***
С утра его встретил недовольный Йода, что ныл у пустой миски, а также серое небо за окном. Спина ныла от ночи, проведенной в сидячем положении, поэтому первым делом Димка попытался ее размять по пути на кухню под собственное негодующее бурчание на кота. Уже после того, как позвонки, вроде бы, встали на место, а пушистое чудо, вместе со своими такими же пушистыми собратьями, уминало элитный корм, он решил посетить душ. Хоть в ванной комнате Локоть мог терпеть излишнюю влагу. Выходя из душа абсолютно сухим и чистым, парень, наконец, обратил внимание на телефон. Там Диму ждали пара беспокойных сообщений от Радуги и пять пропущенных от Шусса. Целых пять! От самого Шустрилы! С округленными в удивлении глазами, он набрал парня в ответ, но раньше первого гудка его ушей коснулась трель входного звонка. И кого черт принес с утра пораньше? – Ало, Шусс? Подожди секунду, я проверю, кто пришел, – с прижатым к плечу телефоном, Димка все же открыл тяжелую входную дверь, переводя взгляд на своего телефонного собеседника, что теперь стоял перед ним, а не на другом конце провода. – Конечно, Димк, не торопись, – показушно в телефон проговорил нежданный гость, после сразу сбрасывая. – Пустишь меня? Шустрила стоял в дверном проеме, пытаясь убрать мокрую челку назад своей пятерней, а одежда его потемнела от сырости дождя. Кроссовки явно чавкали от впитавшейся в стельки воды, и даже слегка посерели из-за пыли, которая постоянно оседает в лужах. В ответ удивленный Димка даже ничего не сказал, только жестом пропустил гостя внутрь квартиры. – Чего язык в жопу засунул? – весело поинтересовался Максим, снимая кроссовки небрежным жестом поочередного наступания на пятки каждого из них. – Или ты мне не рад? Вот всегда этот насмешливый тон и лукавый прищур глаз выводили Диму из равновесия. – Рад, конечно же я рад! – вспылил хозяин квартиры, закрывая дверь. – Но можно было, сука, и предупредить. – А шо тебя предупреждать? Ты не работаешь, – начав самоуверенно перечислять факты в свою защиту, Макс снял вымокшую ветровку и кинул ее на крючок к сухой Димкиной джинсовке, – Из дома не выходишь, – точным пинком мокрые кроссы оказались рядом с лакированными туфлями Даны, – Девушка твоя съебала, – еще с одним фактом Шусс хотел снять вымокшие носки, но в последний момент передумал, – Так и чего мне тебя предупреждать? Гости тебе на пользу пойдут, сынок. Он закончил свою мысль уверенными похлопываниями по Димкиному плечу, улыбаясь парню настолько довольно, будто только что размансил целую оперативную группу в любом шутере и расстрелял неугодных в спину. Локоть же только прихуевше глядел на Козлова, думая то ли выгнать того к чертям собачьим за такую наглость, то ли расцеловать, потому что компания из лучшего друга явно поможет ему развеять эту хандру. Ведь Арсений с Терентием, что тоже жили в Киеве, в этом ему помочь не смогли. Только решить, как действовать, он так и не сумел, а поэтому Шусс обогнул хозяина квартиры и сам, абсолютно по-хозяйски, прошел в недра димкиного жилища, уже из гостиной громко вещая: – Дай мне шмоток, шоб я переоделся! Эта неделя обещала быть длинной.***
Уже через два часа Шустрила развалился на мягком диване в большой димкиной футболке и таких же широких штанах с бутылкой пива, слушая предложения парня о фильме, который можно посмотреть этим вечером. Сам Дима скромно сидел в кресле, а его не открытая бутыль стояла на кофейном столике рядом с кучей белых коробочек, в которых покоились сеты суши. – Как на счет пересмотреть все части «Брата»? – Шусс отнекивался от многих вариантов, а потому Дима решил пойти ва-банк и начал предлагать любимые кинематографические картины самого Макса. А вроде бы тот приехал развлекать Димку, а не наоборот. – Не-е, я раза три все пересматривал, – протянул парень, делая очередной глоток и осматривая грузную фигуру друга, – Ну шо ты как не родной, Димка! На вот, глотни волшебный эстус, сразу повеселее станешь, да и идеи у тебя получше найдутся, доверься батькиному слову. Под задорное подмигивание Макса любой не то чтобы пиво - даже яд бы с легкостью выпил. Потому и Дима просто приложился к чужой бутылке, спешно делая сразу несколько больших глотков, а после машинально проводя кончиком языка по горлышку, дабы не оставлять после себя смачной ниточки слюны. Пиво сразу приятной горечью разлилось по пищеводу и желудку, оставляя хмельной вкус на губах. Стало, на удивление, легче. Вот только от чего легче - Димка не знал. Шусс же, весь этот короткий промежуток времени, неотрывно следил за другом с гордой ухмылочкой, после выдавая: – А знаешь, можно и пересмотреть. Соскучился я по роже Бодрова что-то!***
Только к восьми вечера они съели всю привезенную курьером пищу, выпили по пять бутылок пива на каждого, досмотрели фильмы, бурно поделившись ностальгическими чувствами, и предупредили всю Банду, что с ними все хорошо. Даже лучше, чем хорошо. Компания Шусса и правда очень позитивно влияла на любого, но на Димку - особенно. Честно, парень и без пива бы справился, но такими темпами Локоть намного быстрее оказался на диване под боком у Козлова, который не упускал момента закинуть на плечи друга свои длинные ручищи и завыть то Чичерину с ее «Ту-лу-ла», то ту самую песню Би-2, где бедному полковнику никто не пишет. А Димку уже развезло, ему было весело и легко от общей уютной атмосферы, потому и он с легкостью подвывал Максу. Жаль потом кинолента кончилась, а ребятам пришлось поднять свои бренные тела, дабы наконец отлить лишнее с мочевых пузырей, что выделялось в два раза быстрее от пива, а заодно и за котами убрать. Но даже уборка с Шуссом превращалась во что-то непринужденно веселое. – Надо бы еще за пивом сгонять, – предложил Макс, почесывая затылок и опираясь плечом о косяк ванной комнаты. – Ну нет, я туда не выйду, – наотрез отказался Сокол, большим пальцем показывая за свою спину на окно, за которым лило как из ведра. – Сахарный Димка боится растаять? – сразу с козырей, в виде открытого вызова, пошел Максим, на что в ответ получил злобный прищур светлых глаз. – Это я-то сахарный? – Сахарный. Сладкий такой. Нежный. Шусса несло. Если надо было кого-то хорошенько выбесить, то Шустрила уже в первых рядах разматывал свой длинный язык, проходясь по слабым точкам противника. И в данный момент главной слабостью его друга была ущемленная гордость и мужское достоинство. – Даже не пытайся, хуй я туда полезу. –Потому что какой ты? – с этим вопросом провокатор максимально близко подошел к своей цели, обхватывая ее круглые щеки своими ладонями. – Правильно. Сладкий. И под это утверждение Макс потерся своим носом о чужой, привставая на носочки и еле сдерживая счастливую улыбку. Только вот Дима такого не оценил, моментально сгорая в щеках и сдавленно выдыхая в чужие губы: – Я тебе сейчас уебу, если не отойдешь. И нельзя было сказать, что Сокол моментально разозлился и отошел от прошлой ламповой атмосферы их дня, что медленно перетек в вечер. Нет. Просто нарушение личного пространства и ничем не прикрытая провокация были для него слишком неожиданными. – А ты заставь меня. Тяжелый запах пива ударил в Димкин нос, от чего тот поморщился, но Макс принял это микродвижение на лице друга за нечто другое, а потому снова потерся о его кончик, вновь выдыхая: – Или ты все же не против моей близости? Вопросы старины выбивали почву из-под ног хозяина квартиры, но тот и шевельнуться не мог, не то что обозвать друга педиком и отстраниться. Ну не мог же Шусс с пяти бутылок пива так накидаться? Да и провокация через гейские штучки была, обычно, последним приемом, а не первым. А потому, в своих раздумьях, Димка тупо подвис. Макс же посчитал это наглым игнором, за что оскорбленная персона королевских кровей возмущенно пробурчала: «Вот сын собаки, совсем забыл, как отцовская ширинка пахнет...» и, быстро накинув на плечи все еще сырую куртку, парень запрыгнул в хлюпающие кроссовки, да двинулся на улицу один. Слишком много в его голове было забот о Димке, а расслабиться нужно было и самому Шуссу. И если что случится - всегда можно свалить на алкоголь! Сокол же, тем временем, рвался между решением быстро догнать Макса, затащив того обратно домой, или плюнуть, ожидая свежую порцию пива. Но со звуком быстрого бега по ступенькам в парадной первый вариант отпал сам собой. Все же Шустрила был слишком быстрым, чтоб еще гоняться за ним.***
На улице было, примерно, пять градусов, а на Максе только ветровка, димкины домашние штаны с футболкой, что открывала вид на его шею и еще выступающие ключицы, да полностью мокрая обувь. Ну, хоть банковскую карту он успел сунуть в карман. И на том спасибо. Порывы ветра с крупными каплями легко преодолевали преграду в виде тонкой куртки и дарили Козлову не то свежесть, не то дикий озноб. Все равно парень передергивал плечами, пряча половину лица, аки только выбрался из лиги воров, за воротом чужой футболки, что стремительно промокала с каждой минутой, а от того все сильнее раскрывала аромат димкиного одеколона. Тот, в свою очередь, приятно щекотал нос Шусса, что все глубже дышал, уже не обращая внимания на дискомфорт от вымокшей обуви и мозоли на ахилловом сухожилии. «Встрял в Димке, в мокрые кроссы обутый. То ли Димка педик, то ли я ебанутый.» – подходя к магазину, заключил Шусс. Именно в этот момент его окликает Тереша с Арсюшей, ну просто золотые мальчики. И под зонт его забрали, и куртку Терентия на него накинули. Ну просто прекрасные друзья, ничего не скажешь. И все же Киев - маленький город. Или Земля слишком круглая. Шустрила еще не решил. – Совсем дурак? В такой ливень пешим ходом до магаза, – отчитывал нерадивого Шусса Таер. А тот в ответ сразу кичился: – Ты кого это дураком назвал, сынок? – Отстань от него, Терентий. Он и так у нас «герой», – с укором произнес Арсений как для брата, так и для Максима. – Ты реально вечером сорвался к Димке и за ночь на машине из Крыма сиганул, потому что тот просто разнылся один на хате? Для Арсения это было настоящим подвигом, который не грех совершить для друга. Но логичнее для девушки. Которую сильно любишь. Очень сильно любишь. – А к тебе Таер сорвался бы? – с прищуром посмотрел на друга Макс. – Спрашиваешь! – сразу встрял названный выше, приобнимая младшего братца за предплечье. – Ладно, закрыли тему, – с облегчением выдохнул Арсений, почувствовав себя полностью защищенным и нужным рядом с братом. – Ты это... не хочешь к нам заскочить? Макс вообще любил по гостям шляться, хоть и придерживался принципа «В гостях хорошо, а дома лучше». Поэтому отказать парням ну никак не мог. Только попросил подождать его немного, пока он быстренько пивка купит им с Димкой на завтра. В ответ получил лишь возмущенное и подозрительное: «Ты споить его там хочешь?» Ага. Козлов скорее сам себя споит, чем весьма целомудренного Локтя.***
Дома у Стребковых было тепло, а значит и автоматически уютно для продрогшего до костей Макса. На часах стрелки перевалили за девять вечера, в руках граненый стакан кефира, а напротив двое прекрасных собеседников. Еще и шмотки его, вместе с бедными кроссовками, сушились у горячей батареи, пока сам Шусс был вновь облачен в чужую футболку с трениками. Замечательное завершение дня! И если вся компания чувствовала себя вполне комфортно, ожидая, пока высохнут вещи, которые были на Максе, то вот Димка уже давно весь извелся. Ну а что? Шусс исчез уже на час. На целый, мать его, час! В магазине, до которого от силы десять минут ходьбы, где даже очереди были редкостью. А вдруг нерадивого машина сбила? Или гопники отпинали, забрав мобилку? Кстати о телефоне. Тревожность юноши только выросла, когда он решил позвонить запоздавшему другу и услышал трель мобильного телефона среди коробок от заказанной еды. И что теперь думать? Свалить эта наглая рожа не могла. Все же Макс был в чужих вещах, да и без телефона. Ну и нелогично было для него за ночь приезжать в Киев из Севастополя только ради того, чтоб в тот же день уехать. Даже несмотря на то, что Макс ничего с собой не взял, кроме телефона, зарядки и денег. Это уже была обычная практика, когда Шусс вновь садился без прав за руль, несмотря на запреты Лизы на такие маневры, и мчал к лучшему другу на недельку-другую, налегке. А что, вполне удобно. Вещи у Димки никогда не жали. Наоборот, даже очень удобно висели на его жилистых конечностях, хоть те за последние годы и имели способность набрать лишнего жирка так, что Шусс, в принципе, догнал весьма подкаченного друга. Только вот Локоть хоть и был в приличной форме и на полголовы выше предводителя их банды, но тот все равно давил авторитетом. И даже с лишним весом был проворнее любого из них. А в остальном тоже было удобно, помимо одежды. Макс никогда не брезговал пользоваться димкиной зубной щеткой, тот же либо не замечал, либо значения не придавал. И такая гармония устраивала всех. Ну, возможно, Дима только иногда мог побеситься, когда Шусс брал его нижнее белье, но быстро отходил под непотребные шуточки старины. Все же у них была какая-то необъяснимая идиллия. Уютно было Димке с Шуссом, вот и все. И теперь этот «уютный» ублюдок где-то пропадал, заставив парня неплохо так потерять нервных клеток. Которые, кстати, хуй знает, как восстанавливать. А делать что-то надо было. И Сокол, скрипя зубами, все же надел на себя джинсы, синюю водолазку, осеннюю куртку с меховым воротником и ботинки. Убирая за пазуху темный зонт, он чувствовал себя женой декабриста, которая хорошенько приоделась, дабы последовать за своим мужем в Сибирь, на каторжные работы. «Тьфу, что за сравнения?» – нахмурился Дима, уже закрывая за собой дверь, через проем которой была видна целая кошачья стая сиамской расцветки. Котики тоже не понимали, какого хрена их хозяин поперся в такую погоду, да еще и вечером, на улицу.***
– Пора и честь знать! – заключил Шусс, откланявшись в благодарных речах. Вновь облаченный в вещи Димки, что теперь были сухими и все еще хранили тепло батарей, он отсалютовал своим друзьям, и покинул их квартиру, думая о том, что Дима уже, должно быть, волнуется. А тот любил раздувать из мухи слона. Вновь натягивая на нос ворот чужой футболки, он с грустью отметил, что теперь та пахла не так сильно и ускорил шаг. Теперь на улице его встретил не просто проливной дождь, а настоящий ураган. Мощные струи воды с неба били его по щекам, подгоняемые порывами ветра. Кажется, Макс начал понимать, почему Димка так яростно отказывался выходить на улицу и даже стал хандрить. Отсалютовав вечной кнопкой «F» сухой одежде, он начал бежать, щуря глаза от потоков воды. Видимость на ноль, но старина всегда легко идет по приборам!***
Как в самых дешевых фильмах, навстречу ему шел Дима, что потерял свое зрительное преимущество не из-за воды в глазах, слава зонту, а из-за того, что тщательно рыскал глазами среди стены дождя по улице, чтоб, если что, увидеть тело Шусса. И он уже не знал, по какой именно причине он найдет «тело». Будет то бездыханный избитый Макс или захлебнувшийся утопленник, по которому будет плакать серебряный ведьмачий клинок с капелькой масла от утопцев на остром конце. Но проблема решилась сама собой, когда в него врезался бегущий Макс. Если бы Сокол сразу распознал этого мокрого петуха, то точно бы превратил в утопца в ближайшем водостоке. Но яркий свет фонаря, под которым они столкнулись, множился в многочисленных каплях и практически ослеплял. – Вот это же вы любитель спорта, раз бегаете в такую погоду, – недовольно пробурчал устоявший на ногах юноша, протягивая руку горе-бегуну, который от сильного столкновения все же упал. А куртка у бегуна до боли знакомая. Хотя даже полностью промокшие штаны были сильно впечатаны в память, как его собственные. Но вот чертова белая и разбухшая кожа старых кроссовок совсем открыла ему глаза. А вот Макс, что очень неудачно упал на сырой асфальт, сразу узнал в голубых глазах, под грибком черного зонта, своего верного друга. А потому не подтянулся на протянутой руке, а дернул за ту на себя Димку. За что, естественно, еще получит по своей довольной морде. Хотя морда была очень довольная, когда к ней приблизилась чужая физиономия, опешившая от таких действий. Довольная, со стекающими за ворот куртки каплями. – Третий раз из-за тебя мокну, гондон ты такой, – Шустрила, пользуясь тем, что Димка был слишком увлечен попыткой не промокнуть насквозь, не сломать зонт и не раздавить конкретно доставшего друга, быстро переместил ладони на крепкую талию нависшего парня. – Твоя очередь. – Сука ты, Шусс! Именно с таким возгласом, среди шума дождя, Димка, под напором старины, был опрокинут спиной в лужу. Зонт, слава яйцам, зацепился за фонарь и далеко не улетел. А Шусс, с его фирменной победной лыбой, восседал на бедрах юноши, наслаждаясь намокающим лицом Димки. Любитель комфорта прямо сейчас материл Козлова всем, на чем свет стоит, чувствуя холодный ветер и намокающую ткань. А потом Макс забрался холодными пальцами Димке за высокий ворот водолазки. Бедный парень выгнулся дугой от таких манипуляций, практически спихивая совсем обнаглевшего друга со своего тела. И, наверное, нахуй бы убил его прям тут после этого, если бы кто-то в такое время и погоду шел по пустой улице и так малолюдного, в обычное время, двора. Но данная локация была населена лишь двумя промокшими киберспортсменами и вшивыми собаками у мусорных баков. И что из этих живых существ хуже - не знал никто. Зато можно было точно сказать, что весьма звонкий стон издал Сокол, а не заскулившая собака. Шусс, кстати, мысленно сравнил его именно со скулежом собаки. А собак Шустрила любил. Только это все мысленно. На деле же это его жутко смутило. Хотелось веселой борьбы с другом в луже, после которой тот бы перестал противиться плохой погоде и не делал ее причиной массивной депрессии. А получилось что-то... Ну, не очень. Хуево, так сказать. Поэтому покрасневший Шусс спрыгнул с заклинившего друга, поднял зонт и протянул ему руку со словами: – Погнали отсюда, ща простынем и тогда точно никуда больше с хаты не выберемся ни в какую погоду.***
До дома они шли очень быстрым шагом и в гнетущей тишине. «Он просто тронул эрогенную зону, да еще и застал меня врасплох, кинув в лужу!» – думал Димка, отобравший у Макса зонт, не желая ютиться с ним под столь малым укрытием. «Он был так красив в свете фонаря с каплями на лице.» – думал Шустрила, хлюпая кроссовками и даже не видя смысла в зонте. И что делать с этой ситуацией они точно не знали. Хотя Димка очень уж хотел все замять, забыть и оставшуюся неделю комфортно провести с лучшим другом в сухой и теплой квартире. Только вот Максим Евгеньевич никогда не забывал столь важные вещи.***
– Чур я первый в ванну, – наконец подал голос хозяин квартиры, мокрым носком отпихивая котов и кидая раскрытый зонт на просушку. Ну, хоть не сломали его к чертям собачьим. Или кошачьим? – Стоять, бояться! – сразу пресек его попытки побега Макс. «Сейчас он скажет, что я ебаный пидарас, годы нашей дружбы были напрасны и уйдет навсегда.» – пролетело в голове Димы, пока сам он весь сжался и зажмурился. Но вместо ухода с хлопком дверью, Шусс по стелсу подошел к Димке сзади, явно что-то решив в своей голове за те минуты подъема в квартиру. Его руки ловко нашли чужие запястья, абсолютно без сопротивления скрещивая те за спиной и наклоняясь к, защищенной мокрым воротником, шее. – Ты шо, думал, типа я могу так просто забыть, как ты там изогнулся, аки портовая шлюха и застонал? – угрожающим тоном начал Шустрила, решая действовать по принципу кнута и пряника, – Хуй тебе, Димочка, – теперь хозяин квартиры был прижат к стене в коридоре щекой и грудью, а бедром он ощутил массивный орган Макса, что покачивающими движениями подался на него в попытках проехаться хотя бы по ягодице. Жаль рост не позволял. – Вот такой хуй. – Шусс, прекрати... – сделал последнюю попытку на спасение и благополучное забывание всей этой неловкой ситуации Сокол, но был грубо прерван горячими губами у своего уха. – Не, Димочка, неправильный ответ. Ты должен стонать «Шусс, не прекращай!» – с долей ехидства, продолжил Максим. Шутки шутками, но гейский накал между этими двумя в их тусовке имел многогодовую выдержку, а потому надо было куда-то его выплеснуть. И для легкомысленного Шустрилы было вполне логичным исходом событий поебаться на разок, а потом шутить меж собой. Здоровый секс укрепляет дружбу, разве нет? Да и если уж Макс и хотел когда-то попробовать себя в однополой связи, то хотя бы с проверенным человеком. А если зайдет, то почему бы и не иметь постоянную связь с Димкой? Лиза, бывает, надоедает, знаете ли. Не зря девяносто пять процентов мужчин на Земле имеют любовниц. И любовников. – Пожалуйста... – уже шепчет побежденный Сокол, сильнее жмурясь, дабы краем глаза не видеть ровный и длинный нос лучшего друга. – А вот эта фраза уже ближе, жаль не в том контексте! – не встретив особого сопротивления, Шусс полез, по его ощущениям, ледяными руками, под водолазку, дабы ощутить под широкой ладонью крепкий торс Димы, что сразу зашипел от, на удивление, раскаленных ладоней и попытался втянуть живот. – Если бы я не мерз из-за тебя в третий раз, то и ладошки бы имел потеплее. – Ты ебанутый, Макс, – выдал Локоть, постепенно привыкая к чужим рукам на своем теле. – Больше предпочитаю «охуенный»! – с опасным оскалом поправил его Козлов, после отпуская его кисти, чтоб большими пальцами скользнуть под пояс джинс друга. Проезжаясь по заросшему лобку и цепляя тазовые кости, он роет носом на загривке у Димки, как никогда жалея о том, что этот парнишка слишком быстро перерос его. – Слабо перевернуться? Опять он берет Димку на слабо. И опять тот ведется. Быстро перевернувшись, Димка больно ударяется лопатками о стену, слегка приседая, а Макс нагло пользуется моментом, захватывая в плен губы парня, ладони устраивая у него на ягодицах. И тут Дима сдается, понимая, что попался на крючок. Либо просто сам был заинтересован исходом событий. Стремительно быстро развивающихся событий, потому что Шусс слишком нагло мял его задницу, буквально насилуя рот своим языком. И Димка бы не придал этому значения, если бы этот наглый паршивец вдруг не оторвался от него, тяжело дыша и сталкиваясь своим лбом с его. Своим очень горячим лбом. – Макс? – Батьке чет нехорошо, тащи аспирин, гондоны оставим на потом. – Ебанутый!***
Все же холодные температуры вместе с влажностью сильно били по иммунитету, а Шусс хоть и был здоровый как бык, но с третьего захода под ливень уже явно проигрывал. А теперь лежал с холодным полотенцем на лбу и нюхал ужасный запах спирта, которым его бренное тело протирал Димка. – Так у тебя еще была спиртяга, черт ты эдакий? – хрипло возмутился больной. – У всех дома есть запасы алкоголя на праздник, а мы просто планировали немного отдохнуть с легкой алкашкой, – откладывая проспиртованную вату, высказался Дима, после проверяя градусник, который Макс держал подмышкой. – Теперь ты увидишь что-то крепче градуса лишь на своей коже, если опять выше тридцати восьми поднимется... – Значит не зря ящик пива у Терехи забыл, – усмехнулся Шусс, чувствуя, как мелкие судороги отпускают его тело. – Так вот где ты пропадал! – Нет, блять, с кассиршей ебался! – Вот с ней и ебись, мудила. – Димка, ты что, обиделся? – Шустрила аж приподнялся на локтях, от чего полотенце плюхнулось на его голую грудь. – Лежи, ебнутый! – сразу поспешил опустить болезненного парня на кровать Сокол. И от этого маневра быстро был втянут в поцелуй. Неторопливый, влажный и пахнущий спиртом поцелуй. – И что это значит? – решил задать контрольный вопрос Дима, облизывая свои губы и ожидая одного из самых важных ответов в жизни. – Не хочу один болеть, – хмыкнул Макс. – Я тебе достаточно бацилл передал? Или еще добавить? – Добавь еще. – С удовольствием, Димка.