но диабетик

Когда в 5 лет врачи у него обнаружили сахарный диабет — это был приговор. Мать плакала много, начала часто пить, уходить из дома, а отец молча наблюдал за всем. Один тянул семью; работал на двух работах, получал столько, чтобы хватало на лекарства, жилье, еду, одежду. А потом его заметили и он перешел на высокооплачиваемую работу, стал главным, зарабатывал больше, помог жене выбраться из депрессии и переехать из села в Санкт-Петербург. С детства, не смотря на болезнь Эльдар был активным и смышленым ребенком. Он все понял и принял сразу. Главное правило — минимум сладкого и ежедневный инсулин. Сложно было объяснить детям, почему тебе не дарят на новый год или день рождение сладкие подарки. Они говорили, что у Эльдарки бедная семья, что мать стоит на трассе и много пьет, что отец бездельник и вор, что на самом деле его не любят и по жизни он ничего не добьется. От того ссадины и синяки чуть ли не каждый день появлялись на теле у ребенка. Он всегда заступался за родителей — плевать, если что-то скажут про него — за родителей он готов был рвать и метать. Но взрослым не объяснишь, что он все это не со зла; что на самом деле он хотел дружить и быть как все, но почему то не получалось и каждодневные драки стали нормой. Учился Джарахов очень хорошо, для своего возраста, усваивал все за один урок и читал книги дома, изучал все самостоятельно. Первый дорогой подарок парень получил от отца в 15 лет, тогда, когда они готовились к переезду в новый город. Это была простая деревянная, белая, лакированная гитара на которой было выгравировало красивыми прописными буквами «Эльдар Джарахов». Парень сначала не совсем уловил зачем она ему — другим дарили телефоны, компьютеры, дорогие шмотки или просто давали на карман. Поэтому гитара была использована пару раз и закинута в долгий ящик. По переезду Эльдара сразу разместили в одном из престижных школ, благодаря новой работе отца. Регламент был такой, чтобы все дети, если таковые имелись, у работников должны были учиться только в лучших школах и занимали только высшие места в рейтинге. По начало было ужасно влиться в коллектив из-за сельских замашек в общении, в поведении и почему то чесались кулаки каждый раз, когда парень смотрел на эти ухмыляющиеся, лицемерные выражения лица, которые так и говорили «Не трогай. Не смотри. Не разговаривай со мной. Не приближайся.» Глупые рамки приличия с их дорогущими шмотками и проплаченным профайлом. Не верилось, что они хоть что-то из слов учителей они понимали; не верилось, что таких людей множество, что они спокойно живут, спокойно разъезжают в свои 15-16 на машинах, без прав и им все прощалось, даже когда их ловило ДПС. Не верилось и не хотелось верить до последнего, что когда у обычных людей все плохо, что они чуть концы с концами не сводят, пока «элита» употребляла в пищу выкормленную в неволе жирную, напитанную печенку утки и называли таким отвратительным «фуагра». Трясло от злости и не справедливости. А потом появился он — такой же простой, сельский пацан, который даже представить не мог, что когда либо попадет в большой город, поступит на бюджет и выучится на великолепное «отлично» и красный диплом. Соболев завораживал своим внешним видом, складом ума, своим стремлением и собственным чувством справедливости. Джарахову казалось что они понимают друг друга с полу слова, с полу взгляда, полу вздоха. С обычного «Привет, как звать?» и «Давай дружить», Эльдар попросту сошел с ума. Он приходил и уходил из дома настолько счастливым, что буквально святился и глупо улыбался. Родители радовались от этого и сами, думали, что переезд в новый дом и хождение в дорогую школу было самым лучшим решением в их жизни. Ведь главное — это безоговорочное счастье ребенка; его улыбка и смех. Эльдар начал наконец-то приводить друзей домой, играть с ними на его гитаре, учиться вместе петь и в итоге они создали небольшую группу из четырех человек. Среди которых был и он. Коля был на вокале, он сам сочинял песни и музыку, которую посвящал друзьям, близким и даже рофлил на уровне «Мама я гей», что задавали не хилый ритм в груди Джарахова. Давали.. надежду? — «Ох, я точно свихнулся. Что со мной не так?» — думал Эльдар, идя по дороге в школу. — «у меня нет права думать о нем..в таком плане, ведь так?» Николай был очень популярен среди девушек, что вызывало жгучую ревность, сжимание и разбивания в кровь кулаки об стены школьного туалета. Какого это — трогать его? Обнимать? Сидеть рядом, держа за руку и положив голову на плечо? Какого это... целовать? Было интересно какие на ощупь его губы, мягкие ли волосы или насколько твердый у него пресс? Хотелось ощущать на себе каждую частичку его тела. — Джарахов!! - уже кричал Прусикин - Вселенная вызывает Эльдара, прием! — А, да?! - вышел из прострации парень и в спешке заморгал отводя взгляд на резко подошедшего друга, - Что ты орешь над ухом? Че хотел? — Ты сейчас в Соболеве дыру просверлишь взглядом, влюбился что ли? - татуированный парень ухмыльнулся, открывая бутылку воды и попутно употребляя содержимое. — Да. - Эльдар вздыхает и через пару секунд понимает, что сказал это вслух. Быстро переводит взгляд на собеседника округляя в ужасе глаза и понимает что все — конец. Но к большому удивлению на лице Прусикина читается лишь небольшое удивление, а на губах коварная ухмылка. Как оказалось об влюбленности Джарахова не знал лишь он сам, ну и Коля. И к большому удивлению все восприняли это.. обычно? Вроде ничего не произошло, по школе не поползли слухи, а среди их небольшого сквада все осталось так же, как и до. Только гейские шутки возросли в двое, если не в трое, от чего ежился только Соболев, не совсем понимая причину. А потом признание того факта, что ты гей и не сможешь жить после выпуска без Коли. Он был как воздух, необходимо было хотя бы его видеть, не то что перекинуться парочкой фраз на дню или побеседовать на тему минуса под новую песню и объяснить, что этот аккорд не очень-то сюда и вписывается. — Коль, а это правда, что ты... эм... гей? - интересуется рандомно подошедшая девушка. Кажется, она с параллели. Николай нахмуривает брови, смотрит на нее серьезно и приближается все ближе к ее лицу, а потом уверенно выдает: «Думаю, да. Хочешь проверить?». Девушка смотрит на него большими, как пять рублей, глазами и с ничего выдает такое простое «Да.» Соболев лишь ухмыляется и отходит от нее. Осматривается и замечает невысокого паренька, быстро преодолевая расстояние до него и целуя мягко, с нежностью, как будто всю жизнь хотел. А тот лишь в страхе поднимает руки на плечи оппонента и пытается оттолкнуть, когда понимает, что не получается, размягчается в сильных руках и закидывает руки за голову парню, наслаждаясь моментом. Когда они отлепляются друг от друга пытаясь отдышаться, все смотрят лишь на них, а Музыченко со вздохом некого разочарования протягивает тысячу Прусикину и молвит: «Не могли еще неделю подождать что ли.» Тогда они оба поняли, что назад дороги нет. Первый поцелуй, первое свидание, объятья и последний ряд в кинотеатре. Жаркие поцелуи и засыпание в обнимку на одной кровати. Прогулки под невой, подарки, поддержка и ежедневные признания в любви. Глупые соры и жаркие примирения. Парные кольца и обещания. А после случайно сделанный по пьяни каминг-аут родителям, большая сора и это «ты нам больше не сын, уходи». Эльдар очень сильно любил своих родителей и обременять проблемами семью Соболева он не хотел, поэтому снял мотель на пару дней и думал обо всем лежа на двух спальной кровати, сложив руки на животе и смотрел в потолок, а потом встал и заплакал. Он никогда бы не подумал, что его родители до чертиков не толерантны и что они смогли так с ним обойтись. Просто вытворить за дверь из-за обычного «гей и не такой как все». Собственного сына, который ни разу им не перечил, который ни разу не обиделся за плохую ранее жизнь, который не жаловался, который умел постоять за себя и помогал всем чем только мог. Парень просто встал и пошел. В магазин. За сладким. Хотелось наесться до смерти какими нибудь шоколадками, конфетами и, возможно, маршмеллоу — ребята из школы говорили, что с какао эти мягкие подушечки очень вкусные, жаль, что Джарахов знать не знал, что такое это какао и из чего оно делается, поэтому просто решил закупиться всем что было на полках и алкоголем, чтобы уж наверняка. Соболев подоспел к мотелю на удивление вовремя и обнаружил мирно спящего паренька на кровати, всего в фантиках. Во круг кровати лежали разные, разноцветные упаковки из под чего то и бутылки надписи на которых гласили, что это явно не обычная вода. Коля осторожно подошел к парнише и потряс его, тот разлепил глаза и в пьяном бреду пролепетал лишь «я не заказывал обслуживание номеров, выметайтесь» и снова откинулся на мягкую поверхность. А после конвульсии, серена скорой помощи, держания за руку, слезы и глухое «не смей умирать прямо сейчас», что оставляло ужасную боль в виске и еще больше слез. Как только родители узнали об произошедшем, то тут же приехали в больницу. Узнав, что сейчас у него операция и скорее всего ему придется ампутировать обе ноги, так как болезнь с быстрой скоростью прогрессировала именно с них. Они немедля дали согласие на операцию — лучше уж без ног, чем без сына, так? И казалось бы забыли о соре, о ориентации и своем поступке. Коля лишь смотрел на них с жалостью, ведь не знал о том что произошло пару-тройку дней назад. И не зал почему Эльдарка так поступил, из-за чего винил исключительно себя. Что не уследил за ним и его состоянием, что не помог когда тот нуждался. «Возможно я не тот, кто ему нужен.» — единственная мысль, которая посещала парня на протяжении всей недели. Когда Джарахов очнулся, он сразу же обратил внимание на необычную легкость, как будто пара тройка килограммов в его теле просто испарилась, а потом осознал причину. Отсутствие пары конечностей, а точнее ног и не способность передвигаться просто убила парня морально: — Что же я натворил?! — отбилось от стен больничной палаты глухим эхом и парень разревелся. Он бы плакал еще целую вечность, если бы не аппарат подключенный к его сердцебиению, который запиликал быстрее из-за чего привлек внимание персонала. Люди в медицинских палатах забежали внутрь и когда увидели причину резкого изменения, почему-то выдохнули. Лечащий врач подошел к пациенту и оповестил об передозировке сахара в организме, что не нужно было так делать, ведь исход мог быть летальным и вообще лучше бы о родителях подумал, какого им сейчас. Эльдар не сомневался, что матери с отцом сейчас не лучше, чем ему, но уже не было абсолютно никакого дела до их мнения. Парень глубоко вдохнул, перевел взгляд на врача и произнес: «Доктор, могу ли я позвонить?», на что тот лишь кивнул головой и сказал, что все его личные вещи, что были при нем лежат в тумбе рядом и что он может использовать их как пожелает. Врач вышел оставив темноволосого один на один со своими мыслями. Последний лишь потупил взгляд в стенку пару минут, а потом покачал головой отгоняя ненужные мысли и потянулся к тумбочке. Боль отдалась в теле мгновенно, как только парень изогнулся что бы достать до телефона и прошипел. «Обрубки» от ног при малейшем движении будто горели в огне, ощущения были неописуемы. Вроде на твоих ногам протанцевало стадо слонов во всем своем величие, раздробив конечности в труху. Достав наконец-то до телефона парень тут же начал набирать единственный абонент, которого сейчас желал услышать больше всего на свете. — Ало? Эльдар, это ты?! Ты как себя чувствуешь? — с большим беспокойством в голосе проговорил парень на другой линии. И Эльдар резко успокоился. Вроде бы и не было всего этого. По щекам потекли слезы и парень резко затараторил об том дне, когда он не смог и объелся вусмерть, когда не принял инсулин, когда напился и как не хотелось совершенно жить в этом мире, где тебя не могут принять даже собственные родители. Когда совершенно забыл, что все это время рядом был человек, который принимал его, поддерживал и отдавался без конца всему ему, и что как бы он хотел сейчас его увидеть и обнять. А Коля понял все без лишних слов, он собрался и пришел как только смог, как только разрешили. Обнял и пообещал Эльдарке что никогда-никогда не бросит. Что будет носить хоть всю жизнь на руках, что примет таким и поможет, когда будет нужно. Сам написал их будущее обычным гусиным пером с чернилами. Будущее, которое наступит совсем-совсем скоро.