An sceal Bronach

      Сайлас задумчиво озирался по сторонам, всматриваясь в незнакомый ландшафт. В закатной полутени высокие холмы казались еще больше, все пространство вокруг выглядело просторным и необъятным… и ему это не нравилось. Он слишком привык к большим городам, к людным улицам и пустынным проулкам, в Амарантайне мог ощупью различить разные районы — да даже в незнакомом Денериме чувствовал себя как рыба в воде. А в этом полутемном «хрен знает где» было слишком просторно и… странно?       — Тук-тук!       Он обернулся на знакомый голос, сразу улыбнувшись:       — Вот ты где, Рыжик.       Нитка Хардинг, безукоризненно собранная и готовая ко всему в своих форменных доспехах Инквизиции, с улыбкой сжала его руку.       — Пришлось немного задержаться в деревне, — сказала она. — Новый староста минут десять соловьем разливался про то, как тут любят Инквизицию.       — Чего ж не любить, когда вы тут всех спасли.       — Хе. — Она усмехнулась. — Ты же сам говорил, что король и королева не слишком-то нас жалуют.       — Так то король и королева, а то простой народ. Они-то добрых дел не забывают.       Гномка с улыбкой подтолкнула его в бок:       — Ладно, хватит уже нас хвалить. Пойдем, пока совсем не стемнело.       Ей приходилось поднимать руку, чтобы они с Сайласом могли при ходьбе держаться за ладони. Ему было немного стыдно за то, что Нитке приходится подстраиваться под него, человека — но нести ее на руках всю дорогу он тоже не мог, сил не хватало. А жаль.       — Как тебе тут? — спросила она, кивком указывая на окрестности. Сайлас пожал плечами:       — Нормально.       Хардинг усмехнулась:       — Нормально? Я думала, ты сейчас будешь жаловаться, что здесь слишком мало людей и слишком много неба.       — Знаешь, — он тоже усмехнулся, — после Глубинных троп слишком много неба не бывает. И слишком мало людей тоже.       — Это уж точно. Не знаю, как Стражи туда постоянно ходят. В этих коридорах задохнуться можно.       — Да я-то что, я там так уж часто и не бывал. Дольше всего — вот с этой нашей экспедицией. Это вот Нат какой-нибудь туда часто совался… или Калах… я-то дома сижу, другими делами занимаюсь.       — И правильно делаешь. Возня с Дженни куда веселее бойни с порождениями тьмы.       Сайлас с улыбкой посмотрел на нее:       — Ты знаешь, Рыжик, наш орден как бы и должен заниматься бойней с порождениями тьмы.       — Но не каждый же Страж поголовно! Если бы вся Инквизиция, как один, била демонов, от нас бы давно ничего не осталось. Без разных специалистов никакой орден долго не протянет.       Его пальцы мягко сжали ее ладонь.       — Тебе там Лелиана никакой пост повыше давать не собирается? — спросил он. — А то сколько ж можно такому рассудительному Рыжику по болотам ползать и рудные месторождения искать.       — И не только! — Она шутливо насупилась. — Еще лагеря венатори, красных храмовников, всякой разбойничьей швали, логова диких зверей…       — Ты лучшая в деле, конечно, но не лучше будет распоряжения отдавать, придумывать там всякое… а?       Хардинг ненадолго остановилась, чтобы заглянуть ему в глаза.       — Не поверишь, родной, но я и так отдаю распоряжения и придумываю всякое — я же главная разведчица. — Она победно улыбнулась: — Лучшая в своем деле, как ты справедливо заметил.       — Ясно все с тобой.       Сайлас быстро подхватил ее на руки — так, что гномка еле успела взвизгнуть. Она огляделась по сторонам и, переведя взгляд на него, улыбнулась:       — Я не боюсь высоты. Правда-правда.       Ее руки, крепко вцепившиеся в его плечи, говорили об обратном.       — Не волнуйся, — Сайлас прижал ее к себе, — я тебя крепко держу.       — Я и не волнуюсь. Но все-таки опусти меня. Тебе же тяжело… ну и мне как-то спокойнее, когда под ногами земля.       Снова встав на ноги, Хардинг повела его за собой, энергично шагая вперед.       — Нет, правда, — заявила она, — высоты я уже почти не боюсь. Как только увидела эти гигантские пропасти перед тейгом Гейдрун… ну, в общем, теперь я боюсь только высоты, которая превышает мой рост раз в пятнадцать.       — Ну, там-то кто хочешь испугается.       — Почему? Те ребята из Легиона Мертвых и ухом не вели. Может, высоты боятся только наземники? Судя по этим высоченным статуям, которые строили гномы в древности, они явно высоты не боялись.       — Ага, — Сайлас усмехнулся, — и не боялись, что у них закончится камень, и не из чего будет строить дома.       — Ой, да под землей можно пещеру поглубже пробурить — и вот тебе дом. Красота. Не то что у нас на поверхности: сначала место найти, потом камень и дерево, потом долго все это пилить и возводить по частям…       — Только не говори, что ты хочешь обратно под землю.       — Ни за какие коврижки.       Сайлас был с ней согласен: этой экспедиции им обоим хватило за глаза и за уши. Он тоже не слишком часто выбирался на Глубинные тропы, и поэтому, намахавшись оружием в схватках с порождениями тьмы за каких-то пару недель, хотел вернуться в Башню Бдения и с головой погрузиться в дела Дженни. Никаких сражений, никаких душных гномьих крепостей, никакой жуткой подземной хрени — только операции, мелкие вылазки и разные стратегические планы.       Хорошо, что ему хватило ума не говорить об этом вслух во время экспедиции — ни Легиону, ни Инквизиции не понравилось бы услышать от Серого Стража, что он ненавидит тупую муторную работу, которую, в общем-то, ему по профессии положено делать без сна и отдыха. Правда, Сайлас и так был уверен, что рядом с закаленными боями бойцами Легиона Мертвых он выглядел как полный раздолбай.       Тем временем они с гномкой подошли к внушительной крепости, темные стены которой почти сливались с холмами.       — Вот! — Хардинг радостно посмотрела на него, сжав его ладонь. — Как тебе?       — Мы тут заночуем? — осведомился Сайлас. — Нормальная крепость, добротная такая…       — Это Каэр Бронак. Тут кто только раньше не жил, сейчас она в руках Инквизиции, но это все не суть. Как тебе? Нравится?       Он сделал вид, что внимательно изучает мох на краю стены.       Она запомнила… Сайлас, кажется, всего один раз ляпнул, что «я из Бронака, ну, точнее, мои предки когда-то были из Бронака, давно это было, еще когда те земли были у орлесианцев, а орлесианцы эти…». Всего один раз — но она запомнила. Она решила показать ему Печальную крепость, где когда-то… где никогда не было его предков.       — Сайлас? Ау?       Виновато почесывая в затылке, он обернулся к ней. Пора было сказать правду.       — Все нормально? — В глазах гномки появилось беспокойство.       Глубоко вдохнув, Сайлас проговорил:       — Слушай, Рыжик, я… я тебе наврал. И всем остальным тоже. Я не из Бронака.       Хардинг смешно склонила голову набок. В любой другой ситуации он бы улыбнулся.       — Я тут никогда не был, это правда — но из моих предков тут наверняка тоже никого не было. Мы всегда жили возле Амарантайна, делали там всякое, пытались что-то растить… ну, как все. Таких, как мы, десятки были — и ни у кого даже имени семейного никогда не было. И у нас тоже. — Он отвернулся. — Я слышал когда-то давно, еще когда в Амарантайне жил, про крепость эту, про рыцаря одного, который орлесианцев сюда не пропустил — ну и про то, что тех, кто из Каэр Бронак, так просто не возьмешь. Не помню, где я это слышал, от кого — но запомнил почему-то.       Сайлас кинул быстрый взгляд на гномку. Она смотрела на него серьезно и внимательно, ожидая, что будет дальше.       Зная, что ничего хорошего он не скажет.       Он покачал головой и заговорил снова. Голос сам собой стал глухим.       — Когда меня вытащили из тюрьмы и привели к Стражам… я знаю, глупо это было, но хотелось начать все заново, с чистого листа. Хотя бы что-то. Я не знаю, зачем я тогда это вспомнил — но сказал им, что я из Бронака, сразу так записали, и так повелось. Но это все вранье… я никто, ничто и звать никак, и к этим славным парням из Бронака не имею никакого отношения.       Хардинг вдруг требовательно сжала его за руку:       — Эй! — Ее зеленые глаза смотрели непривычно сурово. — Не смей так о себе говорить. Никто, ничто… Ты лучший человек, которого я знаю… да нет, ты вообще лучший из всех, кого я знаю. И я не вру.       Сайлас грустно улыбнулся:       — Я знаю, Рыжик, ты всегда…       — Нет уж, подожди. Это важная речь. — Гномка обняла его, прижавшись головой к чешуйчатому табарду доспеха. — Сайлас… ты же не думаешь, что я тебя за это разлюблю? За то, что ты приврал про своих предков?       — Ну…       — И не надейся. Агенты Лелианы себе еще и не такие прозвища придумывают. У тебя хотя бы звучит красиво. — Посмотрев ему в глаза, она улыбнулась: — А еще тебя тоже просто так не возьмешь. Так что, наверное, кто-то у тебя все-таки в Каэр Бронак был.       Он крепко прижал ее к себе, не в силах удержать улыбку.       — Красиво ты все-таки говоришь, Нитка.       Дрогнувший голос унять не получилось. Она, услышав это, тоже покрепче сжала объятия.       Через пару долгих минут они снова посмотрели друг другу в глаза. Привычно улыбаясь, Хардинг заявила:       — Знаешь, что бы ты ни думал по поводу крепости, ночуем мы все равно тут.       — Да я не против, Рыжик. — Сайлас недоверчиво покосился на пространство вокруг. — Не в холмах же.       — Нет в тебе романтики.       — Ага, отродясь не было. Если есть крыша, то ночевать надо под ней. Как иначе-то?       Ее зеленые глаза лучились смехом.       — Действительно. Как я сама не догадалась-то.       Наклонившись, он легонько поцеловал ее в щеку рядом со шрамом.       — Мне тут правда нравится, Рыжик. Хорошая добротная крепость. — Подумав, он прибавил: — И вид отсюда ничего так.       — О-о-о, с выводами подожди. Я тебе сейчас свое любимое место покажу.       Она завела его за угол крепости и торжественно продемонстрировала место под стеной форта. Там красовалась старая, но еще не убитая временем виселица. Почерневшие петли угрюмо покачивались на слабом ветру.       — Правда, красота? — с живейшим интересом спросила гномка. Сайлас перевел на нее взгляд:       — Виселица? Серьезно?       — Ей сто лет в обед. Я своими глазами видела, как местные детишки на этих петлях качались, пока их кто-то не разогнал.       Забравшись наверх, Хардинг оперлась спиной о столб виселицы. Сайлас, пожав плечами, последовал за ней.       — Знаешь, — сказала она, — мне это кажется… символичным, что ли. Раньше тут людей вешали, а сейчас как ни в чем ни бывало играют дети. Все эти ужасы, войны, даже смерть… все проходит. Все забывается. Начинается что-то новое, далекое от войны и смерти.       Слегка присев, он положил ей руки на плечи и улыбнулся:       — А ты философ, Рыжик.       — Когда на твоих глазах бьют морду древнему богу, тут поневоле зафилософствуешь. — Обернувшись, она поцеловала его. — А если серьезно… ведь правда, нельзя же вечно оплакивать мертвых. Пора двигаться дальше. И когда что-то ужасное становится безобидной детской игрушкой… мне от этого легче.       Он задумчиво кивнул. В Амарантайне тоже было полно мест со зловещей историей, которые давно были заняты жителями. Если там когда-то и творилась жуть, то сейчас этого нельзя было и представить. Время лечит любые раны… как выяснилось, можно пережить даже Мор, а все остальное по сравнению с ним — вообще ерунда.       — А еще, — доверительным шепотом прибавила гномка, — отсюда открывается отличный вид на окрестности. Вон там особенно.       Сайлас послушно посмотрел туда, куда она указала. Ночь уже опускалась на холмы, и весь пейзаж становился сине-зеленым, похожим на воды Недремлющего моря. Вдалеке горели одинокие огни. Было и правда красиво: в городе такого не увидишь.       — Умеешь ты хорошие места находить.       — Разведчица Хардинг к вашим услугам, — шутливо отсалютовала она.       Обнявшись, они еще долго смотрели в густую темно-синюю даль.