***
Загородный дом богатого организатора, на вопрос об имени которого Джонатан ответил «Ах, да какая разница?», походил на замок, который решили строить не ввысь, а вширь. Лабиринт соединённых между собой комнат и коридоров обвивал зал с высоким стеклянным потолком. Под ним летало множество свечей вместо привычных всем световых шаров, которые, тускло светясь, висели только в углах комнат отдыха. Жар от свечей и дыхания наполнял помещение, и несколько открытых створок не спасали от духоты. Отовсюду слышался смех, словно смеялся сам воздух. Столько новых лиц, столько людей представлялись улыбающемуся Эдварду, что он уже потерял счёт. Так же, как на первом собрании Особого круга. — Я не представлял, что в нашем обществе так много тех, кого я ещё не знал! — говорил он Джонатану, только что познакомившись с ещё одним парнем с Нефрита. Ему казалось, что за восемнадцать лет он узнал всех, кого только мог, но люди то и дело появлялись из ниоткуда, будто просидели всю жизнь взаперти и лишь сейчас решили показаться миру. — Это ещё и не все, — со знанием дела сказал Джонатан, уже приложившись к вину. — Я не вижу некоторых своих давних знакомых. Некоторых наших общих знакомых… Кстати, о них! — Он вдруг серьёзно посмотрел на Эдварда. — Что с Шерон? — Ну, её здесь нет, — протянул Эдвард, заинтересованным взглядом провожая группку девочек, которые казались ещё слишком молоденькими для подобных собраний. — Я знаю, что её нет! Я спрашиваю, что происходит у вас. Давно не видел вас вместе. И она писала мне не очень весёлые вещи. Эдвард покачал головой. — Мы расставались, когда у Пироса были проблемы. Мне нужно было сосредоточиться и не хотелось напрягать её. — Война кончилась несколько месяцев назад. Твой брат и его величество вернулись. Ты расслабился? Может, решишься на что-нибудь? Эдвард бросил на Джонатана взгляд исподлобья. — Мы не виделись с Шер очень давно. Но мы переписывались. Если бы она была здесь, я бы провёл с ней время. Но раз уж нет… — Эдвард развёл руками и весело хмыкнул, — то сейчас я решусь на то, чтобы выпить и повеселиться. А потом ей напишу. Джонатан сделал вид, что доволен ответом, а потом увидел кого-то в толпе и быстро ретировался, нарочито громко выкрикивая имя знакомого. Эдвард пожал плечами и начал охоту за летающим подносом.***
Хелену Нефрит не радовал. Казалось бы, так далеко от Санаркса: самая западная страна, одной из границ которой служили горы, очерчивающие территорию влияния Восточного Альянса; её омывали северные моря, а окружали маленькие государства, откуда могло приехать столько малознакомых людей. Но собрались на Нефрите все те, кого Хелена не хотела бы видеть никогда. Как на подбор! Та же принцесса Нура с одной девочкой из её стайки, несколько молодых людей, с которыми она как-то вела себя довольно мило, но которые ей наскучили так же быстро, как и понравились. Даже Роланд оказался рядом, возникнув буквально из ниоткуда. — Я не ожидал вас тут увидеть, миледи! — сказал он, улыбаясь, и поцеловал ей руку. — Я всегда не ожидаю вас увидеть, да-да. Однажды я начну понимать, что если в зале светло, то вы наверняка здесь! Он рассмеялся, словно сказал гениальную шутку, и Хелена, взмахнув ресницами, выдавила из себя милую улыбку. На деле её воротило от него, как и от своих закадычных подружек. Роланд поймал бокал и предложил ей, присаживаясь рядом. — Кажется, давно пора создать самонаполняющиеся бокалы! — с важным видом заявил он. — Ловить подносы порой сложнее, чем какую-нибудь дичь. — Я не верю, что ты охотишься, — бросила Хелена, стараясь, чтобы её голос звучал мило и кокетливо, а не оскорбительно. Роланд её утомлял. С ним и его несмешными шутками было весело всего однажды: когда они напились на помолвке Филиппа. Но ей стало слишком плохо после, и она не хотела, чтобы тот день повторялся. А для этого не должны были повторяться и заигрывания с Роландом. Только пока Хелена не представляла, как от него избавиться. «Как же у него получается оказываться рядом всякий раз, когда происходит что-то плохое?» — удивлялась она, глядя в его лицо. — Я не охочусь, — признался Роланд, — но, когда все едут, почему бы не поехать тоже? Порой там рассказывают такие байки! В жизни бы не поверил! Меня как-то знакомый уверял, что сможет пристрелить косулю с любого расстояния. В итоге он проспорил мне сапфир. Представляешь? Я знал, что стоит спорить на что-то покруче. — Определённо, — отозвалась Хелена, и на губах у неё играла задумчивая улыбка. Человека, который последним рассказывал ей про чудеса на охоте, она бросила в тот же день. Роланд самозабвенно продолжал. Хелена скользила взглядом по залу, изредка поддакивала, смеялась и всё выискивала причины встать и уйти. Взглядом она встретилась с Лайзой, и та улыбнулась деланно сочувственно. А потом указала куда-то взглядом. Хелена посмотрела в ту сторону и едва смогла подавить раздражённый выдох. Роджер Кейз тоже был в зале. Стоял в компании Рене, принцессы Вейера, и что-то ей весело рассказывал. Хелена нахмурилась, не понимая, что он здесь забыл, как достал приглашение? А между тем Лайза с таким радушным выражением лица, с каким встречают давних подруг, уже приближалась. Хелена поднялась, и они обнялись, целуя друг друга в щёки. — Как мы давно не виделись! — чересчур радостно проворковала Лайза. — Как ты? — О, прекрасно! — Хелена закатила глаза. — Надеюсь, и ты тоже. Лайза поджала губы. Обычный обмен любезностями бывших подруг. Ничего не менялось. — Здравствуй, Роланд! — быстро переключилась она. — Добрый вечер, мисс, — радостно ответил тот, целуя девушку в руку. Лайза одарила его натянутой улыбкой, которая должна была казаться милой со стороны, особенно такому недоумку как Роланд, и тут же потеряла к нему интерес. — Так что с нашим общим знакомым? — спросила Хелена, понижая голос. — Как он тут оказался? — Я не слежу за ним и ничего не знаю, — пожала плечами Лайза, но пауза и поднятые тонкие брови Хелене не понравились. — Конечно, кроме того, что он подружился с Рене, и она таскает его везде, знакомит со всеми. Поговаривают, что у них роман… — Мне должно быть до этого дело? Ты думаешь обо мне хуже, чем я предполагала. — О нет, ты не можешь предположить, что я о тебе думаю, — Лайза прижала ладонь к груди. — Но, разумеется, это не то, что, по моему скромному мнению, тебя может заинтересовать. Скорее то, что Кейз пьёт больше, чем ему стоит, а после этого — болтает. — Болтает? — одновременно воскликнули Роланд и Хелена. Обе девушки обернулись к нему. Для них он перестал существовать ещё пару минут назад. — Я слышал от него таки-и-ие вещи! — воодушевлённо закивал Роланд. — Ему, конечно, никто не верит. — Что он говорит? — нотки обречённости послышались в голосе Хелены. Она бросила короткий взгляд на Лайзу, и та коротко кивнула, мол, да, то, что ты думаешь. — Всякие непристойности. — Роланд не переставал веселиться, но тут же добавил: — Но ему никто не верит. По крайней мере я — не верю. Хелена медленно перевела взгляд на Лайзу, которая с ироничным сочувствием смотрела на Роланда, очевидно сомневаясь в его адекватности. — Знаешь, Арт, — заговорила она, — после твоей реакции пару месяцев назад мне и слушать Кейза не нужно было, чтобы понять, что всё правда. Но ты бы слышала! Он так гордится. Лайза прыснула. Хелена почувствовала, как краска прилила к щекам — и тут же отхлынула, а во рту пересохло. Она посмотрела в сторону Роджера. Он всё так же смеялся со своими друзьями, Рене положила подбородок ему на плечо, скалясь и совсем не стесняясь ни гостей, ни слухов, которые распускал её кавалер. В какой-то момент они с Хеленой встретились взглядами, Рене улыбнулась ещё шире — и что-то зашептала Роджеру на ухо. — Кому ещё он проболтался? — Хелена замерла, глядя перед собой и не видя ничего. В ушах звенело, плечи напряглись, и руки начинали подрагивать. — Как будто я слежу, с кем Кейз распускает свой длинный язык. — Лайза отмахнулась. — Он точно проболтался Рене. И её брату. И половине наших общих знакомых. У него было полно времени на это! И я точно знаю, что ему верят. Или верят Рене и её брату… Они же у вас были тогда. — Лайза усмехнулась. — И знаешь, это так странно, Арт. Слишком похоже на тебя, с одной стороны, а с другой… Неужели тебе серьёзно по душе тратить время на таких парней? Она посмотрела на Роланда так, будто он был неприятным насекомым, улыбнулась ему и, дёрнув плечами, пошла прочь. Хелена вцепилась в тонкие кольца, сжимая их с такой силой, что они и ободки, и камешки впились в кожу. Ей хотелось подойти к Роджеру и ударить его. Оставить на его улыбающейся физиономии красный след от ладони, а может, и от ногтей. Хотелось, чтобы Рене и её братец провалились на месте. Чтобы у всех, кто успел прослышать об этом, стёрлась память. Да чтобы у неё самой стёрлась память! Руки затряслись. Один взгляд на смеющуюся компанию — и ей показалось, что они непременно обсуждают её. Что все обсуждают её. Стало нечем дышать, и мир растёкся невнятным пятном. — Что-то случилось? — Роланд привстал и потянулся к Хелене, но она ловко увернулась от его руки. — Всё в порядке, — почти прошептала она, ловя ртом воздух. — Я… Мне просто нужно... Извини. И она вылетела из зала.***
Эдвард был рад Нефриту, но чем ближе подбиралась ночь, тем сильнее становилась головная боль. Она ударила в виски почти сразу и больше не отпускала. Казалось, что голова взорвётся, но Эдвард старался этого не показывать, улыбаясь, смеясь со всеми. Рюмка вина на какое-то время позволила ему расслабиться, но спасительный эффект прошёл, как только зазвучала музыка. Необычно громкая, сильная… И как он раньше этого не замечал? Неужели раньше играли тише? Эдвард никогда прежде не мучился на балах от головной боли. Жара и шум давили. Приоткрытые окна не спасали — в них почти не залетал тяжёлый, влажный от дождя воздух. И наконец, доведённый невыносимой мигренью, Эдвард покинул искрящийся зал. Он прошёл насквозь несколько игровых и комнат отдыха и оказался в коридоре. Там не горели свечи и шары, но высокие окна не были зашторены, и слабый свет с улицы попадал в холодные, полные воздуха тихие коридоры. Музыка осталась позади, уступая место монотонному стуку бьющих в стекло капель. Эдвард облегчённо вздохнул. Гроза за окном усиливалась. Редкие раскаты грома разрывали постукивающую тишину, но голова от них уже не болела. Боль вообще начинала медленно отступать, пока Эдвард бродил по коридорам, оглядываясь, чтобы не потерять путь обратно в зал — больно было похоже поместье на лабиринт из дверей и комнат. Он словно находился где-то вне реальности. Та осталась в зале, с шумом, с огнями, с выпивкой и людьми, а он попал в царство тишины и умиротворения. Как они только могли уживаться в одном здании? Новый раскат грома заставил Эдварда замереть. В свете блеснувшей молнии вдруг показался силуэт. Девушка стояла, прислонившись лбом к холодному стеклу и что-то неразборчиво шепча. Её плечи, на которые спадали длинные чёрные локоны, дрожали. Эдвард почувствовал себя лишним и хотел было уйти, как девушка вдруг развернулась и уставилась прямо на него. Новая вспышка молнии осветила её бледное лицо и большие испуганные глаза, пронзающие его насквозь и заставляющие в нерешительности замереть. Эдвард узнал её тут же. С Хеленой Арт он никогда не общался лично. Они виделись на балах и приёмах, вежливо здоровались. Она всегда была мила, хотя и Филипп, и Джонатан не раз фыркали: «Арт!». Эдвард слышал какие-то разговоры о ней, но не запоминал их — мало ли что можно услышать в пьяной компании! Он никогда не думал, что им представится возможность познакомиться ближе, и его это не особо заботило, а теперь стоял напротив неё в узком тёмном коридоре и не знал, что сказать и чего ждать. Их разделяла пара шагов. Он видел, как блестит тонкая цепочка с подвеской-ромбом у неё на лбу, как она держится за подол платья, прикусывает губу, как взгляд её бегает. — Сэр Эдвард… — Её голос хрипел, словно она говорила через силу. — Я… Сегодня такой день… — Всё в порядке? — прошептал Эдвард осторожно, чувствуя, что любое неверное слово приведёт к катастрофе. — Вам нужна помощь? Хелена вскинула голову, устремив на него непонимающий взгляд. Она было открыла рот, чтобы ответить, но не смогла. Её голова опустилась, плечи поникли. Эдвард не на шутку испугался. Она выглядела такой бледной, будто готова была упасть в обморок. — Может, нам стоит вернуться и вызвать врача? Он протянул ей руку, но она отшатнулась от неё, как от огня. — Нет! — она почти вскрикнула. — Я не пойду в зал. Не сейчас. Оставьте меня! Я не хочу никого видеть. Не хочу ничего слышать. — Она сжала ладонями виски, из глаз хлынули слёзы. — Я устала от людей, которые улыбаются мне в лицо, а за глаза… Я не хочу это терпеть. Не хочу иметь с ними ничего общего. Не хочу иметь ничего общего с теми, кто считает, что имеет право меня осуждать, хотя они сами ничуть не лучше. И с вами не хочу, если вы такой же! Эдвард не помнил, чтобы слышал гром, но в новом блеске молний увидел лицо, полное решимости, граничащей с помешательством. Её глаза — такие синие, будто впитавшие всю энергию молний, — были широко распахнуты и смотрели со злобой, пальцы сжались в кулаки. Эдвард был уверен: она не понимала, что говорит, кому и зачем, но слова её обрушивались на него лавиной полились, и он в молчаливом благоговейном ужасе наблюдал за этим бесконтрольным срывом. — Но это сейчас они такие смелые и грубые со мной! — Хелена посмотрела в сторону, и голос её переменился: не осталось ни усталости, ни нервозности — только уверенность в собственной правоте. Она осторожным жестом вытерла с щёк слёзы и выпрямила спину. — Мы ещё посмотрим, как они запоют через несколько лет. Я стану королевой, а бо́льшая часть из них так и останется никем, только мечтающим о тронах, власти и влиянии. И они будут извиняться, будут стелиться передо мной, только чтобы заполучить моё расположение. С удовлетворением она обвела взглядом тёмный коридор. Глаза её блестели, щёки раскраснелись, она тяжело дышала после своего монолога, но губы её непроизвольно растягивались в улыбке. Она будто уже видела свой триумф, всех людей, взирающих на неё с восхищением, — совсем как Эдвард сейчас. Хелена его не замечала, поглощённая фантазией и эмоциями, а когда заметила — дёрнулась. С лица её сползло победное выражение, сменившись ужасом — она поняла. — Простите! — выпалила она, всплеснула руками и бесшумно проскользнула мимо, как что-то нереальное, призрачное. Как ветер. Лишь оставила Эдварда с лёгким шлейфом из ледяной магии и нежных цветочных духов. Реальность никак не хотела вставать на место. Как в полусне Эдвард подошёл к окну. Он сомневался, что что-то вообще произошло, но на стекле всё ещё виднелись следы от её пальцев, и, поддавшись неожиданному порыву, Эдвард накрыл эти следы своей рукой. Стекло задрожало от нового раската грома. Назад Эдвард шёл, постоянно оглядываясь в надежде застать где-то Хелену. Он хотел поговорить, чувствовал необходимость, бьющую изнутри и не дающую покоя. Она убежала, не дав вставить и слова, а теперь он не мог прийти в себя. Он был поражён всем, что услышал. Пусть эти слова не предназначались ему, это была такая нелепая случайность, но он ценил это. То, что она сказала, казалось чем-то глубоко сокровенным. Слишком честным и неожиданно красивым, как трещинки на лице идеальной статуи, делающие её ещё более настоящей. Эдвард вернулся в зал, и взгляд его тут же забегал по гостям. Музыка пока не приглашала к танцам, а потому, расстроившись, Эдвард пошёл к Джонатану, которого приметил первым. Тот мечтательно смотрел в сторону, и Эдвард был уверен: где-то в той стороне, окружённая подругами, находится Эмили. — Где ты был? — не оборачиваясь, спросил Джон, потягивая из бокала шампанское. — Пропустил несколько танцев. — Отдыхал. Эдвард ещё раз с надеждой оглядел зал и взял с проплывающего мимо подноса бокал. — Ты выглядишь каким-то счастливым, — усмехнулся Джонатан. — Кого ищешь? — Да так. Я просто решил, кого приглашу на следующий танец! Джонатан насмешливо поднял бровь, и в его затуманенных, пьяных от влюблённости глазах появились заинтересованные огоньки. — Кого же? — Хелену Арт. Джон подавился шампанским. — Ты серьёзно? — Да! — Эдвард горячо закивал. — Но… Ты ведь знаешь, что о ней говорят? — вкрадчиво поинтересовался Джон. Эдвард пожал плечами. — Мне всё равно. Мало ли кто что говорит! — Ты серьёзно? У Джонатана это не укладывалось в голове: одна из самых занимательных тем последних месяцев! Как можно было не слушать возникающие тут и там споры, насколько можно верить Роджеру Кейзу и является ли «но ведь Рене сказала» неоспоримым аргументом?! Впрочем, Эдвард не собирался отвечать. Его желание граничило с жизненной необходимостью, словно мир бы разрушился, если бы он не нашёл Хелену и не пригласил на танец. Если б мог, Эдвард, наверно бы взлетел! Он поднимался на носки и вытягивал шею, пытаясь что-то разглядеть над головами гостей. Он отказывался от напитков, потому что настойчивые летающие подносы только отвлекали, и раздражался, когда Джонатан вполголоса просил его успокоиться и вспомнить про, чёрт бы их побрал, манеры. — Джон, я пошёл. Я должен её найти! — Эдвард махнул Джону и скрылся в толпе людей, не успел тот сказать и слова. Джонатан развёл руками, тяжело вздохнул и взял ещё один бокал с таким видом, будто смирился, что ничего не понимает в этой жизни. Эдвард увидел Хелену на противоположном конце зала в компании какого-то парня, которого он как бы должен был знать, но совершенно не помнил. Тонкий, русоволосый, долговязый, с лицом сладким до тошноты, парень этот Эдварда ничуть не смущал. В его компании Хелена его будто даже не выделяла, больше общаясь с девушками или нефритским принцем Мариусом, и на лице её, когда она обращалась к своему кавалеру, не мелькало тех особых выражений, которые Эдвард видел у Джонатана и Эмили, когда те были вместе. Напротив, Эдвард был уверен, что заметил, как Хелена скучающе отводит взгляд, и даже не сомневался — она ему не откажет. Когда он оказался рядом и извинился, привлекая внимание, Хелена побледнела. — Разрешите пригласить вас на танец? Эдвард очаровательно улыбнулся, глядя на неё лучистыми зелёными глазами. Огоньки танцевали в них, золотые блики лежали на волосах. Он выглядел как сказочный принц: идеальный, прекрасный… И от этого становилось ещё больше не по себе. Она помедлила в сомнении. С одной стороны, Эдвард Керрелл не казался ей опасным. Просто милый мальчик, который, в отличие от его же брата, вёл себя как принц: улыбался, был вежлив, умел любые беседы и, несмотря на праздный образ жизни, считался чуть ли не самым приятным человеком в их обществе. С другой — она его совсем не знала. Он дружил с Джонатаном Спарксом, тот — с компанией брата Рене, а значит, был одним из тех, кто её обсуждал и обсуждал. Эдвард Керрелл, несмотря на все свои регалии, мог быть таким же. А ещё так же, как его брат, он мог использовать всё, что она ему наговорила, против неё же. Шантаж. То, в чём так хотел преуспеть Филипп! Хелена хмыкнула, готовая отказаться, но краем глаза заметила опешившего Роланда — и уверенно вложила свою ладонь в ладонь Эдварда. Маленький побег. Лучшая интрига за вечер. Эдвард не мог оторвать от неё взгляд, когда они выходили на середину зала. Прямая спина, поднятый подбородок, взгляд сверху вниз из-под длинных ресниц и самодовольная улыбка. Хелена повернулась к нему, делая неглубокий реверанс, и позволила взять себя за талию, кажется, немного ниже, чем того требовали приличия, но они словно пришли к негласному соглашению не обращать на это внимания. Зазвучала музыка, они сделали пару шагов, и произошло то, чего Эдвард не ожидал. Её лицо изменилось. Ни следа улыбки, ни следа той величественной самоуверенности — лишь серьёзное напряжение во взгляде. — Не говорите никому, прошу вас, — прошептала она, сверля его взглядом. Обескураженный таким изменением Эдвард моргнул, а затем быстро улыбнулся. — У меня и в мыслях не было! Хелена опустила взгляд на мгновение, а потом подняла — и её губы снова растянулись в улыбке. В такой же, какой она была пару минут назад: уверенной и величественной одновременно. В такой, от которой у Эдварда опять перехватило дыхание. — Я вам поверю.***
Эдвард поцеловал ей руку и задорно подмигнул, обещая вернуться. Хелена улыбнулась в ответ и неожиданно поймала себя на мысли, что Эдвард Керрелл только что перевернул весь её вечер. В прошлый раз ей было хорошо от алкоголя, а сейчас — от него. Странное, опьяняющее чувство лёгкости и восторга. — Что, Арт, — поджав губы, спросила Лайза, — с одним Керреллом не получилось, пробуешь с другим? Хелена выгнула бровь. — Завидуешь? — и рассмеялась. Даже эта девица не смогла бы испортить ей настроение. Не теперь, когда вечер стал ярче и веселее. Эдвард Керрелл стал её маленьким открытием и огромной победой. Лучшим событием вечера, которое всполошило всех, но в этот раз гомон за спиной не приводил к срывам. Напротив — окрылял, давал силы, заставлял смеяться в душе. Она слышала, что не достойна Эдварда Керрелла после всего, что случилось между ней и Роджером Кейзом, что не имеет права с ним не то что танцевать — стоять рядом. К тому же у неё ведь Роланд «новый фаворит»! И поэтому, когда Эдвард пригласил её на следующий танец, она, не думая ни секунды, согласилась. Они могли бы даже не разговаривать — говорил зал. И это освещало её ночь лучше, чем тысячи свечей. Ярче, чем поднятый Эдвардом Керреллом Огненный меч в тот день, когда они впервые посмотрели друг на друга.