Его черты

В моем сне постоянно присутствует он — странный парень, что заражает меня своей веселой улыбкой. Не знаю почему, но он часто улыбается мне так искренне и беззаботно, точно влюбленный, а я… Я не знаю его. Я не помню его. Разве что мелкие черты впечатались куда-то в подкорку, иногда отображаясь на других людях. Мне вообще часто встречаются они — люди, чем-то похожие на него и непохожие одновременно. Словно разум со мной играет и постепенно сводит с ума, ведь не может быть так, чтобы я видел его повсюду и не видел нигде. Его мелкие черты я помню отчетливо: этот искривленный, наверное, в драке нос, этот шрам, что чертит бровь, глаза. Помню руки, что в шрамах, и эти его ключицы. А остальное — пустота. Вне снов я не знаю его, не могу вспомнить. И это как-то гнетет. Я не знаю, что со мной происходит.

* * *

Иногда во сне мы обнимаемся. Почему-то мне кажется, что от него вкусно пахнет. Временами запах озона после грозы напоминает о нем — о той пустоте с едва заметными прорисованными чертами, что становятся четче, когда я закрываю глаза и проваливаюсь в забытье. В его руках вообще спокойно. Так тепло и… порой просто не хочется просыпаться. Словно его объятие — единственное, что мне нужно в жизни, чтобы чувствовать себя хорошо. Не знаю, наверное их, эти объятия, можно сравнить с пледом в дождливый вечер, с согревающим летним солнышком или, скажем, с любовью, что дарит мать. Они такие… родные, что ли. Не знаю даже как назвать. Они просто меня греют и заставляют глупо улыбаться. После него все объятия кажутся тупым заменителем. Отторгаются организмом, оставляют после себя пустоту. Временами бывает, что он плачет. Просит прощения, но я не знаю, за что его прощать. Не помню, что его так расстроило. Я пытаюсь спасти его от печали, но у меня не часто получается его успокоить. Все чаще в моих руках он еще горше плачет, а меня буквально раздирает на части. Кажется, я все время делаю что-то не так. В те моменты, когда он дрожащим голосом просит меня простить его, мы редко разговариваем. Он закрывается и молчит, вцепляясь в меня холодными руками. Это молчание меня убивает, поэтому я стараюсь как могу: разряжаю обстановку глупыми историями и о чем-то все время говорю. Очень уж редко он смеется сквозь слезы и прижимается ближе. От этого мне тоже хочется плакать. Он не произносит своего имени и, когда я спрашиваю его об этом, очень грустно смотрит мне в глаза. А потом говорит, что это не так важно. Будто он так и остался для меня простым видением — ничего не вызывающим сном. Когда он так говорит, мне становится очень больно, поэтому тема быстро сменяется. Я не хочу его к чему-нибудь принуждать. Порой кажется, что если он назовет свое имя, то я его больше никогда не увижу. Не знаю, откуда это чувство взялось, оно просто когда-то появилось, так же, как этот парень, и въедливой мыслью угнездилось в голове. От всего этого порой становится не по себе, но я уже как-то привык. Привык к нему, к его улыбкам и этим согревающим объятиям. Привык, что все это мне что-то напоминает, но я, точно страдающий провалами в памяти, не могу вспомнить. Как ни пытаюсь — не могу. И он мне в этом не помогает. Я просто верю, что однажды мне удастся во всем разобраться, все понять. Всего лишь надо еще чуть-чуть подождать.