Новые чудеса

POV Мирана - Алиса, ты меня извинишь? Мне нужно поговорить с дочерью, - сказала я, пытаясь удержать себя. - Конечно, Мирана, - сказала она, склонив голову, когда уходила. - Пожалуйста, убедись, что нас никто не перебивает, - добавила я. Только несколько раз в своей жизни, я когда-либо сердилась, и я не была сердита сейчас. Я волновался до самой ярости. Алиса закрыла за собой дверь, и я дала ей несколько минут, чтобы она немного отошла от двери. Я не буду ругать свою дочь на публике. Теперь она смотрела на меня мягкими карими глазами. Она терпеливо ждала, и я могу сказать, что она не понимала, почему я была зла. Она не понимала, что значит быть матерью или бояться за жизнь дочери. Она не могла, и я должна быть терпеливой, потому что это не её вина. Но было что-то ещё. - Зачем ты пошла туда, чтобы увидеть её? - твёрдо спросила я. - Сначала я не знала, почему я это сделала, но потом поняла, что она заслуживает услышать новости из моих уст, если не из твоих - мягко сказала Анита. - Есть причина, почему я не пошла туда. Она бы разозлилась. Она бы сделала прискорбные вещи в своём гневе. Она могла быть опасной, - сказала я, и это правда. Моя сестра очень легко могла отвернуться от своих рассуждений и действовать жёстко. - Она моя мама. Она не причинит мне вреда, - сказала Анита. - Она моя сестра, и она многое сделала, чтобы навредить мне, - сказала я, пытаясь заставить её понять. - Она на это способна. Я знаю. Я пошла добровольно, - сказала Анита, намёк на замешательство был в голосе. - Что, по-твоему, ты делала? - в расстройстве спросила я. - Я верила, что это было правильно! - так же разочарована, сказала Анита. - Что именно? - осмелилась спросить я. Что можно получить от того, чтобы снова спуститься туда? После того, как она вернулась плача в первый раз... - Облегчить её страдания! Ей жаль! Извинение, не сделает вещи лучше, но, по крайней мере, она сожалеет о своих действиях. Я не могу сердиться на неё, когда она пытается помириться со мной. Что за человек была бы я, если бы этого не сделала? Я была бы не лучше её. Я была бы жестокой и мстительной. Ты хочешь, чтобы я была такой? - воскликнула она, широко раскрыв глаза. - Нет! - громко сказала я, эмоции бегают вокруг меня по кругу, - Но я также хочу, чтобы ты была в безопасности. Ты знаешь, сколько людей могут убить тебя прямо на месте? Ты знаешь, как я боялась, когда тебя здесь не было? У меня складывались мысли о том, что могло произойти? - чуть не закричала я, по моим щекам текли слёзы, когда я опустилась на колени лицом к лицу с моей девочкой. Она положила руки на моё лицо и вытерла мои слёзы своими маленькими пальцами, и в её глазах было понимание и чувство вины, - И я сожалею, что причинила тебе боль. Но я не могу пожалеть о своём решении пойти и утешить мамочку. - Почему ты хотя бы мне про это не сказала? - спросила я, мои заботы исчезают. - Ты бы отпустила меня, когда сам не хотела этого делать? - спросила она с маленькой улыбкой. Я посмеялась один раз. - Ты слишком мудра для девочки шести лет, - сказала я, обнимая мою маленькую девочку. - Спасибо, мама, - сказала она "сияя". - И я горжусь тем, что ты пытаешься смягчить вину своей матери, - сказала я. И я ей показала, какой она добрый, добродушный человек. - Ничто не может ослабить её чувство вины. Она будет чувствовать это до конца своей жизни. Я только что согласилась попробовать это исправить. Не думаю, что это сработает. Его вес слишком велик. Ты должна была видеть её. Я могла видеть, что в её глазах чего-то не хватает. Это пропало в день смерти папы, - печально сказала Анита. - Это любовь. Истинная любовь. Она совершила ошибку и отбросила её. И из-за этого... она никогда не вернёт его, - сказала я, отвечая на её косвенный вопрос. Мне было жаль мою сестру. Мне было жаль Реавира Хайтоппа. Если бы он знал, что умрёт от её руки, он бы всё равно влюбился в неё. У него никогда не было выбора. Он не мог жить без неё. Он бы хотел умереть от её руки. Но после рождения Аниты он просто хотел жить счастливой жизнью со своей женой и ребёнком. И несмотря ни на что, моя сестра любила его. С её разумом просто поиграли. Бедная Рейси, она бы не сделала этого дважды. Если бы время повернулось назад, она бы не сделала этого снова. Но время не её друг. Никто не был её другом. POV Анита Когда я заснула в ту ночь, я знала, что у меня будут сны. Это было неизбежно. Я появилась посреди замка. Красный замок на Угрюмом Бреге. Он не был в руинах, хотя, он выглядел именно так, как я его запомнила. Я была уверена, что это тогда мне снилось, потому что с момента моего заключения я всегда чувствовала, что это было мерзкое отвратительное место. И, кроме того, настоящий красный замок был в руинах. Это не может быть реальным. Но я хотела, чтобы это было так. Потому что в трёх футах от меня стоял папа. И он улыбался мне, очень живой. Как бы я хотела, чтобы это не было сном. Я хотела плакать. Я уже чувствовала, как слёзы наполняются в моих глазах. Папа встал на колени, чтобы посмотреть мне в глаза. - Милая, мой дорогой ребёнок, - сказал папа грубым глубоким голосом, - Не плачь, - он успокоил меня и подхватил на руки. Я так долго не чувствовала себя настоящим ребёнком. Вот в его объятиях теперь это именно то, что я чувствовала. Его руки были такими настоящими. - Это сон, - тихо сказала я, чувствуя гладкую ткань его камзола и силу его рук подо мной. Я хотела это запомнить. - Да, так и есть. Я бы хотел, чтобы это было не так, - папочка вздохнул, посадив меня на колени. - Почему ты здесь? Ты никогда не разговариваешь со мной в других моих снах. В других моих снах, ты ... - я остановилась, не желая закончить предложение. - Мёртв. Я знаю, мне на самом деле всё равно, - улыбнулся папа. Я здесь, потому что ты сделала что-то замечательное. Такое замечательно, что некоторые очень важные люди позволили мне вернуться к тебе только сегодня вечером. - Правда? Что я сделала? - удивлённо спросила я. Папа действительно был здесь. Его дух или призрак, но это он. - Ты позаботилась о своей матери и заставила её почувствовать себя любимой, моя самоотверженная маленькая дочурка, - сказал он, наполовину дразня меня. - Какой именно? У меня теперь две, ты знаешь, - сказала я, хотя я знала, какая именно мама. Я заставила маму слишком волноваться сегодня. - Ту, на которой я женат и влюблён, - уточнил он, улыбаясь в гордости. - Ты всё ещё так гордишься этим. После того, как она убила тебя? - в шоке спросила я. Я едва держалась, не впадая в безумие каждый раз, когда вспоминаю, что она сделала с нами обоими. - Смерть не меняет фактов, Анита, - сказал он, обняв меня. - Какие факты? Тот, не имеет для меня значения, убила ли она тебя или Стэйн убил тебя, потому что ты всё ещё мертв, - сказала я, чувствую боль. И мне было больно. Мне было больно, потому что мне было так грустно. - Да. Наряду с такими фактами я всегда буду любить её. Как я всегда буду любить тебя. Предала ли она меня за эту рыбную глотку по имени Стэйн? Да. Но она всё ещё любила меня. Я никогда не верил, что она любит его, - мягко объяснил папочка, и я увидела, что его глаза стали фиолетовыми, просто говоря о ней. Мёртвые и всё ещё влюблённые. - Я тоже люблю маму. Но ты не знаешь, как трудно простить её после того, как она убила тебя на моих глазах и заключила меня в тюрьму на три года, - сказала я, одинокий слеза скатилась по моей щеке. - Я знал, что ты заглянешь в комнату. Я должен был проводить тебя до твоей комнаты? - cказал он, вытирая слезу мозолистым большим пальцем, - Твоё время проведённое в подземельях ужасно, даже я могу признать, что я был зол по этому поводу. - Три года спустя после того, как ты оставил меня навсегда, я всё ещё вижу это во сне, как топор упал на твою шею, - прошептала я. - Тише. Не думай об этом. Подумай обо всех воспоминаниях до этого. Когда я уложил тебя в кровать или когда твоя мамочка качала тебя на руках. Теперь, дорогая, прежде чем наше время уйдёт, расскажи мне, что произошло с тех пор, - сказал он, улыбаясь своей прекрасной улыбкой. Так я и сделала. Я сказала ему, что Бармаглот был убит бравным воином, и корона мамочки снова вернулась её законному владельцу. Как дядя Террант остановил Стэйна от убийства мамы, и их отправили в ссылку. Папины глаза потемнели. Смерть не изменила и того, что он ненавидел Стэйна. - Алиса, бравный воин, ушла на три года, но вернулась, потому что сказала, что Подземье - её настоящий дом. Она и дядя Террант влюбились во время войны, - счастливо сказала я. Папочка головокружительно засмеялся, - Правда? Террант влюбился в неё? Как замечательно? Она хорошенькая? - спросил папа, всё время улыбаясь. - Она прекрасна и полна булатности. Она лучшая подруга матери, и она так смелая, что дама во дворе наполовину боятся её. Она ездит на Брандашмыге и почти никогда никого не слушает. И она любит дядю Терранта. Очень, - сказала я, описывая Алису моему папе. - Неудивительно, что он любит её! - воскликнул папочка, улыбаясь, - Я бы с удовольствием дразнил бы его об этом. Я всегда думал, что он любит Мирану. Алиса не возражает против его бессвязности? Или безумия? - с любопытство спросил папа. - Ей это нравится. Она одна из немногих, кто может вытащить его из безумия. Думаю, он женится на ней. Он называл её наглой в последнее время из-за того, что она пробормотала. Что-то о том, что должны носить мужчины из семьи Хайтопп под килтом, - сказала я, это меня смутило. Я понятия не имела, что она имела в виду, но это сделало дядю Терранта очень взволнованным. Теперь даже папа покраснел, - Ты опять подслушивала? Она бы не сказала этого перед детьми, - внезапно он посмотрел в сторону, как будто услышал что-то. - Теперь, дорогая, мне уже почти пора идти. Передай Миране, что я до сих пор дорожу её дружбой и передай дяде Терранту мои наилучшие пожелания. Передай Алисе, что она прекрасна для него, и если ты увидишь женщину, которую я люблю... скажи ей именно это, - сказал он, прощаясь со мной. - А ты, моя милая, моя дорогая, я буду смотреть, как ты растёшь. Не забывай, что я всегда буду любить тебя, потому что моё сердце везде, где есть ты, - мягко сказал он, обняв меня и поцеловав в фенечку на моей шляпе. - В добрые дальние, моя маленькая Анита, - улыбаясь, сказал он, когда начал исчезать. Я снова хотела плакать. Но на слёзы времени уже не было. - В добрые дальние, папа. Я люблю тебя, - сказала я, целуя его в щёку, прежде чем он сможет исчезнуть. И я только что сделала это. После трех лет плача, потому что мне так и не удалось попрощаться, я наконец-то попрощалась. Когда мои губы покинули кожу его щеки, я проснулась. Я оторвалась от своей подушки, и вдруг всё стало белым, после того, как я видела красный цвет повсюду на Угрюмом Бреге. Мрамория вместо Угрюмого Брега. Внезапное изменение было поразительным и разочаровывающим, потому что я привыкла видеть лицо моего отца снова. Моя рука коснулась моих ещё тёплых губ. Я должна была быть уверена, что это случилось. Я взяла шляпу с прикроватного столика, и коснулся фенечки. Фенечка моего отца, она была тёплой. Место, где он поцеловал её, было тёплым, и я знала, что это было реально. Впервые за три года я не выдумала кошмар. Мне приснился настоящий сон.