***
Элис одна из долгожителей, и события в ее голове перемешались, превратились в одну сплошную картинку, что она не в состоянии вспомнить, из-за чего всё это началось. Война вспыхнула в одночасье. Как чума, поглотила страну за страной, и уже не осталось ни одной деревни, где хотя бы раз в год не сжигали ведьму. Почему они стали проигрывать — она тоже не помнила. Элис взялась за голову руками, но ей ответили лишь бессвязные вспышки воспоминаний, кажется, даже не этого столетия. Просто в один момент появилось что-то, что было сильнее их. Забытые заклинания, которые не прочитать; ведьмы, переметнувшиеся на сторону людей, но поплатившиеся за это в итоге; дети, невосприимчивые к заклятьям. Элис больше склонялась к моменту внезапности. Они так долго жили в мире, что даже не восприняли всерьез первые просьбы о помощи. Как будто было что-то, что могло их просто так уничтожить, как по щелчку пальцев. Элис утягивало в воспоминания. У нее уже не было сил. Она держалась в воздухе лишь на одном врожденном упрямстве, которое не выскоблить из нее ни десятилетиями войны, ни постоянным бегством из одного княжества в другое. Она видела под собой простирающиеся владения Короля, горящие огоньки деревень. Всё было спокойно в эту ночь. Не было на улицах людей, которые могли заметить ее, даже солдаты занимались своими делами, не обратив внимания на пролетевшую мимо ворону. Всё было тихо. Сегодня костров не разжигали. Ворона пролетела над поселениями и скрылась в лесу, слившись с его чернотой.***
Сольвейг краем глаза заметила, как в их домик влетела ворона. Птица ударилась об пол и обернулась Элис, никто даже среагировать не успел. Плохо, — подумала Сольвейг, — они совершенно себя истощили. Черный плащ окутывал Элис, как оперенье. Она обвела их взглядом — единственных ведьм, оставшихся в этой проклятой стране, — Сольвейг и Стефания, — обвела взглядом их убежище: жалкое, совершенно не обжитое, с прохудившейся крышей, и, сложив руки на груди, требовательно спросила: — Ну? Она была измождена так же сильно, как и они: им втроем приходилось поддерживать мощные защитные чары целую неделю — буквально делать работу за семерых. Но Элис всё равно держалась гордо, глаза ее смотрели на них свысока, и Сольвейг как-то разом вспомнила, что перед ней чуть ли не единственная оставшаяся в живых Верховная ведьма, и свой титул Элис готова пронести до конца. Они со Стефанией ей не ровня. — Нашли всё, что было указано, — ответила Сольвейг, качнув головой на единственный в комнате, кривой стол. Элис принялась придирчиво рассматривать ингредиенты, не прикасаясь к ним, боясь испортить. У них не было времени на то, чтобы собирать всё заново. — Вас заметили? Кто-нибудь? — продолжала Элис не меняя тона. — Если за нами еще не объявились, значит, не заметили, — пожала плечами Стефания: она среди них самая молодая. Таким проще. Элис помнила, как сама лет семьсот назад готова была горы сворачивать — такую силу она в себе ощущала. А сейчас… всё обернулось каким-то ужасом. Элис покривила губы на ответ Стефании и о чем-то глубоко задумалась. — Тогда нам осталось найти последний ингредиент, — сказала она, разрушив повисшую тишину. — Хорошо. Займусь этим завтра же. Неизвестно, сколько времени это займет, но я уже чувствую, как Объединенная армия дышит нам в затылок. А сейчас нам нужен отдых. Свеча последний раз полыхнула в их убежище и погасла.***
Как давно это было. Элис перестала обращать внимание на время. Для нее существует только размытое «скоро», но оно никогда ее не подводило. Когда им пришлось бежать в прошлый раз, Элис задолго до чувствовала, как по каменным винтовым лестницам Библиотеки грохочет Объединенная армия Его Величества. Как и сейчас Элис чувствовала, что умирает. По обычаям она должна передать свой титул, но война вспыхнула до того, как она смогла найти достойную преемницу. Ощущение этого мира для нее начало стираться, прошлое и будущее спутались и теперь летели перед ней одной сплошной линией. Элис должна была каким-то образом успевать выбрать из череды событий наиболее благоприятный исход, практически не видя его. Так она и выбрала Библиотеку. Книгу нашла Сольвейг. Она была старая, казалось, вот-вот рассыплется в руках, и они обращались с ней осторожно, как мать с ребенком — так же трепетно. И тогда их было шестеро, а не трое. Книга была написана на древнем, полузабытом языке. Элис никогда его не учила, на нем и не говорил никто уже, а такие старинные книги считались утерянными или уничтоженными. Они тогда нуждались в силе, и книга готова была ее им дать. Ольга перевела найденное ими заклинание. И название у него было такое простое, никто даже не запомнил. Главное то, что оно могло их спасти. Они не шибко задумывались над тем, к чему это может привести или какой ценой им придется доставать ингредиенты. Элис тогда заботила скорость перевода. В ее ушах стоял грохот армейских лат, и он был невыносим. — Ты закончила? — резко спросила она у Ольги. — Почти, — ответила ей Ольга. А потом началась осада. И их осталось трое. Элис успела вырвать листок с заклинанием, выдернуть из руки Ольги перевод, прежде чем Главную Башню заполонили королевские войска. Она вчиталась в перевод лишь спустя несколько недель, как они смогли выбраться из осажденной Библиотеки. И она тогда упала на колени, прижимая к себе этот оборванный, заляпанный кровью листок, и плакала и смеялась, пока ей не стало больно смеяться и нечем плакать.***
Они потеряли драгоценное время, пытаясь самостоятельно закончить перевод того обрывка, что был у них в руках и который начала переводить Ольга. Это было невыносимо сложно, никто из них не говорил на древнем языке, и они были близки к тому, чтобы бросить этот перевод, несмотря на то, что спасение было у них в руках, когда Сольвейг удалось расшифровать последние предложения. Заклинание представляло из себя сложную поисковую магию, ингредиенты к которому почти невозможно было достать. Они распределили их по степени сложности, добывая один за другим, пока не остался последний, находящийся в Архиве княжества, практически рядом с которым они жили, скрывая себя чарами. Она влетела вороной в распахнутую форточку. Вся стража собралась внизу, и у нее было, по крайней мере, какое-то время, прежде чем начнут совершать обход. Элис ступала почти невесомо по половицам, внимательно осматривая стеллажи, заставленные склянками. Это было легко: найти то, что ей нужно, забрать, обернуться птицей и вылететь из Архива. Элис не смогла просчитать, что сегодня обход начнут раньше. Она успела разделаться с одним стражником, когда трое других подняли тревогу. Она выскочила в окно, но ее подбили, и Элис рухнула черным комом на землю с перебитой рукой. Не чувствуя боли, зажимая в здоровой руке склянку, она бросилась напрямик, почти не разбирая дороги. По всему городу начали зажигаться огни, на улицу высыпали люди и армия. Элис петляла по грязным темным улочкам, саму себя загнав в тупик. Она могла потратить силы на восстановление, но тогда у нее не получится сразу обернуться вороной, ей нужно время, а лететь с подбитым крылом она не выдержит. — Да стой ты! Стой ты! — зашептал ей кто-то, хватая за больную руку. Элис зашипела, пытаясь вырваться, но все ее силы уходили на то, чтобы не замечать боль. Человек потянул ее на себя, а потом толкнул в какой-то ворох тряпья и мусора, что она исчезла в нем с головой. Элис не успела среагировать, как заслышала шаги приближающейся армии. Голоса звучали приглушенно, она, обернувшись мышью, почти не слышала их и почти не дышала. Элис не знала, о чем они говорят, и это заставляло ее сердце биться чаще. Но потом она услышала, как солдаты уходят, гремя латами. Она подождала еще какое-то время, прежде чем выбраться и отряхнуться от мусора, облепившего ее. Тот человек всё еще стоял рядом. Элис быстро осмотрела его одежду: здешний княжич, не иначе. — Как ты? — спросил он, и это звучало так странно, что Элис хотела рассмеяться от сюрреалистичности ситуации. — Чего ты хочешь? — Элис вся обратилась в натянутую струну. Люди не помогают ведьмам. Элис старалась учиться на чужих ошибках, и последние, кто доверился людям, закончили на костре. — Помочь тебе. Ты была ранена, — ответил княжич, показывая на ее руку. Элис дотронулась до нее: чары действовали, рана понемногу затягивалась. — Я отправил их по другому пути, — княжич мазнул в направлении, в котором ушли солдаты, — но они могут вернуться, так что тебе лучше уходить. Пока он отворачивался, Элис уже след простыл. Вот об этом ей точно не нужно было говорить.***
Они пытались вести переговоры с людьми. Черт их знает, сколько попыток и жизней они на это истратили. Удачно это оборачивалось лишь два раза, и то потом по их следу пускали Королевских собак. Элис не переносила людей. Конечно, ведьмы тоже были не лучше в определенные моменты своей истории, но не они начали войну. Элис читала в древних легендах о том, как люди и ведьмы даже объединялись, ведя борьбу за одним артефактом. О нем часто говорилось в легендах, почти каждая вторая его упоминала. Каждый раз он представал как корень всех начал, тем, что лежит в основе всего, но легенды расходились в представлениях о том, как артефакт выглядел. Одни говорили, что это самоцвет, который попросту не может существовать. Другие, что это определенный предмет, навроде посоха, который позволяет повелевать людьми. Третьи, что артефакт заточен в том единственном человеке, на которого укажет провидение в конкретный день конкретного месяца. Для Элис же это всегда была обыкновенная сказка, не более, которую бабка однажды рассказала в ночь Самайна. Она никогда не думала, что будет его искать. Им нужно было то, что сможет перевесить их силы в войне с людьми, и если этот артефакт мог им помочь, то пусть будет так. Элис бросит все свои силы на эту сказку, потому что другого у нее уже не осталось. — Я пытаюсь помочь, правда, — княжич повторял это, наверное, в четвертый раз. Они столкнулись на рынке, оба пытаясь выглядеть как обычные люди, стараясь слиться с ними. Элис оцепенела сначала, увидев его, не зная, что предпринять и что предпримет он. Она должна была развернуться и уйти, а теперь… они разговаривали. Альфред пытался донести до нее, что он сотрудничает с ведьмами, но… господи, сколько раз она уже это слышала. Слышала сама, слышала по историям, как часто люди убеждали их, что они помогают, но в итоге сдавали армии Короля. Он пытался узнать, где они скрываются, чтобы привести туда этих паршивых собак. Элис раздраженно смотрела на него, и на пятый раз Альфред выдохся. — Я сегодня буду проводить через лес ведьм, — быстро зашептал он, наклонившись к ней, — ведьм, которые пытаются сбежать туда, где безопасно. Ты можешь пойти с ними, кстати. — Нигде не безопасно, — бросила Элис. — Нет. В другой стране. Соседней. Она не подписывала никаких договоров с нашей, да и сунутся к ним пока не пытаются, поэтому там относительно безопасно? — Сегодня, говоришь? — Элис смерила его взглядом. И эту байку она тоже слышала. В эту ночь они должны были работать над заклинанием поиска. Но свои силы вместо заклинания они бросили на лес. Опутали его паутиной чар, так, что мышь не проскочит незамеченной. А караван людей тем более. Стефания их заметила. Там было человек двенадцать-четырнадцать. Княжич шел впереди. Элис вышла к нему, и он остановился. Она не стала выводить к нему Сольвейг и Стефанию, пусть думает, что она одна. — Я не вру тебе, видишь? — И Альфред показал на ведьм за его спиной. Да, это определенно были ведьмы. Молодые. Элис их не знала, но чувствовала. — Куда вы идете? — спросила она у одной из ведьм. Она повторила слова Альфреда, сказанные им сегодня на рынке. — Ты действительно пытаешься сотрудничать с ведьмами? Переправляешь их? — Элис продолжала смотреть на него недоверчиво. Это было чересчур хорошо, чтобы быть правдой. — Да! — Почему? — Из-за сестры. — Она была ведьмой? — Она была женой Короля. Ох. Точно. Элис слышала эту историю. Два года затишья, после чего война возобновилась с утроенной силой. Она не знала, что сказать на это, и отошла в сторону. Ведьмы и княжич вскоре скрылись, а они втроем вернулись домой.***
Двенадцать лет назад они верили в мир. Все знали о жене Короля, об Амелии. Иногда казалось, что она даже больше, чем ведьмы, хотела закончить эту войну. Она заражала своим миром Короля, и он даже сдался, и собирался закончить войну, и они снова смогли бы вздохнуть спокойно. А потом Амелию убили. Элис не слышала этой части истории. Только то, что после этого война возобновилась и стала еще более жестокой, чем была до этого. Элис слышала, что Амелию убила ведьма. Альфред должен был их ненавидеть, а не помогать. — Ты думаешь, — сказала Сольвейг, разглядывая ее. — По мне заметно, да? — Элис усмехнулась и провела рукой по лицу. Элис так сильно ушла в раздумья, что не заметила, как Сольвейг закончила раскладывать добытые ими ингредиенты в соответствии со знаками на поисковом круге. — Может, стоит принять помощь того княжича? — спросила Стефания. — Не похоже было, чтобы он врал. Элис устало вздохнула. — Я столько раз слышала эти байки. Столько историй о том, как люди пытаются помочь, но в итоге ведьмы попросту вырезаются. Я не могу верить людям. Я не могу верить Альфреду. Он должен нас ненавидеть. Не холить и лелеять. Что это за страна, которой он сдает ведьм? Вы слышали о ней? Я лучше сделаю всё по-своему, чем еще раз доверюсь человеку. В ее словах была логика, с которой ведьмы, измученные столетней войной, не могли поспорить. Сольвейг покачала головой, а Стефания вернулась к практике поискового заклинания. Если у них всё получится, они смогут найти артефакт, они смогут переломить ход войны. Осталось только попытаться. Сначала ничего не происходило. Стефания сидела рядом с кругом и исступленно повторяла заклинание, но всё оставалось как прежде. Но когда Элис собиралась сказать, чтобы Стефания остановилась и сделала передышку, комната погрузилась во мрак. Элис инстинктивно закуталась в плащ в попытке себя защитить, но не сдвинулась с места. Загорелись бледно-зеленым символы на полу. Они призвали духа. Когда до Элис это дошло, по ее спине пополз холод. Призывы — старая, темная магия, и она не сулила ничего хорошего. Элис не могла отменить призыв: Стефания вложила в это все свои силы, связала себя с духом, если попытаться всё прекратить, ее это убьет — дух не отпустит. Они всегда являлись злыми, агрессивными, старались прорвать круг. Элис уже готовила защитные заклинания, когда дух появился перед ними. Этот был другой. Он смотрел на них стеклянным взглядом и был спокоен. Он не вырывался, не плевался на них, но Элис всё равно не отпускал тупой страх перед неизвестным, непредвиденным, и само присутствие духа душило ее, сдавливало ее внутренности первобытным ужасом. Темная магия выжимала все силы даже из тех, кто ее не применял. Дух осмотрел каждую ведьму по очереди и задержал внимание на Элис, а потом вытянул вперед руку. Элис отшатнулась, вновь ощутив в себе силы двигаться, но дух ничего не предпринял, а возле его руки начал клубиться туман. Понемногу в этом тумане прорисовывался силуэт. Силуэт рос, принимал четкие очертания человека, из груди которого шло ярко-красное свечение. Элис прищурилась и приблизилась, чтобы рассмотреть, кого показывает дух. — Я поняла тебя, — сказала Элис, пересилив себя и сглотнув ком в горле. Дух безразлично посмотрел на нее и растворился. Комнату заполнил солнечный свет. Элис перевела взгляд на свои руки: они дрожали. Сзади раздался глухой удар. — Что случилось? — Элис обернулась, сцепив руки, пытаясь унять дрожь, но она прокралась в ее голос. Сольвейг держала на руках побледневшую Стефанию. Ее бил озноб, и Сольвейг ошалело разглядывала ее, не понимая, что делать, как Стефания затихла и перестала шевелиться. Вдвоем Сольвейг и Элис переложили Стефанию на кровать. У Элис зуб на зуб не попадал. В заклинании ничего не говорилось о призыве, она знает, она выучила его наизусть, черт возьми. Элис передернула плечами. Так вот какая древняя, забытая магия. Она слышала о том, как массово уничтожали книги древних, на протяжении столетий им в головы закладывали, как они опасны. Но Элис никогда не представляла, что настолько. Весь вечер Сольвейг колдовала над Стефанией.***
На рассвете в город вступила Королевская армия. Элис заметила их еще ночью, пока в обличье вороны облетала лес, чтобы убедиться — никто и рядом с их убежищем показаться не смеет. На солдатах была черная форма, вид которой повергал в ужас: когда они входили в город, от города ничего не оставалось. Такова была личная армия Короля. А во главе ехала Анна. Элис видела ее несколько раз, повезло, что издалека. Анна была Королевским палачом, отвечала за допрос и за казни. Элис содрогнулась, не желая даже думать, зачем они едут в княжество, но всё ее существо поглотила мысль, что больше им медлить нельзя. Дух указал на Альфреда. В нем был спрятан артефакт. Неизвестно, сколько армия пробудет в городе, но, если они смогут добыть артефакт, если они завершат заклинание, Королевская армия — потрясающий выбор, чтобы испробовать его силу, даже если их всего было десять человек. Элис планировала начать. Они с Сольвейг пробрались во дворец. В Главном зале Альфред давал аудиенцию. Они ждали, пока аудиенция закончится, пока Альфред выйдет, и тенью скользили за ним, до самой комнаты, в которую он зашел, чтобы отстраниться от мира и перевести дух. О чем они с Анной говорили, Элис не представляла и не собиралась, она просто вышла на свет, давая Альфреду знать, что он здесь не один. — Элис? Он выглядел изможденным, возможно, Элис увидела бы панику в его глазах, если бы приглядывалась, но Альфред старался ее скрывать. — Что тебе нужно? — Мне нужна твоя помощь, Альфред, — сказала она, пытаясь вложить в голос достаточно отчаяния. Она даже думала взять Альфреда за руку, но он отшатнулся и запустил пальцы в волосы. — Знаешь, сейчас не лучшее время… — Я знаю, знаю, поэтому нам нужна твоя помощь прямо сейчас. Элис дотронулась до виска Альфреда, и его глаза закатились. Он без сознания рухнул на пол перед ней. Элис отошла в сторону, освобождая место Сольвейг. Она вышла из тени, незамеченная, присела рядом с Альфредом и расстелила возле него белую ткань. Элис обхватила себя руками, стараясь побороть нервозность, накатывающую на нее волнами, и не могла отвести взгляда от Сольвейг: она порывисто вздохнула и раскрыла Альфреду грудь. Комната озарилась ярко-красным ослепляющим свечением. Сольвейг морщилась, доставая артефакт, он обжигал ей руки, но у нее получилось завернуть его в ткань. — Ну вот и всё. Теперь пора возвращаться домой. — Сольвейг повернулась к Элис и замерла, ее взгляд скользнул Элис за спину и так и застыл. Элис повернула голову так резко, что чудом не свернула шеи, сразу отскакивая, если последует удар. В дверях комнаты стояла Анна, ее глаза были широк распахнуты, а она сама, казалось, впервые не знала, что делать. Но Сольвейг дернулась, чары разрушились, и Анна громко засвистела. Она молниеносно достала меч из ножен, и в следующую секунду он рассек воздух там, где стояла Элис. Сольвейг метнула в нее заклинание. Анна выставила перед собой руку, и оно разбилось о невидимую преграду. — Держи! — Сольвейг кинула Элис сверток. — Уходи! Меч просвистел в сантиметре от ее уха, и Сольвейг уклонилась, оказавшись зажатой между коридором, по которому уже бежали люди Короля, и Анной. Элис прижала к себе сверток, обернулась вороной и вылетела в окно.***
Ее сил хватило только долететь до леса. Элис почувствовала, как падает, выставила перед собой руки, выронив сверток и содрав кожу. Она не зацикливалась на боли, потухшей где-то в ее горле, откуда стремился вырваться крик. Скоро это всё будет неважно. Элис подняла сверток и бросилась бежать через лес. Сверток теплился в ее руках, а свечение ослепляло, и Элис приходилось бежать по памяти. В отдалении она слышала крики. Зазвонил колокол. Анна собрала погоню и скоро явится за ней, след в след. Элис взбежала по ступеням, дернула на себя дверь и буквально влетела внутрь. Как же затхло и темно было в их убежище. Кровь стекала по рукам, делала их липкими, раны саднили. Элис старалась забаррикадировать дверь всем, чем сможет, но она прекрасно понимала, что всё это бестолку, если она не завершит заклинание. Она больно упала на колени перед начерченным ими кругом, положив в центр сверток и развязав его. Ей осталось-то всего ничего — добраться до листка и дочитать последние строки. Но Элис не могла поверить своим глазами. Артефакт, от которого исходило такое яркое свечение, начал гаснуть. Сначала Элис думала, что это зрение играет с ней злую шутку, но нет, артефакт — последнее, что им нужно было найти, — гас. — Нет. Нет, нет, нет, — лихорадочно зашептала Элис. — Что происходит? Нет, нет. Стефания, помоги мне, — она дотянулась до ведьмы, лежавшей на кровати, и потрясла ее за плечо. Но она не среагировала, даже не шелохнулась. — Стефания? — Элис дотронулась до нее: она была холодной, не дышала, уже, наверное, с того времени, как Элис ушла в город. — Нет, нет, нет. — Элис отпрянула от нее, метнулась к артефакту, но он почернел, весь скукожился. Свечение исчезло, и он стал таким же холодным, как и лежащая в углу Стефания. Элис почувствовала, как ее затрясло. Она бросилась к столу и стала судорожно перебирать разбросанные бумаги, ища заклинание, но там ничего не было написано, не было ни слова о том, что делать, если артефакт погаснет. Там вообще не говорилось, что он может погаснуть. Элис в бессилии схватилась за голову и завыла. Она услышала звук разбившегося стекла и как что-то ударилось об пол, а в следующую секунду всё, на что хватало глаз, охватил огонь. Элис оцепенела, ее глаза метались по горящей комнате, ища выход, но впереди бесновался огонь, и тогда она кинулась к двери. Она пыталась сдвинуть наваленные баррикады, но ее руки, обессиленные, окровавленные, просто скользили и повисали вдоль тела. — Как же так? — тупо спрашивала она себя, голос ее звучал глухо и надтреснуто, а от дыма начали слезиться глаза. — Мы же нашли… — Элис рухнула на пол. В ее силах лишь было окружить себя защитным кольцом, чтобы не дать огню сожрать себя сразу, но Элис чувствовала, как слабеет и как всё ближе становится к ней огонь. Она не видела, как из тела Стефании, поглощенного огнем, вылез дух. Он возвысился на Элис, и сейчас его лицо было искажено гневом. — Глупая девчонка! — рявкнул дух. Элис вздрогнула, кольцо ослабло, и огонь обжег ее. Элис вскрикнула и восстановила крохи своей защиты. Она почти вжалась в стену. — Если бы вы сделали всё правильно, вы бы смогли спасти себя. — Но мы сделали всё правильно, мы сделали, как было написано! — закричала на него Элис, но дух только зло усмехнулся. — Вы должны были поговорить с мальчишкой, а не вырывать у него сердце… — Это был древний язык! Мы не знали! Смысл не должен был отличаться! Мы не говорим на нем! — Вы сами обрекли себя на смерть, вышвырнув свое наследие, — дух говорил уже холоднее, почти безразлично, и с таким же безразличием он разглядывал Элис. — Мальчишка мог помочь вам, я указал на него, но вместо этого вы решили, что принесете еще большие жертвы. Вырезать вас, может, и начали люди, но истребила вас ваша глупость и гордость. И потому заканчивай как знаешь. Дух исчез с этими словами, а в следующую секунду защита Элис, которую она держала из последних сил, рухнула, и ее поглотил огонь.