Гематогенка

      Николету, закрывшуюся в соседней комнате, выворачивало не по-детски, у неё постоянно перед глазами мелькали только произошедшие события, поэтому она не могла остановиться, параллельно с этим матерясь и хныкая, корча истошные гримасы брезгливости. Уолтер, как джентельмен, покорно ждал около двери. Он не ожидал такой реакции, Николета его первая жертва, которая так бурно отреагировала, неужели настолько противно? Эта девушка действительно преподносит в некотором роде отличающиеся реакции от тех, что были у других девушек. Кто-то задерживался на неделю, кто-то на месяц, только одна продержалась два, потом Уолтеру стало неинтересно. — Гематогенка, ты чего затихла? — несколько секунд молчания в ванной заставили мужчину побеспокоиться, но звук смыва вывел его из отцепинения. Включился кран раковины, поэтому мужчина вошёл в комнату. — Выйдите отсюда! — завопила девушка, брызнув в него водой, но тот лишь рассмеялся, опуская крышку туалета и усаживаясь на неё, — и зачем? — Что «зачем»? — Уолтер протягивает руку, чтобы коснуться талии девушки, но та стремительно направляется к выходу из ванной, проигнорировав вопрос Уолтера. — Я хочу пойти домой, вы можете отпустить меня домой? — девушка не выдерживает и оседает на кровать, прикрывая глаза. Он выпил много крови, но не настолько, чтобы она упала в обморок, немного мутит. — Нет, — он достает из тумбочки ее любимую гематогенку, вместо радостной улыбки при виде сладкого, девушка прижимает руки ко рту, чтобы не вырвать, снова навеялись воспоминания о том, что было. Теперь уж точно не возьмёт ничего из его рук. Хотя… сама тоже молодец. Поцеловала его и попросила укусить ещё. И ведь точно помнит, что сделала это по своему желанию… Стокгольмский синдром? Мало шансов. — Тогда, может… — девушка теряется в словах, не находит ничего лучше, чем уйти. Встаёт с места и пытается выйти, но дверь снова закрыта, — у меня есть дела дома, мне срочно надо их сделать, а потом я приду, откройте, — она опять дергает ручку двери, но ничего не выходит, поэтому Николета оседает на пол, ткнувшись лбом в дверь. Тяжело, обидно, голова кружится и хочется рыдать от безысходности. — Давай попьём чай и поужинаем? — предлагает мужчина, протягивая девушке руку. Она долго молчит, но потом кладёт на его ладонь свою, и Уолтер тянет Николету на себя, — тебе стоит съесть сладкого, чтобы слабость исчезла, — он снова предлагает ей гематоген, она берет его, но незаметно оставляет на какой-то из тумбочек по пути. — Вы едите обычную еду? — тихо спросила Вурмбранд, пытаясь сделать так, чтобы он отпустил ее руку. — А есть необычная еда? — играя удивление, спрашивает мужчина, ставя перед девушкой тарелку, она присаживается за стол. — Кровь, — кратко отзывается Николета, прикусив нижнюю губу, морщится от боли, понимая, что не стоит ее более трогать, — ты ведь… сатанист или демон? Оборотень? Вампир? — девушка поворачивается к мужчине, сев на колени и встречается с ним взглядом, так близко, что потянувшись, можно поцеловать. Уолтер не отвечает ей, поэтому она касается пальцем его верхней губы и слегка приподнимает ее, чтобы рассмотреть клыки, он приоткрывает рот, помогая ей, — ты… вампир… настоящий… — она подставляет подушечку пальца к кончику его клыка, и слегка морщиться, когда он прокусывает кожу. — Попробуй свою кровь, — мужчина подставляет слабо кровоточащий палец Николеты к ее губам, и ей приходится слизать капельки крови. Не вкусно. Она морщится и убирает руку, Уолтер хрипло смеётся, — а мне очень нравится. Необычное сочитание любимой группы и сладкого привкуса шоколада. У меня есть сыр и хлеб, не против такого ужина? — Уж лучше, чем человеческие внутренности, — девушка отвернулась от мужчиным облизав губы, рвотного позыва не было, но тема не очень приятная. Был бы Уолтер скрытнее и не выпил бы ее кровь ещё на прошлой неделе, Николета бы паниковала от узнанной новости, но она строила гипотезы о вампирах ещё на прошлой неделе. — Я не ем людей, — отвечает Уолтер, пытаясь отрезать ровный кусок сыра, — в крайних случаях отрываю им конечности, но не ем. — Со мной будет также? Когда ты… вы… перехотите пить мою кровь? — аккуратно спрашивает Николета, коснувшись укуса на шее, параллельно она думает, как ей его скрывать от матери. Благо, пришла холодная осень. — Не исключено, — мужчина ставит перед ней тарелку и уходит на второй этаж, бросив вслед, что Николете нужно будет подняться туда, когда она доест.       У девушки плохо получалось кушать, она крутила бутерброд в руках, уронила сыр на пол, но потом подняла, подумав, что ничего страшного, если она съест такой. Не захотелось. Николета отставила «лакомство» и решила подняться наверх, попутно забирая свой телефон и портфель из коридора. Дверь, ведущая к спасению, естественно, закрыта.       Ей приходится подняться наверх и делать так, как говорит он, если она хочет утром выйти отсюда живой.