The Most Beautiful Moment in Life

— Хён, ты куда? — кричит в спину Джун спешно покидающему здание академии напарнику. Они всегда ходили после занятий домой вместе, разлучаясь лишь на подходе к общежитиям. А сегодня Джин куда-то собрался в одиночестве. Да ещё после недавнего инцидента. Он себя бессмертным считает что ли? Что, если нападение повторится? Джин тормозит, виновато смотрит на друга, придумывая как выкрутиться. Он надеялся уйти до того, как группа Намджуна освободится. Не хочется его в это впутывать. Сокджин только собирается сказать про то, что вещи из химчистки забрать нужно, когда Джун его заранее обрывает. — Только давай без вранья. Всё равно же пойму. Они слишком много общаются, усмехается про себя телепат. Джун уже выучил его привычки. И, как настоящий полицейский, по мельчайшим деталям способен выяснить врёт его друг или нет. — Меня кое-что беспокоит. Я хочу сходить проверить. — Если то, что тебя беспокоит — нападение на тебя, то это не то, что можно ходить проверять в одиночку, Джин. Тем более уже темнеет, — юноша указывает на окрасившееся в густые фиолетовые оттенки небо за окном. — Нет, не в этом дело. Хо Ми, та моя одногруппница, которой я вчера тетрадь относил, она на пары не пришла, — телепат озадачено хмурится. Сегодня проверка знаний была, Хо Ми так переживала по этому поводу, готовилась больше всех, а затем в ответственный день не пришла вовсе. Это так не похоже на его подругу. — И на мои звонки не отвечает. Я беспокоюсь о ней. — Я с тобой пойду. Намджун не спрашивает можно ли ему, просто утверждает факт. Он идет со старшим. Точка. Хер там он позволит ему ходить в одиночестве по тем переулкам снова. Наручники готов у Итыка выпросить, чтобы хёна к себе приковать, только бы тот не подвергал себя опасности снова. И Сокджин спокойно воспринимает это. Он не хотел утруждать своего друга, тем более ещё только шесть вечера, но раз сам вызвался — отлично. Так будет только спокойнее, так что в душе он даже рад инициативе напарника. Идти приходится по тем же местам, что и вчера. Сегодня они уже не внушают такую тревогу в сердце телепата. Может потому что сейчас освещены заходящим солнцем. А может потому, что Джун идёт рядом. Иногда плечом задевает, и несколько раз разговор затевает. Бессмысленный, просто чтобы отвлечь от неприятных воспоминаний. На входе их останавливает та же женщина, которая вчера не позволила Джину подняться к Хо Ми. Сегодня она тоже недовольна визитом мальчишек. Но на вопросы их отвечает. Оказывается, Хо Ми так и не забрала свою тетрадь, оставленную ей. — Но вы же говорили, что отдадите, как только увидите. Джин раздосадован. И паникует. Почему она не забрала тетрадь, ради которой вчера заставила его вечером идти до своего общежития? — Я вношу в базу данных, кто во сколько выходит и во сколько возвращается, но мисс Ли я сегодня ещё не видела, — женщина пролистывает что-то на экране, вчитываясь в строчки текста. — Она вчера как с занятий пришла, так и не спускалась. Сокджин неуверенно смотрит на напарника. Что им делать? Это выглядит всё более и более подозрительно. Нападение на Джина, пропажа Хо Ми. Они должны в этом разобраться. Намджун за локоть отводит напарника в сторону, подальше от ушей наблюдающей за ними женщины. — Это херня какая-то, хён, — тихо, почти шёпотом делится мыслями эспер. — Получается, она уже больше суток из своей комнаты не выходила. Может заболела? — На занятиях она была в порядке, и когда звонила, то голос звучал бодро. Джин сомневается в версии с болезнью, слишком много свидетельствующих против этого фактов. Она даже хотела вчера пойти к нему за конспектом самостоятельно. Вряд ли она бы предложила это, если бы болела. — Бывало такое, что Хо Ми просто прогуливала? — Она не такая девушка, Джун, — осуждающе смотрит на друга телепат. Намджун как раз такой. Прогулов за ним числится порядочно. И если бы Джун не пришел на пары, то никто бы и не спохватился, настолько обычным явлением это было. — Она усердно учится. Даже если болеет, то пьёт таблетки и продолжает ходить на занятия. Намджун кивает, принимая это к сведению, и смотрит на скептически настроенную по отношению к ним женщину возле пропускных рамок. — Нужно пройти внутрь. Как думаешь, она нас пропустит? — Должна. Джин решительно подходит к вахтерше и любезно ей улыбается. — Послушайте, нам очень нужно увидеться с Хо Ми. Она.. — Никаких парней в женском общежитии, — обрывает его женщина. — Она не выходит на связь и.. Женщина вздыхает. Парень перед ней весь такой вежливый, в красивой одежде и выглядит очень порядочным. Но милая внешность ничего не значит. — Послушай, мальчик, я работаю тут очень давно и наслушалась таких историй, что тебе ничего лучше придумать не удастся. Не хочет с тобой девушка видеться — так отстань от неё. Подобная назойливость может упечь тебя в тюрьму, если продолжишь бегать за ней. — Но.. — отчаянно пытается настоять Сокджин. — Нет, выметайтесь, — говорит ещё строже. Намджун приобнимет старшего за плечи, увлекая его к выходу. На это Джин смотрит удивленно, пытается вывернуться, но рука младшего сжимается только крепче. Как только они немного отходят от здания, телепат возмущённо скидывает с себя чужую конечность. — Какого чёрта, Ким Намджун?! Нам нужно туда попасть. Если тебе всё равно на незнакомую девчонку, то мне нет. Хо Ми — моя подруга. — Тсс, хён, — прикладывает палец к губам юноша. Его немного обижает, что напарник мог так о нем подумать. — Мы никак не пройдем мимо того Цербера. Но есть другой путь. — О чем ты? — непонимающе моргает старший. — Окно, Джинни. Мы можем, как герои девичьих романов проникнуть в общежитие прекрасной леди через окно. — Это как-то невежливо... — сомневается телепат. — Да брось, мы не в комнату к ней вламываться будем. Залезем через окно в коридоре и постучим как обычно. Нам только ту грымзу на входе обойти нужно. Старший коротко кивает, принимая такой план, хоть и без особого энтузиазма. Они же будущие полицейские, а вламываются через окно. Непорядочно это. Только вот выбора нет. Юноши обходят здание вокруг в поисках подходящего места, которым оказывается свисающая почти на высоте трёх метров неразложенная пожарная лестница. — Тебе помочь залезть? — самодовольно предлагает Джун. Сокджин только фыркает, скептически осматривая слишком высоко расположенную пожарную лестницу, и расстёгивает сковывающие движения нижние пуговицы пальто. Намджун усмехается, видя милую недовольную реакцию друга. В этом их отличие. Богатенькому мальчику Сокджину вряд ли позволяли в детстве лазать по крышам домов. Зато у Джуна этого было предостаточно. Юноша вспоминает, как подруга детства на слабо вынудила его залезть на высоту третьего этажа по барельефу здания. И он сделал это, но только их застукали родители, и досталось тогда обоим: ей за провокацию, а ему за идиотизм. Вряд ли хороший мальчик Сокджин в такое влипал. — Ахуеть! — выдыхает невольно Намджун, видя, как его хороший мальчик Сокджин, коротко разбежавшись, отталкивается от стены и цепляется за нижние перекладины пожарной лестницы, затем ловко подтягивается и в считанные секунды оказывается наверху. Намджун повторяет манёвр и, забравшись на платформу, посылает Джину вопросительный взгляд. — Не ожидал, что я тоже кое-что умею? — дерзкая усмешка на губах. — Где ты так научился? — Когда меня в школьные годы куда-то не пускали или в качестве наказания запирали в комнате, я просто сбегал через окно, — пожимает плечами Сокджин, словно это само собой разумеющееся, что он по стенам взбегать умеет. — И возвращаться приходилось тем же путём. — Я удивлён. — Тем, что такого прекрасного послушного меня наказывали? — лукаво улыбается телепат. — Нет, что ты спортивный. А тому, что запирали вообще не удивлён. Тебя с твоими шутками эпохи Чосон вообще в изоляции от людей держать нужно, — невозмутимо пожимает плечами Намджун, хотя улыбка так и норовит появиться на губах. Он удивлённо охает когда зарабатывает удар в плечо. Джун всё ещё находится под впечатлением от скрытого таланта его напарника, когда они стучат в комнату Ли Хо Ми. Джин хмурится, поскольку за дверью в ответ не раздаётся ни единого звука. Он стучит вновь и вновь. Но результат неизменен. Внутри словно никого нет. Младший отстраняет напарника, чтобы на пробу повернуть дверную ручку, которая, к его удивлению, легко поддаётся. Намджун первым заходит в комнату. И тут же дёргается назад, оттесняя друга от входа. Джин хмуро смотрит на младшего, озадаченный его выходкой. — Хён, не нужно заходить, — голос звучит слабо, да и сам Джун побледнел. Джин ловко проскакивает под рукой Намджуна. Тот пытается остановить его, но не успевает. И перед Джином предстает зрелище, которое едва не заставляет его распрощаться с содержимым желудка. — Ебать… — тихо, юноша даже сам сомневается, произносит ли он это вслух. Комната Хо Ми обычная и ничем не отличается от любой другой комнаты общежития. Кроме окровавленного тела хозяйки, лежащего по центру. Худенькое тело девушки проткнуто десятками различных острых предметов. Кухонные ножи, ручки, карандаши, заколки словно были собраны изо всех уголков комнаты, чтобы убить свою хозяйку. Сокджин краем зрения замечает чёрные нитки, намотанные на правом запястье девушки, но, когда присматривается тщательнее, они оказываются не на коже, а под ней, как тату. У Хо Ми никогда не было татуировок. Намджун насильно вытаскивает старшего из комнаты, твердя что-то про сохранность места преступления и вызов полиции. Но Джину всё равно, его немного сбоит. Хо Ми, его подруга, с которой они вместе сидели на парах, конспекты друг у друга переписывали, преподавателей обсуждали, обедали часто за одним столом, сейчас лежит на полу в луже собственной крови. И это так сюрреалистично — как может человек, живой человек, которого ты видел вчера, лежать сегодня мёртвой изломанной куклой прямо на этом её розовом пушистом ковре? А он ведь вчера должен был к ней прийти. Если бы его на входе тогда пропустили, позволили подняться в комнату к подруге, то девушка сейчас могла бы быть жива. Возможно именно в тот момент, когда он ждал внизу, какой-то ублюдок её убивал. Если бы только он был настойчивее. Полиция приезжает, всполошив этим всё общежитие. Обнаруживших тело ребят увозят в участок для допроса. Намджун видит убитое состояние напарника, поэтому объяснения с полицией берет на себя. Это тяжело рассказать всё, указать детали, не упуская ничего важного, оправдаться, как они в женское общежитие вошли. И Джин почти не помогает, отвечает, только когда ему вопрос прямо задают. А потом, узнав о происшествии с его подопечными, приезжает Итык, отводит их в пустующий кабинет, и молодым людям приходится повторить историю ещё раз теперь ему. — Это еще не всё, — решает признаться Сокджин наставнику. — В тот вечер, когда Хо Ми убили, на меня тоже напали. Какой-то мужчина в чёрной одежде и маске. Если бы Джун не пришёл... Джин осекается, стоит с опущенной головой, скрывая взгляд за чёлкой. Итык пугающе медленной походкой приближается к нему и заставляет поднять лицо, взяв за подбородок. Наставник недобро усмехается. Пиздец. Джун осознаёт, что такой усмешки он никогда на лице мужчины не видел. От этого страшно становится. Жутко. Взбешённый Итык ему даже в самых страшных кошмарах не снился, и юноша малодушно радуется, что ярость мужчины направлена не на него. — Детка, — шипит Итык, удерживая лицо Сокджина, который даже дышать боится и мечтает оказаться подальше от этого места, подальше от прожигающего взгляда. — Когда с тобой происходит что-то подобное, то ты открываешь свой миленький ротик и говоришь об этом мне. Ясно тебе? Джин даже кивнуть не может, поэтому шепчет хрипло: — Да, хён-ним. Итык резко отстраняется, разворачиваясь ко второму своему подопечному, на что тот вздрагивает, едва удерживая себя от того, чтобы не отшатнуться. — Намджун, за мной, нужно поговорить с глазу на глаз. Как только дверь закрывается за покинувшими кабинет людьми, Джин утомленно присаживается на край стола. Слишком много происшествий для него в последнее время. Дома было спокойнее — это с переезда в Дом Света всё началось. У всех эсперов в жизни такой пиздец постоянно творится? Или это они с Намджуном особенные? Время в ожидании напарника тянется ужасно медленно и, когда хмурый Джун появляется в комнате, Сокджину кажется, что уже вечность прошла. — Хён-ним узнаёт к каким выводам привело расследование по делу Ли Хо Ми. Сказал дождаться его, потому что сам нас домой отвезёт. По мрачному настрою друга телепат предполагает, что ему тоже досталось от наставника. — О чем с тобой говорил Итык? — Просил за тобой присматривать, пока с этим делом что-то не прояснится. Намджун чересчур потерянно выглядит, чем и вызывает подозрения у напарника. — И всё? Вы долго разговаривали. — Это всё. — Точно? — Да. — Может, сам скажешь, или давай в гляделки поиграем? — многозначительно дёргает бровью телепат. — Не смей. Лезть. В мою. Голову, — внезапно зло чеканит Намджун, каждым словом словно выбивая воздух из лёгких напарника. Таким суровым Джин видит его впервые. И это пугает. Сейчас Джуну даже черно-фиолетовых глаз не нужно, чтобы от его взгляда мурашки по коже бежали. И, тем не менее, Джин тихо бесится. Сперва Итык, теперь Намджун на него огрызается. Скрывают от него что-то. Почему нельзя было поговорить при нём? Он что тут самый виктимный? Телепат демонстративно отворачивается от обидевшего его напарника, чтобы в молчании дождаться возвращения наставника. — Это дело ведет не мой отдел, но знакомые поделились, что ответственная команда утверждает, что это самоубийство, — с порога заявляет Итык. Он выглядит так, словно тоже на нервах и сильно раздосадован этим предположением следователей. — Какого хера? Они тело вообще видели? — встревает ошеломленный Намджун. — С чего такой вывод? — Это потому что Хо Ми была телекинетиком, — поясняет наставник. — Она могла это сделать своей силой. И ещё кое-что. Камеры в коридорах общежития показали, что в её комнату никто не заходил. Только сама Хо Ми. Зашла и больше не вышла. — Может, какой-нибудь эспер со способностью к невидимости? — выдвигает предположение Джун. — Такие же бывают? — Она бы так не сделала, — произносит молчавший до этого Сокджин, крепко сжимая кулаки. — Она не могла. — Голос юноши предательски срывается, когда воспоминания об улыбке подруги, которую она подарила ему на прощание, становятся слишком болезненными. — Когда я говорил с ней по телефону, она была нормальной. В порядке. Она была в порядке. Чонсу глубоко вздыхает и смотрит невыносимо печальным взглядом. — Так часто бывает, Джинни. Люди ничем не выдают, что им тяжело, молчат, пока не становится невыносимо. А потом просто обрывают всё. — Ложь! Хо Ми бы так не поступила, — торопливо говорит Джин, словно боясь, что его перебьют. — У неё были мечты на будущее. У неё добрые заботливые родители и младший брат. К ней бабушка чуть ли не каждую неделю ездила, чтобы передать еду из дома. Как она могла их бросить?! Как она могла убить себя?! Да ещё так жестоко. — Джин, тише, успокойся, — видя разгорающуюся истерику Сокджина, Намджун делает шаг к нему, пытается успокаивающе прикоснуться, но его руку жёстко отталкивают. — Не трогай меня, — огрызается телепат. Ему мерзко из-за своего поведения, своей слабости и несдержанности, он прекрасно знает, что ни Итык, ни Намджун к произошедшему с Хо Ми отношения не имеют. Но в душе сейчас будто образовалось бездонное озеро из вины и сожаления. А ещё печали. И Джин не хочет, чтобы его кто-то трогал, пытался успокоить или спасти. Всегда было так, он всегда был один и со своей болью привык справляться сам, предпочитая захлебываться в горькой воде в одиночестве, чём тянуть на дно с собой кого-то ещё. Улыбайся и держи маску идеального мальчика, Сокджин. Но сегодня фарфоровая поверхность дала трещину. — Прости, это было невежливо. Давай оставим это дело полиции. Поехали домой, уже почти ночь. Джин слабо виновато улыбается другу, и предательские трещины в его совершенном образе затягиваются, делая маску притворства вновь целой. Итык везёт их на своей личной машине, и всю дорогу в салоне царит практически физически ощутимая тишина. До тех пор, пока автомобиль не останавливается на парковке возле общежития, в котором живут Джин и Итык. Наставник поворачивается к сидящим на заднем сидении молодым людям. — Джин, Намджун сегодня ночует у тебя. — Что? Почему? Я не хочу, — гордо вскидывает подбородок Сокджин. Этот мелкий гад на него недавно огрызаться посмел. Так что вход в комнату телепата для Намджуна теперь закрыт. Сам Джун выражает полную отрешённость от ситуации. Ему вообще всё равно где спать? — Я не спрашивал что ты хочешь, — Итык устало трет глаза, — я просто констатировал факт. — Но.. — пытается протестовать юноша. — Заткнулись, взялись за ручки и пошли по кроваткам, — тоном, не позволяющим ослушания, приказывает наставник. Джун игнорирует разговор, слишком поглощённый размышлениями о той безграничной бездне боли и одиночества, которая всего на мгновение недавно промелькнула в глазах Сокджина. Он всегда улыбался так беззаботно, словно ничто в мире не способно разрушить его уверенность и поколебать жизнерадостный взгляд на мир. А оказалось, что всё, что Джун видел в такие моменты, было прекрасной актерской игрой. Намджун равнодушно принимает факт, что сегодня ему опять придётся носить ту стрёмную футболку с синей коалой.