В своих объятиях я сжимаю мечту!

Сияние софитов, зеркальная ледяная гладь, возгласы преданных фанаток… ты всегда был в центре внимания, выделяясь своим неординарным бунтарским характером, нечеловечески красивой внешностью и непревзойдённым талантом! Я, будучи человеком, который добивается всего изнуряющими тренировками, невольно начинал завидовать. Завидовал этой лёгкости, этим отточенным великолепным движениям, этой волевой натуре, благодаря которой ты с самого детства неустанно двигался вперёд. Все вокруг называли тебя зазнайкой, выпендрёжником, и что тебя любят только за милую мордашку, а не за талант. Но… они просто завидовали тебе. Тебе, и твоим врождённым способностям. Ты добиваешься всего талантом и собственными усилиями, не полагаясь всецело на помощь окружающих. Единственные авторитеты для тебя – это дедушка и верные наставники. Общественное мнение тебя мало заботит. И это одна из тех черт, что мне нравится в тебе. Находясь в кругах прожжённых казахских фигуристов, я невольно слышал, как в России стремительно подрастает тот, кто однажды превзойдёт мировую звезду Виктора Никифорова по всем фронтам. В тот момент мне казалось это обычной байкой, которые сотнями перетирались у нас на катке изо дня в день. До тех пор, пока я не повстречал тебя вживую. Нескладный, но утончённый; невысокий, но вытянутый будто струнка; изящный будто балерина, но невероятно мужественный мальчик – этот образ стал моим главным воплощением прекрасного. Нет никого в этом мире совершеннее тебя, маленькая русская фея с бесстрашными глазами воина! Будучи глупым и достаточно застенчивым ребёнком, я не нашёл в себе силы подойти к тебе и заговорить, от чего просто возненавидел себя. Однако в тот момент я наконец решил перестать сдаваться, и продолжать двигаться только вперёд, надеясь однажды с тобой встретиться и сойтись в честном поединке на ледовой арене, на которой должны были начать пылать нешуточные страсти. Кропотливая работа против врождённого таланта. Что же одержит верх? Однако победа тебе досталась до начала нашего, обещающего быть фееричным, поединка. Даже удивительно. Хотя, несомненно, то была наша общая победа. Я предложил тебе свою дружбу, и ты принял её, хотя, казалось бы, друзей заводить ты не любишь. Тем более – друг-соперник, такая себе кандидатура. Но даже не смотря на это ты согласился, и честно выполнял свои обязанности как настоящий друг, хотя часто путался и не знал что делать. Но чтобы ни случилось, был рядом когда было нужно, всегда выходил на связь, да и просто имел огромное присутствие в моей жизни. А я… а я… я нечестен ни с тобой, ни тем более с самим собой. Будучи человеком уже взрослым, ты, Юра, волновал меня с немного иной стороны, чем просто друг или товарищ. Такие наклонности не приобретают, с ними, к сожалению, рождаются. И я осознал это, находясь к тебе слишком близко. Глупо это, влюбляться в человека своего же пола. По своему, наверное, не приятно и отвратительно. Если бы ты только знал, что я испытываю к тебе, то вряд ли бы мы сейчас оставались друзьями. Прости меня, Юра, что я такой идиот! Идя вместе по светлым улицам города любви и голубей, твоё сердце невольно начинает биться чаще. Вот и у меня так, сердце скачет в груди как ненормальное, намереваясь, видимо, пробить мне грудную клетку своим ненормальным стуком. Со смехом вспоминается короткометражный мультик из соцсетей про отделившееся сердце от носителя, которое кинулось к любимому человеку, начав тискать и ластиться к нему. Если бы моё сердце тоже так умело – оно бы наверное затискало бедного Юру и вряд ли бы просто так отпустило бы, даже если бы он начал драться и буянить. Но хорошо, что таких глупостей не существует. Мне было бы очень стыдно, произойди такое в реальности. - Бека! Бека! – это твоё нежное прозвище, которое ты придумал для меня, чтобы не произносить моё не очень-то простое для русского человека имя. Хотя как по мне оно не такое и сложное. Так по-детски мило, но и несомненно приятно. Я поднимаю взгляд на недовольное лицо Юры и невольно начинаю улыбаться. Знаете… наверное, я единственный, кто видит его таким милым и невинным, хотя этот строптивый тигр во мгновение ока может измениться и стать неуправляемым своевольным бесом. Мне нравятся эти две крайности, ведь в этом весь этот прекрасный шумный подросток. - Ты опять в свои мысли ушёл. Ты меня вообще слушаешь? - А… да… - киваю и зарываюсь ладонью в свои волосы. – Однако я просто не могу налюбоваться красотой Парижа и его счастливыми жителями. - Счастливыми жителями? – парень наклонил голову вбок и непонимающе посмотрел на меня своими прекрасными изумрудными очами. Такой забавный. – А я ничего не заметил. Люди как люди. Город как город. - Думаешь? – я перевёл взгляд на горизонт, засунув руки в карманы и набрав в лёгкие как можно больше воздуха. Даже кислород здесь был пропитан ароматом невинной и чистой любви. – А мне кажется, что люди здесь счастливы. Смотри, сколько здесь влюблённых людей. Влюблённых в красоту, окружающих их. Влюблённых в стаи голубей, что кружат над многочисленными аллеями и парками. Влюблённые в других людей, точно таких же, как и они сами – разных, интересных, непредсказуемых. - Ого! – восхищённо воскликнул Плисецкий, а потом как-то двусмысленно улыбнулся, прикрывая рот рукой. – Бека. Не знал что ты в романтики подался. Я усмехнулся, прикрыл глаза и плюхнулся на близстоящую лавочку. - Просто люблю наблюдать за тем, что меня окружает. Хмыкнув, Юра опустился рядом, положив ладони на свои колени. Он как-то смущённо смотрел в землю, сведя плечи и немного надув губы. Такой ещё ребёнок, хотя позиционирует себя как взрослого. Это так мило… и чертовски привлекательно. - О том, что ты сказал… - его голос звучал неуверенно. – Тебе, выходит, кто-то нравится? - Мм? – я вскинул бровь и вопросительно взглянул на него. С чего вдруг его это озаботило? – Почему ты так решил? Парень сжал в ладонях грубую ткань джинсов, неуверенно ёрзал на своём месте, и кажется, немного краснел. Стесняется таких тем? Мне казалось, что он уже в том возрасте, когда такое смущать точно не должно. - А… ну… Мила говорила, что когда человек влюбляется, он начинает видеть мир в более романтическом ключе. Вот мне и показалось из твоих размышлений, что тебе кто-то нравится. Глупый-глупый Юра. Если бы ты только знал, что мне нравишься ты… твоя неприкосновенная невинность однажды сведёт меня в могилу. Однако нужно подумать над тем, что ему ответить. Нельзя же оставлять всё вот так. - А, ну… думаю, что… это так… - Что? Серьёзно? Бека! Ты в кого-то влюбился, а лучшему другу не рассказал? – он во мгновение ока взорвался, подскочив как ужаленный с места, начиная сверлить меня странным пытливым взглядом. Если бы я тебе сказал о том, кто это, вряд ли бы мы здесь сидели. Да и вряд ли бы я вообще смог после такого признания сидеть. Или ходить. – Кто она? Она наверное красотка? У тебя, я точно знаю, хороший вкус! - А… д-да… она очень кра-красивая… - мне так неловко ему врать… хотя, наверное, единственное лживое слово здесь, это «она». - Вот как. И что, ты ей признался? – на мгновение мне показалось, что в его глазах отразилась не большая тень грусти. Чтобы это значило? Надеюсь, что мне всё же показалось. Ведь он так же пытливо улыбался и готов был скакать от поступающий в его разум информации, не обращая внимания на многочисленных прохожих. Прости что вру тебе, Юра, но иначе нельзя! - А… нет… нет ещё… - Серьёзно? А почему? – он вновь присел рядом, не сводя с меня взгляда. Я же, в свою очередь, не мог осмелиться на него посмотреть. - Ну… просто… не могу решиться. - Серьёзно? Ты? Не можешь? Бека! На тебя это не похоже! Ты ведь всегда такой прямолинейный! А сейчас ломаешься как глупая девка! Мне кажется, или этот парень начинает понемногу злиться? - Просто… не хочу услышать отказа… поэтому лучше пусть этот человек остаётся в счастливом неведенье. Так будет лучше для всех… Правильно. Лучше никому не знать о моих наклонностях в сторону голубой гвардии. Вспоминая как Юра относится к Виктору и Юри… нет, пожалуй, хранить свои чувства в секрете до конца жизни не такая уж плохая перспектива. Да… Ничего не проходит бесследно, никогда ничего не забывается, лишь немного притупляется, забываются подробности, но воспоминания об этом будут всегда! Я просто буду знать и помнить об этом один. Буду помнить эти чувства к прекрасной русской феи с отважными глазами воина. Это мой личный секрет, моё сокровище, мой скелет в шкафу. Навечно! Но похоже юный бесёнок с моим мнением был не согласен. Он схватил меня за грудки, притягивая к себе очень близко, и своим прекрасным свирепым взглядом воззрился в мои глаза, пробирая этим уверенным импульсом, исходящих от них, прямо до самых костей. - Не можешь признаться сам, попроси меня! Я скажу ей о твоих чувствах! Я не позволю своему другу страдать от неразделённой любви. Поэтому скажи мне, кто она! Не хочу говорить правду, не хочу врать, не хочу рушить нашу дружбу. Зачем я вообще заговорил о любви? Кто вообще думал, что мы с ним решимся коснуться этой дурацкой темы? Что мне делать? Продолжать уходить от ответа или придумать, что солгать? Ведь говорить ему правду – это не вариант. - Юра, я… - Говори уже! – он встряхнул меня и уже более уверенно смотрел мне в глаза. Более уверенно и устрашающе, будто готовый за молчание мне тут же в глаз врезать. Чтоб тебя, Юра! Опустив голову, я прячу глаза за упавшей на глаза чёлкой и с грустью улыбаюсь. Я уже чувствую, как наши дружба и доверие трещат по швам. Похоже, зарекаться не стоило, и этот скелет в шкафу я всё же не смогу от него уберечь. - Ты. - Что? – судя по голосу, могу предположить, что этот парень нахмурился, ссутулился, и ничего не понял. А у меня вряд ли хватит сил на более развёрнутый ответ. - Это ты, Юр, - единственное, что удалось из себя выдавить. Чувствую как кончики пальцев на моих руках задрожали. - Ха? – чувствую, как его руки тоже начинают дрожать от самых кончиков пальцев. Его костяшки невесомо и мимолётно трутся о ткань моей футболки, и я начинаю понимать, что это последние безобидные прикосновения, которые мне дарят эти руки. Мягкие, увлажнённые и подпитанные кремами нежные ладошки. И не скажешь, что они принадлежат парню. Парню с буйным нравом и сложным характером. - Прости меня, Юр. Но… я люблю… тебя… прости… я предал… нашу дружбу, и… и твоё доверие… Слова давались чертовски тяжело, противный ком подкатывал к горлу, мешая нормально вздохнуть. Я отвратительный человек. Влюбился в своего лучшего и единственно-настоящего друга. Идиот. Жду удара и криков со стороны парня, когда он очнётся после услышанного. Прикрываю глаза и резко вскидываю голову, готовый стойко получить все удары от него, и постараться не разбиться здесь же, как когда-то мамин коллекционный хрустальный сервиз. Но ничего не происходит. Только его руки, держащие меня за ткань футболки, всё ещё немного трусят. Неужели он настолько удивлён моему признанию, что до сих пор не может прийти в себя? С опаской открываю правый глаз и мутноватым взглядом окидываю его лицо. Я ожидал увидеть на лице ярость, обиду, злость, шок, боль, непонимание, но никак не улыбку. Счастливую, мягкую улыбку, какой он одаривает меня при каждой нашей встрече, после долго долгой разлуки. Ничего не понимаю. - Юра? - Ты… ты вот сейчас… когда это сказал… не пошутил? – или я рано сделал выводы о его эмоциях? - А… нет… - смотрю на парня в оба глаза и отрицательно помотал головой. Можно было бы отступить назад, сказать что это была шутка, возможно неудачная шутка, но это тогда окончательно бы растоптало мою мужественность, которую я итак неустанно всё это время в себе подавлял. Юра, убрав руки от моей футболки, положил ладони на широкие плечи, а после внезапно накинулся, крепко обнимая за шею, при этом громко и заливисто смеясь. - Ю-Юра? - Ну мы с тобой и дебилы, Бека! Столько топтались вокруг да около… - А? Юра, ты… - быть не может! Неужели он тоже..? - Ну… типа того… я не уверен… но думаю, что скорее всего да, чем нет… - его эта неопределённость всегда так забавляла меня… так забавляла, что всегда не упускал шанса его немного подразнить. Мои губы пронзила счастливая улыбка. - Так да, или нет? Тот, отстранившись, с заумным видом притворился, будто задумался над ответом, а после, хитро прищурившись, негромко с издёвкой, хихикнул и сверкнул своими по-кошачьи хитрющими глазами. - Наверное, всё-таки… да! Меня пробило на смех, в порыве которого я крепко обнял Юру и прижал того к своей груди очень крепко, утыкаясь носом тому в шею и вдыхая в лёгкие его невероятный запах мятного шампуня, крема для рук и корицы. Парень обнял меня в ответ, бубня что-то наигранно-недовольное мне в грудь, наверняка при этом ярко краснея. Наверное, сейчас, именно в это мгновение, в эту самую секунду, я, Отабек Алтын, могу считать себя единственным самым по-настоящему счастливым человеком на всей земле. Если не во всей вселенной! И за это спасибо тебе, Юра! Моя милая русская фея с прекрасными глазами храброго воина, в которых я с самого детства просто неустанно тону с головой.