realtitap

      С самого утра у Тины все валилось из рук. Она нервничала. Ужасно нервничала перед предстоящим знакомством Леши с отцом. Как они отреагируют? Найдут ли общий язык? Оба вспыльчивые, упертые. Тина устало потерла виски. «Нельзя так переживать. С ума сойдешь. Успокойся, Тина, спокойнее». Сердце чуть не выпрыгнуло, когда за окном раздался громкий автомобильный сигнал. Накинув плащ, Тина сбежала с крыльца.       - Черт бы тебя побрал, Потапенко! Зайти не мог? Зачем так пугать!       Потап опустил руки на ее плечи и, выждав пару секунд, стиснул в крепких объятиях.       - И тебе привет, малышка. Все будет хорошо, вот увидишь, - усмехнулся медведь, целуя ее в макушку.       Тина моментально затихла, уткнувшись лицом в его грудь. Найдя ее ладошку, он сжал ее пальчики.       - Готова?       Тина подняла на него влажные глаза и слегка улыбнулась:       - С тобой, всегда.       Рэпер хохотнул:       - Я тебе эту фразу ночью припомню.       - Ну Леша, - она звонко рассмеялась.       - Вот, совсем другое дело, - широко улыбнулся Потап, - садись в машину.       Всю дорогу Тина нервно крутила в руках телефон.       - Леша, я не могу больше. Я при выходе на сцену так не волнуюсь как сейчас.       - Все правильно. Играть на сцене жизни сложнее.       - Но мы же не играем.       - Конечно, нет, - он ласково потрепал ее по коленке.       Тина откинулась на спинку кресла. Она нервничала. Жутко. Очень. Перебирая браслет из жемчужной нитки словно четки, она постоянно смотрела в зеркало заднего вида, что-то шепча. Почему взрослая 30-летняя женщина так боится реакции отца? Тина сама не понимала причину охватившей ее паники. Григорий Самуилович всегда поддерживал дочь, всегда был рядом, всеми силами стремился помочь, но ее ухажеров мужчина откровенно недолюбливал. Что это было: собственнические чувства, отцовская забота или просто большой житейский опыт - сказать трудно, но он, сколько девушка помнила, всегда хмурился, общался снисходительно, почти грубо, не желал идти на контакт, один раз просто захлопнул дверь перед лицом растерянного юноши. Тина горько усмехнулась, вспоминая прошлое, но она твердо знала одно, что из всех ее поклонников исключением стал только Женька, с ним отец сразу нашел общий язык. Даже не так, они признали друг друга с первого взгляда, породнились с первого дня знакомства, и Женя навсегда стал желанным гостем в родительском доме. Она помнила, КАК папа переживал его смерть, ведь за эти года, пока они были вместе, Женя стал настоящим сыном для мужчины. Именно с отцом Тина делила боль потери темными зимними вечерами, сидя близ камина в обнимку. Именно отцу Тина была благодарна за выход из своей затянувшейся почти на год депрессии. После этого она еще ни одного из своих мужчин не приводила в родительский дом. Честно сказать, после этого не было еще по-настоящему серьезных отношений ни с кем. Кроме Лешки. Было страшно. Безумно страшно.       Чувствуя ее состояние, Потап не болтал, не подшучивал над ней как обычно, а спокойно вел машину. Тина прищурилась. Уж слишком спокойно он это делал.       - Леш?       - Что, малая? – спросил мужчина, даже не взглянув на девушку. Певица хмыкнула, на ее памяти такого еще не случалось.       - Мой мишка, посмотри на меня.       - Почти приехали, Тин. Какой дом?       - Вот, - певица ткнула пальцем в дом с темно-зеленой крышей.       Потап подъехал к воротам и, аккуратно развернувшись, припарковался. Тяжело опустив ладони на нижнюю часть руля, он, наконец, развернулся к Тине, слегка улыбнувшись.       - Ну что, Тинка, соскучилась?       - Лешка! – запищала та, прижав ладошки к его щекам. – Ты тоже волнуешься!       - Ни капельки, - попытался ухмыльнуться мужчина, скрывая свое волнение.       - Я люблю тебя, - обхватив его плечи, Тина уткнулась лбом в шею любимого, - я очень люблю тебя, Лешка, - неустанно шептала она.       - Я тоже, малая, я тоже, - он легонько скользил ладонью вдоль ее позвоночника, успокаивая то ли ее, то ли себя.       - Ну что, малыш, пойдем посмотрим, кто тебя такую красивую сделал.       Тинка тихонько захихикала. Это была их первая встреча. Правда Потап со Светланой Андреевной был знаком давно, мама иногда приходила на съемки телепередач, чтобы поддержать дочь. Отец же ни разу. Почему-то в семье укоренилась примета, что посещение им Тининых выступлений к несчастью, поэтому он до сих пор не побывал ни на одном ее концерте.       Тина уверенно открыла калитку, ни на миг не отпуская широкую ладонь Потапа. После непродолжительного звонка, дверь распахнулась. На пороге стояла Светлана Андреевна в зеленом домашнем платье в белый горошек. Она улыбалась мягко и приветливо, отчего морщинки вокруг глаз складывались в маленькие солнечные лучики.       - Родные мои, - женщина всплеснула руками, - приехали наконец-то.       Тина тотчас бросилась в объятия матери.       - Мама! Прости, мы задержались немного, - извиняясь за поздний приезд, произнесла девушка.       - Это Вам! – Потап протянул букет свежих пионов. – Здравствуйте.       - Добрый вечер, Лешенька. Спасибо за цветы, мне приятно. Ой, а что же вы стоите-то? Проходите скорее.       В доме витал запах свежеиспеченной выпечки, даже в прихожей пахло корицей и чем-то сладким. Потап шмыгнул носом, пытаясь поймать этот привлекающий его аромат, и глубоко вдохнул грудью.       - Как вкусно пахнет! Плакала твоя диета, Тинка, - усмехнулся Потапенко.       Но Тине похоже было совсем не до этого, она лишь отмахнулась от мужчины. Ее волновало другое.       - Мам, как папа? – тихо спросила она.       Светлана Андреевна как-то неоднозначно вздохнула.       - Полчаса уже вас на кухне ждет.       Это был плохой знак. Отец настроен серьезно. А они еще опоздать умудрились. Певица сжалась, представляя, что их ждет. Вдруг Тина почувствовала, как теплые ладони легли на ее талию, прижимая к себе, над ухом раздался низкий бархатный шепот:       - Перестань дрожать, зайка. Я и не знал, что ты такая трусиха.       - Кто я?! – Тина вырвалась из объятий. – Да ты…!! – она задохнулась от обиды и нехватки слов.       Потап лишь рассмеялся и, притянув девушку за руку, кивнул в сторону удаляющейся на кухню Светланы. – Пойдем.       Тина бросила бессмысленные попытки освободить свою ладонь из крепкой хватки, лишь продолжала бурчать за спиной своего мужчины.       - Ты заблуждаешься, Леша. Я не боюсь. Совсем не боюсь. Просто для меня это важно. – Тина замолчала на секунду, задумываясь над ответом. – Вы похожи. Оба вспыльчивые. Я переживаю. Ты же понимаешь, что в случае конфликта, я не смогу выбрать сторону.       Она остановилась, понуро опустив голову. Да, раньше она бунтовала против навязанных родителями правил, против ограничений. Всегда хотела быть самостоятельной, именно это и было одной из причин, почему она так рвалась в столицу. Быть независимой, самой принимать решения и не ждать одобрения со стороны кого-либо. Но это было раньше, когда гормоны били через край. Со временем пришло осознание значимости присутствия родных в жизни, поэтому сейчас хотелось лишь мира и гармонии среди близких людей, а первая встреча всегда накладывает отпечаток на последующее общение. Именно поэтому она так переживала сейчас. Конечно, как Женю, отец Потапа не примет, да и глупо было бы их сравнивать. Это два разных периода ее жизни. К тому же, она всегда чувствует незримое присутствие Жени в своей жизни, его заботу, точно так же, как это чувствует Григорий Самуилович, навсегда определивший место в своем сердце для зятя. После Жени она ни разу не рассказала отцу ни об одном своем романе, хотя она знала, что он поддержал бы, но не хотела видеть разочарование в его глазах. Впрочем, возможно мама все рассказывала ему сама.       - Эй, ты чего? – Потап ласково коснулся ее щеки.       Тина лишь улыбнулась, отгоняя ненужные сомнения. Пути назад не было.       - Идем.       На кухне ярко горела лампочка. Стол был щедро уставлен блюдами, словно ожидалось человек 10.Овощной салат, жареная рыба, бутерброды и, конечно, мягкие аппетитные пирожки.       Во главе стола сидел, нахмурившись, отец.       Потап, приветливо улыбнувшись, шагнул к мужчине.       - Здравствуйте, я Алексей Потапенко.       Отец неспешно встал, расправил плечи и, не меняя нахмуренного выражения лица, протянул руку.       - Григорий Самуилович.       Рукопожатие затянулось. Мужчины словно сканировали друг друга, проверяя на прочность.       - Почему опоздали?       - Папа, мы в пробку попали, пришлось задержаться…       Отец бросил на нее такой грозный взгляд, отчего девушка невольно осеклась. Она терпеть не могла, когда отец так себя вел. Ведь она знала, какой в душе он по-настоящему чуткий и отзывчивый. К чему сейчас эта напускная серьезность и высокомерие? В такие моменты Тина внутри загоралась соломой, готовая как в юности до последнего защищать свои принципы и идеалы, бросая вызов отцу.       - Присаживайтесь, пожалуйста, - Светлана Андреевна коснулась плеча дочери, точно чувствуя ее состояние.       Было вкусно. Очень. Но это не спасало ситуации. За столом по-прежнему царила гнетущая атмосфера. Разговорчивость Потапа и его попытки наладить разговор натыкались на холодную стену равнодушия со стороны отца. Разговор не клеился. Тина давно остыла, она медленно ковыряла вилкой в тарелке. Как же она хотела, чтобы этот вечер прошел по-другому, в другой обстановке.       Светлана Андреевна лишь тихо вздыхала, не решаясь перечить мужу. Она даже не помнила, когда он вел себя так в последний раз. Вообще после Жени в нем как будто что-то сломалось. И если со временем Тина сумела справиться с этим, то мужчина нет, он словно перенял часть боли дочери на себя, и теперь не мог это отпустить.       В комнате повисла тягостная тишина, лишь тихонько звенели столовые приборы, и секундная стрелка на часах отмеряла время. Тина поежилась. Было ясно лишь одно. Отец против их отношений. Тина доверяла отцу, он умел с первого взгляда видеть человека насквозь, но сейчас, впрочем, как и всегда по жизни, уступать была не намерена.       - Пап… мы на дачу к Леше на днях съездили с Веней и Андреем.       - Да, Веня рассказал. Мальчишек уже втянули. Торопитесь, молодежь, - мужчина наконец-то поднял глаза на дочь.       - Гриша, перестань. Посмотри, они же светятся рядом друг с другом. Влюбленные, эх, вспомни нас с тобой. Молодые, горячие.       - То-то и оно. У Вас, Алексей, уже за плечами есть один развод, пополняете коллекцию?       Тина дернулась, как удара. Не ожидала. От отца таких слов.       Потап нахмурился.       - Григорий Самуилович, Ваши поспешные выводы не обоснованы, Вы не знаете всей ситуации, и раз уж время есть, давайте я расскажу о своей жизни. Надеюсь тогда, мы поймем друг друга лучше.       Тине было противно. От того, что Леше приходится оправдываться, от того, что отец, может и неумышленно, но сравнил ее с коллекционной куклой.       Зазвенел телефон певицы.       - Извините, - воспользовавшись возможностью, она поспешно вылетела из кухни. Звонил Завадюк по поводу уточнения дат и времени первых съемок «Голоса», Тина согласно кивала, почти не запоминая информацию, Паша все равно продублирует на почту.       - Спасибо, Вова. До встречи!       Возвращаться на кухню не хотелось. Медленно пройдя в ванную, она застыла у зеркала. В голубых глазах светилось что-то другое, чего давно уже не наблюдала девушка.       - Что же ты со мной делаешь, Леша?       Она стала до безумия чувствительная с ним, ранимая, беззащитная. Земля уходила из-под ног. Что происходит? Если любовь так на нее влияет, то лучше было бы вообще не влюбляться.       Тина, оперевшись руками на раковину, устало вздохнула. В ванную неслышно зашла Светлана Андреевна.       - Ну что там? – с надеждой спросила девушка.       - Разговаривают. Гриша попросил меня на минут 15 выйти, дать им поговорить наедине. Потом нас позовут. Не знаю, почему он так остро отреагировал. Надеюсь, все наладится. Пойдем, посидим в гостиной.       - По-моему, мне это все снится, - усмехнулась певица, следуя за матерью.       Прошло полчаса, час, а мужчины по-прежнему не выходили из кухни.       - Мама, ну почему они так долго? – Тина изнывала от нетерпения, заламывая руки, взволнованно ходила по комнате.       Светлана Андреевна мягко остановила дочь, положив ладони на ее плечи, слегка поглаживая, успокаивая.       - Все хорошо. Дай им время, - тихо прошептала она.       - Не могу. Не могу расслабиться, - с мольбой в глазах проскулила девушка. Сердце заходилось в грудной клетке. Сделав резкий вздох, она уткнулась в объятия матери, желая как в детстве найти успокоение. – Не могу. Эта так важно. Мама. Я… я… а Женя… - она окончательно растеряла слова и лишь изредка всхлипывала.       - Девочка моя, - Светлана Андреевна прижала девушку к себе, ласково проводя по голове. – Неужели так сильно полюбила?       Тина в очередной раз шмыгнула носом и слегка кивнула.       - А ведь не верила мне. Береги свое семейное счастье, Таня.       Женщина отстранилась, слегка наклонив голову, как бы приглашая присесть. Тина слабо улыбнулась и медленно, будто боясь сломаться от резкого движения, присела на краешек дивана. Светлана Андреевна подошла к дверце шкафа, достав оттуда старый, потрепанный в красной мягкой обивке фотоальбом. Бережно опустив тяжелый том близ девушки, она стянула пушистый белый плед, укутывая им дочь, присаживаясь рядом. Женщина листала пожелтевшие за длительное время хранения страницы с вклеенными в них черно-белыми фотографиями. Старые, немного выцветшие, со стертыми уголками, но по-прежнему хранившие в себе лица людей. Некоторые из них уже давно умерли, но по-прежнему жили их эмоции, запечатленные объективом старенького аппарата, обрывки воспоминаний, чувств, слов возрождались в памяти, негромкий голос широкой рекой растекался по комнате, оживляя картины давно минувших дней. Тина уже тысячу раз слышала эти истории, знала их наизусть, но почему-то именно сегодня это все казалось новым, чудесным и до кончиков пальцев уютным. Тепло разливалось из груди, наполняя девушку счастьем. Тихим, домашним счастьем. Она придвинулась ближе, перед глазами мелькали почти забытые, а иногда и вовсе незнакомые лица. А вот домик в Оротукане. Зимой было холодно, это Тина хорошо помнила. Помнила вязаные варежки, огромную шапку на меху, которая постоянно сползала на глаза, мешая обзору. Да, было холодно, очень холодно. Тина поёжилась, сильнее укутываясь в белый плед. В то время она была совсем малышкой. Девушка улыбнулась, придаваясь воспоминаниям. Отец много работал, часто приходил домой поздно. Но Тина никогда не ложилась спать, не дождавшись его. Она помнила, как подходила к окну к назначенному часу, пытаясь своим дыханием согреть замершее окно, в надежде в темноте за стеклом разглядеть знакомую фигуру. В такие часы, казалось, стрелки часов замедляли свой бег, время тянулось бесконечно медленно. Тина подкладывала руки под голову, наблюдая за причудливыми узорами, которые мороз рисовал на стекле. Часто она засыпала, сквозь сон чувствуя, как заботливо подхватывали ее родные руки, перенося на постель, укрывая ватным одеялом.       А фотографии всё летели, сменяя одна другую. Все новые вспышки прожитых событий загорались в памяти, разбрасывая брызги фейерверка прожитых мгновений, оставляя после себя терпкое послевкусие испытанной палитры эмоций в те периоды прошлого.       Глаза Светланы Андреевны светились тихим, мягким светом. Память – удивительный дар, преподнесенный человеку природой. В памяти воскресали события, люди. Вся жизнь отражалась на маленьких потертых карточках.       - Я люблю тебя, мам, - прошептала девушка в образовавшейся внезапно тишине. Потянувшись к женщине, она нежно-нежно коснулась губами щеки, вкладывая переполнявшую ее благодарность. За счастливое детство, за постоянную поддержку, за подаренную жизнь.       - Я тоже люблю тебя, - улыбнулась Светлана Андреевна.       - Как же хорошо дома! - Тинка довольно плюхнулась спиной на диван. Дом – место, где тебя любят, понимают и всегда принимают таким, какой ты есть. Лукаво улыбнувшись, она потянулась. – Хорошооо!       Светлана Андреевна рассмеялась.       - Видишь, даже про Алексея своего забыла. Тина округлила глаза, вскочив на ноги. И правда забыла. Сердце заколотилось как сумасшедшее.       Тина сбросила с себя плед, помчавшись на кухню, по пути чуть не снеся вазу с ярко-розовыми пионами с журнального столика. Затормозив у дверей на кухню, девушка два раза глубоко выдохнула, собираясь с мыслями, и осторожно приоткрыла дверь.       В нос ударил резкий запах алкоголя. Тина часто-часто заморгала, не веря увиденному.       - Папа? – невольно вырвалось у девушки.