WHY DON'T YOU WANT TO BE WITH ME?

       — Шизо, постой.       Больной застывает в дверях, заслышав настороженный голос Джеймса. Он оборачивается и молча смотрит на него через плечо. Тот стоит со сложенными на груди руками, с крайне серьёзным выражением лица. Шизо это не нравится.        — Ты ведёшь себя уж слишком странно в последнее время, тебе не кажется?       Сколько двадцать девятый сознательно помнит его, агент всегда был крайне осторожен, заботлив, и чуток в обращении с ним, и его отношение к, допустим, Алексу или Бойцу, явно было куда менее положительным. Джеймс находил новичка эмоционально слабым и поэтому всегда старался поддерживать в команде, Шизо правда ценил это. И это выражение, имеющее беспокойство и некую, кажется, враждебность, Шизо принимает от него впервые.        — Ты, конечно, прости, но я не могу подобрать слова мягче этого, — парень, который заставлял сердце психа стучаться быстрее и громче, взмахнул руками в воздухе. Шизо нервничает.        — Что ты имеешь ввиду? — тихо отзывается он, чувствуя внутри своей грудной клетки растущую чёрную дыру.        — Вчера ты хотел пустить кровь Флешу.       Двадцать девятый хмурится. Он отчётливо помнит, какая ярость разыгралась в нём, когда Скоростной приблизился к агенту почти вплотную с нахальной ухмылочкой. Ему хотелось стереть эту мерзкую улыбку с его хитрой рожи, хотелось вырвать губы и превратить Скоростного в кровавое мессиво. Что он, собственно, и сделал тем же вечером.        — Шизо, — серьёзным тоном, от которого по бледной коже психа проносились мурашки, обратился к нему Джеймс. — В команде стали пропадать Бобы. Не знаю, попались они Диктору или затерялись где, но ты пойми: нельзя допускать ни малейшей оплошности, чтобы терять ещё хотя бы одного. Мы уже не сможем найти замену.        Шизо смотрит в пол. Он знает, куда они пропали. ВЕДЬ ЭТО ОН СОБСТВЕННОРУЧНО РАСКАЛЫВАЛ ИМ ЧЕРЕПА.        — Шизо? — он поднимает глаза. Джей выглядит сконфуженным и немного нервозным. Для него крайне непривычно. — Ты… Я замечаю, как ты смотришь на меня. Это происходит очень часто и…это пугает. Серьёзно, прекращай так делать.       Джеймс пытается говорить твёрже и строже, но с Шизо невозможно. Уж больно он выглядит маленьким и зажатым, и сложно упрекать его хоть в чём-то, хоть и приходится. НО ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ ОБОЛОЧКА БЕЗУМИЯ.       Внутри шизофреника всё ломается. Всё, что он старался построить своими тонкими ручонками в своём гнилом разуме. Агент не сознаёт, что одной фразой рушит весь внутренний мир Двадцать Девятого, пусть странный и неясный даже для него самого, бесцветный и в то же время ослепительно яркий, но живой.       Сердце будто разлетается на осколки.

он…

ОН ТОЛЬКО ЧТО ОТВЕРГ ТЕБЯ.

      Шизо медленно сгибается пополам, обхватив живот руками и тело его пронзается судорогами рыданий. Эмоциональный шторм захлёстывал и топил его, вырываясь изнутри потоками нахлынувших в одно мгновение слёз. Он упирается лбом в стену и беспомощно хнычет.       Джеймс вздыхает.        — Нет, я не хотел обидеть тебя. Просто…       Шизофреник выворачивает голову чуть ли не на все сто восемьдесят, не мигая уставившись на Двадцать Пятого. Агент слегка отпрянул и закрыл рот.        — Ты такой красивый. — спокойно и непринуждённо говорит мальчишка. И ему тут же срывает башню. — РАЗВЕ Я НЕ МОГУ БЫТЬ ДОСТОИН ТЕБЯ, ДЖЕЙМС? НЕУЖЕЛИ ВСЁ, ЧТО Я СДЕЛАЛ РАДИ ТЕБЯ, БЫЛО НАПРАСНО? МОИ РУКИ ГРЯЗНЫ, ИХ КРОВЬ НЕ СМОЕТСЯ С НИХ НИКОГДА. ТОЛЬКО ТЫ МОЖЕШЬ ОЧИСТИТЬ МЕНЯ, ДЖЕЙМС. ПОЖАЛУЙСТА.        — Что ты-?!        — МНЕ ПРИШЛОСЬ СДЕЛАТЬ ЭТО, ВЕДЬ ОНИ ВСЕ… — лицо психа искажает гримасса отвращения. — ОНИ ВСЕ ХОТЕЛИ ПРИКОСНУТЬСЯ, ДОСТИГНУТЬ ТЕБЯ. НО Я ВИДЕЛ, ДЖЕЙМС. Я ВИДЕЛ, ЧТО ОНИ НЕДОСТОЙНЫ ТЕБЯ, ВСЕ ОНИ БЫЛИ ПОРОЧНЫ, И… — он внезапно снижает тон, смотря куда-то сквозь ошарашенного Джеймса. — и я… я тоже. Я лишился своей безгрешности ради тебя…       Молчание.        — Ты понимаешь это?       Молчит.        — Джеймс? Ответь.       Молчит.        — ОТВЕТЬ.        -…Прости, Шизо, — осмыслив всё, что раскрыл ему душевнобольной, Джеймс понял. Понял, что Шизо — окончательно тронутый. И что ему уже вряд-ли что-либо поможет. Разве что только немедленное усыпление. — Иди сюда, не волнуйся. Мне придётся это сделать.       Агент вытянул руки, делая медленно шаг за шагом к безумцу, при этом, стараясь угомонить дрожь в голосе, уверял, что всё хорошо. Шизофреник не двинулся с места, неотрывно смотря влажными поблескивающими глазами на своего пассию.       Хотелось броситься ему в объятия, но… что это, у него в глазах какой-то странный холодный огонь. Он только выполняет свой долг перед лидером. Чувства Шизо для него ничего не значат.        — Нет… — больной отступает назад, мотая головой. — Нет, нет, Джеймси, нет, НЕТ!       Шизо выглядит нестабильным, будто у него в один момент обостряется одно из многочисленных расстройств и его разум переключается из одного критического состояния в другое, причём в такой ситуации, которая сама по себе напряжённая.        — Почему ты не понимаешь меня?! — он начинает биться в страшной истерике, деформируя собственное тело и лицо. — Почему ты хоЧЕШЬ ПОКИНУТЬ МЕНЯ? ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ БЫТЬ СО МНОЙ?!       Джеймс вытягивает руки вперёд, что-то говорит, но Шизо не слышит, беспорядочно крича о том, что чувства захватывают его и что это невозможно прекратить никаким другим способом, кроме как…       любить.       любить.       любить.       убить.       Шизофреник хватается за карманный ножик, ещё липкий от свежей крови, и бросается к Джею, метя ниже правого плеча. Для него уже нет отличия реальности от выдумки, он уже не понимает, что, лишив Джеймса жизни, он всё равно ничего не добьётся. Дело не в том, что он понимает, а что нет. Дело в том, чего он хочет.       Тот умело уворачивается, и больной пролетает мимо. Но агент совершает ошибку, позволяя психу оказаться сзади. Он не успевает обернуться к нему, как тот отскакивает от стенки и всаживает лезвие глубоко в район почек на поражение. Внуреннее кровотечение.       Джеймс валится с ног, а шизофреник, не теряя времени, садится на него сверху и беспорядочно пробивает тело ножом, куда попадёт. Двадцать пятый хрипит, старается ухватиться за мальчишку и отшвырнуть его, но руки, залитые собственной кровью, уже не подчиняются.       Смертельный удар приходится в солнечное сплетение. Он в последний раз хрипит, и навсегда утихает.       Ещё какое-то время Двадцать девятый неугомонно протыкает тело любимого, уродуя его. Хотя, самому Шизо это кажется невероятно привлекательным.       Наконец отбросив нож, он любуется им.       Псих зажимает окроплённое кровью лицо Джея горячими ладошками и нетерпеливо целует. Неумело, взволнованно, он дарит свой первый поцелуй трупу. Так мило.       Конечно, потом придётся спрятать тело. Пройдёт время, и органы начнут гнить. По штабу разнесётся отвратительный запах. И, рано или поздно, его найдут. Возможно, потом, даже догадаются, кто это совершил. Возможно, обвинят и растерзают.       Но это всё будет потом.       А сейчас…       Наконец-то, Джеймс принадлежит только одному Шизо…