Famine

      Тихий ветерок ласково колыхал верхушки деревьев, озаряемые луной. Где-то вдали угукали птицы, слышалось хлопанье крыльев.       Прекрасные каменные арки были сплошь покрыты плющом, а клумбы с цветами поросли сорняками. От некогда прекрасного сада поместья Ноблесс ничего не осталось — за сотни лет всё вокруг превратилось в подобие пустыря.       — Франкенштейн, ты хреновый дворецкий, — констатировала я факт. — Запустил поместье, зарплату не получишь.       Вышеупомянутый набрал воздух в грудь и промолчал.       Вот уже минуты две он играл в гляделки с двумя представителями благородной наружности. Сложив руки на груди он хмуро смотрел на, скорее всего, глав кланов. Наверное, это синдром элегантности передался от Региса — как можно быть спокойным, когда такие элегантные особы поступают очень неэлегантно и приходят без приглашения и скорее всего с враждебными намерениями. «Хозяин» явно ждал извинения, но по виду двух оппонентов можно было понять, что дождётся он их если только накостыляет им обоим.       Противники молчали, оценивающе оглядывая Франкенштейна. Тот, что был в маске чуть хмурился, а его друг приподнял бровь, уставившись на «хозяина», и начинал заметно нервничать. Выдержки ему явно не хватало.       — Что человек делает в Лукидонии да ещё и в запретных землях? — взяв себя в руки, грозно посмотрел на Франкенштейна он.       — Соизволил придти и навести порядок, — хмыкнула я, но кроме Франкена меня никто не услышал. К сожалению.       — А что делают в запретных землях двое глав кланов, если даже им нельзя в них появляться? — парировал Франкенштейн, дёрнув плечом.       Благородные переглянулись, насторожились. Не каждый день видишь такого наглого человечешку да ещё не понять откуда взявшегося.       — Кто ты такой?       Блин, ребята. Приходите ко мне на завтрак, обед или ужин! Я вам во время еды всё подро-обно расскажу! Пережёвывая… переваривая…       Франкенштейн молчал.       Что ты удумал, дорогой?       — Не думаю, что он скажет, Раджек, — хмыкнул тот, кто не в маске. — Такие как он понимают только язык силы.       — Тогда придётся говорить на нём, — спокойно сказал благородный, названный Раджеком. — Не вмешивайтесь, Кэриас. Двое глав кланов на одного человека…       … слишком мало.       Благородный сделал шаг вперёд, собираясь с силами и, кажется, призывая оружие духа.       Картас… Кертье… теперь я поняла кого мне напоминает этот тип. Рейгар Кертье! И похож! Сынуля вкусного благородного куска мяса тоже должен быть аппетитным. Правда, он ещё зелёный и какой-то неполноценный. Картас чем-то напоминает оружие духа предыдущего Лорда. Что-то общее с ним есть, только никак не могу понять что именно. Это не аура, но состояние. Точно! Он не цельный, даже сейчас, когда видно, что Кертье призвал его. А у меча Лорда было такое же состояние — они оба лишь половины оружия духа. Но кому тогда Кертье-старший отдал вторую половину?       Тем временем Раджек встал в боевую стойку и смерил Франкенштейна немного презрительным взглядом. Какие вы все, благородные, высокомерные и судите даже не узнав…       — Я не желал вступать в бой, но если таково ваше решение… — со стороны кажется, что Франкену неохота драться, но я-то чувствую, что он даже счастлив. За все эти столетия он так и продолжает желать доказать свою силу, показать на что способен человек. Упрямец. Он прав. Пусть благородные и оборотни не будут зазнаваться насчёт своих способностей, они не имеют на это право. Теперь уж точно. — Помни — не убей.       Последнее он сказал тихо, явно мне. Ну больно надо! Хотя да, надо…       Понимаю, что сражаться не умею, лично я ещё недостаточно тренировалась и контролировать полноценно не могу себя. Зато Франкенштейн может. Пусть справляется сам, я буду наблюдать и смотреть, чтобы его сильно не били, всё равно может понадобиться моя помощь.       Опять сделав из меня то недо-копьё Франкенштейн ухмыльнулся своему противнику. Тот никак не отреагировал, видимо, знает о трюке «вывести из себя», из чего я делаю вывод, что у «хозяина» снизилась вероятность победить на процентов пять. Но они всё равно высоки, опыт и не цельное состояние противника делают его малость ущербным против Франкена, из-за чего я думаю, что победа будет за нами. Естественно, как же иначе.       Я думала, что смогу провести время битвы бездействуя, но когда Раджек и Франкен сцепились, а первый ранил второго… кровь Франкенштейна вкусная. Он сильный и то, что добился такого состояния из слабого человека. Воля его души делает его вкуснее всех этих благородных, которые ни разу насколько я знаю не превышали пределы своих возможностей. А Франкенштейн превзошёл всех. Если сравнивать по «стандартным» параметрам… о-о, он персонаж уровня «Эпический». Остальные по сравнению с ним абсолютное дерьмо, даже его Мастер.       Его кровь пьянит, а наше желание есть только усиливается от полученных Франкенштейном от Раджека мелких ран. Каждый удар благородного своими ножиками бьёт без промаха, он сильный пусть и неполноценный, но Франкенштейна я хочу съесть осознавая всю его силу. Он — бриллиант среди мусора. Но… ни «я», ни тем более «мы»… его не съедим. Сейчас. На данный момент наша задача следить за здравым смыслом «хозяина».       Я честно стараюсь держаться. Удары Франкенштейна не меняются до жестоких, но его кровь раздражает! Выдержка совсем ни к чёрту, хотим…       Нет. Я не хочу… я же здесь единственная адекватная. Они хотят, но моё желание для меня важнее. А оно заключается в обладание общения и отсутствия одиночества во тьме. Это лишь желание есть, Копьё не ело восемьсот лет, потерпит ещё!       Один из ударов Раджека приходится сильно, из-за чего Франкенштейн отлетает к ограде, ударившись затылком.       — По всем законам жанра всех дешёвых комедий, в этот момент нас называют чертовски сильными противниками, — хмыкаю я, закрывая ушибленное место собой. — Не дёргайся!       Кровь есть, но не смертельно. Но больше интересно другое: почему Франкен проигрывает?       — Совсем разжирел, какой-то сопляк бьёт, — презрительно говорю ему. — Одно сплошное разочарование.       — Заткнись, — шипит он, вставая и перехватывая меня в другую руку.       — А ведь решение прямо в твоих руках. Тебе нужно лишь дать волю.       Франкен ничего не говорит, крутит головой, словно от назойливой мухи не может отвертеться. Бесит. Будь у меня человеческое тело, то точно бы задрожала от злости.       Раджек смотрит на Франкенштейна свысока, презрительно, хотя сам побит нехило. Гордый благородный кусок мяса.       Бесит их поведение. Один игнорирует, второй ни за что не считает, а третий стоит и хмыкает, иногда выкрикивая ободряющие слова коллеге по цеху. Они… хорошая еда. Я начинаю разрастаться по территории.       — Что за…       Раджек не успел договорить, так как мы резко проткнули его ступню шипами. Глава клана тихо взвыл, хотел было обрезать щупальца, но я оказалась быстрее пронзив на другой ноге щиколотку. Он упал на колени, вонзив своё оружие духа в меня. Это было не так уж и больно. Пусть он отрезал меня от себя, но зато получилось ощутить его силу. Такая слабая на самом деле, неполноценная.       — Хватит! — вдруг выкрикнул Франкенштейн.       Проклятье! Он контролирует нас. Но как он может защищать этих… тварей, когда они так себя ведут? Неужели ему не обидно выслушивать оскорбления и необоснованные обвинения? Что же особенного в этом Мастере, что Франкен готов наступить на горло своей гордости? Бесхребетный слабак!       Отпускаю Раджека нехотя, но иначе «хозяин» расторгнет договор. Он мне важнее.       — Ты сражался в полсилы? — ошарашено спросил Раджек. Он уже стоял, но согнувшись. Видев это второй глава клана — Кэриас подбежал ближе и помог опереться на себя, что-то тихо бурча. Помощники чёртовы.       — Я же говорил, что не хочу сражаться, — Франкен хмуро поглядел на двоих благородных и перевёл взгляд на меня.       — Я даже извиняться не буду. Они по заслугам получили. Если бы не ты — съела бы не пожалев.       «Хозяин» нахмурился сильнее, но промолчал. Я говорила правду. Мне на них абсолютно плевать, одним главой клана больше, одним меньше. Это для них важно, но не для нас. Сейчас чувствую себя не такой раздражённой, но отголоск злости так и шепчет: «Разорви». Или это души.       Мгновение снова хочу впиться в плоть, на этот раз наверняка, но сдерживаюсь, сжимаясь на Франкенштейне. Нельзя.       — Мы не враги вам, — Франкенштейн успел подлатать свою одежду и теперь стоял почти прямо, чистый. — Мы здесь для важного дела — чтобы очистить имя Геджутеля Ландегре.       Главы кланов переглянулись. Я уже не против убить этого Ландегре, старик и так живёт уже слишком долго, пора на покой. Лучше бы не прилетали.       — Если они снова начнут свою симфонию о модифицированных — клянусь, я их покалечу. Оторву быстренькому ноги, а второму руки, и посмотрю как они будут корчаться от боли.       Франкенштейн ничего не отвечает на мои слова, да мне и не надо. Они бесят своим величием и благородством, если бы проклятый гад не остановил нас — Кертье был бы мёртв.       Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу. Убей.       Пока Франкенштейн и двое глав кланов разбирались со своими подчинёнными, мне приходилось сидеть тихо и не показываться на глаза. Рыцари Центрального Аппарата прекратили сражения с подопечными Мастера как только получили приказ отступать от глав кланов, но побили их сильно. Только Регис держался более ровно. Еле сдерживаюсь, чтобы не разочарованно прокомментировать их вполне здоровое состояние. Лучше сейчас помалкивать.       План вполне прошёл успешно, поэтому Франкенштейн даже выглядел спокойно. Пока мы отвлекали отряд и глав кланов, Мастер должен быть уже у Лорда. Остаётся только самим туда добраться, иначе эта курица наседка изведётся.       — Хорошо, мы отведём вас в замок Лорда. Но только вас, — уточнил Раджек, смотря на Франкенштейна.       Было бы неплохо повредить ему сухожилия, хотя… либо он уже восстановился, либо я всё-таки сплоховала.       — В следующий раз обязательно порежу вас посильнее, — прошипела я.       Как же хочется уже поскорее перестать играть в поддавки и делать всё, что угодно. Но произошедшее сегодня наверняка откинуло меня назад — теперь придётся снова зарабатывать доверие Франкенштейна. Почему он такая мазня перед своим Мастером, это раздражает чуть ли не больше, чем отсутствие еды. Если бы не он, то Франкенштейн был бы целью намного легче и я бы уже давно не страдала от голода. Не было бы этих восемьсот лет одиночества и агонии.       Убей. Убей. Убей.       А если попытаться? Если получится, захватить сознание «хозяина», поменять некоторые воспоминания, изменить восприятие тех или иных моментов… Моё положение будет о-очень выгодным. Мастера не будет, чтобы вернуть всё на свои места, а значит свобода. Но… если не получится — я буду в абсолютном дерьме. Тогда я потеряю всё, останется только надежда на удачу. И тупость моих пленителей.       Франкенштейн медлил. Он слишком вяло разговаривал с модифицированными и Регисом, явно думал о чём-то ещё. Раджек и Кэриас терпеливо ждали, пусть второй уже и раздражённо посматривал на «хозяина».       — Поболтай подольше, может, выведишь из себя тех двоих и они снова кинут нам вызов, — в свои слова я постаралась вложить как можно больше яду.       — Ты останешься здесь, — кажется, Франкен думал об этом всё это время. — И никого не тронешь.       — Смотря как они будут себя вести, — хмыкнула я, вылезая на землю.       Франкенштейн ничего не сказал, только смерил троих модифицированных грозным взглядом — Регис уже пошёл к главам клана.       Боится за них и правильно делает. Потому что они меня бесят. Кинув на меня предупреждающий взгляд, он неохотно пошёл к главам клана.       — Я бы вас с удовольствием убила, но… нельзя. Пока что.