Carduus

      «Эйс, Луффи, только дождитесь. Придет день и мы отправимся в плавание. Покинем эту страну и станем свободными»...*       Маленькую грудную клетку сжимает так сильно. Только-только проявившиеся лепестки вянут. Луффи кажется, что всю радость выкачали. И желудку невероятно больно. Он ревет, продолжает реветь который день подряд не в силах успокоиться.       Сабо умер. Поэтому цветок, жалкий чертополох, который должен был убить изнутри просто от того, что нежность к первому ЕМУ крепла с каждым днем, вянет, отпуская легкие и горло. Но Монки этого не понимает.       Отплевываясь лепестками и бутонами, он чувствует вкус железа во рту. Да, дышать стало не больно. С каждым днем все легче. Но на смену физической боли пришла моральная. Сабо умер. И черт, Сабо, почему ты так любил чертополох? Он же такой неприглядный. Тонкий фиолетовый цветок. И откуда его берется так много. Луффи уверен, клянется себе, что не ел его. Но упрямые завядшие головки цветов все равно выходят откуда-то изнутри. Будто в теле маленького резинового мальчишки — райский сад.       Эйс немногим старше Луффи. Три года не такая уж большая разница, но о Ханахаки сын Роджера наслышан. На свалке это было одной из любимых тем одиноких, покалеченных жизнью бандитов. То и дело, кто-то из них напивался и открывал рот, вещая очередное: «Эй, а вы знаете, дочка Хакберов умирает от Ханахаки, отплевываясь желтой магнолией. Такая юная, а уже безответно влюблена. В толк только взять не могу, откуда она знает о моих любимых цветах? Издалека ведь все время наблюдала!».       Да, таких историй было с десятки сотен, одна шаблонней другой. И сначала, Сабо и Эйс внимали, с жадностью ловя частички взрослого мира. Но время шло, а байки не менялись. Да еще и цветочная болезнь оказалась излечимой. Так что, что Портгас, что его товарищ, достаточно быстро устали от одного этого слова, не несущего в себе ничего примечательного. Да и кому это могло быть настолько интересно? Любовь — это хорошо, но важнее ведь выйти в море, верно?       И просто, кто бы подумал...       Эйсу требуется несколько дней, чтобы хотя бы немного отойти от смерти лучшего друга. Полдня, чтобы блуждая по острову найти Луффи и несколько часов, чтобы осознать, что резиновый мелкий паршивец отплевывает завядшие бутоны. И когда он, черт его дери, успел?!       Внутри что-то неприятно расползается. Чувство, будто в легкие вместо воздуха входит туман. Эйс подбадривает Монки, обещает и себе и ему, что никогда не умрет. Правда, почему-то, слова отдаются горечью в горле. Сабо был ему лучшим другом, а Луффи...как мелюзга вообще возомнила себе, что может что-то ощущать. Да и, получается, влюбиться? На что он вообще рассчитывал, если в голове пусто, а тело — сплошная несуразица: локти, колени, плечи.       Хочет стать сильнее? Пожалуйста. Тренировок будет больше. Считает, что достаточно взрослый, чтобы заботиться о себе? Потрясающе, пускай организовывает себе свою независимую территорию. Решил ловить еду сам? Вперед, диких животных неподалеку ходят десятки! И, наверное, это смешно? Сабо бы смеялся до боли в боках, до слез, катаясь по земле. Портгас вовсе и не хотел помогать, сидя на дереве и наблюдая за боем. «Взрослый и самостоятельный, да?». В голове это прозвучало лучше, чем было на самом деле.       В момент, когда когтистая медвежья лапа ударила худощавый мальчишеский силуэт, у Портгаса сердце свалилось в пятки. Потому что...разве можно позволить умереть тому, кто самым первым сказал, что он, Эйс, сын демона, ненавистный всеми мальчишка с мусорной кучи, дорог и важен. Что он должен жить и что с ним хотят быть ближе.       «Почему Сабо?»       «Потому что не Эйс?»       — Луффи!       На самом деле, Портгас и понятия не имел об этом, тщетно гадая откуда это известно Монки. Да, как оказалось, Сабо любил чертополох. Просто, возможно, будучи близким с кем-то, ты не всегда лезешь к нему в душу. Вам просто комфортно вместе и каждый сам себе на уме, в своих мыслях, соблюдая удобную дистанцию друг с другом. Как горные бандиты между собой. Или как братья.       С Монки было по-другому. Портгас заметил, что мелкий любит ромашки почти сразу. Только сначала, этот факт взбесил, потому что тупоголовый семилетка был слишком шумным и бестолковым. Кричал, что сильный и станет пиратом, а по факту был тем еще размазней и плаксой. Да еще и ко всему прочему, умел плести венки. «Макино научила». А почему все время из одних цветов? «Ши-ши-ши, потому что я люблю ромашки».       И это в память почему-то въелось раз и навсегда, на всю жизнь. Как и собственная непозволительная жестокость к самому яркому в мире солнцу.       «Почему Сабо?»       «Потому что Эйс!»       Потому что осознав свои ошибки учишься быть немного другим, мягче. Потому что с Луффи как с Сабо нельзя. Сабо всегда был в двух местах одновременно. Вроде и с тобой, но в тоже время где-то внутри себя, не желая выдавать своих секретов. А Монки? Мелкий открыт, как новый континент. Изучай не хочу. Облагораживай и пытайся понять, ощущая, как в легких прорастают ромашки.       Ханахаки не приговор и от него лечат, вырезая чувства с цветами, вытравливая их ядом. Так почему есть те, кто добровольно от нее умирает? Потому что иногда, любовь стоит того, чтобы за нее умереть.       С момента «ухода» Сабо проходит несколько месяцев, но Портгас не сдает позиций все еще прекрасно себя чувствует и вовсе не собирается умирать. И на это есть несколько причин. Первая — он пообещал, что будет жить. Вторая причина — его мать, отдавшая за него жизнь. А третья? Третья причина взаимная, утыкающаяся в бок во время сна, слишком торопящаяся на охоте и не умеющая плавать. Причина, по которой у Эйса из легких исчезли ромашки, отзываясь теплыми солнечными поцелуями в щеки и в лоб. Исчезли из легких, зато появились на голове, в виде венка.       «Почему?»       «Потому что ......»