«Ты — не единственный, кто знает Солдата иначе чем актив Гидры»
***
10/199_ Она привыкла к прохладно-равнодушному взгляду. Привыкла к молчанию. В конце концов, он — лучший в своем деле. Остальное несущественно. Агенты вроде него никогда не отличались особой разговорчивостью. Хотя нет. Был один, молодой совсем. Болтал без умолку. С непривычки. Его и на миссию-то взяли, потому что не успел еще нигде засветиться. Узнал в банде своих, бывших своих. Подстрелили. Истек кровью раньше, чем в «Скорой» узнали, куда ехать. Повторения не хотелось. Если агент, к которому ее приставили, предпочитал молчать все время вне миссий — его право.***
— Периметр чист, Солдат. Заходи с восточной стороны. Сигнализация… три, два, один… отключена. Пошел. — Принято, — маска приглушала и без того хриплый от редкого использования голос. Легенды о Солдате ходили одна чуднее другой. И что он наемник, работающий на тех, кто больше платит. И что он искусственный, выращенный в лаборатории, рожденный быть солдатом. И что он не человек вовсе, а киборг, как Терминатор. О чем только не болтали насмотревшиеся фантастических фильмов новички. Кого-то он пугал, кто-то им восхищался тайком. Наверняка о нем было известно только одно. Он Призрак, бесшумный и смертоносный. Его трудно было запомнить, единожды мельком заметив в толпе. Трудно отличить его голос от десятка других, если не вслушиваться в каждый звук сквозь наушники. Невозможно найти, если он не хотел быть найденным. Поэтому ему поручали задания вроде этого. Он — лучший. Цель — предатель. Сливал секретные данные группировкам, срывая операции под прикрытием. Задача — устранение. Нужно было обставить все так, будто его убрали те же, кому он продавал информацию. Этот объект был лишь верхушкой айсберга, посредник. Настоящий «крот» забурился глубже. Без посредника «крот» должен был зашевелиться, как-то выдать себя. Грязная работа. Но жизни тех агентов, которых раскрыли, перевешивали любой моральный кодекс. Поэтому Солдат. Поэтому она ничего не имела против, направляя его. Послышался хлопок и следом шипение. В какие-то доли секунды между этими двумя звуками втиснулся резкий вдох. — Солдат? Она дала ему двадцать секунд тишины в эфире, прежде чем начинать бить тревогу. Солдат ответил через семнадцать. — Ловушка в полу под окном. Усыпляющий газ. Несущественно. Продолжаю операцию. Знал ублюдок, что рано или поздно за ним придут. Подготовился. Или просто параноик, если учесть где он жил. На отшибе, за железным забором. Какой-то фамильный особняк. — Осмотрись. Что ты видишь? Я не могу отслеживать ловушки в доме, только по периметру, — напомнила она. Дыхание Солдата нормализовалось, язык не заплетался. Газ ему не навредил. А еще удивлялись, почему он на миссиях часто в маске. Потому что опытный. — Чисто, — отчитался Солдат меньше чем через минуту. — Объект на втором этаже. Будь осторожен. Лестница тоже не просвечивается. — Принято. Передвижение теплового сигнала на экране, обозначавшего Солдата, периодически замедлялось. Судя по едва различимому сосредоточенному сопению в наушниках, на лестнице тоже были ловушки, которые он успешно обезвреживал. Объект по-прежнему оставался в спальне. — Теперь прямо и налево. Какая ирония, подумала она, шел-шел прямо, а потом взял и свернул налево. Звук, который издал Солдат, иначе как ворчанием назвать было нельзя. — Растяжка. Предусмотрительный сукин сын. Не будь на его совести погибшие ребята, он заслуживал уважения. Не за протирание штанов в кабинете зарплату получал. — Попробуй через кухню. Вернись на первый этаж и за угол с противоположной стороны от окна, через которое ты вошел. Если кто и мог добраться до окна второго этажа снаружи без лестницы, троса и деревьев вокруг, то только Солдат. — Скорпион*. Десять секунд. — Принято. Ровно через десять секунд тихо прошелестела открываемая оконная рама. Следом раздавались только чуть заметно потяжелевшее дыхание карабкающегося по стене Солдата и скрежет металла по камню, не отличимый от цокания собачьих когтей, там, где он цеплялся левой рукой. Работая с ним, можно было привыкнуть не только к угрюмому молчанию и холодным глазам, или к жутковатой металлической руке, но и к поднятому почти на максимум звуку в наушниках. Иначе было не различить и половины того, что он делал. А различать, как раз, требовалось. Сильные помехи, буквально ударившие по барабанным перепонкам, заставили-таки сорвать чертовы наушники с головы. На экране, в том месте, где находился объект, вырос тепловой сигнал, мало похожий на человека. Взрыв. Взрывное устройство. Твою мать! Несмотря на треск помех и гул, все еще отдающийся в ушах, она снова схватилась за наушники. — Солдат! Отвечай! Статус! — Цель… вооружена, — прерывисто прохрипел Солдат. — Оказывает… сопротивление… Стрекотание на заднем плане было ничем иным, как автоматной очередью. Проклятье! — Функциональность: семьдесят процентов… — глухой стон. Скрежет. — Шестьдесят пять… Визуальный контакт затруднен. — Уходи, Солдат! Уходи немедленно! Прервать операцию! Убирайся оттуда, слышишь меня?! Солдат не ответил. Но, по крайней мере, дышал. Где была эта гребанная цель все время???***
Там, где должна была быть цель, оказалась кукла. Резиновый муляж, подогретый до температуры, схожей с температурой человеческого тела. И взрывчатка. Сама цель появилась из-за боковой железной двери в противогазе и огнеупорном пожарном костюме с автоматом в руках. Солдата не выбросило взрывной волной вниз со второго этажа только потому, что он ухватился руками за уцелевший оконный проем. На какое-то время. А потом правую руку прошило болью. От толчка в грудь металлические пальцы рефлекторно разжались, проскрежетали по стене, больше ни за что не зацепившись, и он приземлился на осколки выбитого взрывом стекла. — Убирайся оттуда, слышишь меня?! Чужой крик звенел в ушах. — Уходи! Выбирайся отсюда! — Без тебя не уйду! Он не ответил.***
— Отмена! Отмена! — прокричала она, переключаясь на штабную частоту. — Операция сорвана. Повторяю, операция невозможна. Угроза жизни агента. Уровень опасности: красный. Плевать. Пусть потом отчитают за неуставное поведение, за то, что орала на вышестоящее руководство и не стала дожидаться подтверждения отмены. Перед глазами мелькали тела погибших на заданиях агентов. Тот болтливый мальчишка с дырой от пули в груди. Его напарник так и не смог вернуться к оперативной работе, засел за бумаги. — Закрываю глаза и вижу, как он захлебывается собственной кровью у меня на руках. Будь у меня сын, они были бы ровесниками. Нет. Нет. Солдат не будет следующим. Он выберется. Должен выбраться. Он же Призрак. — Черт! Она как попало бросила наушники на стол, ударила по клавише стирания данных, оттолкнула чудом не перевернувшееся злополучное офисное кресло на колесиках, в котором сидела, и рывком выбежала на улицу. К фургону, служившему одновременно транспортом и передвижным оперативным центром. — Серый, погнали. — Блядь, — емко прокомментировал напарник, срываясь с места. Она схватила гарнитуру, сразу же цепляя на ухо, едва не грохнувшись с высоты своего роста, когда фургон заложил вираж. — Сядь! — рявкнул Сергей, не отвлекаясь от дороги. Надо же, в рифму. Она машинально села прямо там, где стояла, на пол фургона. Не потому что послушалась, а… не важно. — Солдат, говори со мной. Где ты? — позвала, молясь, чтобы ответил. Он дышал. Хрипло, неровно, но дышал. — Северо-восток… Два квартала… — Принято. Двигайся в том же направлении. Мы подберем тебя. Вылетевший из-за угла на повороте фургон чуть не протаранил тяжело перевалившегося через очередной забор Солдата. — Еб твою! — выругался напарник, резко уходя в сторону от столкновения. Она распахнула заднюю дверцу и втащила Солдата внутрь за ремни на униформе, как только он оказался в пределах досягаемости. Вместе со щелчком снова закрывшейся дверцы Серый ударил по газам, не дожидаясь команды. Оставляя в память о себе лишь темные росчерки от шин на асфальте. Псих-гонщик. Все мужики, с которыми она работала, чертовы психи. — Жив, засранец? Жив. Ранен, потрепан, но жив. Она уложила не сопротивляющегося, будто разом растерявшего все силы, Солдата головой себе на колени. Маска оплавилась по краям. Если бы не она, если бы он вдохнул раскаленный воздух… — Давай в больницу. — Возвращайтесь на базу, — затрещала рация командирским голосом. Пять минут. С момента провала операции прошло всего пять минут. — При всем уважении, товарищ полковник… — начала она. — На базу. Это приказ. Сергей сбросил скорость и обернулся, взглядом спрашивая, что делать. — Ты слышал начальство. На базу. Он закатил глаза, выражая, что думает о начальстве и об идиотских приказах, но кивнул. Солдат в ее руках старался лишний раз не шевелиться. — Давай-ка снимем эту штуку с тебя, ладно? — она потянулась к маске на его лице. Солдат по-прежнему молчал, расфокусировано глядя куда-то в пространство мимо нее. Ставшая ненужной маска отправилась в угол, к куртке с истлевшим рукавом, которым Солдат прикрылся от огня. Левым, к счастью, не оторванным на сей раз, чтобы металлическая рука не бликовала и не выдала его. Кончики волос кое-где обгорели и пропахли дымом ( «ему не мешают эти патлы?» шутили другие ребята). Воспаленные глаза покраснели и слезились. Не ледяные. Казалось, его глаза — серый туман, покрытый коркой льда. Но нет. Прозрачные, как слезы, цеплявшиеся за ресницы. Светло-голубые, как зимнее небо. — Я осмотрю тебя, хорошо? — Где я? — вдруг спросил Солдат, нарушив свое обычное молчание. Она снова перевела взгляд на его лицо: — В безопасности. Вряд ли пол фургона, виляющего по улицам на высокой скорости, можно было назвать безопасным местом, но… — Аня?.. — неуверенно позвал он, часто моргая, пытаясь сфокусироваться. Серый фыркнул со своего места. Вот вам и киборг. — Запомнил-таки, — она улыбнулась, игнорируя напарника, которому только волю дай кого-нибудь подколоть. — Я думала, ты не обращаешь внимания на имена. Ну, знаешь, как с подружкой на одну ночь, чье имя на утро уже не помнишь, а через недельку вовсе забываешь, что она была. — Я слышал. Перед миссией. — А ты?***
— Как тебя зовут? Назови свое имя, солдат. — У меня нет имени. — Очень хорошо. Правильный ответ, солдат.***
— У меня… — он сглотнул пересохшим горлом, — у меня нет имени. Я — Солдат. — Как скажешь. Солдат, — согласилась она, параллельно осматривая его. Большинство пуль застряло в кевларовом жилете. Одна попала в бедро и еще одна прошила правую ладонь. Кое-где были мелкие порезы. — Эй, ты же не истечешь кровью по пути на базу, а? — Нет. Некритично. Ранения, в самом деле, выглядели не так страшно, как могло показаться. Бедренную артерию не задело, пуля, попавшая в руку, прошла навылет. Солдат больше был дезориентирован взрывом, падением и тем, что по нему выпустили обойму, как по мишени в тире. Как бы хороша ни была броня, это не значило, что ловить ею пули не больно. Всего одна рабочая рука, контузия от взрыва — даже временная — и сбоящее зрение — уже достаточное основание прервать операцию и отозвать агента. Пусть даже на нем, как говорили, все заживало, как на собаке. Она не собиралась оправдываться за принятое решение. «Крота» нужно было найти, но не такой ценой. Не делая при этом из агента пушечное мясо. А с чем-то вроде «одна жизнь в обмен на десятки» командование могло идти в задницу. При всем уважении. Не тот случай.***
— Поэтому не люблю, когда девки в команде. Солдат мог завершить задание. — Если позволите… Не позволит. Бравый лейтенантик умолк, подавившись окончанием фразы. Молодец. Да, сбои случались реже, когда с активом работали девки, но случались же. По вине этих самых девок в том числе. У актива инстинкт самосохранения отсутствовал напрочь. Как и остальные досадные недоразумения, мешающие выполнить приказ. А иначе на черта он сдался такой? Добровольцев всегда можно было найти. Но он работал безупречно, пока какой-нибудь незамутненный идиот не начинал лезть не в свое дело. — Товарищ полковник, прикажете готовить оборудование? — снова рискнул напомнить о себе лейтенант. — Почему ты еще здесь? Выполнять. Чем быстрее, тем лучше.***
На удивление ее не остранили и даже не устроили выговор, просто сняли с незавершенного задания. Как объяснили, чтобы не скомпрометировать команду повторной попыткой перед дальнейшими операциями. Но дурное предчувствие никуда не девалось. Не зря. — Настасья, слышала уже? — напарник поймал ее еще только на подходе к штабу. — А, неважно, — он махнул рукой на ее «ты видишь, где я стою» выражение лица. — В общем, нашего погорельца снова отправляют на задание. — Уже?.. — Иди посмотри. Сергей кивнул себе за спину, туда, где экипировалась оперативная команда, и умчался куда-то дальше по своим делам. Солдат был там. Идентичная черная униформа взамен испорченной, идентичная маска, пока что прицепленная к поясу, волосы чуть короче, чем раньше, но по-прежнему «лохмы»… — Солдат?.. … и равнодушный взгляд в ответ. Все-таки подружка на ночь, и утро уже пришло. Четвертое по счету утро, на самом деле. У него было задание. У него была команда на это задание. Не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и уйти. Из них из всех только он был незаменимым.***
— Солдат? — обратился к нему мужской голос. — Я готов отвечать. — Среди нас есть предатель. Твоя задача — устранить без шума и пыли. Несчастный случай. На стол перед ним упало личное дело новой цели. Если Солдат и счел упущением со стороны куратора тот факт, что цель видела его непосредственно перед инструктажом, он оставил эти соображения при себе.***
Визг шин, треск, скрежет сминаемого металла, звон стекла… Падение… Обжигающий холод. Разве холод может обжигать? Обжигает что-то, раскаленное докрасна.***
Красная звезда на плече. Красная кровь на руках. На снегу. Своя… Чужая… Красный уровень опасности.