До завтра

Veronicas - Take me on the floor       Один всегда заходил в ночной клуб «Индиго» после работы или просто так, второй всегда ждал его, протирая стаканы за барной стойкой и нетерпеливо поглядывая на двустворчатые двери, подсвеченные яркими неоновыми рисунками и лампами.       И вот снова эти двери открылись, снова он зашел так, будто являлся хозяином данного заведения. Снова взгляд больших, темных как смоль глаз упал на того, кто заведовал барной стойкой. Губы вошедшего странной, но такой красивой формы, растянулись в похотливой ухмылке, обнажив белоснежные ровные зубы. Гость подошел к барной стойке, не сводя взгляда с бармена, сел и заказал виски со льдом. Он внимательно следил за движением рук работника – быстрые, четкие, ни единого лишнего взмаха, они завораживали своей естественностью – перешел взглядом на шею и гулко сглотнул, заметив след засоса, едва проглядывавший из-под ворота черной водолазки. Его след, его метка.       Бармен, почувствовав на себе пожирающий взгляд, посмотрел на его обладателя, небрежно поправил ворот водолазки и не менее похотливо улыбнулся в ответ. Они оба знали, чем закончится сегодняшняя ночь и оба были совершенно не против этого. Обладатель раскосых глаз и шикарной задницы даже кабинку в туалете постоянно держал запертой для посетителей, потому что эта кабинка на протяжении месяца служила ему и его любовнику местом уединения.       В первые разы Минхо знатно напивался и только после этого шел следом за барменом, сквозь пьяно танцующих людей в кабинку туалета. Но сейчас, спустя месяц безумной, не поддающейся логике связи, он выпивал едва ли половину стакана виски и с нетерпением шел сам в их местечко, а следом за ним словно тень следовал бармен. Джинки даже не думал, что так долго будет проводить время с одним и тем же человеком, имя которого он узнал лишь спустя неделю уединений и то после очередного умопомрачительного секса, последствием которого стала выбитая к чертям дверца их кабинки. Надо же кому-то было предъявить счет за убытки? Обычно он подцеплял кого-то, каждый день нового, и развлекался так, что после безымянные пассии больше не появлялись в клубе. Ему было плевать, с кем провести ночь: с девушками ли, которые западали на уверенные ловкие движения Джинки и его чарующий голос, или с парнями, которым нравились сильные большие руки и ярко очерченный кадык бармена. Ну а потом, понятное дело, выпирал там не только кадык, что тоже заводило абсолютно всех моментально. Но этот высокий пепельный блондин прямо-таки обосновался в клубе и приходил каждый день. Бывало, конечно, что парень пропадал на пару дней, но он все равно возвращался и «наверстывал упущенное», в порыве накопленной страсти вышибая дверь кабинки телом самого Джинки.       Вот и сейчас Минхо сделал пару глотков виски, поправил пиджак, поднялся с шаткого барного стула и уверенно зашагал в сторону туалета, огибая танцующих в пьяном угаре людей. Он не любил лишних прикосновений и вешающихся дамочек. Джинки, не сговариваясь, последовал за ним, оставив вместо себя помощника. Он на автомате дотронулся до засоса на шее и слегка вздрогнул, чувствуя, как воспоминания о вчерашней ночи порождают возбуждение. Дыхание отяжелело и стало рваным. Он ускорил шаг и стал расталкивать толпу “танцоров”, дабы поскорее оказаться наедине с тем, кого ждал каждый вечер.       Туалет представлял собой длинное темно-серое помещение с шестью просторными и высокими кабинками. Где-то отваливалась краска, где-то на полу уже красовалась лужа рвоты, а из какой-то кабинки доносился храп. Изоляция у стен отсутствовала напрочь, поэтому музыка тут играла достаточно громко. Вообще сам клуб был не из элитных и даже не из средних. Самая обыкновенная забегаловка для тех, кто снимает партнеров на ночь и для тех, кто сам не прочь стать таким партнером. Частенько тут обитали проститутки, наркоманы и прочие отбросы общества, а также подростки, которых вечно сонный вышибала почему-то не вышибал. Приличным людям тут нечего было делать. Вот только Минхо однажды зашел из любопытства и, попав под чары бармена, добровольно решил опускаться в это полное дно каждый день ради этого самого бармена. Больной ли парень на голову или нет, Джинки не знал, да и, честно говоря, плевал он на эту замудреную психологическую хрень. Секс есть, болезней нет – вот все, что его интересовало. На первых этапах.       Джинки зашел в туалет и поморщился от не слишком приятного запаха. Потрескавшиеся мутные зеркала отражали, хоть и плохо, его словно высеченную из мрамора фигуру. Парня охватило предвкушение, каждый уверенный шаг приближал долгожданное развитие вечера, разбавлявшее рутинную работу. Кабинка была приоткрыта, значит, Минхо уже ждал его там. Бармен пальцами зачесал каштановые волосы назад и прошел к самой дальней кабинке. Не успел он взяться за ручку, как его втащили внутрь, с грохотом закрыли и защелкнули изрисованную с двух сторон дверцу и прижали к прохладной стене, тут же впиваясь в желанные пухлые губы жарким поцелуем. - Долго идешь, – прошептал Минхо в губы и слегка их куснул, глядя в кофейные раскосые глаза, что уже заволокла пелена похоти. - Но ты все равно ждешь меня, верно? – Джинки, усмехнувшись, расстегнул черный, на вид очень дорогой пиджак блондина и повесил его на крючок. - Мог и не дождаться, – Минхо даже немного злобно сверкнул глазами, но тут же остыл, заворожено уставившись на то, как Джинки облизывает свои губы. - Брось врать. Тебя все равно никто не поимеет так, как я. – Что правда, то правда. Джинки только с виду казался тихим и спокойным. Внутри же этого безмятежного молодого человека сидели черти, собранные по представлению Минхо со всего Ада. - Кто кого сегодня? – Минхо уже успел стянуть с бармена водолазку и приникнуть к такой желанной шее губами, ставя новые засосы и облизывая солоноватую кожу, обтягивающую кадык. - Ты меня? Мне лень утруждаться, – судорожно выдохнул Джинки, прикрывая от наслаждения глаза и буквально сдирая с партнера белую рубашку. Послышалась мелкая дробь, вырванные с мясом пуговицы рубашки застрекотали по полу, разлетаясь во все стороны. Шатен не мог больше терпеть, он до безумия хотел блондина. Он каждый день хотел его до искр в глазах и в итоге получал желаемое.       Дважды повторять не пришлось. Минхо тут же повернул лицом к стене партнера и потянул вниз его джинсы с бельем, следом приспуская и свои. - Ох! Сегодня даже без орального? – С усмешкой и долей удивления произнес Джинки, игриво глянув на блондина через плечо и закусив нижнюю губу. Минхо застыл, нахмурив брови, плотно прижавшись к упругой заднице бармена стояком. Он явно обдумывал что-то, ошарашенный внезапным вопросом. – У меня сейчас все к херам упадет, Минхо. – Рыкнул шатен, вжимаясь пятой точкой в горячий член. - Перебьешься, – тяжело выдохнул блондин и крепче сжал в объятьях, скользнув рукой к члену партнера.       Он принялся поглаживать ствол пальцами, едва касаясь, будто дразня. Ему нравилось, как Джинки от нетерпения ерзал задницей по его члену и постанывал, откинув свою голову блондину на плечо. Шатен плавился от каждого прикосновения и поцелуя, незамедлительно отвечал, когда горячие губы касались его губ, и прогибался в пояснице, говоря всем телом, что хочет, чтобы им поскорее овладели.       Но нет. Как бы сильно блондин не желал оказаться в Джинки, трезвый разум временами одолевал его, как и сейчас. Поэтому, пошарив в пиджаке, он достал оттуда маленький тюбик со смазкой, размазал его содержимое по своим пальцам и принялся растягивать любовника, введя пока что только один палец. - Можно было и без этого, – буркнул шатен и тут же пожалел о сказанном.       Минхо в отместку ввел в него сразу три пальца, от чего Джинки подавился воздухом от неожиданности и дискомфорта. Не успел он непечатно возмутиться, как широкая ладонь закрыла ему рот. Следом понеслась череда слабых, но чувствительных укусов, что заставляли Джинки покрываться мурашками и забывать о дерзости младшего. Дабы окончательно успокоить строптивого бармена, Минхо убрал один «лишний» палец, оставив внутри два, и, нашарив расположение нужного места, надавил на комок нервов, отчего Джинки так резко дернулся, громко застонав, что едва не перебил ему затылком нос. Блондин усмехнулся и еще немного поиграл в дразнилки с любовником, едва цепляя простату пальцами, отчего шатен неистово бесился, так как дико хотел большего. Наконец достав из пиджака презерватив, Минхо как можно быстрее надел его на себя и приставил член ко входу, надавливая. Самому не терпелось оказаться в горячем податливом теле Джинки, что так и просило овладеть им полностью. Жарко выдыхая на шею шатена и крепко удерживая его за бедра, он довольно резко дернулся, входя на половину и слыша, как партнер громко стонет, крупно вздрагивая. - Сучонок мелкий! – Выругался Джинки, шипя и ударяя по рукам партнера ладонью. Сколько бы его зад не подготавливали, но привыкнуть он все равно не мог к таким резким заявлениям о себе. Минхо было не впервой слышать ругательства в свой адрес от этого парня. И не впервой получать от него же. Ему это даже нравилось. Без этой остроты секс ему представлялся скучным. К тому же, сколько новых слов можно было узнать за вечер. - В данный момент сучка ты, так что молчи. – Сладко прошептал на ушко блондин, прикусил мочку и еще раз глубоко и резко вошел, наслаждаясь очередным громким стоном бармена и крупной дрожью всего его тела.        Минхо взял его грубо, резко, нагло кусая бледные плечи, лопатки и шею, оставляя полосы царапин на заднице. Увлекшись процессом уединения, он приподнимал бедра парня так сильно, что второму приходилось стоять на носочках, дабы не рухнуть на пол. Иногда смуглая рука скользила по крепкому стройному телу вверх, ощупывая рельеф мышц пресса, груди, и прихватывала шею, что сносило крышу шатена напрочь. Верхняя часть спины Джинки уже была усыпана разными оттенками бордового в виде многочисленных засосов и укусов. А ведь это только начало. Абсолютно черные от похоти глаза ловили каждый прогиб тела, реагировавший на проникновения, поцелуи и касания, каждое изменение в лице, а слух был сосредоточен только на сладких стонах медового голоса. Минхо словно хищник наблюдал за своей жертвой, что не могла вырваться из его грубого захвата. Он знал, когда следует ускориться, а когда замедлиться, где следует поцеловать, а где – укусить. За месяц он изучил тело и реакции своего любовника так, как никогда и никого не изучал. И ему было мало этого, так как он был уверен в том, что Джинки не так прост и не настолько открыт перед ним.       Почувствовав, что Джинки устал от скорости, Минхо принялся двигаться плавно, тягуче и при этом глубоко насаживая партнера на себя, поглаживая пальцами позвоночник, очерчивая губами линии выпирающих лопаток и покусывая и без того красную кожу плеч. Взгляд его иногда приковывался к собственному члену, входящему до упора в разгоряченное тело и выходящему обратно вплоть до головки. Ему сносило крышу, когда Джинки сжимал его в себе и спиной прижимался к его груди, желая стать еще ближе, чем сейчас.       Стоны и шлепки заполонили помещение и, казалось, звучали громче клубной музыки. Пахло похотью и сексом, а температура помещения явно повысилась, отчего запах собственной природной смазки парней усиливался в разы и бил в нос сразу с порога. Заходившие в туалет люди тут же выбегали, если не были достаточно пьяны, чтобы забить хер на чужие развлечения. Достаточно пьяные и накуренные, соответственно, не обращали никакого внимания, как и те, что стонали в последней кабинке у стены. Каждую ночь в период с полуночи до часу парням было абсолютно наплевать на то, что их кто-то мог услышать. Половина сотрудников знала о таких связях и закрывала на это глаза, другая половина сама имела подобные связи в разных уголках этого нравственно (и не только) прогнившего места.       Бархатный голос Минхо словно обволакивал Джинки. Его стоны были музыкой. Шатен отдавался ему без остатка, толкался бедрами навстречу, то резко и нетерпеливо, то медленно, плавно извиваясь в крепких загорелых руках. Мурашки по коже так и бегали от горячего дыхания и нескончаемых поцелуев. Когда казалось, что он вот-вот кончит, блондин, словно читая его тело, замедлялся, переставая расшатывать стенки кабинки и выбивать дух из шатена. Минхо скользил по простате, чувствуя, как тело в руках немеет на мгновение и буквально взрывается порцией желанных стонов. Снова ускорившись, Минхо обхватил ладонью член старшего и принялся дрочить в такт своим резким глубоким толчкам. Пальцы свободной руки он вплел в каштановые волосы любовника и потянул за них, чтобы Джинки смотрел на него. Увидев омуты горящих желанием глаз и приоткрытые пухлые губы, блондин не сдержался и впился в них страстным поцелуем, покусывая их, зализывая маленькие ранки и проникая вглубь языком.       И снова томный, тягучий темп, который позволял перевести дыхание от бешеных скачек, и который хотелось ускорить, но нельзя. Просто быстрый дикий секс не устраивал обоих. Им нравилось как можно дольше отдаваться друг другу, чувствовать каждый миллиметр кожи друг друга. Младший выпустил каштановые волосы и сместил ладонь на шею Джинки, поворачивая его лицо к себе и глядя в бездонные глаза. Он не раз замечал, что может смотреть в них часами. Такие теплые и холодные одновременно. Ему не давало покоя само поведение Джинки, хотелось разгадать, почему он такой закрытый в общении и открытый в сексе. Но сейчас было не до разгадок. Сейчас эти самые глаза просили лишь о том, чтоб их обладателя хорошо поимели. Блондин снова почувствовал, как его сжимают в себе, и застонал, прикрыв глаза и утыкаясь носом в шею, вдыхая запах меда, мяты и алкоголя. Затем он почувствовал, как сам любовник уже взял бразды правления и начал ускоряться, постанывая. Заглянув в полные мольбы глаза, Минхо усмехнулся, вжал в стену шатена, приковав его запястья к стене своими руками, и максимально ускорился, насколько мог, слушая громкие развязные стоны и чувствуя мелкую дрожь тела партнера.       У Джинки перехватило дыхание, голова закружилась, а во рту мгновенно пересохло. Казалось, что воздух в легких настолько накалился, что вот-вот сожжет его изнутри. Тело обратилось в один оголенный нерв, реагируя на все и вздрагивая даже от случайного касания со стеной. Он двигался вместе с блондином, стараясь поспевать за ним и ускоряя момент разрядки. Несколько раз особо сильно насадившись на Минхо, он откинул голову назад, прогибаясь в спине, и кончил на стену, крупно и хаотично вздрагивая. Пальцы руки сжали пальцы блондина, а перед глазами слегка помутилось. Минхо вдалбливал его обмякшее тело в стену еще с минуту и кончил, продолжая движения, сместив свои руки вместе с руками Джинки на его же бедра.       Кабинка наполнилась тяжелым дыханием обоих. Парней буквально трясло от оргазма. Минхо покрывал поцелуями шею любовника, поглаживая его пресс и грудь, не выходя из теплого места. Джинки лишь несвязно мычал, слегка улыбаясь и пытаясь прогнать искры с глаз. Ему до безумия нравились обе стороны блондина. Грубая и страстная сторона оставляла на нем укусы, засосы и царапины, брала его жестко и глубоко. А вторая сторона была нежной и мягкой, всегда оберегающей, как нечто драгоценное. Этот яркий контраст сносил крышу и заставлял возвращаться к кабинке с одним и тем же человеком каждую ночь. Нет, между ними явно нечто большее, нежели просто секс. Это одновременно привлекало и настораживало обоих. Они ничего не знали друг о друге, кроме имен и возраста. Ну и того факта, что им вдвоем по силам сломать все стенки кабины и разбить унитаз, как уже было неделю назад.       Наконец оторвавшись друг от друга, парни стали не спеша одеваться, поправлять волосы и смывать остатки бурной деятельности со стен кабинки. Как-никак это их постоянное место развлечений и оно должно быть более-менее чистым. - Ты снова это сделал, – проворчал Минхо, придирчиво осмотрел очередную порванную рубашку и без сожалений бросил ее в мусорку. - А я снова тебе скажу, что надо приходить в футболках или вообще в одном пиджаке. – Бармен мило улыбнулся, подмигивая и смеясь с негодующего выражения лица любовника. – Не делай такие глаза. Бабла у тебя много, так что я могу себе позволить порвать хоть всю твою одежду.       Блондин лишь усмехнулся наглости шатена и застегнул на себе пиджак. Дай Джинки волю, он и без трусов его оставит – порвет в порыве страсти. Как ни странно, но в голове парня промелькнула мысль о том, что он хотел бы увидеть это. - Ты всегда так дергаешься, когда я в тебя вхожу. – Минхо хитро прищурился, сменив тему шмоток, глядя на бармена, подтягивающего свои джинсы. – Может пора уже привыкнуть к моим размерам? - А может пора уже прекратить залетать в меня, как самолет в ангар!? Это тебе не полигон, разгона не будет! – Джинки злобно фыркнул, застегнул свои штаны и приоткрыл дверь кабинки. - Что-то до этого я не слышал возражений. – Минхо, выйдя следом, шлепнул по заднице вставшего у грязного зеркала Джинки. - Ты их и не услышишь, – вальяжным и чарующим полушепотом ответил шатен, поглаживая блондина по щеке и заглядывая в глаза. – Потому что оскорбления ты воспринимаешь, как награду. – Минхо лишь ухмыльнулся прямолинейности старшего.       Джинки еще мгновение смотрел в темные глаза любовника, борясь с желанием поцеловать эти пухлые красивой формы буквы. Затем еле заметно вздохнул, отстранился и пошел на выход из туалета. - Эй, ангар! – Шутливо произнес Минхо, окликая бармена. – Что насчет повтора? – Джинки остановился, повернул лишь голову в сторону любовника и игриво улыбнулся в ответ. - Приходите завтра, – с этими словами он вышел из туалета, оставив партнера наедине со все еще храпящим мужиком в кабинке.       Минхо с улыбкой посмотрел на их кабинку, поправил одним движением руки прическу и пошел на выход. Вся их близость на этом и заканчивалась.       Один всегда заходил в ночной клуб «Индиго» после работы или просто так, второй всегда ждал его, протирая стаканы за барной стойкой и нетерпеливо поглядывая на двустворчатые двери, подсвеченные яркими неоновыми рисунками и лампами.       Один допивал свой виски, улыбался на прощание только бармену и покидал клуб, помня, что завтра он снова придет сюда. Второй провожал горящим взглядом пятую точку первого, прекрасно зная, что завтра к стене прижимать будет уже он, а не его.