Ты моё утро

«В первую секунду нашего знакомства, когда я спас тебя, подхватив на руки, я не мог даже и представить себе, что когда-нибудь носить меня на руках будешь ты. И не только в переносном смысле. Я никогда толком не знал, что такое доверие. Может быть, потому что доверять-то мне особо было некому. А миру, который отнял у тебя самых дорогих людей, довериться как-то не хочется, согласен? Я привык противостоять судьбе, а не доверять ей. Наверное, именно этим я и заслужил тебя. Других заслуг за собой не вижу. Я кляну себя за свою неуверенность. Долго я метался, падал в неопределённость, злился на тебя за то, что ты — первый в моей жизни, кто будит такие волны противоречий в моей душе. Но я всё это уже с трудом вспоминаю. Зато отчётливо помню тот день, когда решил довериться тебе окончательно, безо всяких «или», безо всяких «но», отбросив все сомнения. В тот день лил дождь. Так обычно начинаются грустные истории. Но для меня так началась, пожалуй, самая первая и важная история в моей жизни. Началась и продолжается до сих пор. Я помню, как блестели под холодным осенним дождём твои волосы, как вымокла до нитки вся твоя одежда, а ты всё продолжал весело улыбаться, подскакивая почти на каждом шаге, словно танцуя. И чёрт тебя, такого дурного, знает, почему тебе под этим ледяным дождём было так радостно. Но ты совершенно искренне смеялся, просто потому, что неискренне ты этого делать не умеешь. А когда вода захлюпала в ботинках, ты не нашёл ничего более подходящего, как снять их и, перекинув за шнурки через плечо (грязные ботинки!), скакать по обливающимся ручьями тротуарам босиком. В этот момент ты и правда был даже каким-то более особенным, чем обычно. Ничего вокруг себя не замечал. Кружился, скакал, пел, как ребёнок. И если бы меня тогда спросили, сколько тебе лет, я бы просто растерялся… И песенка-то, главное, была какая-то девчачья, попсовой группы, если мне не изменяет память. И пел ты её, если честно, плохо: мало того, что тебе медведь (а может, тигр?) на ухо наступил, так ещё тебе со всеми этими прыжками едва дыхания хватало, и половина слов исчезала где-то в дожде. И вот, сопоставив тогда все «за» и «против», все плюсы и минусы происходящего, я вдруг понял, что, вопреки моим вычислениям, ты счастлив. Ты не поддаёшься логике, Котецу… Мокрый, грязный весь, без пяти минут простуженный, ты счастлив. А самое страшное, что я счастлив тоже. Мы тогда не просто гуляли, мы, помнится, шли ко мне. Дома я поил тебя всем тёплым, что попадалось. А дождь не стихал. И тогда я попросил тебя остаться. Ты, конечно же, не мог не отпустить пары выдающихся шуточек на эту тему. — О! Какая прелесть! Кролик предлагает мне остаться на ночные посиделки! Кажется, ты ещё выдал что-то насчёт того, что мы будем спать в одной кровати. И ведь кто мог знать, что ты окажешься прав?! …Из двух героев сделали команду, а они через какое-то время влюбились друг в друга и начали встречаться. Пожалуй, этот исход был бы очень предсказуем, если бы один из нас был девушкой. Отношения двух мужчин не слишком-то одобряются обществом. Мы нашу с тобой личную жизнь не афишируем, но и не скрываем. Откровенного компромата нет, а значит, и придраться не к чему. А то, что слухи ходят – пускай. Агнес говорит, что благодаря им рейтинг Hero-TV взлетел до небес. Но меня любой рейтинг интересует куда меньше, чем твои безнадёжно наивные глаза. Если честно, я бы хотел, чтобы ты только на меня так смотрел. Но нельзя быть настолько эгоистичным, так что это – секрет. И, наверное, единственный мой секрет от тебя. Котецу, я похож на человека, который ничего не знает об отношениях? Ты же не надеялся, что двадцать с лишним лет я ничего в жизни не знал, кроме боли от утраты родителей?... Что-то было. Кто-то был. Я теперь уже едва помню. Находил, а потом терял. Терял, причём как-то без боли даже. Как будто сам знал, что не те. Любил разных: глупых, лживых, истеричных. Иногда бросал сам, старался по-хорошему, но даже тогда друзьями остаться не получалось. Не умел я до тебя …дружить. Иногда бросали меня. Рвали всё с такой болью, что, казалось, не доживу до утра с этой открытой раной в груди. Но я доживал до утра. И утром посылал всё к чёрту. И почему-то именно утром это было так просто. Утром всё всегда так легко… Знаешь, Тигр.. Я иногда чувствую, что будто…проверяю людей, делая им больно резкими словами или чем-нибудь ещё таким. И вот ты первый, кто эту проверку прошёл, кто, когда я срывался, не убежал прочь, внезапно вспомнив о своём эго, о своих личных интересах. Я прожил крайне мало, но всё-таки скажу, что никогда прежде не видел, чтобы кто-то так отчаянно и безвозмездно отдавал всего себя и это даже не выглядело наигранно и глупо. И как-то сладко от этого на душе, и как-то сентиментально потягивает в груди от этого… Тепло. Мне очень тепло. И… Кто бы мог подумать, что я, Барнаби, смогу кого-нибудь так честно и сильно…» Молодой человек чихнул, не успев прикрыть рот, затем, рывком сел повыше, чтобы дотянуться до упаковки салфеток. Барнаби долго вытирал нос, параллельно пытаясь откашляться. Пока что ему это не очень удавалось, и даже казалось, что от постоянных приступов кашля горло уже превратилось в фарш. Барнаби подумал, что это сравнение отвратительно, однако именно оно было ближе всего к правде. Для героя болеть – как-то даже стыдно. Так он думал. Повезло ещё, что за последние три дня город жил довольно спокойно, не нуждаясь в помощи звёзд Hero-TV. — Кролик, всё кашляешь? А чай сегодня уже пил?! – как-то строго, по-отцовски спросил появившийся в комнате Котецу. Ключи от квартиры Барнаби у него давно уже имелись. — Да… Я… — Кролик ничего не успел ответить, снова закашлявшись. Тигр тем временем подошёл к кровати и потянулся за лежащим на полу блокнотом. Тот, очевидно, упал, когда блондин брал салфетки.— Интересно. Что там у тебя? – Котецу принялся увлеченно листать страницы. — Так… Кхе… Н-не… Не надо это… читать… — Барнаби высморкался, невольно стараясь делать это тише, чем когда он был здесь один. — Да ладно, чего скрывать-то, все свои! – простодушно улыбнулся Котецу, переворачивая очередную страницу. Кажется, он почти добрался до тех откровений, в которые Барнаби изливал душу пару минут назад. — НЕ НАДО ЭТО ЧИТАТЬ! – Из-за простуды хриплый голос Банни звучал так непривычно и строго, что Тигр, словно послушный школьник, положил блокнот на тумбочку. Мужчина выглядел даже каким-то испуганным. — Да ладно… — Повторил он, а затем произнёс уже увереннее: — Я тебе вон чего принёс! Котецу выудил из кармана жилетки небольшую плитку шоколада и, сев на кровать, протянул Барнаби. — Ты меня этим лечить собрался? – усмехнулся Кролик. Всё-таки Тигр поразителен: любой нормальный человек принесёт больному дру… любовнику какое угодно лекарство (ну, или хотя бы фруктов), но уж никак не шоколадку! Хотя, это была ЛЮБИМАЯ шоколадка Барнаби, что уже не могло не радовать. Блондин ещё раз вытер нос, отломил кусок шоколада и отправил в рот. Вкус едва чувствовался из-за дурацкой простуды, однако, когда Барнаби попытался встать, то даже сам удивился, как легко ему удалось это сделать – слабость как рукой сняло! Он с подозрением покосился на шоколадку. — Что, чёрт возьми, ты туда засунул?! – едва скрывая улыбку, спросил парень. Котецу почесал затылок, задумавшись. — Ну, не знаю… Любовь, может… — Тихо добавил он. Заулыбался. И всё снова стало легко и просто, как бывает только по утрам. Или только с ним.