Не повернуть, не изменить.

      …Снег, сумрачный снег Топит во тьме нашу тропу, Не повернуть, только идти К смерти, что нам видится в снах… Прерывистое и шумное дыхание, переходящее в белый пар во мраке ночи. Ноги в зимних походных ботинках с силой отталкиваются от хрустящего под подошвой снега, неся чью-то высокую плечистую фигуру по протоптанной тропе через рощу. Взгляд одного глаза скользит по сугробам, раскинувшимся по обе стороны от тропы…       …След, дьявольский след Серой петлей лег на снегу, Стаи идут, и на пути Кровью своей чертят нам знак… Острое зрение полудемона выхватывает вереницу следов, в темноте мешающуюся с алыми дорожками крови на снегу. На секунду в груди возникает ощущение, будто бы сердце сначала замирает, а затем возобновляет своё биение со скоростью вдвое большей, чем обычно. Через потоки мёрзлого воздуха нос улавливает запах… шерсти и крови. А ноги всё сильнее и сильнее отталкиваются от протоптанной дорожки, заставляя тёмную фигуру чуть ли не отрываться от земли. Отрываться, несмотря на немалые габариты и даже несмотря на увесистого вида чёрный чехол за спиной… Охотник. И лишь доносящийся вдруг, словно из ниоткуда, протяжный вой заставляет его ненадолго остановиться.       Бешеным рёвом они вызывают на бой! Прервавший движение мужчина поднимает голову вверх, и в этот миг в не скрытом повязкой зелёном глазу ловится бледный отблеск взошедшей луны. До чуткого слуха вновь доносится вой… Тогда он тоже глубоко вдыхает, набирая побольше воздуха в лёгкие. Мгновением позже его рот раскрывается, и наружу вырывается громкий протяжный отзыв на вой…       Мы им ответим, но волчьим покажется вой ответа… Правая рука хватается за рукоять лежащего в расстегнутой кобуре револьвера. На первый взгляд такое старое и непрактичное по заявлениям многих оружие, а на деле — вернейший товарищ и своего рода личный символ охотника. Взведённый курок сухо щёлкает — сталь готова… Охота начата. Возобновляется бег, но теперь уже охотник бежит по тёмной роще как-то иначе, сопровождаемый доносящимся со всех сторон и становящимся понемногу всё ближе воем, что начал перемешиваться с низким рычанием. И очень скоро вокруг заплясали различимые во мраке ночи жёлтые огоньки. Блеск чужих глаз. Хищники.       Яростный блеск беспощадных клыков, В чаще — огонь желтых глаз! Под шум громкого сбивчивого дыхания из-за голых тёмных деревьев выбрасывается первый наполовину человеческий, наполовину волчий силуэт. Не сбавляя ходу, охотник прямо на бегу чуть разворачивается, и его палец в ту же секунду жмёт на спусковой крючок. Темноту рассеивает пороховая вспышка, а серебряная пуля под грохот выстрела прошивает тело полузверя насквозь…       Здесь мы охоту начнем на волков, Волки — охоту на нас! В воздухе виснет запах шерсти, крови и безумия. Больше десятка самых разных тонов рычаний и хруст снега кругом. Мужчина с револьвером видит блеск чужих глаз, слышит их тяжёлое дыхание, чует ни с чем не путаемый запах, нутром ощущает их присутствие — они повсюду. Они явились. Он готов. Сквозь какофонию звуков пробивается его отрывистый яростный выкрик…       Когти и зубы — на сталь и огонь, Песня — на бешеный рев! Сразу две полуволчьи фигуры с разных сторон бросаются на вторгшегося в их пределы пришельца, стремясь разорвать. Стиснув зубы, ускорившийся мужчина стреляет в одного и ловко уходит от другого оборотня. Первое чудовище с коротким визгом валится на снег, хватаясь длинными когтистыми лапами за прострелянное дымящееся брюхо, а второе спешно скрывается обратно за деревья.       Дьявольский круг обоюдных погонь Скрепит горячая кровь … Ладонь левой руки сжимается в кулак, а мужчина прямо в движении начинает концентрироваться на мыслях о конечности. В тот же миг между затянутыми в перчатку пальцами начинают плясать золотистые искры… Разворачиваясь на раздающееся прямо за спиной звериное сопение, охотник вскидывает левую руку в направлении опасно приблизившегося к нему существа. С пальцев слетает подобие золотистой молнии, бьющее оборотня прямо по оскалившейся волчьей морде, дезориентируя тварь. Вдруг один из вервольфов внезапно возникает совсем рядом с мужчиной и резким толчком отбрасывает его назад… Пролетев почти несколько метров и кубарем прокатившись по снегу, мужчина в конце концов снова встал и остановился. Он заметил, что голые деревья вокруг сменились двумя рядами стоявших на небольшом расстоянии друг от друга домиков. Когда-то в этом месте жили люди… Рычание вновь доносится со всех сторон, и мужчина искоса смотрит на возникающие из темноты полуволчьи силуэты, облепляющие заброшенные дома и участки. В частности, он задерживает взгляд на одном из них, имеющем отличительную черту: обрывки пятнистой камуфлированной куртки со знаками различия… А полузверь смотрит прямо на него, из-за чего они встречаются глазами. Не ощущая в правой руке привычной тяжести револьвера, высокий охотник видит как отличающийся от прочих оборотень поднимает свою лапу и демонстрирует зажатый между когтями огнестрел. В следующее мгновение оружие недвусмысленным образом отбрасывается скалящимся монстром в сторону. Вторженец тяжело вздыхает, прикрывая левый глаз…       Нет… Мы не они — Кровью одни, духом сильны, Мы не должны ненависть пить, Просто и нам хочется жить! В голове проносится череда навязчивых воспоминаний. Падает на снег бордовая повязка, прикрывавшая всё это время правый глаз.       Но предрешено И не дано остановить… Взору оборотней предстаёт нечеловеческий орган зрения: чёрный белок и почти сплошное золотисто-жёлтое пятно вместо зрачка и радужки. Перед начавшими скалиться ещё больше прежнего полуволками охотник протягивает руку к продолговатому чёрному чехлу, висевшему всё это время у него за спиной. Пальцы нащупывают длинную рукоять, и в тот же миг охотник одним взмахом извлекает большой двуручный меч с клинком алого цвета.       …Или убить, или на дно, Нашу судьбу не изменить. Альфа-оборотень в обрывках военной формы рычит и скалит зубы, вставая в полный рост и широко расставляя свои длинные когтисты лапы. Из-под камуфляжа проглядывает густая чёрная шерсть, а под ней — тугие жгуты питаемых проклятьем мышц. Он как будто узнал в сопернике кого-то. И разозлился. Он громко ревёт…       Бешеным ревом они вызывают на бой! На неспособном скрывать эмоции лице мужчины пробивается смесь боли и злости. Его рот тоже уподобляется пасти, раскрываясь и представляя ряды острых зубов…       Мы отвечаем, но волчьим нам кажется вой ответа… Снова фигуры хищников и охотника закружились в стремительном танце смерти. Чёрные звериные силуэты неслись навстречу искрам и демоническому клинку.       Яростный блеск беспощадных клыков, В чаще — огонь желтых глаз, Когти и зубы рвали белый маскхалат с оливковой тканью куртки и пробирались до плоти. Алая сталь меча рассекала волчье мясо на части, а искры золотистых молний больно опаляли чёрные шкуры зверья. Кровь ложилась на белый снег слой за слоем.       Так мы охоту ведем на волков, Волки — охоту на нас. Боль. Боль, боль и ещё раз боль. Боль висела в воздухе вперемешку со злобой и безумством. Боль исходила от разбитых запустелых домов. Боль засела внутри от смутного напоминания о товарище в глазах и внешности альфа-оборотня… Но это не даёт права сдаваться.       Прочь все сомненья — идем напролом, Звери — не наша родня! Плавится иней жемчужным огнем В стоне морозного дня… Охотник кружится с мечом в руках, ловко уходя от бросков одних вервольфов, и удачно встречая ударом клинка других. Заученные движения, вбитые долгой практикой в сами мышцы рефлексы, годами росшие инстинкты — всё это показывалось прямо сейчас, позволяя одиночке раз за разом избегать действительно опасных ранений и нанося смертельные удары. С каждой минутой всё больше чёрных полуволчьих фигур замертво падало на снег и всё меньше оставалось на ногах в готовности драться. Пока, наконец, не остался только один из всей стаи… Уставший, тяжёло дышавший от боя Георг со сжатыми зубами смотрел на скалившегося перед ним альфу. С секунду так продолжалось, пока оборотень не заревел и не кинулся на полудемона, а тот с криком не пошёл на него в ответ…       Бешеным ревом и мы, и они гоним ночь! Вольное сердце стучит, но не в силах помочь безумству… Чудовищный рёв и размашистый росчерк меча…       Яростный блеск беспощадных клыков, В чаще — огонь желтых глаз, Братья на братьев идут так легко — Это безумия час! Танец длится недолго, а итогом становится обильный поток густой крови, выбивающийся из рассечённой груди ликантропа. Тот взрыкивает от боли и ещё продолжает бороться, но Георгий сначала с криком бьёт его искрящим кулаком по морде, а затем, оглушённого, пронзает насквозь мечом. Бывший когда-то человеком вервольф на мгновение разевает пасть в немом крике, выпучивая свои звериные глаза от боли, такой всеобъемлющей и такой обжигающей. Кажется, что она вспышкой света затопляет его сознание, давая таким образом вспомнить… что-то. Замерший охотник смотрел в эти выпученные глаза с отразившейся в них агонией и, вместе с тем, пониманием чего-то… Вдруг, эта страшная, так уродливо вытянутая морда обратила на него свой неестественно ясный и сознательный взгляд. Это был взгляд вспомнившего.       Утром кровавым очнемся от сна — Что нам поведает свет? Нет здесь волков, лишь людские тела… Вечна охота во тьме! Исходившее паром тело начало медленно превращаться в человеческое… Георгий наконец-то увидел лицо друга. Едва вышедшего из животного безумия и уже находящегося на пороге смерти, но всё же друга. От боли какая-то судорога свела ему голосовые связки, не давая сказать ни слова. Лишь поджатые зубы и дёрнувшиеся желваки выдавали испытываемую им горечь и сожаление о случившемся. Но во взгляде одного человеческого взгляда при том читалось нечто такое, что можно было назвать лишь одним словом: фатализм. А в глазах друга через завесу боли от пронзавшей грудь стали мелькнуло понимание. — С. — неожиданно послышалось хрипение с его стороны, к которому встревоженный полудемон прислушался. Перед смертью вернувший себе человеческий облик товарищ же продолжил: — …С-спаси-иб… б-бо… Короткий кашель, прерванный удушливой судорогой. Во взгляде голубых глаз происходит неуловимая, характерная одним лишь умирающим перемена. Георгий спешно вынимает меч, отчего на снег льётся ещё больше крови с опадающими кусочками плоти, и подхватывает сваливающееся с ног тело друга. Он крепко обхватывает товарища и вместе с ним падает на колени. Полудемон чувствует как работает один из его даров: ощущение жизненной силы другого существа. И он не знает, хорошо это или плохо, потому что конкретно сейчас он чувствует… как угасает жизнь его товарища. Когда тот окончательно перестаёт дышать, продолжающий удерживать его в своих объятиях Георг пусто смотрит в никуда. Кругом же лежит больше десятка тел, так же медленно превращающихся из звериных в человеческие… Заляпанные кровью пальцы охотника нашаривают на левом рукаве рваной куртки товарища чудом уцелевший шеврон… Схватившись покрепче, Георгий резким движением отрывает его от пятнистой ткани истёртого бушлата. Взгляд полудемона падает на оказавшуюся в руке нашивку. Оскалившаяся волчья морда, золотистый купол и рубленная аббревиатура: «45 орп». Чуть дрожа пальцы медленно сомкнулись. Георг обессилено уткнулся лбом в остывающий лоб друга и закрыл глаза, шумно выдохнув. Волки больше здесь не воют. Лишь ветер, гуляя между голыми деревьями, негромко шумит, кружа и унося хлопья снега за собой. Несколько минут охотник проводит в этом молчании, вслушиваясь лишь в шелестящий шёпот зимы и звуки биения собственного сердца, теперь уже единственного живого в этом мёртвом поселении. А потом мужчина глухо роняет то, что по предательской глупости не сказал раньше: — До встречи, брат… Старый друг, испытанный в боях и невзгодах товарищ. Георгий ничего не знал, пока ему не позвонила жена соратника и не сказала, что муж «нашёл работу» и, расплывчато объяснившись, отправился в командировку. Спустя неделю он перестал звонить и писать, а единственное контактное лицо упорно избегало любых встреч и объяснений. Тогда Ольга, подозревая неладное, решила не тянуть: выбор пал на контакты мужа, среди которых и был наёмник. Георг откликнулся максимально быстро, а кроме него на выручку пришли боевые товарищи пропавшего. Пошли разбирательства, выяснили все явки и пароли, а главное — суть «работы» и место назначения… Небольшая деревня в глуши, нападения на жителей и скот, исчезновения… Желание замять всё «по-тихому» и набранная почему-то тайно ото всех группа. Группа, в составе которой и отправился Дмитрий. Спустя некоторое время Дима лежал на снегу с закрытыми глазами. Стоя возле него на колене, Георгий достал из кармана куртки какую-то небольшую побрякушку на шнурке и медленно вложил её в сложенные вместе руки друга. Стреляная гильза — их старый памятный талисман. Встав, Георгий с минуту помолчал. Пушистые белые хлопья снега медленно оседали на залитой кровью тропинке и таяли при соприкосновении с ещё тёплыми телами. Наёмник отвернулся. Побоище закончено, теперь пришла пора вызывать подмогу: зачистку нужно было закончить.