***
До чего только докатились? Неужели он, действительно, целый день проходил с этой дебильной рожей? В смысле, с такой идиотской улыбочкой на пол лица. И, срань Господня, но он никогда не признает в чем причина. Даже себе самому. Нет и еще раз нет, это вообще не касается ее. Ни капельки. Даже сама мысль того, что он подумал об этом, заставляла желудок сжиматься в мучительных спазмах. Все дело в Лолке, да, эта малая совсем с кружила ему голову своими охренительно-длинными ножками и тонкой талией. В этой школе все же была хоть капелька чего-то хорошего. Чего-то высокого, блондинистого и уже явно неровно дышащего к нему. И целый урок алгебры он пялился на буфера Гавриленко, фантазировал, как пухлые губки обхватывают головку члена. Он непременно трахнет эту красотку. Определенно. И чем раньше, тем лучше. И нет, ни разу не посмотрел влево, туда, куда пересела от Паши стерва Тихонова, на вторую парту второго ряда, к наивной бывшей придурка Назара. Ната, кажется. Было глупо даже замечать такие идиотские поступки. Конечно он, блять, не смотрел. Она совершенно ему не интересна. Да, и если бы и смотрел то, что? Она просто его одноклассница, которую он ненавидит. От которой его тошнит. Вот почему он и не смотрел. Просто не хотел блевать. Слева послышался глубокий вздох. О даа, кстати говоря, Дарина Петровна сегодня была на стороне Гармаша. Женщина явно не в настроении, ставя уже четвертому человеку низкую отценку. Сейчас была очередь Самойлова, который явно не был готов отвечать у доски. А еще парень старательно делал вид, что не замечает попыток Ники помочь. Таких же жалких, как и она сама. Зато Гармаш видел их отчетливо, пускай и боковым зрением. И когда, их увидела и директриса, в душе будто бы раздался фейерверк. Это было совсем по-детски радоваться, что Тихонова за помощь бывшему, которую ту еще и отверг, получила выговор и также задание. Это не считалось смотреть. Она ведь была у доски. Зато было забавно. Досадно только, но Вероника всегда шарила в математике, поэтому быстро справившись со своим примером, пыталась помочь и Самойлову. Пока Дарина писала в журнале. Но Паша лишь кашлянул и сказал, что девушка закончила. Черт бы его побрал! Демоны внутри ликовали от увиденного, как она поджимает губы, и тихо садится на свое место. А еще сегодня утром он был свидетелем счастливой сцены, того как морщится брезгливо Самойлов на уговоры Ники поговорить с ним. И Слава Богам, ему больше не придется видеть эти тошнотворные поцелуи в коридоре. Никогда. От этого скулы сводило еще больше, блять, это же ничего не значит. Он просто рад, что у нее все хреново. И конечно счастлив быть причиной этого крушения. Зуб за зуб. О том случае два дня назад он не вспоминал. Игнорировал его, как и Тихонову все два дня. Благо, эта тупая курица также ничего не говорила, иначе он не ручался за себя. Хоть здесь ей хватило мозгов молчать. Пахло каким-то негласным перемирием, дабы насобирать побольше сил для следующего сражения. В пятницу у него лопнуло терпение. Неожиданно для себя самого. На уроке биологии даже Лолка не могла отвлечь от дурацких мыслей. Как бы не старался сконцентрировать внимание на ней. Клал руку на бедро, шептал на ухо какие-то глупости, Гавриленко тихо смеялась, млея от ощущения, что захомутала себе такого красавчика, Но все это было тщетно. Он, то и дело, отвлекался на вторую парту. Ника внимательно слушала болтовню биологички, совершенно игнорируя смех Лолки на его приставания. Она была разрушительно спокойна и собрана. Ну, блять, конечно, что может быть важнее этапов эволюции? И когда только Тихонова стала ботаничкой? Бесила. И не только этим. Еще с утра он заметил красные трессы. Уже третий день подряд. Блять, Никуся носила его подарок. И ни разу за три дня даже не посмотрела на него. Ни единого мать твою раза. После того случая в столовке, она как будто перестала его замечать. Как будто Даня пустое место. Нет, он был благодарен ей, но это не то, чего ожидал. Определенно не то. Она не боялась больше. И это очень выводило. Разочарование. А вчера, позор бля, весь урок экономики он думал о ее губах. О том, какие они идеально ровные с маленькими трещинками. А в голове набатом: "Ты хочешь, хочешь, хочешь". Хотелось разорвать ее на части. Сделать так, чтобы она не мучила его. Чтобы боялась, показала ему, какая она слабая и никчемная. Наверное он просто скучал по их перебранкам, по злому взгляду. Быстро, пока Лола писала что-то в телефоне начертил пару строк на каком-то огрызке что-то типа - "теперь тебя некому защищать", что-то про фотки. Незаметно бросил на парту к Тихоновой и...... ничего блять. Она просто посмотрела на этот листик и положила его на край парты, совсем не посмотрев на Даню. Кто ты, и что сделала с психованной истеричкой, которую я знаю? Натка заинтересовано бросила взгляд на подругу, но ничего не спросила. Интересно: Тихонова уже рассказала ей о нем? Похвасталась своим бывшим? О том, как они трахались. Фу. Ты опять думаешь об этом. Она грязная, о ней даже противно думать. Блять, ну она же даже не скривилась, читая. Такое ощущение что в записке ей написали не угрозу, а рекламу ручки. Они, что, в параллельной Вселенной? И под конец дня Тихонова все же решила его добить, просто нахрен превзойти все его ожидания, припершись на физкультуру в футболке. Без мастерки сверху или толстовки. Раньше он и подумать не мог, что делать в такой ситуации. То есть не приходилось. В старой школе все знали, что они встречаются и проблем не возникало, тут же все по-другому. Она всегда носила закрывающие браслеты, когда была в блузке, или же просто одевала пиджак. Он хорошо помнил, как на прошлом уроке физры, Лолка засыпала его вопросами, насчет этой буквы В на руке. Он посмеялся, сказал, что в прошлом очень любил свою девушку, и они вместе набили себе такие татуировки. Благо, Тихонова додумывалась ходить в толстовке на физру, скрывая свою руку. И мать его, должна была продолжать так делать и дальше, вот нахуя ей нужно было именно сегодня раздеться . Так припекло что ли?? -Тихонова, это что тату? Нароод, у нашей тихони оказывается татуха есть. А ну-ка покажи. Ну не пиздец ли. На секунду ему показалось, что воздух просто улетучился со спортзала. Дура. Лолка высоко подняла руку Тихоновой, демонстрируя чертову заглавную букву его имени. Он и сам не видел ее уже больше года, но почему то не смотрел. Не мог. Все заинтересованно пялились на руку Ники, тихо перешептываясь. Ну и что там такого интересного? Они никогда татух не видели? Точнее, не татух, ну это неважно. Господи, придурки. Старательно делать вид, что все нормально. Взгляд нервно прошелся по окнам, по волейбольной сетке, турникам. Подсчитал все трещины на противоположной стене. В конце концов какая разница? Это не его проблемы. Следующий вопрос заставил усмехнуться и в предвкушении задержать дыхание. -Что значит Д? Ох, Засеева, а не пошла бы ты со своим любопытством? Он стремительно перевел взгляд на Нику. Ну отвечай, дурочка. Расхлебывай эту кашу. Давись ей. Почему-то уверенный, что она не скажет. Со всего, что он видел за этот месяц в школе, было очевидно:здесь ее не особо то жаловали. Хотя после феноменально-тупого поступка Назара, Ната общалась с ней довольно таки хорошо. Если не сказать,что близко. Ну, ему в принципе не было никакого дела до их маленькой дружбы. Вскоре, даже ее не останется. Тихонова лишь приподняла уголки губ. Спокойна и даже не смущенна. Да что же за день такой? Она под наркотой? -Имя бывшего. -Как его звали? Дебил? Смех Лолки эхом разразился в тишине спортзала. Закрой рот, ради Бога, Гавриленко. Теперь даже парни обратили на них внимание, заинтересованно разглядывая Тихонову. Он чуть не взвыл. Ну же, пошли их на хрен. Иначе он сам это сделает. Заебали. Девушка резко поднял голову, встречаясь с ним взглядом. О нет, нет, ты этого не сделаешь. У тебя кишка тонка. Даже не смей, блять. Я разорву тебя на части. В последнюю секунду оглушила мысль. Такая невероятная, что бы он поверил. Ей похрен на твои угрозы, а потом... -Данил. Даня. Он зло сжал челюсти, когда Лолка резко отпустив руку Тихоновой, также проследила за ней взглядом. Конечно, поняла, только слепой бы не понял. Медленно, словно не веря, подошла к нему, смотря на его предплечье. На его букву. И просто вышла со спортзала. Ему хотелось задушить гребаную Тихонову. До ушей доносились не верящие восклицания одноклассников, какие-то дурацкие вопросы : что они встречаются? Тихонова из-за него бросила Пашу? и тд. Он не слышал, просто медленно шагал к ней, смотря в гребанные, ебучие, бесстрашные глаза. Ты доигралась Тихонова. Вся ее поза, руки сложенные на груди, выставленная вперед нога, этот смелыйничеготымненесделаешь взгляд, все это кричало в ней, показывало, как ей похрен. И он даже бы поверил, если бы не знал ее. Это какая- то своеобразная игра. И он обязательно о ней узнает. Когда до девушки оставался один метр. Их прервал шум свистка. Гребанный учитель гребанной физкультуры. Гармаш раздосадовано стал в строй, закатил глаза, глубоко вздыхая. Как же вовремя. -Ты и Тихонова, серьезно, чувак? Блять, если сейчас Назар скажет хоть еще одно слово. Хоть одно ебучее слово, он сломает ему челюсть. -Это было давно. Коротко и ясно. Почему- то глядя в сторону, где стояла Тихонова. Куда-то в конец шеренги. Конечно, это низкорослое цыпля стоит там. Назар больше нечего не сказал. Зато другой человек просто хотел испепелить его взглядом. Отвечая на ярость Дани такой же яростью. Мать его, Паша Самойлов, пытался, как минимум расчленить его своими глазами. И это даже немного забавно. Если бы Гармаш не был так зол на Тихонову, то может быть даже улыбнулся парню. А так лишь поднял голову посылая колкий взгляд. Хотелось просто покричать ему в лицо: "Она всегда была моей, чувак. Так что остынь". Но он конечно же сдержался, да и говорить не надо было. Очевидно у Дани все на лице было написано, так как Паша крепко стиснув челюсти отвернулся к физруку. Старательно делая вид, что слушает того. Одним тупым идиотом меньше, просто прекрасно. В конце монолога о важности физкультуры их разделили. Парней отправил отжиматься на брусьях, а девчонок на разминку. Он молча поплелся со всеми, готовый от души поблагодарить учителя. Нужно было выпустить пар. Отжимания действительно успокаивали. Ну, по крайней мере, пока он не вспоминал о своей тупой бывшей. Тогда, приходилось интенсивней выбивать лишнюю дурь из головы. Забыть, забыть. Мышцы на руках болели, футболка давно пропиталась потом. На другом конце, с таким же глубоким желанием забыться, отжимался Паша. Сначала Данил бы сказал, что это была негласная борьба друг с другом. Но не мог, потому что им было срать. Каждый боролся со своими демонами и мыслями. Кто-то из пацанов в шутку начал даже ставки делать. Кто дольше продержится. Похуй. Просто работать, а главное, не думать. На 34 разе дверь хлопнула, это невольно отвлекло, и он с раздражением посмотрел в сторону звука. В спортзал зашла Лолита присоединившись к остальным девчонкам на растяжке. Надо как-то объяснить ей все. А нужно ли? Взгляд нигде не зацепился за желтую футболку. Тихоновой не было в спортзале. Что за черт? Даже особо не задумываясь, принять решение. Он легко спрыгнул с брусьев, крича на ходу учителю , что ему надо выйти, и не дождавшись ответа, выбежал из зала, громко хлопая дверью. Убить ее немедленно. Долго думать, где скрывается девушка не пришлось. Женский туалет всегда являлся излюбленным местом для пряток. Почему-то все девчонки негласно решили, что туда парни не заявятся- это ведь не этично. И бла-бла-бла. Но все девчонки были дурами. Непросветными дурами, как и Вероника Тихонова. -Ты совсем конченная идиотка? Растеряна. Потрясена. Уронила что-то на пол. Ну и где теперь твоя ебучая смелость? А? На него смотрели глаза полные страха и презрения. И он отвечал тем же, умноженным в сто крат. Что -то слишком сильная реакция, учитывая ее ранее поведение. -Я не понимаю о чем ты. Выйди из женского туалета. Ага,хрен тебе. -Объясни-ка мне, какого хуя ты растрепала всем, что мы встречались?! -Я не говорила, что Даня - это ты. Всего лишь имя. Она лихорадочно смотрела ему в глаза, не отрываясь, что-то явно было не так. Будто бы отвлекала от чего-то. Что ты скрываешь, малышка? Данил схватил ее за локоть рывком подняв на ноги. В глаза при наклоне мелькнуло красное пятно. Под ногами Тихоновй лежал телефон. Его телефон. Конечно, сказать о метке, чтобы отвлечь его, а потом тихонько попытаться удалить фотки с телефона. Господи, сверх тупости. Он бы даже похлопал атрофированию ее мозга. Как вообще можно было до такого додуматься? Он наклонился подобрав свой айфон, одной рукой все еще прижимая девушку к стене. -Ты действительно такая тупая или специально прикидываешься? Думаешь они не поняли? Господи, Тихонова. Какого хрена ты лазила у меня в телефоне, совсем головой тронулась? Мама не учила,что брать чужие вещи - плохо. Она была испугана. И вся маска, выстраиваемая всю неделю, полетела окончательно к чертям собачьим. Теперь на него смотрели все те же оленьи глаза, поникшие плечи, затравленный взгляд. -Мне нужны фото. -Ахахх, ни за что. Ты плохо себя ведешь, да и скоро ты получишь свое фото. Вместе со всеми остальными. Да, это то, что было нужно. Первая соленая дорожка, вторая. Кричи, детка, покажи насколько тебе больно. Скажи, какая я мразь. И я скажу тебе, что ты заслуживаешь этого. Наверное ему должно быть противно, точнее далеко в прошлом, ему действительно было бы противно от самого себя. Но теперь воротило только от Тихоновой. Больше не было той жалости, наоборот появилось какое-то дикое, пугающее желание видеть ее боль, упиваться страхом. Хотеть сломать. -Ты больной ублюдок, я ненавижу тебя. Да, блин, что я тебе сделала то такого, Гармаш? Ты придумал себе, какую- то хрень и обвиняешь меня в этом? А не пойти бы тебе со всем своим дерьмом куда подальше? Подальше от меня и моей жизни! Я,- она захлебнулась в рыданиях, дернулась, полностью высвобождаясь от его захвата,- Твоей маме было бы стыдно, что у нее вырос такой выродок. Она говорила что- то еще. Но больше он ее не слышал. Глаза почернели, ноздри раздувались от накатившейся ярости. Если бы только эта сука не была девчонкой, он бы сломал ей каждую кость. Расчленил бы гребанное тело, утопая по локти в крови. Никто в этом сраном мире, не смел тревожить память о его матери, и уж точно не эта шлюха! Волны ненависти исходившие от него просачивались даже сквозь стены. Казалось больше уже нельзя ненавидеть. Просто нельзя. Он не сразу понял, что к руке прикасается что-то теплое, а когда очнулся, то увидел свою ладонь. На шее у Тихоновой. Она стояла белая, как мел. Почти не дыша. Очевидно и сама корила себя за такую оплошность. В глазах плескался страх. Дикий, животный страх загнанной жертвы. А еще он видел неверие и крупицу разочарования. Не смотри на меня так, я и сам не верю. И да, мне тоже страшно. -Никогда, слышишь, никогда не смей говорить о моей матери! Ты грязная шлюха. А потом она очередной раз дернулась. Слезы уже градом падали на щеки. Лучше бы она просто наорала на него. Девушка с силой залепила ему пощечину, вылетая с женского туалета. Сука. Она ударила его. Ударила, мать твою. -Заслужил,- пропело сознание. Нет, так это ей точно не сойдет с рук. Догнать в пустом коридоре, дернуть за руку, больно впечатывая в подоконник. -А ну-ка стоять, сладкая.***
-Итак, вы оба получите наказание. А точнее, отработку за неподобающее поведение в школе. И никак возражений, приступаете сегодня, вымоете класс экономики. А на следующей неделе все остальные классы. Он скучающе рассматривал свои ногти. Тщательно скрывая, как его еще бил озноб. После всего-то. Руки непроизвольно сжимались в кулаки. Просто контролируй себя. Делай вид. Эта курва - директриса могла орать сколько угодно. Так всегда было: он косячил, вызывали его родителей,отец обещал новую аппаратуру школе и все обходилось. Но, когда она начала говорить за отработку он сначала не поверил? Это что такой ход, чтобы набить цену побольше? Да и за что, за ту тупую грызню, что они устроили с Тихоновой? Да, побили горшок с цветком. Но неделю полы мыть? Да это смешно. -Гармаш, тебе весело? Эта горгулья испытывающе на него посмотрела, Даня в ответ только фыркнул и достал демонстративно телефон. -Можно позвонить отцу? Ника лишь закатила глаза, показушник. Самоуверенный кретин. Но признаться честно все таки думала, что это могло бы помочь. Мыть классы с Гармашом целую неделю совсем не хотелось. Они поубивают друг друга. -Убери свой телефон. Ведро, швабру и всякие прочие принадлежности попросите у уборщиц. Хотя, сейчас я наберу Тамаре Ивановне, пускай проследит, чтобы у вас было все, что нужно. Свободны. -А переодеться хотя бы можно? -Гармаш, думаю тебе будет удобней мыть пол в кроссовках. Но если так хочется, даю обоим 10 минут.***
Уборка началась в полной тишине. Они негласно делили обязанности: Даня переворачивал стулья, Ника мыла доску, он схватил веник, чтобы подмести, Вероники нечего не оставалось, как взять швабру для мытья пола. Сил, чтобы препираться не хватало. Быстрее помыть, быстрее уйти. Хватит уже это общения друг с другом. Задолбало. Просто не сейчас. Рука парня все еще пощипывала, горела от прикосновения к нежной коже шеи девушки. Было даже как-то.... стыдно что ли. Он был изумлен, и сейчас предпочитал молчать, дабы не совершить очередную глупость, которая испугает их обоих. Но она тоже хороша! Разболтала всем о метке, украла его телефон, наговорила всякой фигни, что снесла ему крышу напрочь. И если искать виноватых за эту хрень, называемою отработкой, то это были они оба. Заканчивать спор в коридоре не было желания сейчас, да и ругались то они всего минуту, откуда же им было знать, что Дарина была в одной из туалетных кабинок, когда они орали на всю школу. Догнать их не составило ей большого труда, единственное, что волновало почему эта грымза не вышла раньше? Она специально слушала что ли? Какое то нелепое ребячество. Даже если и так, почему нельзя было просто позвонить его отцу и уладить этот конфликт. Пускай бы Тихонова и убиралась, если у математички конфликт с ее матерью, он то тут при чем? Ну да Бог с ней с этой Тихоновой, пускай бы и она была отмазана с этой ситуации вместе с ним, главный вопрос: почему директриса так не сделала? Ей, что скучно стало что ли. Какой- то слишком своеобразный способ развлечься. Больной в конце концов. Никогда еще он не убирал классы вместе с Тихоновой вдвоем. Конечно, они частенько были в пустых классах, иногда даже по инициативе девушки. Заткнись, Гармаш. Тебя несет. Он украдкой кинул на нее взгляд, пока подметал первый ряд. Совершенно ничего. Пусто. Вероника быстро сняла с себя пиджак, и сосредоточено выжимала тряпку. Наверное вся эта ситуация сильно ее потрепала, хотя признаков усталости на лице не было. Просто глухая отстраненность. Быстро помыть и уйти, помыть и уйти. Плевать на все его взгляды, помыть и уйти. Ника терпеливо дождалась, когда Гармаш закончит с первым рядом и начала протирать пол. Главное побыстрее закончить, и не думать сейчас о том, что произошло. О том, как она разрыдалась конечно, а ведь обещала не показывать слез при этом человеке. Да, она априори не любила показывать слабость при людях. Глупое влияние цитаток из инстаграма про сильных личностей. Но то, что он сделал тогда переходило все границы. Было не просто страшно, было чудовищно больно. Они оба перешли черту. И, конечно же, наверное, он винил в этом свою бывшую девушку. Больно. Паршивое чувство, когда на тебя вешают все грехи этого мира. Она то знала, не в первый раз. А так хорошо начиналось. Неделя в обоюдном игноре, где-то в среду Веронике ведь показалось, что так и целый год можно протянуть. Просто молча терпеть друг друга до выпускного. После они скорее всего больше не увидятся, уж слишком разный круг интересов. Надо было просто не обращать внимание, а ему что скучно стало? Ну конечно, он же еще не совершил свое вендетту по отношению к ней. Злость обратно возвращалась: какого черта вообще? Если бы Данил был хоть чуточку спокойней , они бы не оказались здесь, на унизительной отработке по отмывке класса. Она с досадой взмахнула шваброй, столкнув один стул с парты. Резко ловля удивленный взгляд парня. Давай, скажи, что я психованная, скажи, что это моя вина, что мы здесь. Не молчи Гармаш, ибо скажу я. - Ты рехнулась? Это было то, что нужно для нее и, лопнувшего терпения, кровь горячей волной прокатилась по организму разрывая все сосуды к чертовой матери. Она сгорала от невысказанных слов, руки чесались, что нибудь разбить. Полностью ошалелый взгляд. -Знаешь, что, мне надоело, - резко выдохнула, сделав шаг по направлению к нему,- зачем ты приехал сюда? Что ты пытаешься доказать? А точнее кому: мне или себе?- Данил открыл рот, чтобы ответить, но Ника взглядом дала понять, чтобы он заткнулся. Странно, но ему захотелось послушаться,- Ты решил отомстить мне? А за что ты мне мстишь, если даже не захотел слушать меня тогда? Где ты был, когда я глотала таблетки, упивался своей ненавистью ко мне? Я любила тебя больше жизни, но очевидно ты меня никогда не любил. Их разделяло три метра. Всего три гребаных метра. Ника сдернула рукав блузки вверх, показывая ему метку. -Ты видишь это? Я ненавижу ее, уберу на хрен, потому что ты не можешь быть человеком, который мне нужен. Ты гнилой, Гармаш. У тебя никогда не будет ничего настоящего, потому что ты этого не заслужил. И... И знаешь, что - это я презираю тебя, и это меня тошнит от твоего вида и запаха,- она и сама не заметила, когда стала кричать на весь класс,- Я ненавижу тебя, будь ты проклят, чёртов кретин. Не заметила, когда кинула швабру. Это было простое движение руки на эмоциях. Но та, полетел в ведро, расплескала всю воду в радиусе трех метров. О,нет. Но слишком зла, чтобы обращать внимание. Тихая злость и мокрая белая рубашка. Ошеломляющий коктейль, почти красиво, если бы было в другом мире. За свои вещи, на которые также попала вода, она не особо волновалась. Гармаш стоял больше минуты молча, смотря куда то вниз, на носки своих ботинок. Его плечи слегка подрагивали, а значит он еле сдерживался, чтобы не.... а собственно, что? Обматерить ее? Ударить? Что он ей сделает? Она и сама не знала, но страх все равно липкой жидкостью пробегал по позвоночнику. Не заметила, что пока Гармаш пытался бороться с собой, сделала еще один шаг к нему навстречу, прикрывая ладошкой рот. Чисто интуитивный жест? Можно ли надеяться, что сегодня завещание писать не нужно было? -Папочка новую купит, не переживай. Будешь знать, как обращаться с девушкой. О Господи, скажите, что ей это послышалось? Это ведь не она сказала? Сегодня, что день смелости у Вероники, мать ее, Тихоновой. -Ахахахахах, девушкой? ,- все еще, смотря в пол, едко засмеялся парень. Отстраненно и совсем не живо. А затем вскидывая голову, цепляясь в нее взглядом,- Ты то девушка? Бешеная сука, а не девушка. -Ты спал с этой сукой. Они никогда не позволяла себе материться. Это казалось таким некрасивым для девушки, таким неестественным, но именно сейчас, рядом с ним, это было необходимой вещью. Теперь все плохое концентрировалось именно на нем. Ее соулмейт эпицентр тьмы. Как поэтично. -Бревном скорее уж , если так,- парировал парень делая еще один шаг по направлению к ней. За сегодня она определенно будет краснеть потом. Но отступать некуда. -Пошел на хер, тупой козел. Ненавижу тебя. Он яростно взглянул на нее, срывая маску отчужденности, сделал еще один шаг. Нике ничего не оставалось, как прижаться к краю парты, хотелось отойти от него, сбежать за дверь, но нет, она так не сделает. Гармаш трус, чтобы действительно причинить ей боль, надо просто доказать ему это. Выдержать прямой взгляд было особенно сложно, когда кулак полетел по правую сторону от нее, на пару. Что же, если он разобьет имущество школы, то есть хоть небольшой шанс, что его выгонят отсюда. И станет жить легче. На секунду все же показалось, что удар предназначался ей. Что было бы если бы он действительно это сделал? Слишком глубоко была эта ярость. Нет, он бы не позволил себе такого. Она глубоко дышала, не сводя расширенных зрачков с глаз Данила. И тонула в таких же черных омутах. -Это ты хочешь меня, а не я тебя,- тихо прошептала девушка, глядя прямо в глаза. - Я видела все в столовой. Это был предел. Черта, гребаная черта, которую они пересекали каждый раз все больше и больше, подходя к краю. Она могла истерить, бить его, кричать, как ненавидит, вырываться в конце концов. Но, блять, Тихонова лишь едко улыбалась, выплевывала ему эти слова прямо в лицо. Вбивая в него эту правду кувалдой. То, во что он совсем не хотел верить. Как вообще можно быть такой идиоткой? Данил зарычал, сжимая руки в кулаках. Она и вправду его выбесила. И теперь действительно стало страшно. Девушка зажмурила глаза в ожидании удара, который ранее казался невозможным. С ним возможно все. Но парень лишь яростно схватил ее подбородок и дернул. Звук хрустнувшей шеи был ничем, по сравнению с его выражениям лица. Он высасывал с нее душу. Чертов дементор. Сейчас все в нем кричало, молило ее забрать свои слова обратно. Сказать, что это просто дурацкая шутка. Хоть, что угодно, только не это. Она не собралась, пускай сам решает свои проблемы. С не читаемым взглядом сделал шаг к ней, становясь почти вплотную, вжиматься в парту было невозможно больше. Стулья с грохотом упали на пол. На секунду показалось, что уборщица на том конце школы услышит этот звук. А может и ее мама, сидя сейчас в квартире и совсем не подозревая, что творится с дочерью. С секунд 10 парень просто смотрел на нее, посылая импульсы отчаяния через прикосновения. Она животом чувствовала промокшую рубашку и жар... Горячий, сумасшедший....