Песикошка

Широ изменился, думает Неко. В классном списке ее имя — Амено Мияби, но она до сих пор не привыкла называть себя так. Этого от нее никто и не требует, в конце концов, у многих есть прозвища, как вот у Черного пса Ятогами Куро, которого она называет «Куроске», или у Широ... у Адольфа К. Вайсмана. Какая разница, как его зовут, для нее он — Широ. А она — его Неко. Они всегда будут вместе. Все кажется таким ясным, но вместе с тем Неко не может не замечать — Широ изменился. И дело не во внешности, не в том, что он больше не в теле Исаны Яширо. Когда, еще не помня себя, Широ говорил о Куроске как о своей «женушке», это было шуткой, Неко могла бы поспорить. Теперь он больше не шутит на эту тему — хотя сейчас Куроске наверняка не стал бы огрызаться. Скорее, покраснел бы, как краснеет всякий раз, когда речь заходит о непонятной никому, кроме него, поэзии. На столе Широ по-прежнему стоит старая фотография. Три человека: парень с черными волосами, сам Широ — Адольф К. Вайсман — и его сестра. Двое из них мертвы. Парень с черными волосами, которого Неко называет «Куроске», готовит еду три раза в день, а сама Неко в официальных документах значится как родственница Адольфа К. Вайсмана. Он живет в настоящем, Широ, не замечая, что прошлое повторяется, подъем по спирали, румянец на щеках Куроске, а с «сестрой» не может быть романтических отношений, разве нет? Это неправильно. Он живет в настоящем, Куроске, будто выпавший из фильмов о благородных самураях, не расстающийся с мечом Котовари. Он смотрит снизу вверх на своего короля, и готов отдать тому все: кровь, боль, жизнь... Тело. Должно быть, так же он смотрел на Ичигена Миву, которому служил раньше. По сравнению с Широ Куроске слишком скрытный. Он не держит на столе фотографию, только таскает с собой повсюду диктофон и старый меч. Оба они уверены, что живут в настоящем. Оба они видят друг за другом кого-то еще, и это как лабиринт зеркал, калейдоскоп теней, непрекращающаяся игра — теперь, когда враги повержены, для нее достаточно времени. Поэтому Широ изменился. Когда Неко возвращается после школы, Широ и Куроске отшатываются друг от друга, как злодеи, застигнутые на месте преступления, и торопливо пододвигают к ней самую вкусную еду. Кошки всегда гуляют сами по себе и приходят, когда им вздумается. Кошки не играют в подмену настоящего прошлым, может, потому с ними так уютно; Неко не видит лабиринт зеркал, когда смотрит на Широ и Куроске. Она видит хозяина — и надоедливого, но во многом полезного пса, которого ему вздумалось завести. Пес и кошка, вот кто они такие, а Широ — их хозяин. И неважно, что Широ изменился, что они оба не такие, какими были при первой встрече с Неко. Он и Куроске — по-прежнему ее семья.