Просто сделай это

      Уже два года прошло, как ты умер, и вдруг неожиданный звонок в дверь внезапно воскресил тебя. И вот ты стоишь на пороге в черном пальто, такой же, как прежде: идеальный, красивый и... неприступный. Последнее мгновенно становится ложью после твоей фразы:       — И долго будешь смотреть? Я же не картина. Просто сделай это.       Заходишь, осматриваешь комнату — едва заметно морщишься, замечая беспорядок. Стягиваешь дорогие кожаные перчатки и понимаешь, что в моей холостяцкой берлоге их и бросить-то некуда: везде бутылки и окурки.       — Едем в отель.       Это звучит так буднично и требовательно, что хочется кивнуть, как прежде, будто и не было этих лет, но...       — Я больше не работаю на тебя.       Мой голос звучит теперь спокойно. Я умер тогда, с тобой на крыше, но воскрес значительно раньше: где-то год назад.       — Я знаю... Жду тебя в машине...       С тобой трудно спорить. С тобой, с хладнокровным убийцей и самым жестоким преступником Лондона, с Джимом Мориарти.       Я еще секунду думаю. Эта фраза «Просто сделай это», как пароль, на который есть только один ответ: «Да, босс».       В первый раз она прозвучала в твоем офисе. Ты в тот день хорошо напился. Я не в курсе, что был за повод, но ты был просто в хлам. Помочь тебе встать никто не решался, непонятно, как ты мог это расценить. Любой намек или попытка через постель подняться выше беспощадно карались. Держаться от тебя все предпочитали на расстоянии метра, вспоминая покалеченных товарищей. В этом плане твоя извращенная фантазия была неистощимой. Ты раз и навсегда отбил у всех желание даже думать о тебе в таком плане. Ты босс, царь и бог, и больше никто.       Ты обвел мутным взглядом персонал и остановил свой взгляд на мне. Я давно работал на тебя — моя война продолжалась. Я не смог ее вытравить из себя. Слишком уж сильные отпечатки она оставила в моей голове, поэтому оказался здесь. По натуре волк—одиночка, я не искал ни лишнего общения, ни повышения, ни связей, ни пресмыкался, не стелился под начальство.       Я понял, что ты сегодня не в форме, чтобы дать мне новое задание, поэтому уже собирался развернуться и уйти, и в этот момент ты ткнул в меня пальцем:       — Ты остаешься, остальные пошли вон!       Весь персонал мгновенно исчез за дверью. Ты переместился со стула на диван, едва держась на ногах.       — Себастьян Моран, если не ошибаюсь.       Я кивнул.       — Иди сюда. Ты и так я вижу не слишком разговорчивый, но о том, что здесь произойдет, будешь молчать даже под пытками, — предупредил ты.       Я подошел. Ты обхватил меня за шею и притянул к себе: черные блестящие глаза, будто нефтяные озера, готовые вспыхнуть огнем в любой момент, смотрели на меня в упор, проникая в мысли.       Внезапно холодная сталь ножа прошлась по моему горлу, оставляя совсем крохотный порез. Инстинкты сработали мгновенно, и вот уже пистолет уперся тебе в живот.       — Отличная реакция! Но я хочу, чтобы в меня упиралось что-то посущественней.       Твой нож полетел на пол.       — Только не говори мне, что ты не такой... я знаю, что такой. Просто сделай это.       Ты был прав, и как догадался, я не понял. Ты отпустил меня и ловко избавился от дорогого пиджака, будто и не был пьян совсем, расстегнул бордовую рубашку и бросил рядом с диваном. Я все еще стоял, не понимая, как реагировать на происходящее. Ты потянулся ко мне, расстегнул ширинку потертых джинсов, приспустил их вниз.       — Не носишь белье? Мне это нравится. И размер у тебя в моем вкусе.       У меня было ощущение, что пока я спал в своей квартире, меня обмерили вдоль и поперек, потом доложили боссу и, сверяясь с собственными предпочтениями, тот вынес вердикт: «беру». На этом моменте все здравые мысли вылетели из головы. Мягкие губы обхватили мой член, а язык начал вытворять такое, о чем, глядя на тебя, я никогда бы не подумал.       Скользкий, хитрый, жесткий и нетерпимый — ты не производил впечатление хорошего любовника. И словно в подтверждение моих мыслей стоило мне только погрузиться в возбуждение, как ты прервал ласки:       — Теперь ты готов, и я хочу получить то, что хочу.       И снова разбил вдребезги представление о себе, когда сняв брюки, устроился на диване, гибкой кошкой прогибая спину и полностью открываясь для меня. Я заметил, что у тебя тонкая, белая, нежная кожа, а впрочем, как иначе: ты весь глянцевый и холеный — полная противоположность мне. Я отбросил последние сомнения: почему бы не взять то, что само идет в руки, хотя и понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и позже я наверняка заплачу свою цену. Член по смазке легко заскользил в тебя, я не смог удержаться, чтобы не провести по бархатистой коже спины кончиками пальцев, так, чтобы ты не заметил, но ты заметил и сжал меня в себе в ответ. Сам начал насаживаться, задал темп, и я понял, что ничего не изменилось и ты здесь босс. Ты кончил с тихим стоном и дал кончить мне. Я сел и прикрыл глаза, чувствуя негу во всем теле, и тут же услышал на ухо: «Мне будет жаль, если придётся тебя убить, но я оставлю себе на память твой член».       Когда я открыл глаза, тебя уже не было. Между нами ничего не изменилось, и я успел забыть этот эпизод, когда через три месяца снова прозвучало:       — Сделай это. — На этот раз в твоей роскошной машине и уже к водителю. — Пошел вон.       Водитель быстро захлопнул за собой дверь. Я подумал о том, что надо это прекратить:       — Босс, я...       Но ты посмотрел на меня так, что я понял, что если закончу фразу, то ты уничтожишь меня и скрыться не удастся. И, черт с тобой, я дернул тебя на себя за лацкан дизайнерского пиджака, жадно поцеловал в красивые губы, что так умело ласкали в прошлый раз мой член. Ты попытался оттолкнуть меня, но быстро сдался; и стоило мне разорвать поцелуй, как ты прошипел:       — Не забывайся!       Сам разделся и снова прогнулся, широко расставив ноги. Я не смог устоять. По ощущениям, ты затянул меня в свои сети; появилось чувство, что у меня Стокгольмский синдром: я хотел уйти, понимал, что надо и не мог.       Я брал тебя на скользких шелковых простынях в твоей квартире, вжимал в кирпичные стены на крышах зданий, когда ты внезапно появлялся в тот момент, когда я устраивался там с винтовкой. Порой ты жадно отсасывал мне в своем офисе, при этом как только вытирал губы, снова становился неприступной крепостью. И еще много подходящих и не подходящих мест, где ты произносил фразу: «Cделай это». Ты позволял мне все больше и больше: оставлять пятна синяков от моих пальцев на твоих бедрах, следы укусов и засосов на твоем теле в незаметных для окружающих местах. Я постепенно совсем переставал сдерживать себя и забывал кто ты. Мне и рассказать-то было об этих странных отношениях некому, я слишком замкнулся в себе после армии и потерял всех друзей и родных. Ты идеально подобрал того человека, кто будет надежно хранить твою маленькую тайну: самому опасному преступнику Лондона нравится чувствовать в себе чужой член.       И вот наступил день, который расставил все на свои места. Я пришел на работу раньше и стоял у окна, когда заметил, как блеснул прицел на соседнем здании. Твоя машина только подъезжала ко входу. Я понял, что не успею подняться на соседнюю крышу, поэтому сбежал по ступенькам в надежде успеть предупредить, но ты уже выходил из машины. Я толкнул тебя, накрывая собой, и пуля врезалась в меня. Поднялась суета, снайпера наверняка взяли. Ты поднялся и перевернул меня, истекающего кровью:       — Чувства — замечательная вещь. Они заставляют молчать простые инстинкты. Ты так же старался бы меня спасти, если бы между нами ничего не было?       И тут я понял, что нет. Я не стал бы тебя спасать, если бы не все, что было между нами. На тебя шла охота, и ты выбрал профессионала, а для верности привязал его к себе не только деньгами. Я почувствовал, как ты потрепал меня по щеке:       — Прощай, Себастьян Моран. Если тебе будет от этого легче, то я получил удовольствие от общения с тобой.       Очнулся я в больнице. Это было странно, я рассчитывал на смерть. На оплаченных счетах я увидел твою подпись, а потом узнал, что ты застрелился на крыше. Да, ты был редкой сволочью, но теперь твое прощанье обрело другой смысл. Ты прощался со мной не потому, что знал, что умру я, а знал, что умрешь ты: и не от случайной пули, а от своей. Я редко с кем сближаюсь, и ты будто сжег часть меня своей смертью.       Я еще больше замкнулся в себе. Денег было достаточно, чтобы год не выходить из квартиры. Потом я стал искать работу и подвязался помогать местному рэкету, и тут снова на пороге появился ты...       За те минуты, что ты ждал меня внизу, я понял, почему ты здесь: твоя империя разрушена, люди разбежались, и тебе нужен преданный человек, которого ты слепил заранее. Я еще постоял на лестничной площадке, думая, а стоит ли... и пошел вниз. Можно ведь и не ехать в отель, когда у тебя такая шикарная большая машина.