Любовь к музыке и не только

      Когда-то Томас Эдисон сказал: «Гений — это один процент таланта и девяносто девять процентов пота.». И Элли была согласна с этим выражением на все двести или даже триста процентов. Она говорит: «Какой толк в таланте, если ты зарываешь его в землю. Да, я не выделяюсь своими талантами, но всё равно впереди, потому что упорно иду к своей цели.».       Она уже впереди многих — одна их лучших на факультете, несмотря на то, что её учитель игры на фортепиано не прочил ей в музыке никакого будущего. Должно быть, он сейчас грызёт ногти в своём вонючем домишке и искренне удивляется, когда Джоэл рассказывает ему о том, что его малышка снова стала лучшей. Пусть усвоит, талант — не главное.       Здесь учится куча талантливых ребят, даже на её курсе, рядом с ней, но они так забили на свои возможности, что плетутся в самом конце рейтинга. А ведь на вступительных экзаменах хвастались, надувались, как петухи перед дракой. Да, излишняя уверенность никого ещё до добра не доводила.       Только Бог знает, сколько часов она провела за роялем, потому что сама Элли сбилась на пятидесятом или около того. В конце концов, количество не главное, главное — качество. Вильямс играет не для того, чтобы просто кичиться перед всем курсом временем, а чтобы освоить, понять, закрепить. Может быть, за эту упёртость преподаватели её и любят?       Её успехи вызывают зависть, тем более у тех «талантливых», что так круто сдали вступительные экзамены. Должно быть, так сильно и много не обсуждали ещё не одного студента или педагога.       По их словам, её оттрахал едва ли не весь преподавательский состав, а каждый вечер она проводит у кого-нибудь из них в постели. А ещё она спит с миллионером, который купил ей шикарную квартиру в центре.       И всем плевать, что на самом деле девушка снимает однокомнатную квартиру на окраине и, чтобы её оплачивать, не вытягивая деньги с Джоэла, работает по шесть часов в сутки. А теперь прибавьте к этому занятия, тренировки игры и поймите, что спит она чертовски мало, если ей вообще выпадает возможность поспать.       Но среди всей плеяды преподов действительно есть один, с кем бы Элли была не против познакомиться поближе. Точнее, одна.       Её зовут Вайолет, и она — самый молодой педагог за всю историю универа. Ей, кажется, совсем недавно исполнилось двадцать пять, но, чёрт возьми, кому нужны скучные цифры в какой-то бумажке, если настоящий, душевный возраст куда интересней.       А в душе ей наверняка перевалило за пятьдесят, потому что иначе объяснить её увлечения, характер, привычки невозможно. К тому же, сам директор говорит, что в её-то возрасте так великолепно играть невозможно, если ты, конечно, не продал душу Дьяволу.       Но Элли уверена, что она — ангел. Когда её пальцы нажимают на клавиши, девушка не может сдержать вздох восхищения. Эта музыка… Только великие небесные существа имеют к ней допуск, а не простые смертные.       Вильямс, скрепя сердце, признаёт; она — смертная. Ей не достичь уровня Богини, проведи она за роялем хоть всю жизнь. Но и те «талантливые» этого не добьются. Тут совсем другое, тут мастерство. Мастерство не получаю просто так. Мастерство — это смесь таланта и упорства, порывов души и пота, одухотворённых глаз и стёртых до крови пальцев. Лишь избранные, самые лучшие из рода человеческого, способны развить его в себе и подарить людям.       И Вайолет дарила.       Нет, она не была «доброй училкой», которая терпит любой поступок учеников, скорее наоборот. В её характере присутствовала такая черта, как «пассивная агрессия».       Проще говоря, она относилась ко всем с одинаковой осторожностью и недоверием, над всеми шутила, но знала меру. И её любили.       Элли знала, что мисс считает её неспособной к музыкальной карьере, знает, что прочит ей будущее максимум в кабаре, но ничего не может противопоставить.       Когда девушка смотрит в серые глаза своей преподавательницы, её накрывает волна робости, когда видит её худую, даже тощую фигуру в коридоре, хочет спрятаться, исчезнуть, когда та привычным жестом заводит светлую чёлку за ухо, у бедной Вильямс сносит крышу. Она взрывается от кучи эмоций. Появление Вайолет для неё сходно с прикосновением зажигалки к сухому хворосту. — Вы, кажется, из Бостона? — Она, как обычно, закидывает ноги на стол.— Давно там были? — На каникулах. — Понравилось? — Конечно. — Надо тоже съездить, давно не была в Бостоне.       И Элли безумно хочется, чтобы они оказались в одном автобусе, но в последний момент всё отменяется. Будто бы кто-то издевается.       Но девушка не из тех, кто быстро сдаётся. Ещё больше тренировок, ещё больше уроков, сон давно закинут на последнее месте в ежедневном списке дел. Она хочет доказать, что сможет достичь того же, чего достигла Вайолет. У неё ещё будет повод ей гордиться.       И когда Вильямс засыпает прямо на лекции, блондинка не позволяет никому её будить, а просто продолжает. Она понимает, что даже таким упёртым иногда требуется отдых.       И вот, конец. Экзамен. В зале только лучшие музыканты. Они ждут того самого великого пианиста, который сможет их поразить. Может быть, в этих стенах учится новый Моцарт или Бетховен, который прямо сейчас раскроет перед ними свой гениальный дар. — Жаль, что это буду не я.— В последнее время настроение Элли не поднимается выше отметки «уныние». Ей не хочется уезжать обратно в Бостон, хоть она и безумно соскучилась по Джоэлу, но расставание с Вайолет просто невыносимо.       За этот, последний год учёбы, они сблизились, можно даже сказать сдружились. Им было о чём поговорить, над чем посмеяться, что рассказать. Плюс, схожее чувство юмора и общая любовь к музыке сделали своё дело. И вот, когда они, в четыре руки, играли на рояле, блондинка разрушила всю атмосферу одним вопросом: «Ты готова к экзаменам?».       Нет, Элли, само собой, была готова. Её уровень игры значительно вырос, статус лучшей на факультете никуда не пропал, но вот сам настрой исчез, словно кто-то ослабил струны. — Не ты? — Голос позади усмехнулся.— Где твоя привычная уверенность? Ну-ка признавайся, кто ты и куда ты дел настоящую Элли? — Ха-ха-ха, Вайолет, как же смешно. Сейчас животик надорву.— Девушка сжала зубы.— Может уже хватит этих глупостей? — Боже, детка, расслабься. Это ведь экзамен, а не суд. Ты можешь удивить их. — Да насрать мне на них, понимаешь? Я не хочу всей этой лабуды с выпускным. — Велика ли проблема? Просто не ходи на него. — Да я не в прямом смысле! Дело в том, что я… Не хочу уходить отсюда, от тебя. — Так ты об этом. Тогда я точно не верю, что ты та самая Элли, уж слишком глупо себя ведёшь. Подумай, если ты выпустишься, что, на универ упадёт бомба? Нет, конечно. Да и я никуда не денусь. Звони, пиши. — Я не хочу писать, я хочу быть рядом. Как весь этот год. Только дольше. Всю жизнь. — Боже, Элли, что за сопли? Ты не хочешь расставаться? Хорошо, давай не будем. У меня есть уютная квартира, в которой точно хватит места на двоих. К тому же, оттуда тебе явно будет легче добираться на работу, чем из Бостона. — На какую работу? — О, прости, я забыла сказать. Директор предлагает тебе место одного из преподавателей. Он считает, что никто, кроме тебя, не справится с этой ролью.       Элли не двигалась, изо всех сил стараясь поверить в своё счастье, а Вайолет лишь улыбалась, скрестив на груди длинные, худые руки. Их ждёт ещё много совместных моментов, полных радости и грусти, веселья и злости, но сейчас они просто счастливы и всё остальное совершенно неважно.