийное бедствие, вот кто! Югём на это только фыркает, а потом заботливо вытирает пену с лица Чхве, брезгливо отряхивает ладошку. — И как тебе только нравится эта вонючая и горькая фигня. — Так её не едят, пену эту. Все-то ты в рот тащишь, — с притворной скорбью вздыхает Ёнджэ, — Будто голодаешь вечно. — Я и голодаю.- совершенно искренне откликается макнэ, — Диета совсем меня доконала. — У тебя же идеальное тело, — руки Ёнджэ осторожно обхватывают за талию в воде, сжимают, — Зачем вообще нужна эта диета… — Из-за танцев. Если начну тяжелеть, станет сложнее танцевать. Ёнджэ сочувственно приглаживает мокрые волосы макнэ, а потом помогает устроиться в ванной поудобнее. Усаживает между своих раздвинутых ног и крепко обнимает. Югём прижимается доверчиво и даже запрокидывает голову на плечо. — Вообще-то хорошо, — голос становится более глубоким и грудным, — Тепло и приятно. Понимаю почему тебе нравится принимать ванну. Ёнджэ легонько целует влажное ухо, обводит ладонями поджарый живот, ласкает, поглаживает, превращая Югёма в растекшуюся счастливую лужицу. — Тебя помыть? — вкрадчиво шепчет он, а сам спускается руками ниже, ощупывает бедренные косточки, ведет пальцами вокруг пупка. Югём совсем обмякает, прикрывает веки от наслаждения. Наощупь находит в воде крепкие бедра Ёнджэ и начинает медленно поглаживать. Так можно сидеть вечно, ну или пока совсем не остынет вода. По телу проходит приятная дрожь, когда Ёнджэ спускается пальцами к паху, ласкает уже совсем смело, совсем интимно… Ёнджэ и сам прикрывает глаза, когда дыхание макнэ совсем сбивается и становится шумным. Это заводит… сводит с ума… так близко, так томительно сладко. Прерывистые стоны Югёма, его шелковистая кожа, пульс отдающий в пальцы… Ёнджэ прижимается губами к влажной коже на шее макнэ и отпускает себя… Рука двигается быстрее, стоны становятся громче, а вода нагревается от жара их тел. Югём протяжно вскрикивает и почти скатывается в воду, Ёнджэ приходится его придержать за плечи. Он легонько целует совсем ослабшего макнэ и тихонько шепчет: — Ты сам залез ко мне в ванну. — О чем совершенно не жалею.- заплетающимся языком откликается макнэ. Ёнджэ нежно прижимает его к себе.

***

— Еще раз ущипнешь меня за зад и будешь сам готовить ужин! — возмущается Джебом. На нем красивый, шоколадного цвета фартук и хлопковая рубашка с закатанными до локтей рукавами. На плите шкварчат аж две кастрюли, и маленькая сковородка с ломтиками мяса. БэмБэм вертится тут же, под предлогом что якобы опыта в готовке набирается, а сам нагло обхаживает лидера сзади, то костлявым телом прижмется, то действительно покушается на упругий джебомов зад. — Боюсь, ты сам будешь против, если я возьмусь за приготовление ужина, — фыркает Бэм, — Яичницу уже забыл? — Её в страшном сне не забудешь.- хмуро откликается лидер и берется за ручку сковороды, ловкими движениями перемешивает поджарившиеся кусочки мяса. — Могли бы просто заказать еду, — вздыхает Бэм, — И тебе бы не пришлось сейчас так напрягаться. — Я хочу кормить нас только свежими продуктами.- упрямо откликается лидер. Бэм невольно вздрагивает губами, пристально смотрит в черный кудлатый затылок. — Нас? Джебом ожидаемо стопорится, даже розовеет щеками. Бэму приятно. И этот румянец, и джебомово замешательство. — Значит мы пара? — подливает масла в огонь Конпимук и снова прижимается со спины, невесомо чмокает Има в затылок. — Пара, — все-таки тихо откликается Джебом, — Как же иначе? — обычно недовольный голос становится вдруг нежным и каким-то застенчивым. — Ну, раз пара, — Бэм снова нагло лапает лидера за задницу, — Тогда не будешь против если мы сегодня поужинаем не одни. — Как не одни? — вскидывается Джебом. Но Бэм уже предусмотрительно отходит на безопасное расстояние. — Джексон сегодня придет. Ему снова ночевать негде. — Джексон?! — возмущенно взмахивает лопаточкой Джебом, — Пусть номер снимет! — Он просто поспит на диване, не помешает нам.- пытается успокоить Бэм. — Да как не помешает! — начинает было Джебом, но как раз в этот момент раздается входной звонок. — О, а вот и он! — Конпимук поспешно скрывается в прихожей. Джебому только и остается возмущенно ворчать себе под нос и зло перемешивать лопаточкой мясо. — О, и Джебом тут! — Джексон, сияя улыбкой, заходит в зал. — Хён! — мрачно напоминает лидер. Вид у него совсем не радушный, а челюсть очевидно выдается вперед. — Да, хён, прости.- поспешно поправляется Ван. — Руки иди мой, а потом ужинать.- продолжает распоряжаться лидер. — Лучше иди, — шепотом наставляет Бэм, — А то он сегодня не в духе. — Чего это? Бэм только плечами жмет, с нарочито невинным видом. — Разговорчики! — прикрикивает Джебом, и Ван торопится скрыться в ванной. Бэм же неспешно подходит к лидеру, мягко проводит по напряженной спине. Теплой ладонью между лопаток. Им сначала раздраженно дергает плечами, но Бэм терпеливо проводит еще раз и спина чуть расслабляется. — Тут хорошая звукоизоляция. Стены очень толстые.- вкрадчиво поясняет Бэм. — И что? — ворчливо откликается Джебом. — А то, что Джексон нам совсем не помешает, если ты переживаешь из-за этого. — О чем ты вообще? — хмуро бубнит лидер, но сам заметно успокаивается, мягчает взором. — Я о том, — придвигается сзади Бэм, почти касаясь губами уха, голос становится тихим и очень ласковым, — Если нам будет ночью слишком хорошо, он ничего не услышит… Джебом снова краснеет, на этот раз еще сильнее, теплом наливаются даже уши. Бэм легонько оттягивает губами круглое колечко серьги, заставляя Джебома совсем вспыхнуть. — Я наверное зря пришел, не вовремя.- Джексон смущенно замирает, глядя на парней. Он только вышел из ванной и случайно наткнулся на эту интимную сцену. Бэм поспешно отстраняется от лидера. Джебом награждает его вслед мечтательным взглядом, а потом переводит глаза на Вана, почему-то расплывается в весьма добродушной улыбке. — Да все нормально, — успокаивает он гостя, — Давай, садись за стол, будем ужинать. Я столько всего наготовил.- он принимается суетиться по кухне, как заправская хозяюшка. Ван только с Бэмом вопросительно переглядывается, но тот снова делает невинное лицо. — Сейчас поедим, — между тем накрывает на стол Джебом, — И быстренько спать. Все устали, вымотались… Чем скорее ляжем- тем лучше. — Да, но…- как-то неуверенно начинает Ван. — А чего время терять? У тебя так редко выпадают спокойные дни, тебе обязательно нужно поспать побольше! Включишь телевизор погромче и отлично уснешь. — Но зачем мне теле… — Под него отлично засыпается! Скажи ведь, Бэм? Бэм невольно прячет улыбку и согласно кивает. Ван на всё это только ошалело глазами хлопает, но Джебом уже тащит его к столу под локоток. Потом бухает на стол большую тарелку. — Кушай давай. Рагу из кимчхи удалось. И ты, Бэми, садись, тебе обязательно нужно кушать побольше, ты такой худенький. Джебом и Бэма упихивает за стол, вооружает палочками и сует тарелку под нос, и только потом, успокоившись, усаживается рядом. Бэм с усмешкой наблюдает, как лидер набрасывается на свою тарелку с поспешностью комбайна, а потом склоняется к его уху, иронично выдыхает: — Ты так засуетился, я уж подумал ты Вану еще и снотворное в еду подмешаешь. Так торопишься в мою постель? — Лучше ешь быстрее, силы тебе еще понадобятся, — хитро сощуривается Джебом, и приглушенно фыркает себе под нос, — А идея со снотворным просто гениальна, жаль не мне в голову пришла. — Извращенец и маньяк, — удовлетворенно констатирует Бэм, — И все в одном лице. То ли мне повезло несказанно, то ли нужно спасаться от тебя пока не поздно. — Да поздно уже.- весело отмахивается Джебом. — Как поздно? — пугается Ван, — Я еще даже не доел! Джебом и Бэм невольно прыскают со смеху.