Тёмно-синий шарф

      Альфа не думал, что всё так закончится. Даже не подозревал, что его фанаты, если их можно назвать таковыми, настолько сильно возненавидят…       Альфа стоит напротив зеркала в гримёрке, смотрит на своё и отражения. Их двое и больше никого нет. Нет тех вечно бегающих туда-сюда работников стаффа, того надоедливого омеги и ещё одного участника группы. Есть лишь шарф, который чуть ли не насильно надел на Чонгука новый стилист год назад. Никто тогда ещё не знал, что приставучий омега со странным вкусом в одежде и не менее странной квадратной улыбкой окажется его истинным. — Ты правда уходишь? — уточняет Намджун, сложив руки на груди. Он верит другу, знает, что он не поступит опрометчиво, но продолжает задавать один и тот же вопрос. — Думаешь, это поможет?       Чонгук не думает и не знает. Поможет или нет? Найдёт он или утеряет навсегда? Простит ли омега или пошлёт?.. Слишком много вопросов… — Прости, — наклоняет голову Чон. Он выпрямляется, оборачивается к лидеру его группы. Намджун вздыхает, подходит ближе и обнимает друга. — Не извиняйся. Это твой выбор, Чонгук. — Хён… — Пора на сцену, — в дверях появляется третий член их группы. — Или вы хотите заставить ждать фанатов?       Это последнее выступление на сегодняшнем концерте. Чонгук должен исполнить последнюю песню собственного сочинения или другую, написанную Намджуном для этого альбома. Агентство предоставило ему выбор. Выбор, от которого зависит, останется альфа в группе или уйдёт.       Он выходит на сцену. Зал громко кричит, мелькают разноцветные лайтстики с эмблемой их группы. Альфа идёт по дорожке в самую середину зала и останавливается, разглядывая лица ближайших фанатов. Они счастливы. Они рады, что могут видеть и слышать группу вживую. Но они даже не догадываются, что это выступление — последнее для Чонгука. Он скрывает свои эмоции, улыбается и начинает петь. Фанаты замолкают, прислушиваются к неизвестной мелодии и незнакомой лирике. Они лишь слегка двигают лайтстиками в такт музыке, подпевая на припеве. И никто не знает, что стоящий в чёрной маске и с натянутой на глаза кепкой омега в самом центре этого зала тихо стирает слёзы свободной рукой и высоко над собой держит всё тот же лайтстик с аккуратными буквами на нём.       Песня заканчивается и омега позволяет себе взглянуть на певца. Он плачет и просит прощения фанатов, становясь на колени. «Нет, оппа, не уходи!» — раздаются возгласы со всех сторон, и омега действительно хочет провалиться сквозь землю, исчезнуть или… подняться на сцену, дать пощечину альфе и заставить того забрать свои слова. И он бы так и сделал, если бы не чья-то рука его не остановила. — Пойдём, мы не должны быть здесь, — говорит его друг и утягивает в сторону выхода. Они уходят, и омега не слышит, как Чонгук говорит, что найдёт его и будет с ним, во что бы то ни стало.       И альфа действительно находит. Только вот, кажется, омеге и без него хорошо. Он… нет, они сидят в кафе, пьют кофе и о чём-то беседуют. И вроде бы можно всё списать на дружбу, если бы не одно большое но. Он беременен.       Большой заметный живот обтягивает мягкий розовый свитер, длинные пальцы омеги нежно поглаживают его, Тэхён мягко улыбается сидящему напротив альфе. Тот спокоен, кажется даже немного раздражён, но вдруг усмехается и берёт за руку, смотря ласково на того.       И он срывается. Встаёт со своего места и в два шага оказывается напротив их столика. Стягивает маску и смотрит в глаза своему Тэхёну. Омега вырывает руку, смотрит на альфу с округлёнными глазами. — Сколько? — задаёт лишь один вопрос Чонгук, смотря на живот омеги. — Шестой месяц… — Вот как…       Это был последний их диалог. Последний, ведь Чонгук просто ушёл. Закрылся надолго в своей квартире, не впуская даже Хосока или Намджуна. Он не выходит в магазин за едой, не спит и практически не бывает в ванной. Единственное, что он делает — выходит встретить курьера с едой, заказанной его друзьями, хотя он никогда не ест её. Он вновь слышит звонок, вновь идёт к двери и смотрит в глазок. Курьер. Чонгук открывает и видит перед собой довольно мило улыбающегося омежку с блондинистыми волосами. Он напоминает альфе кого-то… Курьер не говорит ни слова, не берёт деньги, просто вручает пакет и уходит.       Альфа заходит на кухню и ставит пакет на стол. Это прислал не Намджун или Хосок. Об этом говорит последнее сообщение от хёна: «Чонгук, я понимаю, что тебе тяжело и я также понимаю, что ты не хочешь есть… Поэтому вся еда, которую мы тебе заказываем, стоит на пороге? Ты должен поесть, ты это понимаешь? Я не хочу, чтобы ты морил себя голодом. Никто не хочет. Уверен, что Тэхён тоже. Я не буду больше просить привезти тебе еды, но… Гук, пожалуйста, береги себя. Я бы приехал к тебе, позвонил и сказал тебе всё лично, насильно бы вытащил развеяться, но ты мне не ответишь и не откроешь дверь. Я… Нет, мы любим тебя, Чонгук, наш золотой макнэ.»       Чон дрожащими руками достаёт контейнер с едой. Зелёный контейнер с узорами тоненьких завитков цветов и веточек. Он с минуту смотрит на него, разжимает пальцы и контейнерок с хлопком падает на стол. — Это так по-омежьи… Так по-твоему… — Что именно?.. — Зелёный контейнер в цветочек…       Там сок. Обычный сок. И зачем он отправил ему сок? Долго искать ответ альфе не приходится — в том же чёрном пакете находит записку, написанная аккуратным почерком омеги. «Эй, кто разрешал тебе голодать? Это тебе на первый день, всё съешь — отдашь Чимину контейнер. Он завтра придёт в девять утра.»       Чимин… Кажется, теперь Чонгук вспомнил. Пак Чимин — друг Тэхёна. И, как ни странно омега приходит. С утра пораньше, с новым пакетом. Молча забирает пустой контейнер, улыбаясь шире вчерашнего и уходит. «Как же бесит — проговаривает Чон, читая очередную записку и несколько бутылок с соками. — Я что, всю оставшуюся жизнь соками питаться буду?» Но он пьёт и на следующий снова забирает еду от Чимина, надеясь, что там не соки и каково его счастье было, когда он узнал, что там каша. Точнее фрукты, которые мелко натёрты и сейчас выглядят больше как каша.       Прошло около двадцати дней. Чонгук выглядит лучше. Гораздо лучше. Цвет лица его стал менее бледным, мешки под глазами потихоньку сходят на нет, спит хоть мало, но лучше. В тот день он встал рано. В тот день он убрался дома и все мешки с мусором поставил в коридор, дабы не забыть их потом выкинуть. Но вот уже далеко за девять, почти десять, но Чимина нет. Он не приходит и через полчаса, и через час… Может быть, «диета» закончена? Проходит несколько дней, а Чимин всё также не приходит. Что такое произошло, что они вдруг перестали? Диета? Нет, это не может быть из-за этого… Тэхён бы предупредил, что он перестанет присылать еду. Но что тогда произошло?       Город не изменился за три с половиной месяца. Люди всё также ходят, безразлично смотря перед собой, не обращая никакого внимания на худого Чонгука, будто бы тот не известен на всю Корею. Им всё равно, как и ему. Он просто заходит в магазин рядом с домом, берёт тележку и идёт за продуктами. Бредёт среди стеллажей, рассматривая товары и иногда кидая в корзину что-нибудь приглянувшееся. И тут он снова видит знакомую спину. Нет, это не Тэхён. Не Чимин или кто-то из группы. Это тот альфа. Альфа с густыми чёрными волосами, что так усердно выбирает детскую присыпку. У Чонгука явно что-то перевернулось в голове, раз он решил внезапно подойти и поговорить с ним. — Как он? — тихо спрашивает Чон, рассматривая с поддельным интересом детское питание. — Он в лучшем месте. А ты — идиот. — довольно грубо отвечает альфа. — Хорошо… — вздыхает Чонгук. Да, он идиот, не спорит. Альфа кладёт присыпку в тележку и разворачивается в сторону кассы. — Знаешь, — вдруг останавливается он, — он любил тебя, поэтому родил.       Чонгук замирает. Любил? Родил? Нет, наверное он неправильно понял. Это не может быть его ребёнок. Или… Неужели? Чон догоняет альфу уже на улице, хватает его за плечо, останавливая, и оборачивает к себе. — Его больше нет… — шепчет альфа и Чонгук замечает слёзы на его глазах — Месяц назад… Я ведь любил его…       Что? Нет… — Месяц… Прошёл целый месяц… Прости меня, Тэхён-а, — Чонгук сидит на коленях перед надгробием и плачет, — прости за то, что не был рядом… Я… Я виноват… Я должен был быть рядом… Я должен был проводить тебя… Прости…       Тяжёлая рука альфы, что стал мужем Тэхёну, слегка касается плеча Чона, поглаживая его. — Ребёнок… Как он?.. — тихо спрашивает альфа, немного успокоившись. — Мне помогает друг Тэхёна с ним… Он в порядке, не волнуйся. — Я… смогу забрать его себе? — Прости, Чонгук. — Джин отходит на пару шагов назад. Он смотрит с сожалением на альфу, тот лишь слегка кивает, стягивает с себя темно-синий шарф, который когда-то давно насильно надел на него новенький стилист и кладёт его рядом с розовыми тюльпанами — любимыми цветами омеги.