Вы готовы, дети?
***
Чимин ждет его возле знакомого серого здания в минималистическом стиле. Оно расположено сразу возле дороги и больше напоминает современный офис какой-нибудь дизайнерской компании, но похожая на мольберт меловая доска с ярко написанными словами приветствия и горящее розовым название кафе, «C.THROUGH», на корейском выбивают из головы эту мысль. Студия Юнги в паре шагов от квартиры, которую они с Чимином уже год снимают. Квартира же недалеко от этого неприметного кафе, втолкнутого между такими же серыми минималистическими и по-своему уникальными зданиями вдоль улицы в районе Итэвон. Чимин крутит в своих пальцах ключи автомобиля, наверняка припаркованного подальше. Компания, в которой он оканчивает стажировку, начатую на последнем курсе университета, находится совсем не в этом районе. И на самом деле Чимин тот, кому нужно приложить усилия, чтобы просто попить кофе.Юнги это немного раздражает. В его голове проскальзывает мысль о том, что он сам лучше бы пообедал дома горячего, чем ел одни десерты на обед в кофейне, да и Чимину легче прийти на квартиру. В идеале Чимин мог бы поесть и возле своей стажировки. Но Юнги почти не готовит дома, и еда, что они могут состряпать на скорую руку или заказать, в разы хуже, чем десерты на обед. Чимину нравится это кафе. Такое простое, с неотделанными стенами внутри, но тем не менее даже по виду дорогой мебелью, продуманным интерьером и подходящей посудой, оно привлекало. “Может быть потому, что оно похоже на него”, - подумал Юнги и мягко улыбнулся, но увидев ответную улыбку Чимина, уже давно заметившего его, одернул себя. - “Но все равно, Чимин – придурок хотя бы потому, что тратит по десять тысяч вон только на сраный кофе”. Родители Чимина не нефтяные магнаты, но люди зажиточной части населения, те, что составляют средний класс и выше. Они оба врачи, у них есть собственный дом, они позволили себе оплатить обучение Чимина в университете и платят половину суммы за обучение брата Чимина, Чихёна, и только потому что он смог получить скидку. Все это много чего стоит в Корее, и Юнги, семья которого испытывала финансовые проблемы, когда он был маленьким, был приучен к экономии, и всех, кто не делал также, в голове называл детьми с серебряными ложками во рту. Юнги немного раздражает то, что Чимин никогда не позволяет ему оплачивать свою половину счета, а платит, на минуточку, деньгами, которые заработали его родители, ведь стажировка Чимина неоплачиваемая. Раздражают ключи новенькой Hyundai, которые больше похожи на панель управления, чем, собственно, ключи от машины. Он раздражается от улыбки стоящего за стойкой хозяина кофейни, который знает их как постоянных гостей, потому что Пак Чимин считает своим долгом каждый день пить кофе именно здесь и именно с Юнги, потому что думает, что нужно сменять атмосферу, иначе отношения наскучат. И ничего, что они чуть меньше года каждый день здесь кофе пьют. Юнги сейчас много чего раздражает. Но он старается это не показывать, сохраняя свое привычное незаинтересованное выражение лица. Когда Юнги подходит к Чимину, то сам переплетает их пальцы, потому что неожиданно чувствует щемящую нежность к нему.В тот день и все последующие Юнги заказывает себе только чай.
***
- Иногда мне кажется, что тебе стоит перестать видеться с моей дочерью. Теперь уже Джин начал шутить про вашу свадьбу. Скажи, как так получилось, что у моей дочери-альфы в авторитете только омеги? Джин и Намджун вместе перебрались в Корею после того, как закончили магистратуру, но Хваён родилась, пока они еще были в Америке. Пусть свадьба четы Ким и прошла в Сеуле, Юнги поначалу не особо представлял, кем является муж его хёна. Были всего три вещи, из-за которых Юнги держал обиду на Ким Сокджина. Одной из них было то, что Джин пытался игнорировать его после школы, второй – то, что Юнги не было с ним, когда родилась Хваён, третья – как раз эта. Конечно, Юнги строил догадки. Когда Джин еще стремился к идеалу, Мин в глубине души боялся за то, что его хён изберет не того человека, и пожалеет об этом в будущем, но еще больше он боялся того, что Джин найдет истинного, и тот окажется тем самым “идеалом”, в погоне за которым Ким Сокджин, парень, что носил клетчатые розовые рубашки с дедушкиным галстуком во время старшей школы, окончательно пропадет, и даже Джин, что стремится к идеалу не сможет больше существовать, а навсегда увянет. Через день после того, как Ким Намджун и Ким Сокджин прилетели в Корею, Юнги позвали на новоселье в кругу только их троих и еще совсем малютки Хваён. В тот день Юнги вернулся домой с самыми мрачными мыслями в голове. Ему казалось, что все его опасения сложились в один большой восклицательный знак. Но на следующий день, когда они с Джином встретились уже сами, парень увидел уже позабытые искорки в глазах своего несносного и потихоньку возвращающегося к нему хёна и выслушал истории о всех нелепостях, которые творил Намджун, когда отвлекался от своего образа человека с идеальной репутацией. Побольше уверенности ему прибавила конечно снова надетая розовая клетчатая рубашка. А через год Намджун и Юнги начали работать вместе над проектом, через пять лет открыли совместный бизнес в музыкальной индустрии, и теперь вот он сидит в их офисе и, раскрывая ланч-бокс, заботливо приготовленный Джином, спрашивает о том, за что получает вид Юнги, закатывающего глаза. - Нет, ничего такого. Я не имел в виду то, что у альф не может быть кумиров-омег. Но и ты меня пойми, здесь в мою сторону никакого равноправия. При том, что в окружении Хваён почти нет женщин, так как мои родители, родители и брат Джина все мужчины, а моя младшая сестра в Австралии, я хоть немного надеялся на то, что со временем она станет искать у меня поддержку как у отца-альфы. Потому что, ну, знаешь, вторичный пол у нас один. Но второе место у нее занимаешь ты… Да, Юнги вынужден был согласиться, одержимость Джином потихоньку переросла в одержимость Хваён своим папой и Юнги, и на этом фоне, пусть и любимый девочкой, Намджун оставался в стороне. Ким Хваён была очень спокойной и этим непохожей на своих родителей. Не по годам рассудительная, она никогда не приносила им неприятностей. Однако ее рассудительность не соответствовала ее внешнему виду. Пятнадцатилетняя дочка Джина несколько отставала в половом развитии, и не выглядела как тинэйджер. От нее даже пахло, как и от всех детей, смешанным ароматом ее родителей. И если остаточным эффектом от прошлого для Сокджина было его “стремление к идеалу”, то для Хваён тем, что было константой с детства, были ее папа и Юнги. Сначала Юнги и не замечал, но видимо дочка Кимов начала питать к нему симпатию после того, как Юнги побывал у нее нянькой впервые. После того раза Хваён не принимала никаких других сиделок и соглашалась оставаться только с Юнги, а когда получалось иначе, громко плакала и не отпускала родителей никуда, пока Мин не приходил. Но у Юнги тоже была работа, пусть на тот момент он и был кем-то вроде фрилансера. Поначалу он не соглашался сидеть с Хваён больше трех часов, но позже научился совмещать помощь друзьям и работу, беря девочку с собой в студию. Так и образовалась их традиция, и теперь после школы и всех хагвонов, Хваён шла в офис к отцу и Юнги, тихо присаживалась в угол и либо делала уроки, либо наблюдала за тем, как они работают. Позже они вместе уходили домой. Пусть в школьные годы из их компании омег-неудачников именно Джина считали самым безнадежным, самым безнадежным оказался Мин Юнги. Потому что после почти двадцати лет с окончания школы у него так и не было ничего, что могло бы охарактеризовать его как “состоявшегося омегу”. В старшей школе все, о чем только могли говорить окружающие, были отношения. Традиционные и нетрадиционные, они были самой обсуждаемой темой. Кто с кем спит, кто кому с кем изменяет, у кого все только начинается, и кто уже на финишной прямой. Юнги это интересно не было. Тогда он только-только делал первые шаги в профессиональной музыке, бунтовал против родителей и администрации школы, прокалывал уши и красил волосы, играл в баскетбольной команде и даже мылся вместе с альфами. Все вокруг считали это переходным периодом, думая, что позже Мин присоединиться ко всем остальным и станет нормальным, согласившись пойти на свидание с каким-нибудь альфой из тех же баскетболистов. Но Мин Юнги, считал себя асексуалом и гнуться под общество вовсе-то и не собирался. Только к двадцати пяти начал выражать это больше действиями, к тридцати поменял цвет волос на натуральный черный и к тридцати четырем принял себя как демисексуала. Но сейчас, смотря в зеркало, Юнги не видел прежнего себя. Хваён пыталась казаться похожей на Юнги. Вне школы она надевала темные вещи, копировала его манеру речи и даже старалась брать палочки со стола так, как он. Все, даже она сама, понимали, что у нее это не совсем выходит. Но только она и Юнги знали истинную причину того, почему она все это делает. Такая взрослая и серьезная, она бы никогда не стала вести себя подобным образом без причины. Окружающие называли это влюбленностью, первой любовью, глупой симпатией. Все умилялись тому, как девочка-альфа пытается быть похожей на взрослого мужчину-омегу… Истинные в какой-либо степени похожи друг на друга. Джин и Намджун истинными не были. Да и вообще, встреча истинных считалась даром Божьим, и была похожа на лотерею, в которой с увеличением участвующих уменьшается вероятность выигрыша. И естественно у Хваён не было большого количества примеров истинных, которым можно было подражать, но она продолжала делать это, мельком упоминая в разговорах идею о том, что и запахи у них с Юнги будут похожими. Потому что, да, это второй признак истинности. Истинные похожи друг на друга манерами, поведением, жестикуляцией. Это может быть то, как ты подправляешь спавшие с переносицы очки, а может быть целый набор жестов или даже манера говорить. И истинная пара имеет одну нотку аромата на двоих. Это не то же самое, что и с родителями, потому что ароматы родителей проявляются в полной мере как микс у новорожденного ребенка и уменьшаются по мере взросления, в конце концов оставляя только по одной нотке аромата на каждого. Аромат истинности же проявляется как раз в период взросления и уже составляет только одну нотку, увеличиваясь в насыщенности только после проведенной вместе течки или гона. И Хваён, пока еще пахнувшая только Джуном и Джином, по мнению окружающих, пыталась доказать истинность первым путем.***
В их многоэтажном здании было несколько офисов помимо того, что принадлежал Мину и Киму, но именно их занимал два этажа: на первом находились комнаты для специализированной работы, а на втором – то, что подразумевается под словом “офис”:компьютерные столы, иллюстрации на стенах, поддерживающие творческую атмосферу, даже что-то вроде конференц-зала. Юнги привык называть их офис студией, хотя она уже несколько лет напоминала что-то большее. Намджун и Юнги предпочитали работать вместе со всеми своими сотрудниками, но после позднего обеда неизменно проводили время в отдельной комнате, которая больше всего напоминала маленькую студию, с которой Мин и начал свой путь в музыкальной индустрии. Туда-то и приходила Хваён. Стрелка часов не успела достигнуть и пяти, когда дверь студии открылась, пропуская дочь Джуна в помещение. Она была в форме своей школы, так что сейчас видимо зашла, чтобы забрать повседневную одежду и, переодевшись, уйти на дополнительные занятия. Ее школа находилась в том же районе, что и их офис. Хваён молча подошла к своему отцу и поцеловала его в щеку, а Намджун потрепал ее по голове. С Юнги же они обменялись взаимными улыбками, после чего она ушла в туалет и вернулась уже в черной толстовке под цвет треникам и черной кепке. На ней это выглядело немного нелепо, но Юнги узнал свой собственный стиль. Дверь за ней захлопнулась. Окружающие считали, что у Хваён не получается копировать Юнги. Но на самом деле она просто не успевала за тем, как он менялся, выцветая день изо дня как платье, которое сначала было модной вещицей на зависть подругам, а потом стало половой тряпкой. Еще это было похоже на погоню за модой: ты только-только покупаешь пиджак от Гуччи, который увидел в каталоге, а на следующий день узнаешь, что он уже устарел. Хваён одевалась как Юнги, ела, как Юнги, говорила как Юнги. Хваён пыталась разбудить Юнги таким образом, отразить крупицы его оставшегося “я”, чтобы он смог их в себе размножить. Говорят, в двадцать первом веке границы возраста стираются. Говорят, азиаты визуально стареют медленнее. Говорят, омеги, как хорошее вино, чем старше, тем лучше. Говорят, рядом с молодой альфой омега постарше молодеет. Но Юнги тридцать девять, и ему кажется, что вся его молодость давно прошла. Да и вся эта ситуация ему ни к чему. - Я увидела Чимина-оппу по дороге сюда. Похоже он сменил стрижку.***
Одиннадцать лет назад Мин Юнги встретил Пак Чимина. Глупо не посмотрел в дверной глазок, когда пошел вслед за Хваён открывать дверь, ожидая увидеть Кимов. А открыл дверь навстречу пожару, прям как из мультфильма про Губку Боба. Тринадцатилетний Чимин отставал в половом развитии почти так же, как и Хваён, будто что-то сдерживало его организм от взросления до встречи с Юнги. Вот только Хваён всегда казалась взрослее, а Чимин был совсем еще ребенком. Чимин, и сейчас не отличающийся высоким ростом, тогда доставал ему до груди. Он был одет в милую голубую рубашку, бежевые брючки и такой же бежевый джемпер, а на спине у него был однотонный зеленый рюкзак. Как оказалось, он пришел со школы сразу домой, как и полагается хорошим мальчикам. Затем быстро покушал, переоделся и ушел на занятия по танцам. Когда же Чимин пришел домой, он неожиданно понял, что квартиру на ключ не закрыл, и вовсе-то его забыл в своей комнате, а дверь просто захлопнулась. Пак за полчаса успел нареветься, постучать во все квартиры на этаже, позвонить маме и с минуту постоять, нажимая на кнопку дверного звонка квартиры Кимов, наконец разбудив Юнги и Хваён. Так что из-за заплаканного лица, светлой детской одежды и маленького роста Чимина Юнги, только осознавший, что перед ним его истинный, пребывал в глубочайшем ужасе. Пятнадцать лет, что разделяют их и так говорят сами за себя, но в ту первую встречу Юнги видел перед собой еще даже не подростка - мальчишку, который совсем не был похож на альфу, и даже сходил за девочку. Чимин с этими его детскими щечками, слезами наготове и смешанным запахом своих родителей не вызывал в Юнги ничего кроме поднимающейся к горлу паники. Понимание истинности приходит сразу при встрече.И чувство неполноценности всегда преследует человека, если он не со своей парой… или если не пошел на крайние меры. Мало чего известно о том, как устроены тела истинной пары. Истинность не зависит от первичной или вторичной половой принадлежности, истинными не могут быть родственники, ты не перестанешь чувствовать истинного, если у тебя заложен нос или ты в коме. И истинность проявляется не только в романтическом плане. Но чем больше у истинных видимых отличий – тем сложнее им находиться далеко друг от друга. То есть, легче всего приходится тем, у кого первичный и вторичный пол совпадает. Такие люди в основном из-за общественных норм навсегда остаются друзьями друг другу, и их желание быть ближе к истинному проявляется в совместных секретах, воздыханию по одному объекту, но редко они идут против устоев и вступают в гомосексуальные браки. Тяжелее всего приходится мужчинам альфам и омегам с женщинами омегами или альфами соответственно. Такие истинные мало живут после смерти своей половины. Но так или иначе, истинным всегда чего-то не хватает, не достает в жизни после встречи со своей половиной и разлуки с ней. И это меняет каждого по-разному. Чем больше людей на планете, тем меньше вероятность того, что ты со своей парой встретишься. Но на самом деле истинные везде: в журналах пишут о том, что дети истинных намного более устойчивы к болезням; по телевизору крутят сериалы о супругах, которые разводятся из-за того, что один из них нашел истинную пару; главной задачей ученых на ровне с лечением рака является найти лекарство, помогающее разорвать связь истинных; в конце года в статистических данных вместе с индексом рождаемости и смертности показывают и индекс встреч истинных. И есть даже нормы и лимиты, по правилам которых действует связь между истинными. «Крайняя разница в возрасте между истинными составляет 15 лет. В этом году было зарегистрировано всего 13% случаев, когда разница между истинными составляла от 10 до 15 лет, из которых 1,3% приходятся на 15…» Мин Юнги крупно облажался, потому что разница в возрасте – это тоже признак противоположности. Может быть он и Чимин оба и мужчины, но они омега и альфа, и пропасть между датами их рождения – лимит для истинной связи.Если Чимин соберет ракету и улетит на Марс, Юнги придется лететь с ним.
Ему иногда кажется, что их связь односторонняя.
***
Ровно в назначенное время Чимин ждет Юнги у C.Though. Он прячет нос в серый шарф и во что-то играет на своем телефоне. В этот раз Пак не видит его, и Юнги пользуется этим, чтобы рассмотреть Чимина. Несколько дней назад он неожиданно подстригся, и с этим своим андэркатом и на несколько тонов светлее натуральных волосами выглядел очень хорошо. В компании Чимину не разрешалось надевать что-либо из его повседневного гардероба, поэтому в шкафу у него появилось больше рубашек, костюмов и джемперов. И Юнги казалось, что Паку понравился более официальный стиль, потому что теперь Чимин не покупал рваных джинс, косух или нелепых футболок. Чимин начал казаться ему повзрослевшим. Даже сейчас Пак, одетый в пальто графитового цвета поверх костюма, мало чем напоминал того маленького мальчика, что забыл дома ключи. Юнги может быть на самом деле видел, а может быть хотел видеть взгляд, который парень иногда обращал на него. Иногда задумчивый, чаще серьезный, Юнги ловил его на себе даже тогда, когда Чимин улыбался ему. Все подмечали изменившийся запах Пака. Хоть парень и выглядел мягким, этаким мальчиком-цветочком, его аромат, крепкий и стойкий,показывал сильную личность. Чимин умел располагать к себе и до этого, но раньше к нему тянулись из-за того, что Чимин милый, теплый, все еще немного ребенок. Теперь же и новая, и старая его стороны оказывали двойное воздействие как на всех окружающих, так и на Мина. - Пак Чимин, сколько раз я тебе говорил заходить внутрь и ждать меня там? Юнги старается говорить недовольным голосом, но вся его сущность радуется каждый раз, когда воссоединяется со своей истинной парой. И за это отсутствие выбора Юнги ее честно ненавидит. Парень, к которому он обращается, чуть ли не роняет телефон на землю, но вовремя перехватывает его так, что он оказывается между его пальцами. Юнги видит заставку какой-то очередной игрушки. - Хён, хватит появляться так, будто ты из преисподней выходишь. Чимин ловко переворачивает телефон в руке, кладет его в карман и открывает перед Юнги дверь. В помещении пахнет кофе и различными добавками, еще немного шоколадом и выпечкой, и из-за этого Юнги становится нехорошо – слишком сильные запахи. Ему хочется прижаться к Чимину, зашедшему после него, и вдохнуть его аромат, смешанный с парфюмом, но Юнги перебарывает это чувство, кивает головой хозяину кофейни, что сегодня работает за бариста, и уходит в туалет, где умывается и сплевывает в раковину слюну, смешанную с рвотой. Прошел уже месяц с его последней покраски, и среди черных прядей, беспорядочно лежащих на его голове, Юнги замечает седые. С каждым днем ему все сложнее узнать себя в зеркале. У него нет явных морщин, кожа на руках все такая же гладкая, но его взгляд стал более мягким и спокойным, и не режет так, как раньше, когда он читал рэп в подпольном клубе. Юнги уже не улыбается мимолетному счастью, а приподнимает уголки губ, вспоминая что-то из своей прошлой жизни. День назад он подловил себя на мысли о том, что все спродюсированные им треки стали похожи друг на друга, а он сам стал критичен к новым идеям молоденьких работников своей студии, хотя еще десять лет назад клялся, что такого не произойдет. Юнги быстро вытирает лицо бумажным полотенцем и выходит в зал, где сталкивается с Ли Канбином, владельцем кофейни. Канбин ненамного старше Чимина, он высокий и стройный. В отличие от Чимина, Канбин не бреется так чисто, носит очки вместо линз, что придает ему немного неопрятный, творческий вид. А еще Канбин знает Юнги как папу Чимина.Потому что у человека по одной нотке аромата от каждого родителя и одна общая с истинной парой, что может вызвать путаницу. И вызывает в случае с Юнги и Чимином. Не зря же большая часть истинных пар почти ровесники.
***
Юнги подходит к диванчику, который занял Чимин. Этот угол что-то вроде забронированного места для них. Чимин сидит, снова уткнувшись в свой телефон, но в этот раз он не играет, а что-то усердно печатает в KakaoTalk. Между его бровями снова залегла морщинка, из-за которой Чимин выглядит старше. Юнги гасит в себе желание разгладить ее пальцами. Минутой позже приходит Канбин и ставит перед ними чашки кофе, говоря о том, что десерт принесут чуть позже. Но Юнги почти не слушает его. Отчего-то становится так шумно в голове. Чимин не обращает на него никакого внимания, и Юнги позволяет слезе скатиться вниз по лицу в чашку. Эта кофейня необычная. И Канбин тоже необычный. Ли Канбин – двадцати восьмилетний мужчина, который старше Чимина всего на четыре года. Ли Канбин – профессор, который читает лекции в одном из университетов Сеула. Но еще Канбин пишет картины на кофе. Он пишет прекрасные картины под настроение посетителей, по их желанию. Он может нарисовать цветущую сакуру, забавную дворовую собаку, даже “Звездную ночь” Ван Гога. И кофе даже не портится и не стынет, пока он рисует – он такой же вкусный, и аромат у него не такой резкий. Но Чимин никогда не заказывает себе что-то такое. Он говорит, что не хотел бы портить красивую работу, чтобы просто попить кофе, и заказывает напиток с мордашкой какой-то раздражающе милой и простой зверушки, которую потом все равно сто раз фотографирует и ноет о том, как ему жаль пить из этой чашки. Вторая слеза скатывается по лицу Юнги и попадает прямо в чашку, не разрушая рисунок. Потому что рисунка там и нет. Юнги начинает снова тошнить, вероятно от стойкого запаха кофе, исходящего из чашки перед ним. У этого кофе запах резкий, от него разит не только самим кофе. Возникает такое чувство, будто бариста насыпал в него всего, что только можно было найти на стойке. Юнги всегда подолгу выбирает рисунок, и Чимин просто не мог этого не заметить. Иногда, когда Чимин опаздывает, Юнги тщательно выбирает рисунок и для него, стараясь передать все, что не может сказать вслух. И теперь, в первый и единственный раз, когда Чимин выбрал ему кофе, Юнги не видит рисунка, а смотрит на темную гладь, в которой отражается его печальная мина.В этот день Юнги отвечает на все вопросы Чимина отрывисто, а дома ложиться спать в гостиной.
***
Через неделю Юнги сидит в C.Through один и выбирает кофе для себя и Чимина. В этот день он неожиданно хорошо чувствует себя среди кофейного аромата, наслаждается треком в стиле лаунж, сидя за тем же столиком, что и всегда. С его места открывается прекрасный вид на картину, висящую на противоположной стене. По силуэту он понимает, что на ней изображена девушка, обращенная к зрителю спиной. Юнги думает, что понимает в чем идея картины. А еще его свитер такого же цвета, что и зеленое нечто, с которым девушка постепенно сливается. Поэтому он не удивляется, когда Канбин приносит ему уменьшенную версию картины в чашке, и спрашивает принести ли Чимину какую-нибудь мордашку, какую он всегда и выбирает. Но когда Юнги качает головой в знак отрицания и просит его сделать такую же картинку, что и ему, Канбин не уходит. - Может быть я лезу не в свое дело, но неделю назад Вы ушли очень опечаленным отсюда. Вам не понравился кофе? Мужчина перед Юнги не выглядит обеспокоенным именно этим, и Мин, отвечая“нет”, видит, что Канбин и сам знает ответ на свой вопрос. Чуть погодя Юнги зачем-то добавляет: - На моем кофе просто не было рисунка. В кафе в это время всегда небольшая загруженность, и судя по всему Ли может позволить себе пообщаться с ним, потому что он продолжает: - Да, Ваш сын попросил сделать Вам кофе без рисунка, но добавить в него побольше специй. Юнги захотелось широко улыбнуться ему. В тот день его, даже не притронувшегося к чашке, жестоко рвало в туалете студии. - Вы ничего не выпили в тот раз. Может быть я могу предложить Вам или Вашему сыну десерт или кофе за счет заведения? Если честно, Юнги может понять, почему Ли Канбин считает Чимина его сыном. Они никогда не сидят рядом, не держаться за руки как обычная пара, шея Юнги так и остается чистой и немеченой, на их пальцах нет одинаковых обручальных колец. И ни Юнги, ни Чимин никогда не пытались разубедить Канбина. В плюс ко всему этому пятнадцать лет разницы, нотка аромата и мелкие детали, которые делают их с Чимином похожими. Ведь так легко понять все не так. - Канбин-щи, все в порядке, - решает произнести Юнги и, делая паузу, все-таки говорит. – Это может быть очень странно. Я имею в виду то, что мы не исправили Вас в первый раз и не сделали этого позднее, но я не являюсь папой Чимина. Канбин совсем недолго смотрит на него непонимающе, но скоро выражение его лица становится виноватым, а глаза наполняются осознанием. - Ох, черт, простите меня. Канбин еще помялся около его столика, явно пытаясь отговорить себя от какой-нибудь фразы, включающей в себя “стало быть”, “так значит” и упоминание истинных пар.А Пак Чимин не отвечает на сообщения и звонки Юнги и опаздывает на сорок минут.
***
Юнги знает Чимина еще с того времени, когда он одевался как маленький ангелочек и посещал балетную школу, сам отстригал себе кривую челку и был похож на девочку, ходил в черной майке, носил удлиненные шорты и кепку козырьком назад, пытаясь быть похожим на Тэяна из BigBang. Когда Чимину было шестнадцать, его любимой песней была OnlyLookAtMe, Юнги это прекрасно помнит, потому что это ему приходилось терпеть часы в караоке, слушая, как Чимин поет ее. Юнги был с Чимином почти всю его осознанную жизнь, помогал ему проходить через подростковый период, вытирал ему слезы после того, как он не поступил в университет на стипендию, завязывал ему галстук в первый день стажировки.И Чимин привык к нему. Просто знал, что Юнги всегда будет с ним, что бы не случилось в его жизни. Чимин принимал Юнги как должное, и вряд ли понимал это. На последних годах старшей школы Чимин был влюблен в девочку-бету из параллельного класса. Песня Тэяна, которая буквально говорит “смотри только на меня” и которую Чимин постоянно пел, вообще-то была адресована ей, а не Юнги. Но именно Юнги был тем, кто вытаскивал Чимина из депрессии, когда школа закончилась, и их пути с той девочкой-бетой разошлись. С родителями Чимина Юнги познакомился вечером после инцидента с ключами. С друзьями Чимина Юнги знакомить никто не собирался. Шумная парочка, омега Тэхён и бета Хосок, и тихий мальчик Чонгук, ходившие в школьный танцевальный кружок вместе с Паком, чисто случайно узнали о Юнги, а тот в свою очередь о них. И даже при том, что в подростковом возрасте Чимин почти не рассматривал Юнги как своего истинного, свою омегу, ничего не мешало ему волком смотреть на всех приближающихся к Юнги на пару шагов альф и бет. Но это бы Юнги еще смог стерпеть. Когда Юнги было тридцать четыре, а Чимин только отпраздновал свое совершеннолетие, они впервые провели его, Юнги, течку вместе. Чимин тогда только осознал границы своей вседозволенности, и пришел к Юнги домой. Юнги всегда удивлялся настойчивости Чимина. “Хён, может быть мне лучше знать, чего я хочу. Мне даже кажется, что я больше знаю, чего хочешь ты,” – вот что тогда сказал Чимин, когда Юнги пытался выдворить его из своей квартиры. Но, уже ясно, что ничего у него не получилось, и Чимин остался у Юнги на несколько дней.***
Пенка кофе вместе с мини-копией картины на стене уже осела, а Юнги так и не притронулся к чашке. Чимин все так же не отвечал на звонки и сообщения, и он, стараясь успокоить себя, отмел уже сотню возможных причин и сюжетов того, почему Чимин так сильно опаздывал. Погода за окном была обыкновенной для позднего октября, в зале все так же играл лаунж, а владелец кофейни не переставал мельком поглядывать на Мина, когда Hyundai Чимина с видимой вмятиной на бампере припарковалась на противоположной стороне улицы. Чимин, который вышел из машины, агрессивно захлопнул ее дверцу. Пак уже успел зайти в кафе, так что Канбин, подошел к столику Юнги как раз вовремя для того, чтобы не попасть под горячую руку.Он поставил чашку с кофе Чимина и подбадривающе улыбнулся Мину.Как только Канбин скрылся за поворотом, мужчина увидел Чимина, направляющегося в сторону его столика. Мягкий и милый мальчик Чимин выглядел правда устрашающе, когда был зол. Стоило вспомнить лето после его выпускного класса, когда Пак и Чонгук решили поработать пару месяцев и устроились на заправку. Тогда испускающий тяжелый аромат альфы Чимин впервые показал свою более темную сторону. По словам Чонгука, в день, когда Чимин уволился, даже не забрав вырученные за почти полностью отработанный месяц деньги, он крупно поссорился с начальником. Юнги так полностью и не понял, что произошло, но на щеке и вдоль носа у Пака, просидевшего в его и Намджуна студии после этого весь день, красовались две линии то ли просто грязи, то ли машинного масла. Опять же от Чонгука Юнги узнал, что в пылу ссоры, Чимин, взяв начальника за запястье, провел его измазанным грязью пальцем себе по лицу. Сам Пак никак не прокомментировал ситуацию. В студии в тот день Чимин сидел с устрашающей улыбкой на лице, а атмосфера в помещении была нагнетающей. Ту же самую улыбку Юнги видел на лице Чимина сейчас. Пак направлялся к столику Юнги быстрыми шагами, по пути снимая пальто. Под ним не оказалось уже привычного костюма: парень был одет в узкие джинсы, на его голове красовалась черная шапка. - Что с твоей машиной? – решил спросить Юнги. Чимин на это ничего не ответил, лишь посмотрел мельком на свою Hyundai, которая была видна через большие окна кофейни, и залпом выпил только что принесенный кофе, даже не обратив внимание на рисунок. В горле Юнги снова образовался ком, который он поспешил сглотнуть. - Какой-то придурок подрезал меня, пока я ехал сюда. Ясно. Значит, Чимин попал в ДТП. Что же, Юнги всегда знал, что ему намного лучше обедать возле стажировки. - Твое законное время обеда уже истекает, - он делает паузу, ожидая от Чимина какой-то реакции. - Тебе, наверное, уже пора ехать. Давай попросим сделать кофе и десерт с собой? Пак снова не спешит отвечать. Он смотрит на противоположную стену, туда, где висит картина, на пол, затем обводит все помещение взглядом, и только потом, устанавливая с Юнги зрительный контакт, говорит: - Кстати об этом, я уволился. Улыбка на губах Чимина становится еще шире, и Юнги хмурится, пытаясь осознать, что его тонсэн только что ляпнул. На самом деле ничего особо страшного не произошло. В Корее сейчас трудно найти работу, но Чимин молод и амбициозен, к тому же, у него неплохое образование. Даже если он не сможет устроиться в компанию, он может стать хореографом, пойти преподавать или в конце концов открыть собственную школу. Нет проблемы, которую совсем нельзя решить. - И, вот, - Пак снимает шапку, - волосы покрасил. Я уже запарился следовать правилам этой компании. К тому же, менеджер Ким меня явно хотел выжить, вот я и ушел сам. Ты бы знал, как он сдавливал мне шею. Чимин всегда был свободолюбивым парнем. Как и сам Юнги когда-то, он любил экспериментировать со своей внешностью. Пак был творческим человеком, и его десять лет неугасимого креатива только начались, поэтому было глупо сковывать его в цепи офиса, бесконечность бумаг и роли мальчика на побегушках. Теперь волосы Чимина были светлыми, с явным голубым отливом, так сильно контрастирующие с обычными черными волосами Мина. Так Пак казался еще более ярким, и Юнги чувствовал, как теряется за его светом, оставаясь в тени. Неожиданно хорошее настроение было испорчено. Кто или что бы не было виновато в этом: тепло обогревателя, пасмурное небо за окном, теплый свитер, приятный аромат кофе или Чимин, такой невыносимо близкий и далекий, его истинный, тот кого, Юнги почти вырастил, - Мин снова чувствовал себя размазней. В его груди растеклась густая тоска. Но тоска по чему он не знал: то ли по времени, когда он сам был молодым и готовым на все, то ли по тому маленькому Чимину, который был ему знаком больше, чем этот парень, сидящий напротив него. Юнги закрыл глаза, и они с Чимином сидели молча, вдыхая запах кофе и шоколада, слушая музыку и тихие голоса людей, которые казались такими далекими. Каждый думал о своем, и очевидно Чимин ждал, пока Мин что-то скажет, но Юнги все так же сидел с запрокинутой на спинку дивана головой. - Я решил, что хочу уехать. Что-то в Юнги оборвалось с этими словами. Он распахнул свои глаза, и опустил голову так, чтобы полностью видеть лицо парня. - Куда-нибудь далеко. Может быть попутешествовать пару лет по миру, выучить новый язык, потом обосноваться где-нибудь или вернуться обратно. И если бы Чимин не был его истинным, Юнги бы вычеркнул его из своей жизни сразу после этих слов: - И я подумал… Не хотел бы ты со мной? Потому что одно дело, когда истинные не могут друг без друга, и это общеизвестный факт. Одно дело, когда Юнги просто придется следовать за Чимином, куда бы он не пошел, куда бы не поехал. И совсем другое, когда твой истинный создает иллюзию выбора для тебя.***
Юнги никогда не был сильно привязан к чему-либо. Но к кому-либо – да. Ему трудно это признавать, но на самом деле он очень дорожит своими еженедельными посиделками с мамой и семьей брата, фотографией умершего два года назад отца, вечерами в студии с Джуном и Хваён, днями шоппинга с Джином, дорожит своим старым псом Билли, внуком Мин Холли. И ему не хочется оставлять их и ехать колесить по миру с Чимином, общаться только через видеочат, иметь перспективу больше не вернуться в Корею. Если бы Чимин и Юнги не были истинными и каким-то образом все равно встречались, это был бы конец их отношений. Но они истинные. Если Чимин хочет, он сделает это. И Юнги не остается никакого другого выхода, как уехать вместе с ним. Ему хочется курить. Когда-то давно Хваён и Джин помогли ему справиться с этой привычкой. И вот теперь Пак Чимин становится причиной того, что Юнги хочется бросить его здесь, около входа в кафе, и помчаться в ближайший магазин за пачкой. Но конечно Юнги этого не делает. Мин решает подыграть Чимину, и говорит, что подумает над его предложением, из-за чего Чимин не выглядит особо довольным. Намджун, студия, дела и собственные мысли уже ждут Юнги, и он, подправляя свою куртку, безэмоционально говорит Чимину, что ему уже пора, повернувшись, чтобы уйти. Но что-то идет не так. Чимин хватает его под локоть. В его глазах плещется что-то темное, и лучше бы Юнги было высвободить свою руку и уйти, но почему-то он не двигается и решает выслушать Пака. - Хён, - Чимин делает паузу и поджимает губы, - я бы хотел, чтобы мы были одного возраста, как ты не понимаешь. Он выглядит немного отчаянно, и впервые за долгое время напоминает того мальчишку, что оставил ключи дома. Поэтому Юнги не может сдержать ухмылку. Мин осознает всю серьезность Пака, но его нервозность играет свою роль, поэтому, когда Чимин все понимает по-своему, думая, что Юнги смеется над ним, он не пытается остановить парня. Чимин отъезжает на своей машине и скрывается за поворотом, так и не посмотрев на него. Юнги хотел бы сказать ему, что возраст - это не то, из-за чего он так бесится. Он хочет кричать о том, что ненавидит истинность и реакцию общества на их разницу в возрасте за то, что они не дают ему понять, любит он Чимина по-настоящему или потому что так надо. Потому что Чимин и долбаная истинность не оставляют ему выбора.***
Несколько дней они не ходят пить кофе вместе, и почти не разговаривают дома, потому что Чимин все еще обижен, а Юнги обдумывает свое решение. Но в последний день октября Юнги приходит в кофейню C.Through к вечеру. На улице уже начинает темнеть, а в зале людей намного больше, чем он привык. В этот раз он просит чашку простого зеленого чая, и не выбирает долго рисунок для Чимина, потому что уже знает, какую картинку хочет. Когда все еще недоумевающая и хорошо знающая их с Чимином девушка-официант приносит их заказ, Юнги пододвигает чашку ближе к себе, потому что хочет, чтобы Чимин обратил на рисунок должное внимание. На этот раз Чимин не опаздывает, но Юнги заказал кофе слишком рано, и пенка успела немного осесть. Альфа счастливо улыбается, когда видит Юнги, и машет ему рукой. Он снимает куртку и кладет ее на диван рядом с пуховиком Юнги. И только когда он удобно усаживается напротив, Мин пододвигает к нему чашку кофе. Цветы, желтые тюльпаны, изображены на поверхности. Сами бутоны расположены по центру дугой, и вниз от них отходят стебли с насыщенными зелеными листьями. - О! - он складывает свои пухлые губы в милую трубочку. – Юнги, ты решил попросить бариста изобразить нашу общую нотку аромата? Мин игнорирует этот его вопрос, показавшийся ему риторическим. Он ловит взгляд Пака, смотрит на него грустными глазами, а потом вздыхает. - Смотри, Чимин. Вот этот тюльпан – ты. Юнги показывает на красивый желтый бутон, расположенный в центре. - Вот этот – я. Его палец отходит левее, на почти такой же желтый тюльпан. - А вот это… Пак Чимин ошалело смотрит на Юнги, переводя взгляд то на его лицо, то на чашку. В конце концов, Юнги решает тоже не оставлять ему выбора.Тюльпаны всех цветов пахнут одинаково, но именно желтые символизируют безнадежную любовь.