Мадлен

Джек стремительно вышел из кабинета, не глядя на удивленно поднявшую голову Гвен, на собирающего посуду со столов Янто. Не попрощавшись, не сказав, куда и на сколько идет, и самое главное – понадобится ли ему помощь – он покинул «Торчвуд». Гвен только и успела, что отметить белоснежную рубашку и отсутствие шинели. - Куда это он? – удивленно спросила Гвен. Янто как-то странно посмотрел на нее, словно взвешивая, стоит ли отвечать. Потом молча подошел к ближайшему монитору и поманил к себе. Заинтригованная Гвен бросила отчет, над которым билась последние полтора часа, и прильнула к монитору. Скамейка прямо напротив входа «для туристов», возле нее двое – Джек и хрупкая девушка с каскадом каштановых волос в бежевом плаще, перехваченном в талии узким пояском. Янто приблизил камеру так, что стали слышны голоса. Точнее, голос Джека: горячечный, торопливый, звенящий от слёз. - Это французский? Он говорит… на французском? – первое, чему удивилась Гвен. Янто начал что-то набирать на клавиатуре, но пока он это делал, Гвен пораженно ахнула, прижав ладонь ко рту: Джек медленно опустился на колени, держа ладошки девушки в своих руках. До Гвен доносились приглушенные всхлипывания Джека и его слова, по-прежнему на французском. Внизу картинки вдруг появились строчки текста: Янто включил перевод. - Прости меня, Мадлен, прости. Я так виноват перед тобой, так виноват… Когда Гвен обернулась, чтобы спросить, что все это значит, Янто уже не было рядом. На экране Джек по-прежнему плакал, и просил прощения у девушки, а она лишь улыбалась ему – ласково и нежно.

***

На следующий день Гвен пришла на работу раньше всех, ей не спалось ночью, разрывало от догадок, но спросить у Янто или еще у кого-либо, что произошло, она постеснялась. С одной стороны у нее было стойкое ощущение, что это «свидание» ни для кого не секрет, а с другой, как это ни назови, а она подглядывала и подслушивала не ради дела, а просто из любопытства. Этого она себе простить не могла. А раз так, то решила попросить прощения у Джека, чтобы хоть немного избавить себя от бремени вины. Он сидел в кабинете с самого утра, даже поздороваться не выходил. Перебирал какие-то бумаги, что-то писал, но чаще сидел, уставившись в одну точку на краю стола. Гвен с минуту переминалась у входа, собиралась с духом, потом робко постучала в открытую дверь. Джек не сразу осознал это, несколько секунд продолжал сидеть, рассеянно перебирая листы, выпавшие из папки. Она постучала еще раз, и Джек наконец поднял глаза, почему-то виновато улыбнулся и приглашающе указал ладонью на стул. Гвен села, вцепилась пальцами в свои колени и смущенно откашлялась, ожидая, что первым начнет говорить Джек. Но он снова как будто выключился, казалось, даже забыл о том, что рядом кто-то сидит. - Джек, - наконец решилась Гвен, изнемогая от неловкости. – Я видела вчера тебя… у скамьи на площади, - она запнулась. – Это Янто мне показал, - снова осеклась, так как поняла, что мало того, что пытается оправдаться, так еще и стрелки переводит. Джек по-прежнему молчал. Она рискнула посмотреть на него, и была поражена тому, что увидела: в глазах у него стояли слезы. - Ох, Джек, прости! Я не собиралась подсматривать, просто спросила у Янто, куда ты пошел, а он включил мне камеру… - Все нормально, - мягко заверил ее Джек. Он отвернулся, несколько раз зажмурился, а повернувшись, глянул спокойными, чуть покрасневшими глазами без признаков слез. - Это не секрет. Янто все правильно сделал. Рассказать об этом могу только я, но и скрывать тут нечего. Он вновь улыбнулся, но настолько беспомощно и растерянно, что Гвен в сотый раз пожалела о своем любопытстве. Она уже собралась извиниться и уйти, как Джек все же начал: - Мы с Мадлен работали вместе. - Во Франции тоже есть «Торчвуд»? – удивилась Гвен. - Нет, никто не запрещает привлекать коллег из разных ведомств. Так вот, мы долго работали в паре, - веско добавил он, замолкая. - Вы любили друг друга? Гвен чувствовала, что этот вопрос Джек не расценил бы как бестактный, скорее, прямой. А это он любил и сам. Джек улыбнулся и вместо ответа кивнул, вновь устремляя взгляд на край стола. Гвен украдкой глянула туда – к кипе папок была прислонена фотография, без сомнения, той самой девушки, которую она видела вчера. - Однажды мы обнаружили целое логово сумлексов – помешанных на изобретениях киборгов. Они уязвимы так же, как и люди, но опасны из-за своих навязчивых идей захватить планету-другую с помощью своих технологий. Мы слишком поздно их обнаружили, они «присосались» к Разлому и несколько месяцев добывали оттуда ллартов. Это безобидные существа с одной лишь особенностью: умирая, создают вокруг себя временную воронку, которой можно воспользоваться как телепортом. Сумлексы эту энергию каким-то образом преобразовали так, что получилось очень опасное оружие, которым они попытались убить меня. Он облизнул пересохшие губы и произнес то, что Гвен уже поняла: - Мадлен закрыла меня собой. - И что это оружие сделало с ней? - Заморозило в пространстве и времени. Как насекомое, попавшее в смолу. - Но как тебе удается ее «разморозить»? - Я создал прибор по схемам сумлексов, используя энергию Разлома, поэтому и место приходится выбирать там, где самый сильный выброс. Но ему нужно заряжаться полгода, чтобы работать всего один час. - И все?! - Способ его сделать таким же по силе, как и аналог, есть – убийство ллартов. Но я не имею на это никакого права, даже чтобы исправить свою ошибку. - Да какую ошибку?! В чем ты винишь себя? - В том, что не успел оттолкнуть Мадлен. В том, что не оттолкнул ее от себя изначально. Я знал, я видел, какая она и должен был все предусмотреть, - он был совершенно беспощаден к себе, и это даже пугало. - И что, совсем-совсем ничего нельзя сделать? - Можно, - неожиданно твердо сказал Джек, снова коснулся взглядом фотографии и произнес: - Убить Мадлен. Гвен сжала губы, удерживаясь от очевидного. Но боролась с собой недолго: - Ты ей не говорил об этом, ведь так? Он с усилием качнул головой отрицательно. - И не скажешь? О, дотошная Гвен, всегда она так: пока не услышит ответа, не слезет. Еще одна грань характера, необходимая им всем в «Торчвуде». А еще она задавала те вопросы, которые мучили его вот уже двадцать лет, но ответить на которые было просто необходимо. Может быть, пришла пора это сделать. Но только не сейчас, не сию минуту. - Не знаю. - Ты должен дать ей выбор, иначе толку от твоих извинений. Он согласно кивнул, преступно радуясь тому, что теперь следующая «встреча» с Мадлен произойдет только через полгода. Вполне достаточно времени, чтобы перебороть свою трусость. Гвен вдруг обернулась, стоя в дверях: - Она простила тебя? Джек вздрогнул от этого вопроса, как если бы она внезапно выкрикнула его. Но все же ответил внезапно осипшим голосом: - Она никогда и не винила меня.

***

Лишь вечером Гвен улучила минуту, чтобы подойти к Янто. - Почему Джек не пытался скрыть эту историю? Если бы он захотел, то смог бы. - Смог бы, - подтвердил Янто. – Тут может быть только один ответ: он хочет, чтобы мы знали о ней. - Но почему? - Чтобы знали, как это опасно подставляться под пули, предназначенные для него. - Это его способ уберечь нас от опасности? - Он не хочет, чтобы мы рисковали своими жизнями лишь потому, что думаем, что для мира будет лучше, если выживет Джек Харкнесс, а не кто-то из нас. Гвен с удивлением воззрилась на Янто, протирающего кофейные чашки. - Это его слова? Или твои догадки? Янто пожал плечами. Улыбнулся через силу и внезапно проступившую печаль в глазах: - Всего лишь констатация фактов.