«Спасибо»

      Некоторые людские деревни, пожалуй, и через две сотни лет могут не изменить свой облик: те же чуть потрепанные временем дома, те же плетенные из прутьев заборы, местами увитые сорным вьюном. Разве что сменятся поколения да скотина. Эта была как раз из таких. Что пара месяцев, что пять лет...       Айтир смотрел по сторонам и не видел различий. Разве что в них самих: позади постукивал копытами ослик, Ильмаре теперь привычно шагал рядом, щурясь на солнце и перекатывая между зубов травинку. Ему сонная тишь деревушки нравилась. Отовсюду прямо несло спокойствием, которое после долгой и довольно утомительной дороги ощущалось удивительно умиротворяюще.       Спокойствия напополам с дорожной пылью они надышались вдосталь: к деревне вышли немного не с той стороны, с какой рассчитывали. Хотели сразу к нужному дому, а получилось в точности наоборот, так что пришлось идти по пыльной улочке, стараясь не привлекать внимания. Хотя, как тут не привлечь: глушь, крохотная деревушка на несколько десятков домов, единственная улочка и вышагивающие по ней путники, за которыми мирно трусит груженый ослик. Внимание бы привлекли по любому, а уж когда эти двое путников — эльфы, да еще наемники, да еще при оружии...       Айтир только вздохнул, поняв, что пожить спокойно не дадут. Стоит им дойти до дома Малты, и над изгородью тут же появится целая шеренга любопытных детских мордашек. Вон, уже ощущаются любопытные взгляды из-за заборов и кустов. Как же, такое событие — гости у травницы, да какие! О каких только старшие братья-сестры и рассказывали! С учетом, как он являлся сюда предыдущие два раза, рассказы явно были, и немало. В этой дыре любое событие достойно пересказа вечерами у очага, тем более, целый некромант.       Зато чужое внимание помогло немного отвлечься и не терзаться мыслями о том, что его ждет впереди. Вот еще немного пройти, миновать густые заросли одичавшей в конец малины, и будет Малтин забор, домик на отшибе... Айтир резко остановился, задумчиво глядя на этот самый забор. Плетенка была чуть раздвинута, и из дырки торчали ноги. Маленькие детские ноги, отчаянно сучащие в попытках уцепиться хоть за что-то. Подол большущей рубашки, явно перешитой из взрослой одежды, так и мотался из стороны в сторону. Когда уверенные шаги некроманта затихли рядом, ноги задрыгались еще сильнее, послышалось недовольное пыхтение.       — Ты туда или оттуда? — подумав, спросил Айтир.       Пыхтение стихло, ноги тоже.       — Оттуда! — наконец пискнули в ответ.       Наклонившись, Айтир пошире раздвинул прутья, второй рукой вытянув наружу совсем еще маленькую девочку, лет пяти на вид. Та тряхнула рыжими кудряшками и задумчиво уставилась на освободителя. Айтир не менее задумчиво взглянул в ответ, особенно на остренькие стрелочки ушей.       — Ты кто?       — Наверное, твой папа, — честно ответил он.       Предполагаемая дочка протянула ладошку и пребольно дернула его за ухо, Айтир аж руки от неожиданности разжал. Девчушка мигом вскочила на ноги, состроила недоверчивую мину, окинув взглядом обоих эльфов, и бросилась к противоположной части изгороди, что-то крича, но уж больно неразборчиво.       Ильмаре лишь пялился на ее очаровательные рыжие кудряшки и слегка косолапую походку. А затем и на Малту, которая вышла навстречу, заслышав, как заливается ее дитя. А чье ж еще? Глаза травницы Ильмаре сразу узнал, пусть малышка еще не выросла, но цепкий взгляд выдавал. И, пока обе шли к гостям, оттаял и спросил, борясь с удивленным смешком:       — Айтир, только не говори мне, что, — начал он, неотрывно глядя на них, — не будь ты седым, ты был бы рыжим? Прошу, — он еще сильнее сощурился, потирая нос рукой и скалясь. — Скажи, что нет, такая фантазия меня до добра не доведет.       Так и сидящий на корточках Айтир зажмурился. Перед глазами на мгновение встало лицо в обрамлении вороха вот таких же рыжих кудряшек. Женское лицо, взрослое, странно большое. И теплый голос ласково-насмешливо произнес: «...не будь он в тебя, был бы рыжим».       — Нет, она... — он подавился воздухом: из-за Малты, робко цепляясь за юбку, выглянула вторая кудрявая девчушка, такая же рыжая.       — ...они в бабушку, — поправившись, хрипло закончил он. И под насмешливым взглядом упершей руки в бока травницы вовсе стушевался, не зная, что сказать. А та оглядела обоих эльфов и ворчливо бросила:       — Явились? Ну так идите к колодцу, ополоснитесь, прежде чем в дом! И осла под навес загоните, чтобы кур не стоптал.       Вот только и на лицах девочек робкие улыбки появились, и Айтир невольно улыбнулся. Не было злости в этом ворчании, ни капли, только тепло. И в глазах Малты смешинки плясали — небось, тоже представила бледного светлоглазого эльфа с рыжими волосами. Картина! Пожар на льду...       Послушание перед Малтой у них даже спустя столько времени осталось прежним: встали, вытянулись по струнке и пошли к колодцу. Ильмаре лишь посмеивался тихо, все обдумывая увиденных детей. Детей, которые, похоже, действительно были родственны с Айтиром. Удивительно, как быстро идет время.       Стянув с себя пыльный плащ и кинув его на пахнущую мокрым деревом лавку, приткнувшуюся у колодца, он огляделся, ища веревку от ведра. Та была такой же старой, как и деревня, а потому воду он зачерпывал аккуратнее, чем делал это в городском фонтане под внимательным присмотром стражи. Откинув за спину уже успевшую порядком отрасти косу, он лихо зачерпнул воды и с довольным мычанием плеснул себе в лицо. Все равно выбившиеся волосы тут же налипли на влажную кожу, пришлось отфыркиваться. Ильмаре их срезал бы, но, кажется, Айтиру длинные волосы нравились куда больше, чем когда-то выбритый до скрипа череп. С другой стороны, а что оставалось делать, когда половина головы была подпалена огненной тварью? Зачерпнув еще, Ильмаре проморгался и смахнул брызги в строну как-то уж слишком вяло двигавшегося Айтира. Тот, кажется, успел увернуться, но Ильмаре уже не смотрел, занятый оттиранием пыли от рук и шеи. Встряхнувшись, он взял под уздцы осла и, окинув взглядом округу, присмотрел ему крепенький кол.       — Давай плещись, я пока животину привяжу.       Айтир проводил Ильмаре взглядом, встряхнулся, пытаясь прийти в себя.       Сколько представлял эту встречу — и все равно все было как будто во сне. Так и чудилось, что вот-вот раздастся ехидный голос Крыса. Но все было тихо, и крысиные хвосты-морды ниоткуда не лезли, он спокойно поплескал в лицо ледяной воды, неплохо приведшей в чувство. Ну, хотя бы настолько, чтобы отряхнуть куртку, убрать с лица волосы и найти в себе храбрость идти в дом, знакомиться с дочками.       Рыженькие и абсолютно одинаковые с виду, они оказались настолько разными, что имена запомнились с первого взгляда. Мина все к Малте жалась, неуклюже пытаясь помогать ей по хозяйству, таскать на стол ложки-миски. Миру подобные житейские мелочи не интересовали, а вот гости... Гостям досталось сполна от её шустрых ручек. И за уши подергала, и кинжал попыталась украсть, и шнуровку на сапоге Ильмаре распустила — вот уж вездесущий ребенок!       Пришлось, когда тарелки с наваристой мясной кашей опустели, выгонять девочек во двор, приставив к ним Ильмаре, чтобы не натворили ничего. Айтир поглядел в окно, как Мира тут же помчалась дергать за хвост осла, и только вздохнул.       — Не навредит, животина твоя? — серьезно уточнила Малта.       — Да пусть хоть зубы ему считает, не тронет... Моя кровь, а её он нахлебался вдосталь, — Айтир потер плечо, не зная, как начать разговор.       Малта, как всегда, прекрасно поняла и фыркнула:       — Дурнем был, им и остался. Говори уж, что гложет?       — Что у вас все хорошо — вижу, — Айтир невольно окинул взглядом все такой же чистенький и опрятный домик травницы. Да и не сомневался он, оставляя её с возможным ребенком, что справится, не пропадет, голодать не будут. Силы свои Малта рассчитывать умела, дурой не была. Помощи ей не требовалось, предложи — откажет. Вот подарок может и примет, лежала в тюках осла кое-какая мелочевка, как раз на этот случай. Тревожило его другое.       — Я отца нашел. Он ведь тоже поглядеть захочет.       — И кто у тебя отец?       — Дажд Целитель.       Малта замерла, не обмахнув стол полотенцем. Покачала головой изумленно:       — Ишь... Предупреждать надо! Боишься, что девочек увести решит?       Айтир только руками развел. Уж на что недолго родного отца знал, но понимал: свою кровь тот не бросит, наоборот, в восторг придет, что не только сын на свете есть, но и внучки. Потому и молчал, явившись проверить лишь через столько лет.       — А и пущай, — неожиданно рассмеялась Малта. — Подрастить подращу, а дальше все их дорога. Мина-то домашняя, ласковая, со мной наверняка останется, а вот Мира... Егоза! Твоя кровь, между прочим! Как бы в Тень или Смерть не ушла.       — Да пусть уходит, мне учить только в радость! — вырвалось у Айтира.       — Ну вот и не забивай голову дурью. Иди вон лучше поиграй с дочерьми, остроушка своего спасай, пока они его совсем не замучили, — велела Малта.       — Еще пару слов. Ты ведь понимаешь, что я не останусь?       — Да кто ж тебя держит, бродягу! А то не вижу, что тебе не я и дом, а остроушек нужен, по дорогам вольно бродить.       Айтир невольно замер, потом с силой потер щеки, не зная, порозовели те предательски или нет.       — А то он на меня не косил, не думал, что захочу тебя тут оставить, — вздохнув, Малта шутливо замахнулась на него полотенцем. — Иди, иди, душу потом изливать будешь. Девочки заждались. Ну?!       И Айтир пошел, выкинув из головы мысли. Вернее, их оттуда две пары маленьких ручек очень быстро вытрясли. И даже вечером, когда Мира серьезно спросила, а почему это они с Ильмаре будут спать вместе, на одной лавке же неудобно, узко, только улыбнулся: для тепла мол, он же некромант. Мертвый и холодный. А Ильмаре живой.       Девочки рассмеялись, Малта украдкой улыбнулась.       А на следующий день Айтир, не выдержав, сбежал. В смысле, убрался со двора в лес, отговорившись тем, что пойдет, поймает что-нибудь к обеду, а то не дело это: двое мужиков пришли, скромную травницу объедать вздумали. Совесть иметь надо.       

***

      Спал Ильмаре в этом доме плохо, и дело было даже не в узости лавки. Непривычно много дыхания вокруг, а еще глазищи, то и дело поблескивающие в темноте: девочки все никак не могли угомониться, шуршали, шушукались тихонько, пока наконец не задремали. Привыкнув ко сну лишь вдвоем с Айтиром, теперь, лежа в небольшом — и единственном — помещении в доме, Ильмаре слышал, как тихо сопит каждый его обитатель. И почему-то это не давало покоя, словно лег на полу в комнате, где лежать в принципе не положено. Но грызть себя было бессмысленно, а потому он тихо фыркнул и устроился поближе к Айтиру, утыкаясь носом ему в плечо.       А утром из-за ночных бдений бессовестно отлеживал бока даже после завтрака, сонно тер глаза, разминая шею и все больше заваливаясь обратно на лавку. Естественно, сделать это ему не дали: девочки, поев, мигом подскочили к нему, дернув за рубаху, и принялись на разный лад просить погулять с ними, заодно и «воды принести, как матушка велела». По дороге к колодцу ему здорово насели на уши, прося показать фокусы — как чувствовали, что его магия куда слабее и безвреднее, чем некромантская. В итоге долго сидели втроем возле ведер и звонко хохотали, пока Ильмаре «оживлял» воду и опалял ее холодным зеленым огнем.       Вернувшись, он планировал чем-то помочь и Айтиру, ведь явно и его Малта напрягла и дала какую-нибудь пустяковую работу по дому. Но оказалось, что его и дома нет.       — На охоту? — Иль вскинул бровь, глядя на спину Малты, что возилась у котла.       — Угу, — она утвердительно кивнула, добавив, не оборачиваясь: — Сказал, что к обеду надо дичи найти.       Ильмаре с сомнением взглянул на выпотрошённого кролика, лежащего на лавке, и хмыкнул. На охоту, как же. Знал он эту «охоту», а потому, кивнув Малте, сам пошел прочь.       Лес вокруг деревни был довольно редкий, светлый и вовсе не опасный — так, где-то вдали похрюкивал кабанчик да орали вороны. Гуляй в свое удовольствие, не то что в тех местах, куда их порой заносило по заданиям. Глубоко вдохнув, Ильмаре прислушался к своему дару, прикидывая направление. Впрочем, и без этого найти среди веток и теплого воздуха затянутое в черное худую фигуру Айтира оказалось легко, даже смотреть особо не пришлось по сторонам. Ильмаре медленно обогнул его по дуге, бесшумно подходя сбоку, а затем негромко заговорил:       — Допустим, ты действительно решил прокормить всю семью еще на два дня вперед.       — Допустим, — нехотя согласился Айтир. — Малта же сделала вид, что поверила.       Естественно, ни на кого он не охотился. Просто отошёл подальше от деревни, чтобы не наткнулся никто ненароком, и сел под деревом. Даже не подумать — в голове было пусто. Просто пялился на муравейник неподалёку, вертел в руках вытащенную из него сухую косточку. Наверное, ждал. Наверное, именно Ильмаре. Знал ведь, что найдёт — такое возмущение силы попробуй не найди, знал, что и ему неуютно, видел ещё вчера. Прикрыв глаза, Айтир хлопнул по земле рядом с собой, предлагая сесть. О чем говорить, он не знал, но, может Ильмаре сам найдёт нужные слова, раз пришёл и заговорил первым?       Усевшись рядом, тот поудобнее устроился на траве и, вытянув вперед ноги, принялся рассматривать свои сапоги, как бы невзначай начиная разговор:       — У тебя очень милые дочки. Настолько милые, что можно даже испугаться. Тебе непривычно, что они — твое родное, так? — он не смотрел на некроманта, продолжая пялиться на покрытые пылью носки сапог.       Такого Айтира Ильмаре видел и не раз — собранного, но при этом потерянного в пространстве. И не мог не спросить, понимая, что тот наверняка сам себе в голову вбил какую-то дурь и усилием воли не хочет ее оттуда доставать обратно.       — И это тоже, — Айтир снова принялся вертеть косточку. — К детям я привычен, сам знаешь. Но чуять свою кровь... Это меня с толку сбивает. И какой я им отец, если и рядом не был?.. А они ведь искренне меня все это время ждали, Малта им сказки рассказывала. Обо мне!       — А что в этом плохого? Вернись ты, когда Малта при смерти бы была, а они уже — выросшими девицами, то другой разговор. Ты видел, как они на тебя смотрели? — Ильмаре повернул голову и страшно вытаращился на Айтира. — Ты если их просто по голове погладишь, они уже в восторге будут. К чему упускать возможность? Был бы я отцом, я бы...       А что именно «бы» так и осталось на языке невысказанным. Ильмаре чуть нахмурился и отвернулся, вновь глядя перед собой.       — ...ты бы? — едва слышно уточнил Айтир.       В голове вертелось что-то ещё непонятое, не оформленное. Что не мог ни выразить, ни пока даже осознать толком. Только неверное тепло, но было ли это неведомое причиной, или внезапная откровенность Ильмаре... Айтир молчал, ожидая ответа, только придвинулся ближе, прислонившись плечом к плечу, вслушиваясь в настроение напарника.       — Я завидую тебе, Айтир, — спокойно сказал Ильмаре, прикрыв глаза. — Без шуток, это ведь... Это ведь замечательно: видеть своих детей и знать, что с ними пообщаться можешь и сейчас, и когда-нибудь потом, через много лет. Ты в любой момент можешь погибнуть, но от тебя в этом мире останется еще несколько жизней, — он тихо усмехнулся, прижимаясь к плечу некроманта. — Так что прекращай эти свои метания, я очень тебя прошу.       Ильмаре замолчал, зачем-то вновь — в который раз — представляя себе, какой бы из него вышел отец. Плохой или хороший, строгий или бестолковый, щедрый или скабрезный... Все вопросы как-то быстро затухали, отгоняемые догадкой, которую ему уже несколько раз озвучивали. А если учесть, что в общине, из которой он ушел, такое не было редкостью...       — Я теперь понимаю, почему отец до последнего не терял надежды разыскать меня... А ты разве не думаешь, что где-то мог так же? Ненароком там, — неопределенно мотнул головой Айтир.       Да, Ильмаре предпочитал мужчин, но не всегда же так было? По молодости, едва выйдя к людям, мог и пробовать с кем-нибудь, и...       — Нет, не мог бы, — Ильмаре слабо улыбнулся. — Мне Боги не послали возможности заводить потомство. Понимаешь, о чем я, Айтир?       Он чуть повернул голову, чтобы взглянуть на некроманта. Дураком тот уж точно не был, догадаться несложно, о какой «способности» говорит Ильмаре. Они еще никогда не заводили разговоры на эту тему — ни тому, ни другому и не нужно было узнавать о чем-то лишнем. Но сейчас, кажется, время было как нельзя подходящее.       Айтир молчал, смотрел на косточку, сухую и безжизненную. Так вот почему...       — И жизнетворцы... В смысле, ты сам тоже... — он заткнулся, не договорив. У Ильмаре уже давно хватало таланта, чтобы медленно, но верно вылечить возможные повреждения. И даже последствия болезни, будь они поправимы — учуял бы, как и любой маг Жизни. Значит, с рождения, значит, без шансов.       Кинув косточку обратно в муравейник, Айтир обнял Ильмаре за плечи, притягивая к себе. Утешая, как умел — без слов, просто близостью. И глупой болтовней.       — Охота не охота, но порадовать чем — хочу. Хоть трав Малте, хоть ягод там или беличью кладовку найти... Поможешь?       Глубоко вздохнув и приобняв Айтира в ответ, Ильмаре задумался еще на пару минут, постепенно отпуская успевшую накатить разочарованность. Не сказать, что он был подавлен каждый раз от мысли, что его род на нем закончился. Наоборот, ему были безразличны стенания по поводу длины родословной и передачи наследства. А вот увидеть своих детей он бы действительно хотел... Наконец он бодро кивнул:       — Не вороши белок, будет тебе. Давай девочкам ягод натащим, там как раз в десятке шагов малинник видел. Туша птицы их не впечатлит, а вот сладости — более чем.       В итоге сладостей и притащили: свернутый из листьев кулек с мелкой, но сладкой малиной; огромный кусок сот, с боем отвоёванных у лесных пчел; душистых лесных трав в чай. Но когда все это легло на стол, Айтир все ещё загадочно улыбался. А дети такое чуют. И обе девочки вились вокруг него, до тех пор, пока из-за пазухи Ильмаре не был вытащен... лисёнок. Рыжий, как они, голодный и до жути любопытный.       Айтир только прижмурился, когда девочки загалдели, потянулись обнять, взять зверенка, тут же потащили его кормить, поить молоком и устраивать логово.       — Не набедокурит? — строго уточнила Малта.       — Нет, умный будет, если воспитают. Лисица нору в месте силы выкопала, нечисть слабенькая, как раз на Жизнь завязанная. Ильмаре нашёл, — отозвался Айтир, взъерошив и окончательно растрепав и так расплетшуюся косу напарника.       Лисенка действительно нашел Ильмаре. Они вовсе не планировали брать с собой из леса что-то кроме вкусностей для детей, однако когда уже возвращались обратно, мирно разговаривая, он навострился и резко остановился, прислушиваясь к ощущениям. Айтир тоже вслушался — и понял, что буквально в двух шагах, в норе под холмом, притаилось слабенькое место силы, почти незаметное, если не подходить близко. Ильмаре не удержался, сбегал туда, проверить, а обратно вернулся не один: лисенок шел за ним следом, и на крохотной мордочке было такое решительное выражение, что Айтир тогда рассмеялся, а удивленный Ильмаре обернулся и фыркнул: «Хочешь пойти со мной, малыш? Ну пойдем, у тебя будут хозяйки получше, чем бродячий эльф». Лисенок в ответ лишь сморщил носик, и все было решено.       Айтир вздохнул и наконец-то расслабился. Странное ощущение оформилось окончательно, раскрылось тёплой привязанностью ко всем дорогим существам и уютом, накатившим от насмешливой улыбки Малты и вида скорчившего рожу Ильмаре.       Тот тоже с умилением рассматривал всех вокруг, пока распускал косу и заплетал ее вновь, разглаживая спутанные чужой рукой волосы. Думал поворчать на Айтира, но жест был небрежный и умиленно-приятный, так что недовольство прошло через пару мгновений.       В углу девочки возились с соломой, то выбегая на крыльцо, то вновь возвращаясь то с веточками, то с тряпками, то с пухом. Лисенок, сев на хвост, заинтересованно следил за ними, но под руки не лез — ждал, когда ему устроят лежбище. Айтир о чем-то переговаривался с Малтой, и делали они это так спокойно, что Ильмаре даже морить начало; все это жутко напоминало семейный вечер, когда все, уставшие и в хорошем настроении, садились в общей комнате и болтали ни о чем. Наверное, так, уж наверняка он знать этого не мог. Перекинув косу через плечо, он оперся локтями о стол, положил на сжатые ладони лицо и принялся бездумно водить взглядом по помещению, так или иначе все равно слишком долго задерживаясь на профиле Айтира.       Этот взгляд не остался незамеченным. Ни украдкой подмигнувшей Малтой. Ни девочками, которые задергали Ильмаре вопросами, как и что делать с лисенком, что ему вкуснее будет, как назвать, когда он вырастет и прочими детскими глупостями. Ни Айтиром, мирно варившим по просьбе Малты зелья. На него девочки только поглядывали, хихикая, но не мешали: видать, мать приучила, что в таком деле посторонние лишние. Зато потом повисли, залезли с двух сторон на лавку, обняли, на оба уха секретничая о чем-то...       Айтир только глупо улыбался. Хотел бы — не смог согнать эту улыбку, но не потому не гнал. А чтобы видели: он тоже рад. До одури, до крепких объятий, в которых сжал Ильмаре, когда все угомонились и заснули, даже две рыжие непоседы, умаявшиеся за день.       — Спасибо, — шепнул неслышно, в ухо.       Еще одно «спасибо» за то, чего без Ильмаре не было бы.