Чани-хён
Что за глупый вопрос? Ты же знаешь, что мне нужно работать
Дьявол по имени Минхо Ты постоянно работаешь, может пора уже отдохнуть? Как насчет того, чтобы поболтать в скайпе? Я соскучилсяЧани-хён
Хорошо, давай
Но только не долго, мне нужно закончить этот трек сегодня
Дьявол по имени Минхо Хорошо, я звонюЧани-хён
Подожди, дай мне пару минут
Чан, взяв в руки ноутбук, быстро перемещается на кровать, потому что за столом сидеть уже устал, да и так будет удобнее. Опустив ноутбук на кровать и поудобнее устроившись, парень открывает окошко скайпа и пишет Минхо короткое сообщение о том, что он готов. Спустя несколько секунд на экране всплывает окошко, оповещающее о входящем звонке, и Чан щёлкает курсором по кнопке принятия вызова, тут же видя по ту сторону монитора отлично знакомое лицо. Минхо улыбается, словно довольный кот, а ещё выглядит таким растрёпанным, домашним и уютным, что у Чана в груди щемит, и он понимает, как сильно успел соскучиться по нему, хоть и прошло-то всего ничего — четыре дня. Праздничные каникулы длятся неделю, а значит осталось ещё три дня. Три дня без Минхо и три дня в полном одиночестве. Нет, Чан, конечно, с какой-то стороны рад, что ему удосужилось целую неделю быть одному, потому что можно спокойно поработать, а ещё хоть немного отдохнуть от этих шумных детей, но даже за эти четыре дня он уже успел соскучиться по привычному дурдому, царящему в общежитии. А ещё по Минхо: по его подколам, объятьям и поцелуям, пока никто не видит. — О Боже, почему ты выглядишь так, будто полчаса назад вылез из могилы и уже успел съесть пару-тройку человек? — Чего и следовало ожидать, Минхо начинает с не совсем стандартного приветствия, на что Чан привычно закатывает глаза. — Зато ты любишь меня даже таким, похожим на сонного зомби. Признай это. — Ладно, ты прав. Но тебе правда стоит больше спать, сколько можно говорить тебе. — Да знаю я, но не всегда получается. Особенно когда дэдлайн на носу, а песня ещё не готова, — Чан устало трёт глаза и широкая белая футболка предательски сползает, оголяя острые ключицы и плечо, на что Минхо конкретно залипает до тех пор, пока Чан не понимает в чём дело и не поправляет её. — Я понимаю, но, пожалуйста, спи больше, хён. — Постараюсь, — коротко отвечает Чан и улыбается, после чего на некоторое время вокруг повисает гробовая тишина, которую прерывает Минхо: — Я соскучился. — Я тоже, — тихо отвечает Чан и замечает, как в глазах младшего появились маленькие огоньки, не предвещающие ничего хорошего, потому что это, чёрт возьми, Минхо, и мало ли что могло взбрести ему в голову. Поэтому Чан настораживается, но виду не подаёт. — Соскучился по тебе: по твоим объятьям, по твоим сладким поцелуям, по твоему телу. Соскучился по твоей шее. Ты не представляешь, как сильно мне сейчас хочется оставить на ней несколько алеющих засосов и искусать так, чтобы ты громко застонал. Кстати, и по твоим громким стонам я тоже соскучился. Минхо смотрит прямиком в камеру ноутбука, из-за чего у Чана создаётся впечатление, будто он смотрит прямо в глаза, а тот факт, что Чан решил говорить по скайпу в наушниках, ещё больше усугубляет ситуацию. Минхо говорит тихо, размеренно и его голос вкрадывается в самое подсознание старшего, заставляя его фантазию разыграться, а щёки — предательски покраснеть от собственных мыслей. И тут-то Чан понимает, что значили те дьявольские огоньки во взгляде младшего. — Блять, — тихо выдыхает парень, прикрывая глаза и чувствуя, как кровь приливает вниз и в области паха болезненно, но приятно, тянет. — Что, представил? — С дьявольской усмешкой интересуется Минхо, но, так и не дождавшись ответа, продолжает. — Я соскучился по твоим аппетитным бёдрам, которые, как ты прекрасно знаешь, я до безумия люблю целовать. А ещё они отлично смотрятся в моих ладонях. Соскучился по тому, как ты дрожишь в моих руках от желания, когда я мучаю тебя. — Какого чёрта ты творишь? — Шипит Чан и открывает глаза, замечая по ту сторону экрана эту блядскую ухмылку своего парня. — Кажется, мой мальчик уже возбудился? А я ведь ещё ничего и не сделал, — рассуждающим тоном тянет Ли, после чего прикусывает губу и снова прожигает Чана взглядом. — Ну давай же, сними эту грёбаную футболку, она же явно мешает тебе, детка. Чан не успевает даже осознать, в какой момент Минхо с «хён» перешёл на «детка», но срывающееся с губ Минхо «детка» звучит так охуенно, что Чан не выдерживает. В подсознании то и дело,одна за одной, возникают картинки того, как Минхо целует его, как мучает, заставляя изнывать от желания, как втрахивает в матрац, крепко сжимая его бёдра своими пальцами. И Чан не успевает сообразить, что делает, когда желание и подсознание берут вверх, и он тянется к краям футболку, тут же цепляя её пальцами и медленно стягивая с себя. — Умница, — произносит Минхо уже немного грубее, после чего несколько секунд молчит и продолжает: — А теперь закрой глаза и представь, как я терзаю твою шею грубыми поцелуями и в то же время сверху вниз веду ладонью по твоему торсу. Потрогай себя. И Чан делает. Запрокидывает голову назад и очерчивает пальцами шею, после чего ведёт по ключицам и ниже — по груди, животу и в опасной близости к паху, а с его губ срывается громкий возбуждённый вздох, отчего Минхо по ту сторону монитора довольно ухмыляется, запуская руку под собственную футболку, и точно так же поглаживает свой торс. — Молодец, детка. Я знаю, насколько у тебя чувствительные соски и как сильно ты любишь, когда я уделяю им много внимания. Потрогай их. Чан снова ведёт рукой по животу с едва виднеющимися кубиками пресса вверх и невесомо прикасается к левому соску, несколько раз обводя вокруг. Затем подключает вторую руку и начинает ласкать оба соска, то обводя вокруг, то сжимая и скручивая затвердевшие горошины сосков, и сопровождая всё это тяжёлым дыханием и тихими стонами, которые парень максимально пытается сдерживать. — Не сдерживайся. Мне нравится твой голос, когда ты стонешь, — уже в более приказном тоне говорит Минхо и Чан не может не слушаться, поэтому расслабляется и позволяет тихим стонам сорваться с собственных губ. После всего этого Чану наверняка будет стыдно за то, что он делал, потому что это первый раз, когда он вытворяет такое, можно сказать, на камеру. Но сейчас ему, видимо, ударил в голову тот факт, что у них с Минхо не было близости уже почти неделю, что, конечно же, сказалось на молодом организме. Поэтому парень лишь отбрасывает в сторону все сомнения и продолжает, потому что ему сейчас так чертовски хорошо, а ещё чертовски не хватает Ли рядом. — Ты такой послушный, малыш. Малыш. Чана бросает в дрожь, а перед глазами фейерверки взрываются, потому что с губ Минхо это звучит так круто. — А теперь потрогай себя там. Я знаю, как тебе не терпится, — Чан бормочет себе под нос тихое «хорошо» и опускает руку вниз, оттягивая резинку домашних спортивок, но тут же получает недовольный ответ Минхо. — Нет. Сначала через штаны. Он накрывает возбужденный член ладонью и слегка надавливает, представляя, будто это ладонь Минхо, из-за чего с губ срывается громкий выдох. Чан несколько раз двигает ладонью по возбуждённому органу сквозь толстую ткань и понимает, что этого мало, ему хочется больше. И Минхо, кажется, чувствует это, потому что буквально в ту же минуту подаёт голос: — Хорошо. А теперь приспусти штаны, — Чан послушно подцепляет резинку спортивных штанов пальцами и стягивает их вместе с боксерами. Ему безумно сильно хочется прикоснуться к себе, но он покорно ждёт следующих приказов, совершенно не понимая, в какой момент поддался этой игре. — Можешь прикоснуться к себе. Чан обхватывает член у самого основания и делает пару движений вверх-вниз, чувствуя каждую выступающую от возбуждения венку. Он обводит головку большим пальцем, размазывая естественную смазку, и тихо стонет от собственных фантазий, в которых Минхо ласкает его. И его фантазии становятся ещё более явными, когда Чан слышит тихий приглушённый стон Минхо в наушниках. Всё это время глаза Чана были закрыты и он, конечно же, не видел происходящего по ту сторону экрана, но любопытство берёт вверх и, когда парень все же обращает свой взор на экран ноутбука, видит лишь плавные движения руки Ли где-то под столом и запрокинутую назад голову с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. И Чан даже на какое-то время залипает, потому что Минхо выглядит, как чёртов Бог, а ещё он думает о том, что это нечестно: он весь такой открытый перед Ли, а тот совсем не показывает себя. — Детка, я не разрешал тебе подсматривать, — грозно произносит Минхо, и Чан даже немного пугается, потому что никак не ожидал, что его поймают с поличным. — Я тоже хочу видеть тебя, — со сбившимся дыханием произносит Бан, продолжая ласкать себя. — Пожалуйста. Минхо на это неодобрительно качает головой и молча стягивает с себя футболку. — Продолжай, — довольно отвечает Минхо и прерывает все попытки Чана возразить. — Я знаю, как сильно ты скучаешь по моим ласкам, поэтому прости, что заставляю тебя ждать. Осталось всего-то три дня, и я хорошенько позабочусь о тебе, малыш. Движения ладони Чана становятся быстрее и немного резче, и стонет он уже громче, представляя, как Минхо берёт его на всех поверхностях в этом общежитии, а осознание того, что Ли сейчас по ту сторону монитора тоже ласкает себя, смотря на такого открытого Чана, заставляет парня ещё больше возбуждаться. — Ты такой красивый, хочу искусать и зацеловать всё твоё тело, оставляя алые следы, чтобы все знали, что этот прекрасный мальчик мой и только мой. У Минхо дыхание сбито, и он говорит это всё вперемешку с тяжелыми выдохами, отчего Бану голову кружит покруче, чем от алкоголя. А от комплиментов у парня краснеют щёки, словно у застенчивой школьницы, хоть Минхо и делает так частенько. Он до безумия любит возбуждать и смущать своего парня. — Я обязательно вознагражу тебя за столь долгое ожидание. Обещаю, тебе будет очень хорошо, — шёпотом произносит Ли, продолжая ласкать себя и любоваться таким Чаном. — Надеюсь, ты будешь очень громким. Хочу, чтобы все знали, как тебе хорошо. Тебе наверняка будет неловко из-за того, что за соседней стеной ребята будут смотреть какой-нибудь фильм. Ты будешь стараться сдерживать свои стоны и быть как можно тише, но, уверяю тебя, у тебя не получится, потому что я буду делать с тобой такое, отчего ты просто не сможешь сдерживаться. Я обещаю тебе, малыш. Чан подмахивает бёдрами в такт движения руки и громко стонет, пока перед глазами взрываются фейерверки из-за возбуждения и собственных мыслей, а ещё и Минхо добивает своим голосом и всякими комплиментами и пошлостями. Ему так охуенно и по телу толпами мурашки пробегаются, а ещё желание поскорее увидеть Минхо и прочувствовать на себе все его ласки становится в тысячу раз сильнее. И он уже заранее мысленно извиняется перед ребятами за то, что определённо точно будет очень громким даже не смотря на попытки быть как можно тише. Потому что прекрасно знает, на что способен Минхо. И если Минхо захочет, чтобы он был громким, то он по-любому добьётся этого. — Ты можешь кончить, малыш, — сквозь собственные приглушённые стоны произносит Минхо, а Чан делает ещё несколько движений рукой и с именем Минхо на губах кончает, пачкая руку и живот. Ли самодовольно улыбается и кончает следом. — Хороший мальчик. Жду не дождусь того момента, когда смогу разложить тебя прямо на столе на кухне. У Чана перед глазами всё плывёт и всё, о чём он может сейчас думать, так это о том, чтобы эти чёртовы три дня пролетели как можно поскорее. — Ложись спать, хён, не стоит сегодня больше работать. Сладких снов, я отключаюсь, — и Минхо сбрасывает вызов, не дав Чану даже прийти в себя. А ещё эта резкая смена тона и переход с «малыш» и «детка» на «хён»… — Вот же засранец, чтоб тебя, — произносит себе под нос Чан и тянется к прикроватной тумбочке, чтобы взять оттуда пачку салфеток и вытереться. А потом на самом деле пойти и лечь спать, потому что сил почти не осталось. Дьявол по имени Минхо Спи крепко, малыш Надеюсь, тебе приснится что-нибудь такое же горячее, как ты сегодняЧани-хён
Иди к чёрту