***
«Хей, я бы хотел потанцевать с тобой. Что насчет грязных танцев?» Гарри, приподняв бровь, в пятый раз перечитывает сообщение от одного из миллионов своих фанатов, и не может определить свои эмоции даже для себя. Он и возмущен, и удивлен, и заинтересован одновременно. Стайлс решает ответить этому юному парню.«Твоя мама в курсе, как ты разговариваешь с парнями старше тебя?»
Рядом с сообщением сразу появляется синяя галочка. Отлично, этот мальчик онлайн. Но даже через минуту ответа не последовало, поэтому Гарри переходит в его профиль, разглядывая фотографии и видео мальчика, которыми он делится в своих твитах. Да, в какой-то степени это фан-аккаунт про него самого, который ведет обычный парень, но тут также есть интересные собственные видео-постановки, забавные шутки и действительно милые фотографии этого юноши. Он выглядит потрясающе, кажется веселым и тем, у кого хорошее чувство юмора в комплекте с яркой заразительной улыбкой. Стайлс думает, что, должно быть, впервые смотрит на фото своего поклонника, ощущая желание узнать человека поближе. Луи. Если верить записям в профиле мальчика, его зовут Луи, но друзья зовут его Томмо или просто Лу. Наконец-то Гарри получает ответ. "Я думаю, что я уже в том возрасте, когда могу не советоваться с мамой насчет того, как и кого мне приглашать на танец." Гарри становится все интереснее и интереснее с каждой минутой."Значит, тебе есть восемнадцать?"
«Да».«Как ты смотришь на то, что перед тем, как твоя задница окажется напротив, эм, меня, мы немного пообщаемся»?
«Я мог бы дать тебе свой номер телефона, чтобы мы могли нормально поговорить, потому что я, кажется, немного пьян и с трудом попадаю по буквам». «Я очень сильно хотел бы пообщаться с тобой, Гарри Эдвард Стайлс».«Думаю, я хочу твой номер. Давай».
***
Шатен смотрит на свое последнее отправленное сообщение, содержащее номер его мобильного, с неким облегчением. И он, будто, даже может вспомнить как разговаривал с Гарри Стайлсом по телефону. Конечно, он не помнит о чем, но это пока не важно, Томмо хочет убедиться, что это не просто картинки, выдуманные его мозгом, ведь он столько раз представлял голос кумира, говорящего что-то лишь для него одного. Не интервью, не видеообращение к фанатам. Нечто личное, даже интимное, лишь на ухо и только для Луи. Судя по истории звонков, шатен прошлой ночью действительно разговаривал с кем-то, кто не записан в его контактах, около двадцати минут. Господи, Боже мой, он на самом деле разговаривал со Стайлсом по телефону. — Что мне теперь делать, Найл? — практически шепчет Луи, абсолютно не имеющий понятия, что делать дальше. Может, Гарри просто занял свое свободное время разговором с каким-то незнакомым мальчишкой, потому что он Гарри Стайлс, и он может себе это позволить. — Просто, не знаю, напиши ему сообщение, пожелай доброго утра, — Хоран встает и направляется в свою комнату. — Он гребаная суперзвезда, Найл. Мне, наверное, нужно что-то более впечатляющее… — Луи зажимает свою нижнюю губу между пальцев и погружается в собственные мысли. — Нет, — шатен переводит на друга вопросительный взгляд, — Я думаю, все вокруг считают его суперзвездой, целуют ему ноги и при первой возможности сами встают на колени. Он такой же человек, как и мы, Лу, поэтому просто делай то, что делал бы, если бы хотел влюбить в себя нашего соседа. — Я бы ничего не стал делать, он с первого дня влюблен в меня, ты сам это знаешь, — Томлинсон тяжело вздыхает и уже не дрожащими пальцами набирает сообщение с текстом «Доброе утро :)» на номер, который уже записал, как «Принц Гарри». — Вот именно. Я уверен, что Стайлс заинтересован, и это он еще не видел тебя в тех черных скинни и огромных свитерах, — Найл подмигивает другу, и шатен уверен, что он слегка покраснел, потому что да, он признался уже даже самому себе, что выглядит невыносимо мягко и мило в чем-то подобном.***
Прямо сейчас Луи надевал на себя те самые черные узкие джинсы, потому что неделю назад Гарри предложил ему где-нибудь встретиться и поговорить за чашкой кофе. Тогда Луи набрался смелости и позвонил ему, и они проговорили довольно долго. Луи рассказывал о своей семье, друзьях, университете и некоторых творческих идеях, а Стайлс в ответ рассказывал про свою жизнь, о которой шатен, собственно, многое уже знал, но все же все было по-другому: голос Гарри звучал расслабленно и спокойно, совсем не так, как на большинстве его интервью. — А свитер? — из приоткрытой двери выглядывает лицо Найла. —Ты, разве, не должен быть… Где-то? — Томмо думал, что друга еще не будет дома к тому моменту, как ему пора будет выходить. — Мой мальчик собирается на свидание с Гарри Стайлсом, как я могу такое пропустить? Мне нужно проконтролировать, в каком виде ты туда собираешься, — Хоран копается в шкафу лучшего друга, выуживая оттуда парочку кофт, затем поворачивается и натыкается на само олицетворение слова «паника». — Лу, что такое? — Это же, ну, не свидание, да? Мы просто выпьем кофе и пообщаемся, — шатен удивлен, как ему удалось проговорить это не заикаясь, потому что к нему, кажется, только сейчас пришло осознание того, что он буквально через час должен встретиться лицом к лицу с… Гарри Стайлсом, который является его глупой звездной влюбленностью еще с ранних подростковых лет. — Ну же, Луи, приятель, все будет в порядке, — Найл усаживается рядом с другом на край кровати и слегка сжимает его плечо. — Если ты захочешь, чтобы это не было свиданием, то так и будет. И никакая поп-звезда не может заставить тебя делать- — Я хочу, — в глазах Хорана читалось недопонимание, — Я хочу, чтобы это было свидание, но… Что, если для него это не так? — Тогда дай знать о своих намерениях. Ты, вроде как, знаешь, что такое флирт, — Томлинсон так жалобно смотрит на него, что Найлу ничего не остается, кроме как крепко обнять друга и сунуть ему в руки белый мешковатый свитер, — Он будет очарован, обещаю. Через час Луи уже стоит по назначенному адресу, ожидая, блять, Гарри Стайлса. Он так и не смог в это пока поверить, а еще он не понимает, что это за место, потому что никаких кафе вокруг не видно, а Томлинсон, если честно, надеялся, что его все-таки угостят чашкой хорошего кофе. Шатену не удается начать волноваться и переживать, потому что из только припарковавшейся рядом машины вышел предмет его обожания, сразу же здороваясь. Губы Луи растягиваются в легкой улыбке, когда он произносит простое: «Привет», а потом интересуется, почему они встретились здесь. — Это ресторан, куда папарацци и фанатам вход запрещён. С улицы довольно неприметный, но внутри очень даже ничего, — Гарри протягивает парню свою руку ладонью вверх, сильно его смущая. Он догадывается, что Луи недоверчиво и осторожно ко всему этому относится, и Стайлс хочет избавиться от этой неловкости как можно скорее. — Представь, что я просто парень из твоего университета, который ведет тебя на свидание, а не знаменитость, попробуешь? Мы здесь, потому что я привык к камерам и фотоаппаратам, отслеживающим каждый мой шаг, а ты нет. Сердце Томмо готово расплавиться прямо сейчас, потому что Гарри задумался о его комфорте, о его безопасности, в конце концов. Луи знает, насколько сумасшедшими могут быть фанаты Стайлса, если вдруг узнают о том, что последнего заметили где-то в компании неизвестного парня. Когда шатен кладет свою руку поверх ладони Гарри, чуть сжимая, его сердце бешено бьется едва ли из-за чего-то еще, кроме того, что он наконец-то может прикоснуться к тому, о ком мечтал несколько лет подряд, засыпая ночью и просыпаясь по утрам. За следующие несколько часов Луи понимает, что никогда не знал Гарри Стайлса до этого дня. Сейчас он другой, ведет себя иначе и, будто, даже говорит не так, как Томмо привык, но это даже к лучшему, потому что теперь ему легче поверить в то, что Гарри — обыкновенный человек, такой же парень, как и остальные вокруг. Шатен окончательно расслабляется и успокаивается, когда они поднимают тему искусства, говорят об их любимых цветах, и когда он пробует Капучино из чашки своего спутника, чтобы сравнить со своим Латте.***
И они начинают регулярно встречаться. Либо так же за чашкой чая или кофе, либо неторопливо прогуливаются по парку, держась за руки, наплевав на все фотографии, сразу же просачивающиеся в сеть. В первый раз, когда их сфотографировали вместе чуть больше месяца назад, смеющихся над какой-то очень смешной шуткой — шуткой Томлинсона, потому что, что у Гарри и Гарри Стайлса было общего, так это то, что его шутки были одинаково, до забавного, глупыми, а иногда и вовсе не смешными — Найл прислал другу сразу несколько таких фотографий с подписью: «В следующий раз, когда будешь сомневаться, чувствует ли он что-то к тебе, посмотри на это, потому что он выглядит так, будто готов либо положить весь мир у твоих ног, либо встать перед тобой на колени прямо там». По приходу домой Луи избил Хорана подушкой, потому что Стайлс увидел то сообщение, все до последней буквы, но делал он это со счастливой улыбкой на лице, потому что в тот вечер они с Гарри взяли себе по рожку мороженого, и Томмо сделал то, о чем мечтал всю свою жизнь: ткнул кудрявому мороженым в нос, на что тот притянул лицо шатена к своему и сделал то, что люди называют «эскимосским поцелуем». — Ты только что поцеловал меня по-эскимосски, — произносит Луи на одном выдохе, не переставая счастливо улыбаться, морщась от неприятного ощущения липкости на своем лице. — Если честно, я бы не отказался от того, который «по-французски», — Томлинсон гулко сглатывает, потому что, вау, он бы тоже не отказался, он очень даже «за». Всеми руками и ногами, всем сердцем, душой, языком и губами за глубокие поцелуи. После молчаливой паузы, затянувшейся на несколько секунд, Луи все-таки собирается с мыслями и начинает тихо говорить, потому что лицо парня итак находится очень близко к его лицу, так, что, когда он заглядывает в его зеленые глаза, его собственные собираются в кучку. — Помнишь, когда я в нашу первую встречу спросил, могу ли я обнять тебя, и ты сказал, чтобы я больше никогда не спрашивал на это разрешения? — Помню. — И, если сейчас ты, вдруг, спрашивал разрешения на поцелуй, то могу сказать тебе то же самое. Больше никогда не спрашивай у меня разрешения на это. — Томлинсон буквально ликует внутри, когда Стайлс разрывает их зрительный контакт, чтобы впиться взглядом в губы Луи, и, облизываясь, осторожно соединить их и свои собственные вместе. Поцелуй хоть и неуверенный, но мягкий, нежный и абсолютно прекрасный, и они надеются, что в темноте их никто не заметит, иначе проблемы будут у обоих. И когда они отрываются друг от друга, тяжело дыша, то не могут перестать улыбаться, и Луи готов поклясться, что это самый лучший день в его жизни. — К слову о том, что было в самом начале. Может быть, в следующий раз нам лучше встретиться, допустим, у меня дома потому что, — Гарри пропускает мягкую челку Томмо сквозь свои пальцы, — ты все еще должен мне кое-что, — сначала шатен искренне не понимает, о чем Стайлс говорит, а потом, когда до него доходит, он вытаращивает на старшего глаза, а затем, резко, будто волной, на него накатывает что-то похожее на разочарование, и он не хочет, чтобы его нерадостные мысли оказались правдой. — Эм, прости, я не хотел расстроить тебя или напугать, просто, — конечно, Гарри заметил перемены в выражении его лица, и это его насторожило. — Нет-нет-нет, я, наверное… ты можешь ответить мне на один вопрос? — Все, что угодно, — Стайлс становится абсолютно серьезным. — Все, что у нас сейчас есть, ведь не только ради того, чтобы затащить кого-то в постель или, знаешь, просто недолго повеселиться? — он смотрит на Гарри полными надежды голубыми глазами, в которых отражаются уличные огни, заставляя их сверкать, словно драгоценные камни на солнце. — Это, ведь, не все, чего ты добиваешься? Соблазнить какого-то парня, поухаживать, переспать, а потом бросить, будто, ничего и не было… — Эй, вообще-то, это ты был тем, кто в первом же сообщении предложил мне грязные танцы, даже не поздоровавшись, — Стайлс одной рукой переплетает их с Луи пальцы и поднимает их «замочек» к своей груди, а другой прижимает самого парня к себе. — На самом деле, я планировал, что ты останешься со мной надолго. Луи откашливается и произносит куда-то в грудь кудрявого: «Знаешь, я ни за что не стану делать это без наличия алкоголя в моей крови».***
За те несколько раз, что Томлинсон уже побывал у Гарри дома, он так и не устроил своему парню грязное шоу, тот отлично заводился и без этого. Они официально считались парой с того раза, когда держать руки подальше друг от друга было уже физически больно, и все закончилось парочкой взаимных минетов и пальцами в заднице Томмо. Все прошло просто замечательно. Фанаты Стайлса, вроде бы, приняли факт того, что Луи часто появляется с ним на публике, практически всегда находясь где-то позади, потому что, если честно, все это безумие с фанатами и папарацци его все еще, отчасти, пугает, но он обожает своего кудрявого мальчика, обожает то, что он позволяет себе творить с его сердцем. Но, если фанаты и приняли его с распростертыми объятиями, то люди, с которыми Томлинсон вынужден был пересекаться на учебе, явно сгорали от своей зависти, бросаясь в него едкими фразами, пробуждая в парне желание разбить лица каждому по очереди. Самое ужасное заключалось в том, что время от времени это действительно задевало и обижало его. Господи, ему всего восемнадцать, он все еще ребенок, эмоциональный подросток. Правда, до девятнадцатилетия осталось всего несколько дней, и сегодня у Томмо последний учебный день перед рождественскими каникулами, а Гарри хотел поработать в студии чуть дольше, чтобы успевать за своим графиком и провести как можно больше времени со своим парнем в праздники. И Луи хочет радоваться наступающему Рождеству и приближающемуся Дню Рождения, но его настроение абсолютно испорчено, и он рад, что Найл сегодня уйдет на вечеринку в честь Рождества и Нового Года, потому что Томмо сможет побыть в одиночестве. — Ты уверен, что все в порядке? — спрашивает Хоран у друга, который по приходу домой сразу свернулся под одеялом в своей комнате. — Угу, — его голос звучит совершенно равнодушно. — Точно не хочешь пойти со мной и повеселиться, вместо того, чтобы грустить тут, в своей кровати? — Я же уже несколько раз сказал, что не хочу, — Найл улавливает нотки раздражения в его голосе, что уже гораздо лучше, чем отсутствие всякой заинтересованности в словах друга. Их телефоны одновременно провибрировали. — Хей, Лу, смотри, твой ненаглядный выложил новую фотографию, — Хоран пихает телефон другу в лицо, радуясь, что тот наконец-то вытащил свою голову из этого мягкого и теплого кокона и чуть улыбнулся, разглядывая снимок. Это фото, кажется, только-только было сделано, потому что декорации похожи на оформление студии, и у Гарри на глазах розовые очки, а губы вытянуты в трубочку, будто он хочет поцеловать кого-то. Публикация была подписана только одним словом «Kissy.» И Луи искренне желает сейчас оказаться рядом с парнем, чтобы получить свои поцелуи и объятия, потому что это был плохой день, а Стайлсу всегда успешно удается поднимать мальчику настроение. — У тебя что, включены на него уведомления? — Ага, — Найл хитро улыбается, и поднимается с кровати, — Ладно, я пошел, не грусти, слышишь? — Да-да-да, — шатен закрывает глаза, снова накрываясь одеялом с головой, и Найл только тяжело вздыхает, понимая, что Луи, должно быть, снова побьет его подушкой после того, что он сейчас сделает, но, возможно, даже поблагодарит. Выходя из квартиры, он отправляет несколько сообщений Гарри-ПоП-Звезде. «Он грустит, и мне это не нравится» «Ты просто обязан что-то с этим сделать» «И, кстати, меня сегодня дома не будет ;)» Стайлс появился на пороге их квартиры около половины девятого после полудня с мягкой ухмылкой на губах, бутылкой дорого вина в одной руке и пакетом еды на вынос из тайского ресторана, что неподалеку отсюда, в другой. — Привет, солнце, что случилось? — Луи закрывает за ним дверь, шепча себе под нос слова проклятий для Найла. — Просто устал, наверное, и люди из университета постоянно говорят про меня что-то оскорбительное из-за того, что я с тобой и… просто обними меня, пожалуйста? — шатен понятия не имеет, в какой именно момент открываться кому-то, обнажать перед кем-то свои чувства стало так легко, но Гарри выглядит так, будто заметил то, как быстро только что покраснели глаза Томлинсона от накатившихся слез, и последний впервые сам увидел во взгляде кудрявого то, о чем часто повторялся Хоран. Стайлс смотрел на своего парня так, будто готов сделать, что угодно: достать с неба звезду, положить весь мир у его ног, только бы снова заставить его улыбаться. Он притягивает миниатюрное тело к себе и, усаживая его на кухонную тумбу, целует в лоб и позволяет уткнуться носом в свою шею. Руки мальчика так крепко прижимали старшего к себе, что это казалось вполне отчаянным, и Гарри мог только вцепиться в него еще крепче, тихо произнося в его волосы: — Что бы они не говорили, мне все равно, и тебе должно быть все равно. Что они знают, Лу? Ничего. Вокруг нас всегда были, есть и будут те, кто будет завидовать и плеваться своим дерьмом, но я хочу и буду слушать только тебя, хорошо? — Что ты имеешь в виду, Kissy? — его голос уже не звучит таким расстроенным, скорее, заинтересованным с нотками озорства. — Ну, знаешь, Mr. Cuddles, — Гарри мягко улыбается, — когда ты начинаешь умолять меня дотронуться до тебя, или, когда ты шепчешь слова благодарности за потрясающий вечер… когда ты смеешься так заразительно, что мне самому хочется смеяться, потому что, черт, ты со мной, и ты счастлив, что может быть лучше? — Я люблю тебя… — произносит Луи на одном дыхании, и он не собирается за это извиняться, — То есть, да, ты знаешь о моем существовании всего пару месяцев, но я влюблен в тебя на протяжении уже нескольких лет. Не отвечай мне тем же, если ты не чувствуешь этого сейчас, ладно? — Возможно… это именно то, что я сейчас чувствую, просто еще не задумывался об этом, — Стайлс размещает свои ладони на щеках парня, трепетно поглаживая их большими пальцами, и не может обратить свое внимание хоть на что-то, кроме глубины голубых глаз напортив и розовых приоткрытых губ. Он целует так крепко, так хорошо и с таким голодом, что Томлинсон верит ему. Пусть именно тех трех слов так и не прозвучало, он верит, что однажды услышит их. — У нас все еще есть вино и вкусная еда, а я, если честно, проголодался. Мы продолжим сразу же, как поедим, обещаю, — Гарри тяжело дышит, когда отрывается от самых любимых в мире губ, и помогает парню опуститься на пол и снова встать на ноги, переплетая их пальцы. — Можем мы назвать это десертом? — О, да. Определенно, малыш. Луи был на взводе на протяжении всего ужина, и алкоголь в крови никак не помогал ему справиться с постепенно накатывающим возбуждением, что заставляло его кусать губы и ерзать на стуле от нетерпения, пока в голове появлялись все новые и новые картинки того, как Гарри мог бы взять его прямо тут, на этом столе, или прижать его к стене и трахать, пока у шатена не останется сил, чтобы удерживать себя на ногах. Пока он витал в своих мыслях, старший парень наслаждался сложившейся картиной: тихий спокойный ужин и напротив него сидит самый красивый человек на Земле. У того яркие мерцающие глаза с крупными темными зрачками, пожирающие его взглядом, красные от вина щеки и приоткрытые губы, которые он то и дело прикусывает. Гарри не хочет доедать свой ужин, он хочет только этого мальчишку. В своих руках, на своих губах и на своем члене, сейчас. Тот, кажется, тоже уже не особо заинтересован в своей еде. Стайлс медленно ведет одной ногой вверх под столом, к бедру Луи, возвращая его из раздумий, и когда добивается всего его внимания, то просто приподнимает свои брови и кивает головой в направлении спальни. Томлинсон его понимает и кивает с крайним энтузиазмом, сразу же поднимаясь со своего места, утаскивая старшего за собой. Их терпения хватило ровно до дверей, ведущих в комнату шатена, где последний уже просто набросился на своего парня, обеспечивая им обоим хорошее трение, отчего Гарри шумно вдыхает, а Луи издает звук не то похожий на стон, не то на скулеж. — Я умру, если ты не поторопишься, Хазз, — шатен подставляет шею под зубы, губы и язык старшего, и сжимает Гарри через джинсы, на что тот рефлекторно толкается бедрами вперед, а изо рта вырывается первый полноценный стон. Первыми их тела покидают футболки и кофты, а после руки Стайлса расправляются со всей оставшейся одеждой на теле мальчика. И тот предстает перед ним во всей своей красе. С узкой талией, широкими бедрами и своей шикарной задницей. Старший не может дождаться момента, когда его пальцы снова окажутся внутри чувствительного шатена. Он думает об этом, пока вылизывает его рот языком и сжимает его ягодицы, надеясь, что потом там останутся синяки от пальцев. Гарри отправляет мальчика приготовить смазку и ложиться, напоследок шлепнув его по попе, пока сам снимал с себя штаны вместе с трусами и носками. Прошло всего несколько секунд, как Луи потерял тепло прикосновений крупных ладоней, и он уже буквально изнывал от воспоминаний о тех ощущениях, что доставлял ему Гарри во время их прежних маленьких развлечений. Он обхватывает свой член, со стоном толкаясь в свой собственный кулак, получая замечание от Гарри, который слишком долго где-то копается: — Эй, не начинай без меня. — Тогда иди уже, блять, сюда, — Томмо не знал, что умеет рычать, но, оказывается, умеет. И это срабатывает, потому что Стайлс сразу нависает над ним, удерживая его руки над головой. — Не прикасайся к себе, это моя работа на следующие… не знаю, может, пару часов, — шатен снова может свободно двигать своими руками, но все-таки слушается своего парня. Его поза такая открытая и кажется настолько неловкой, что это только сильнее заводит. Ноги согнуты в коленях и широко разведены в стороны, руки послушно держатся за подушку. Ни осталось ни следа от намеков на по-детски невинную скромность — она исчезла, накрыв все пеленой желания и страсти после себя. — Такой красивый, малыш, — хвалит Гарри, кусая и облизывая внутреннюю сторону бедра шатена, на ощупь находя тюбик со смазкой. — Поцелуй меня, — шепчет Луи и тянется к шее парня, чтобы притянуть к себе, — Хочу ближе, — Стайлс возвращается к его губам, руками сжимая каждый сантиметр кожи, что попадается на пути, и парень под ним только закатывает глаза и обильно вдыхает носом, отзываясь на каждое прикосновение любимых рук и движение дерзкого, властного языка во рту. Томлинсон начинает теряться в происходящем, хватаясь за следующие слова, точнее просьбу, Гарри: — Давай на бок, солнце, — пока Луи медленно устраивается поудобнее, второй смазывает пальцы, не жалея лубриканта, и пристраивается к парню сзади, — Сможешь принять сразу два? — Нет, — старший кивает, но Томмо этого не видит. Он отодвигает ногу, что сверху, еще дальше и сильнее выпячивает задницу. Вместе с волной поцелуев, оставляемых Стайлсом на его плечах и шее, последний проталкивает в горячее тело первый палец, прикусывая и засасывая мочку его уха. Несколько быстрых уверенных движений и кряхтения от дискомфорта сменяются сладостными всхлипами, и Гарри уверен на все сто пятьдесят процентов, что еще никогда в жизни не смаковал чем-то так сильно: ни самым дорогим алкоголем, ни самыми изысканными блюдами и десертами. Он действительно любит его слушать, особенно вот такого, в постели, искренне отдающегося процессу. Второй и третий пальцы оказались внутри быстрее, чем младший того ожидал, но ему грех было жаловаться, потому что чувствовалось все это абсолютно невероятно. Они чувствовали друг друга просто потрясающе, и это правда. Гарри вынимает пальцы и, вытирая смазку с них о свой член, переворачивает Луи обратно на спину, оборачивая его ноги вокруг себя. Даже если бы хотел, он не смог бы противостоять желанию целовать парня снова и снова: яркие от вина губы стали еще более глубоко малинового оттенка и припухли от сильных укусов при растяжке, и Стайлс хотел разрушить его еще сильнее, искусать его губы чуть не до крови, чтобы они стали еще краснее, подвести его еще ближе к краю, чтобы взгляд стал еще менее сфокусированным, чтобы каждая мышца в его теле содрогалась от наступающего оргазма, который заставит его выгибаться до хруста в позвоночнике. — Теперь отпусти все, что тебя когда-либо волновало, детка, и просто наслаждайся, хорошо? — Просто вытрахай уже из меня все дерьмо, — Луи и сам удивлен, что все еще способен на что-то большее, чем «Гарри, пожалуйста». Гарри медленно входит и, не замечая в эмоциях Томлинсона отражения каких-то сильных болевых ощущений, сразу же начинает двигаться, входя каждый раз под разным углом, поэтому Луи уже в предвкушении этой вспышки удовольствия, хотя даже само трение внутри тоже кажется чрезвычайно приятным. И когда Стайлс находит тот нужный угол и место, Томлинсон громко вздыхает, выгибаясь и подаваясь на встречу. Дыхание старшего совершенно сбито, а Луи вообще, кажется, не дышит из-за равномерных, быстрых и точных глубоких толчков, попадающих прямо по простате, лишь иногда жадно глотает воздух. Гарри впивается в его губы зубами, смещаясь к подбородку и ниже, к шее. Томлинсон полностью разрушенный, каким кудрявый и хотел его видеть: разгоряченный, покрасневший и потный, нуждающийся в разрядке и нормальном поступлении кислорода. Член Стайлса дергается прямо в заднице шатена. — Лу, я очень близко, — он выстанывает эти слова, чуть снижая темп движения собственных бедер, и буквально впивается своими пальцами в руки мальчика, скрепляя их, и Луи в том же состоянии, потому что он сильно сжимает руки парня и из его рта вырывается только: «Угу», переходящее в жалобный скулеж. Вдавливая некрупные кисти рук Луи в подушку, Гарри увеличивает скорость примерно в три раза, что заставляет громкие и сумасшедшие стоны покинуть рот младшего, чье тело натянулось, как перетянутая струна на гитаре. Стайлс соединяет их лбы вместе, зажмуривая глаза и отрывисто дыша в губы напротив, лишь невесомо их касаясь, потому что их рты то открываются, то закрываются в попытке глотнуть хоть немного воздуха, когда они выстанывают имена друг друга. Луи кончает первым, выгибаясь до хруста в спине, утягивая за собой в негу оргазма и Гарри, резко сжимаясь вокруг его члена и прижимая его к себе так близко, как это вообще возможно, упираясь и надавливая своими пятками на задницу Стайлса, которому остается только излиться меж ритмично сжимающихся атласных стенок. — Это было… — подает голос Томлинсон, зарываясь влажными ладошками в короткие кудри парня, который сейчас практически полностью лежит на нем, разместив одну из своих рук на талии Томмо и тяжело дышит ему в шею, туда, где она переходит в плечо. —Тш-ш-ш, — шипит он, давая понять, что им обоим нужно немного времени, чтобы прийти в себя. — Это было просто великолепно, — произносит Луи перед тем, как они проваливаются в сон, так и не потрудившись накрыться одеялом.***
Найл вернулся домой около одиннадцати утра. Довольно бодрый и свежий для того, кто полночи заливал в себя алкоголь. Ему было скучно, поэтому он решил, что пришло время и для пробуждения Луи. Он очень пожалел, что не заметил у порога чью-то еще обувь, явно не принадлежащую ни ему, ни Томмо, и чужую куртку, потому что стоит Найлу открыть дверь в комнату друга, он натыкается на своего обнаженного лучшего друга и его такого же бойфренда. Он рефлекторно произносит: «Господи, блять», мгновенно выпрыгивая за пределы этой грешной обители и почти захлопывает дверь, когда ему в голову приходит отличная идея. Он осторожно, чтобы их не разбудить, снова проходит в комнату, изо всех сил стараясь игнорировать отсутствие на них и минимального количества одежды или, хотя бы, одеяла, достает из кармана телефон и делает несколько снимков, но звук затвора будит Луи, который в эту же секунду начинает кричать на друга: — Убери свой телефон! Ты совсем рехнулся?! Придурок! — конечно, из-за этого просыпается и Стайлс, но Найл уже выбегает из комнаты, смеясь во весь голос. Гарри, спокойно протерев глаза ото сна, приподнимается на локтях, а Луи уже судорожно натягивает на себя первую попавшуюся одежду, чтобы отобрать у Хорана телефон и удалить эти тупые фотографии. — Что происходит? — хрипит старший. — Он, — шатен гневно указывает пальцем на прикрытую дверь, — сфотографировал нас голышом, дорогой мой! — и Луи исчезает за дверью, в попытках поймать друга. Тот прячется в своей комнате, когда там появляется Томлинсон в одних боксерах и свитере, осматривая все вокруг. Если бы у них вместо глаз были лазеры, то их лучи сейчас столкнулись бы и расплавили корпус мобильного телефона, брошенного на кровать. Луи, как и Хоран, кидается к нужной ему сейчас вещи, но Найл оказывается быстрее, успев выхватить свой гаджет прямо из-под носа друга. Томлинсон решительно настроен стереть с его телефона фотки, на которых присутствуют причиндалы его парня, но Хоран уже выбегает из комнаты, закрывая за собой дверь, в попытке создать у Луи на пути какое-то препятствие. Он знал, что Томмо будет в бешенстве, и уже отправил все снимки себе в твиттере, но эти гонки сейчас — то, что Найл называет весельем, а ему, вообще-то, было скучно. Все доходит до того, что два друга начинают практически драться, стоя на журнальном столике, в опасной близости от их новенького телевизора, на который они вместе скидывались. —Вам лучше прекратить, если вы все еще хотите и дальше жить в этой квартире, — Гарри абсолютно упоенно опирается на косяк комнаты своего парня. Спокойный, как удав, — Вы сейчас тут все разнесете. Луи на секунду отвлекается на него, и Хоран уже успел подумать о том, что их битва подошла к концу, но неожиданно тот снова нападает, пуская в ход щекотку и закручивание сосков. Найл вскрикивает от боли и смеха, и вскоре Стайлс приходит к заключению, что его маленький бойфренд уже перегибает палку, поэтому отправляется на помощь к его лучшему другу. — Лу, все, хватит, — но тот даже не обращает на него внимания, поэтому старший просто хватает его за талию и снимает со стола, перекрыв собой обзор на Хорана. Шатен тяжело дышит, практически так же, как прошлой ночью, но его язык тела просто кричит о том, как он зол. Томлинсон успокаивается только тогда, когда понимает, что его парень почему-то стоит перед ними с голым торсом. — Где твоя остальная одежда? — Найл рад, что у него есть время передохнуть и отдышаться. Спасибо, Гарри Стайлс. — На тебе, вообще-то, — последний тепло улыбается, а Луи начинает раздеваться, возвращая парню его свитер. — Я одеваться и чистить зубы, а ты, — он тыкает пальцем в грудь Стайлса, нежно спускаясь пальцами к поясу брюк, но, получив от Гарри нервный взгляд, делает шаг назад, — Заставь его удалить эти чертовы фотографии. Как только Томлинсон исчезает в ванной, кудрявый поворачивается к Найлу с мольбой в глазах, и последний готовится объяснять, что он ни в коем случае не собирается куда-то их выкладывать, и это все только на случай шантажа, если Томмо будет вести себя, как последний гаденыш, но Стайлс говорит совсем не то, что он ожидал услышать: — Умоляю, отправь мне их. Но потом, да, тебе лучше их удалить, это может доставить мне крупные неприятности. Хоран с победной ухмылкой засовывает руку в штаны, и Гарри кривит лицо от отвращения и удивления. — Что, прямо в яйцах? — Единственное место, куда он не полезет.***
В рождественское утро, после отличного праздничного секса — они долго рассуждали о том, не будет ли это странно и аморально, вот так развратно встретить Рождество, и пришли к логическому заключению, что это будет считаться, как секс на День Рождения — Гарри и Луи должны были разъехаться к своим семьям, и Томлинсон никак не мог отлипнуть от бойфренда, обнимая его при любой удобной возможности, потому что теперь они не увидятся, как минимум, около недели, и будут сильно скучать друг по другу. Когда Стайлс стоял у зеркала в квартире шатена практически готовый к отъезду, Томлинсон снова обвил того своими руками, глядя ему прямо в глаза. — Может быть, сделаем несколько совместных фотографий, которые будут согревать, не знаю, как твое, но мое точно, сердце этими холодными зимними вечерами? — Луи строит мордашку, похожую на Кота из «Шрэка», и Гарри ведется, как и всегда. У них получается целая куча милых снимков: на одном Томмо стоит спиной к зеркалу, расслабленно обернув руки вокруг талии бойфренда, на другом он уже разместил свои ладони на шее старшего, целуя его прямо в ямочку на щеке, пока тот счастливо улыбался, а дальше было несколько селфи, где Луи целует каждую часть лица Гарри, особое внимание уделяя пухлым губам. — Я буду скучать, — печально произносит шатен, пряча лицо у Стайлса между плечом и шеей. — Я тоже, малыш, еще сильнее, но тебе придется сейчас отпустить меня, иначе я доеду до Холмс-Чапела только к ночи. — Даже там к тебе будут приставать девочки-фанатки, пытаясь заполучить внимание моего парня, — он хмурится, и в его голосе можно различить нотки ревности. — Ох, солнце, им придется принять, что я люблю только тебя, — Луи услышал, он услышал, и сейчас светился ярче, чем само солнце в полдень в середине июля, как и кудрявый, потому что все случилось так легко и естественно, словно он произносил эти слова уже десятки раз до этого. — И я тебя люблю, удачи на дорогах, вечером обещали снегопад, — шатен целует его в щеку на прощание, решая, что, если снова полезет обниматься, то Гарри это начнет раздражать. — Напиши мне, как доберешься, ладно? — Обязательно. Через несколько дней, когда Луи будет смотреть с близнецами какой-то фильм по Диснею, ему придет уведомление о новой публикации на аккаунте @harrystyles, а открыв, он увидит тот снимок, где он стоит на носочках, но Стайлс все равно чуть наклоняется вперед, и Томмо одаривает его сияющее лицо поцелуями, притягивая ближе за шею, с подписью: Скучаю по тебе, Mr. Cuddles хх Всех с наступающим Новым Годом. Г И Томлинсон не может перестать улыбаться.***
Примерно через полтора года, после их первого рождества, проведенного вместе, и второго, которое они встретили уже все вместе, собрав всех их родственников в доме Томлинсонов, потому что тот был объективно больше, на аккаунте Гарри в Инстаграме появится очередное фото, и оно просто взорвет интернет. Спящий шатен — конечно, кроме Гарри этого никто не слышал, но тот так умиротворенно сопел во сне, что сердце старшего едва ли могло устоять перед этим мальчишкой, который заканчивал уже второй курс университета, имея за плечами парочку неплохих короткометражек, собирающих большое количество просмотров — потому что он действительно талантлив — у него на груди. Его помятые карамельные волосы чуть щекочут его голый торс, но его волнует только безымянный палец левой руки, тоже закинутой на торс Гарри, на котором с недавних пор красуется серебряное обручальное кольцо, потому что оно лучше подходит под цвет глаз Томлинсона, чем золотое. На фотографии видно и безграничное счастье в таких же сонных, но блестящих глазах Стайлса, и кольца, как символ того, что они принадлежат только друг другу. Kissy & Cuddles are married.