Клише или что если бы в классических хоррорах нашлось место девушке-маньяку.

Майкл вбегает в разрушенный домик в тот самый момент, когда Леа в уме проклинает себя, ту какой она стала, и Ли Рея. Потому что именно он уверял её в том, что все легенды и мифы, все истории, все страшилки, что они знают - правдивы в той или иной степени и нужно всего лишь найти предмет силы, из - за которого те создания, о которых была сложена легенда, стали легендарными. Она сидела на полу, не в силах сосредоточиться на чём - либо одном: мысли скакали от артефактов к Ли Рею, от Чаки к Беккету, который корчился на полу. Он полз то в одну, то в другую сторону, поскуливая, как щенок. Его нога была неестественно вывернута, лицо превратилось в кровавую маску от глаза до подбородка, он испытывал агонию, корчась на полу, его руки цеплялись за дощатый пол - он пытался подтягивать своё тело, но вместо этого собирал всё больше заноз в своих пальцах. Эл не видел Леа - она выдавила ему глаз и кровь и вязкая жидкость - глазной сок, попала и во второй, когда его голова покоилась на её коленях. Ещё пару минут назад она была на пике своей силы, а теперь они с Беккетом остались наедине - искалеченные друг другом, помирающие. Она не испытывала особой жалости к нему, но всё же хотела оставить его в живых - тем самым превратив его существование в худшую пытку; Беккет хотел её убить, однако Леа в его глазах перестала быть человеком. Она показала, кем являлась - монстром, тёмной тенью из дурного сна, подобием человека, заключённого в тело из плоти и крови. Она была чём - то ещё, чём то ужасающим, что упивалось кровью и страданием. Беккет был уверен, что чтобы не происходило в его округе, какой бы кровавый террор маньяки не устроили - за ним стояли люди. Как же он ошибался. Сейчас же, отползая в угол грязной, полуразрушенной хижины, он осознавал, что они не были людьми. Майерс, эта женщина, тот третий... Человечность и сострадание для них были лишь пустым звуком, громкими словами, за которыми ничего не стояло. Он слышал шум и голоса - тихие, приглушенные, но Эл надеялся, что его не заметят. Из обрывков фраз он понял, что попал в женщину. Однако, ликовать у него не получалось: его тело пронзали острые иголочки боли, боль волнами расходилась от ноги в пах, в живот, заставляя его сжиматься от спазмов; голова весила целую тонну - он боли ему казалось, что его череп треснул и его мозги вот - вот составят компанию его вытекшему глазу. Он видел всё через мутную кровавую пелену, левый уцелевший глаз невероятно щипало, кровь и глазной сок попали в него - и теперь Эл никак не мог восстановить зрение, увидеть, что же происходило в хижине. Он услышал тяжёлые шаги. Майкл сдирает маску и касается её губ, на что Леа пытается как - то отреагировать. Первая его мысль - столько крови, однако кровь Леа выглядит не так, как кровь кого - либо ещё. Обычно он видел реки крови, которые стекались в целые лужи тёмной, словно маслянистой жидкости, которая пачкала всё вокруг и оставалась свежей ещё долгое время. Но на одежде Леа кровь была уже свернувшейся, а сочилось из раны совсем не то количество жидкости, которое ожидаешь от выстрелатела в горло. Леа надсадно кашляет и из уголка рта у неё вытекает струйка крови. - Умирать - это не больно, - вскинув бровь, произносит Леа и сипло смеётся. Майкл, не смотря на то, что его лицо практически не выдаёт эмоций, был взволнован состоянием Леа. Может быть, впервые за долгие годы, он испытывал страх за жизнь этой женщины, как когда - то переживал за свою мать. Вроде того, что ему снилось, что Ронни готов был убить его маму, а утром Дебора замазывала тональным кремом синяки на шее и не знала, что сказать маленькому Майклу, осознающему, что его страхи не бесплодны. Он беззвучно, одними губами, произносит: - Ты не умрёшь, - убеждает её он, однако в Леа этой уверенности нет. Майкл пытается хоть что-то разобрать в полумраке заброшенной хижины, быть может, увидеть сами раны Леа, но она отталкивает его, стоит ему коснуться её. Леа Баркер не хочет выглядеть слабой. Она всю жизнь ненавидела проявления слабости в себе, вырывая из себя по кускам то, что искалечило её и сделало той, кем она являлась. Леа всю жизнь хотела быть сильной, опасной, внушающей людям суеверный ужас - и вот, даже Майкл видит насколько она слабая и жалкая. Она не сильнее пуль. Никакие талисманы тут не помогут. Майкл действует интуитивно, когда задирает на Леа футболку, чтобы увидеть отверстия от пуль. Пули нужно вытащить - думает Майкл. Но, вместо глубоких отверстий, начинённых кровью, частицами одежды, грязью и порохом он видит лишь гладкую кожу под засохшей коркой крови. - Этого не может быть, - одними губами произносит Майкл, - я видел, как он в тебя попал! - Майкл резко поворачивает голову и его разгневанный взгляд падает на Эла Беккета, ползущего к выходу из хижины. В дверном проёме стоял Джейсон, он не позволит этому ничтожеству уползти и спрятаться. Леа глубоко вздыхает, ощущая изменения. Словно что-то движется по её венам со скоростью лесного пожара, а её тело костенеет и застывает, из-за чего она не может пошевелиться. Сначала Леа показалось, что так наступает смерть - твоё тело словно захватывает нечто более могущественное, чему ты не можешь противиться, но когда Майкл не обнаружил на её теле следов от пуль, Леа догадалась, что талисман не потерялся в ходе схватки. Нет, он начал действовать. Теперь её ждало перерождение или смерть, если она не справится с тем, что пытается овладеть её телом и изменить его природу. Лицо Майкла становится всё более размытым. Леа закрывает глаза, пытается понять свои ощущения. Майкл держит Леа за руку, до тех пор, пока она не закрывает глаза. На её теле нет следов от пуль, но рана в горле продолжала существовать, секунду за секундой вытягивая из женщины жизненные силы. В голове у Майкла творится такое, что он едва может совладать с собой: мысли о сестре, о Леа, загадочный артефакт, который выборочно защищает от пуль, ярость и ненависть, которые он готов обрушить на Беккета. И всё это, в тот миг, когда Леа закрывает глаза и Майкл перестаёт чувствовать её пульс. Она не выжила. Он хочет отомстить. Майерс оглядывается на Джейсона, нависшего над полудохлым парнем. В пикапе у Леа были цепи. Майкл просит Джейсона постеречь копа - что он и так делает, а сам порывистым шагом идёт к машине, чувствуя ярость и нечто непривычное. Горечь. Он думает о Леа и с каждым мгновением ему кажется, что это он виноват в том, что случилось. Беккет заплатит за каждый выстрел. Эл Беккет лежит на полу, прислушиваясь к тяжёлому дыханию одного из громадных убийц, которого он едва видит своим уцелевшим глазом. У него нет сил бежать. Двигаться. Боль такая, что даже дышать тяжело. Эл всегда боялся боли, боялся сломать руку или ногу, боялся неприятных ощущений и теперь он был целиком поглощён болью в сломанной ноге, избитом теле и пульсирующей агонией в пустой глазнице. Ему всё ещё казалось, что оттуда вытекает какая-то жидкость. Эл из последних сил закричал, когда вокруг его кистей обмотали холодные цепи, а затем его поволокли за эти цепи наружу, из хижины. Он упал на пороге, ударившись о землю. Кажется, он второй раз сломал ту же ногу во время падения, так это ощущалось. Эл заскулил. У него не было сил на крики, а нечто сильное и громадное тянуло цепи в разные стороны. Они... Разорвут его напополам? Майкл тянул свой конец цепи, вслушиваясь в каждый стон и вскрик, что срывался с губ Беккета и ему казалось, что этот мелкий ублюдок страдает недостаточно. Майкл дёрнул цепь на себя и выбил Беккету руку из сустава. - О - ооо- остановись...- Голова Эла свисает вниз, он шепчет это слово куда-то в район собственной груди, однако тот, кто растягивает цепи перестаёт это делать. Эл Беккет завис в паре футов над землёй, растянутый на цепях, с вывихнутой рукой и сломанной ногой, без сил, без зрения. То, что они собираются с ним сделать - это не просто привычное для них, машинальное, отточенное, хладнокровное убийство, это месть. Месть за своего сообщника. За Лив Леа Баркер, которая помогала Майерсу. Ли Бреккет до сих пор не мог поверить в то, что Майкл Майерс не тронул его. Даже когда он и Шейла Раффбаум въехали на территорию больницы и Ли во всю мощь лёгких начал звать на помощь, он всё равно боялся обернуться и увидеть позади себя Майкла Майерса. И его нож наготове. Ли избежал жуткой участи, потому что внимание маньяка, словно рычаг, переключилось на что-то иное, после того, как раздались выстрелы из старого домика летнего лагеря. Ли не должен был оставаться на месте бойни и ждать, пока убийцы опомнятся и хватятся старика, а также серьёзно покалеченной женщины - Шейлы. Его задача сейчас сводилась к минимуму - убраться отсюда как можно быстрее, прихватив с собой Шейлу и втолковать всем, кому только можно было, с чем они имеют дело. Майкл Майерс не человек. Возможно, это злой дух или кара за то, что случилось в этом городке, это расплата за то, чего люди не помнят. Это расплата, коснувшаяся Хэддонфилда и его лично, его милой дочурки... Каждую ночь, каждую свободную минуту, когда Ли смыкал веки, он видел лицо своей девочки и всякий раз... Было уже поздно. Он не смог её спасти. Майерс прикончил её, чтобы добраться до Лори Строуд. Лори, которая сейчас предпочитала укрываться в психбольнице, откуда и сбежал Майкл Майерс, в надежде, что он никогда больше не окажется там. Ли нашёл медленно бредущую Шейлу на полпути к "Приусу", им пришла в голову одна и та же мысль - добраться до ближайшей машины и рвануть в сторону Хэддонсфилда. Тут нужна была не группа из трёх полицейских и местного старожила, а ФБР, вертолёт и хороший план - перехват. Как тогда, когда Ли думал, что убил его. ФБР стреляли на поражение и они не думали, что вперёд маньяка под перекрёстный огонь бросился Лори Строуд. Ли кричал "Не стрелять", даже когда девушка уже лежала на носилках. Ей предстояло семь часов сложнейшей операции в реанимации, но всё-таки Лори выжила. ФБР считали, что они добили Майерса. Коронер не услышал биения сердца и упаковал тело громилы в чёрный мешок. Но тело Майкла так и не попало в морг. Машина коронера перевернулась по дороге, а тело Майерса - тело не просто пропало, мешок был разорван изнутри. Коронер и его помощник в аварии не выжили. Первое, что бросились бывшему шерифу в глаза - рука Шейлы, болтавшаяся на нескольких жилах и небольшом участке кожи. Кровь так и хлестала из раны, удивительно, что Шейла до сих пор была в создании. Её правая конечность болталась на нескольких лоскутах кожи, практически отсечённая от тела. Шейла Раффбаум придерживала свою руку, как могла, однако, она понимала, что или истечёт кровью или же, если они успеют добраться до больницы, ей грозит ампутация. Ли стянул с себя рубашку, оставшись в футболке, и стал рвать её на полосы ткани. - Шейла, сейчас тебе будет больно, но это единственный способ остановить кровь. - Тихо сказал Ли, быстрыми движениями приматывая болтающуюся руку к плечу женщины. Шейла издавала не крик, а короткие всхлипы. У неё не оставалось сил кричать и бежать. Когда Бреккет закончил с повязкой, он обхватил Шейлу за пояс и на пределе своих стариковских сил потащил её к машине. Они добираются до "Приуса", как раз в тот момент, когда у Шейлы не остаётся больше сил и она валится на сидение, теряя сознание. Ли обегает машину по кругу, проверяет, не увязался за ними один из убийц, забирается на водительское место, нажимает на блокатор, запирая двери. И всё ещё не чувствует себя в безопасности. Ключ все это время ждал кого-то в замке зажигания. Ли Бреккет поворачивает его, чувствует лёгкое сопротивление, давит на газ. Он собирается гнать в больницу. Ему следует предупредить коронера и его помощника, чтобы не смели соваться в лес на окраине Хэддонфилда и вызвать подкрепление, потому что теперь больше некому это сделать. Он противостоял Майклу Майерсу в начале истории и в конце концов, остался тоже только он один, словно в этом была какая-то предопределённость. * * * Леа слепит свет. Слишком много света, сосредоточенного вокруг неё, белого и с желтоватым оттенком, тёплый свет гладит её кожу, падает на лицо, от него никак не укрыться. Это раздражает Леа. Она всегда предпочитала полумрак. Но, если свет исходит отовсюду, то я умерла, - размышляет Леа. Она на том свете, где, кажется, нет ничего, кроме ослепляющей яркости сияния. - Ты не мертва. Но ты застряла между мирами. - Откуда-то доносится слегка скрипучий голос. Знакомый голос. Леа прикрывает веки, но свет проникает даже через них. - Когда я обгорел, я тоже думал, что умер. - Этот голос всегда говорит так, словно собирается рассказать тебе дурную шутку. - Крюгер!? - Именно. Позволь спросить, что ты делаешь здесь, в этом пристанище тех, кому нет места ни в загробном мире, ни в Подлунном? - Вкрадчиво интересуется Крюгер. - Кажется, я умирала. - События, ещё недавно происходившие с Леа, кажутся такими давними и нечёткими, словно старые смазанные снимки. Леа задаёт вопрос: - Тут всегда так ярко? - Она слышит короткий смешок Крюгера. - Нет, только твоё воображение управляет тем, каким станет это место. Если у тебя хватит сил им управлять. - Голос Фредди становится всё более мягким, совсем не скрипучим. Управлять этим? Значит, вот как Крюгер получил власть повелевать ночными кошмарами. Он оказался в этом месте, на грани жизни и смерти. И что-то дало ему могущество. - Почему ты мне помогаешь? - Леа открывает глаза, теперь она и Крюгер оказались в мрачной, с глубокими нишами и тяжёлыми плотными тенями котельной, где Крюгер вальяжно лежал на диване. Диван был потертый, в красно-зелёную клетку. - Помогаю? Я просто объясняю тебе правила игры, Леа. Ничего больше. - Для Крюгера это пространство было его владениями, его игрой, возможностью пересекать мир на грани невозможного. Леа же попала сюда, потому что воспользовалась плохо изученным артефактом. Леа смотрит в обожжённое лицо Крюгера, без бровей, ресниц и волос, на мышцы и расплавленную кожу. - Кажется, тебе тоже не нравится Чаки. - Догадывается Леа, пытаясь понять, насколько реален этот мир. Если она получит тут ожог, останется ли он с ней в реальном мире? Или это мастерски наведенная иллюзия? - Мне не нравятся те, кто хочет захватить чужие силы. - А Чаки пытался? - Леа не знала, какие взаимоотношения у Чаки и Крюгера, но ей всегда казалось, что это что-то среднее между партнёрством и вооружённым нейтралитетом. - Чаки хочет стать сильнее всех. Он свихнулся на вуду, на талисманах и могуществе. Сама знаешь. - Крюгер машет рукой, словно для него - это всё ещё незначительные мелочи. - Да, знаю. Я работала на него. Искала талисманы и древние книги. - Угрюмо сообщает Леа. Она стоит перед Фредди и говорит с ним так, словно он может ей помочь. - И кое-что забрала себе. - Ухмыляется Крюгер, показывая зубастую пасть. Взгляд Леа автоматически падает вниз, на свою грудь, где должен висеть медальон. Она смотрит на окровавленную жёсткую ткань футболки, видит медальон, а затем замечает, как нечто движется по её венам, словно сами вены шевелятся под кожей. - Что со мной? - Восклицает Леа и сейчас она ничем не отличается от глупой напуганной девчонки, какой не была уже очень давно, лет с пятнадцати. - Я бы сказал, ты становишься сильнее. Занятно... - Крюгер перемещается так, что становится понятно, что это происходит не на самом деле. Он движется из тени в тень и вышагивает прямо из тени Леа позади неё, кладёт ладони ей на плечи. Две узкие, обожжёные пожаром ладони. - Кажется, это один из тех демонов - монстров. Они способны на что-то одно, например, охранять того, кто их призвал. У них бывают разные формы, от пугала до неких существ, совсем не похожих на людей. А тот, который подпитывает тебя - демон мщения. - Подпитывает? - Изумленно спрашивает Леа, оборачивается. Но Фредди уже не стоит позади неё. Он сидит на диване и кивает. - Если бы он подпитывался от тебя, ты бы уже давно стала такой же, каким эта тварь была изображена. Если бы ты оказалась слабой духом, например, - Крюгер мерзко хихикает, - или бы призывала его тем гнусным ритуалом, придуманным деревенщиной. - Хочешь сказать, что я поглотила то, что заключалось в фигурке? - Леа охватывает одна единственная мысль, что фигурка - и есть демон, а то, с чего она сорвала её - всего лишь какой-нибудь фермер, решивший побаловаться с тёмной магией. - А я поглощаю и становлюсь сильнее от чужих страхов? - Задаёт риторический вопрос Крюгер. - Значит, я стала гораздо сильнее. Но как я попала сюда? - Изначально эти твари, демоны, а точнее сущности, пришли именно из междумирья. Поэтому я немного о них знаю. Я своего рода властелин этого пространства, но они мне не подчиняются, как сны. Может быть, потому что каждый из них это отдельная сущность, а может, на физическом уровне - я всего лишь один из них. Питаюсь страхами, как другие упиваются местью или злостью. Может, поэтому ты и оказалась здесь. - Странно... Я думала, ты будешь переживать из-за того, что теперь не единственный, кто обладает подобной силой. - Ты же не собираешься переходить мне дорогу? - Напрягся Крюгер, пригрозив Леа пальцем. - К тому же, у тебя пока есть главное ограничение для того, чтобы понять свои силы - физическое тело. - А у тебя, значит, его нет. - Хмыкнула Леа, складывая руки на груди. - Конечно нет. Оно сгорело лет тридцать назад. - И почему же ты тогда так выглядишь? - Недоверчиво уточняет Леа. Крюгер морщится, напрягается. На несколько мгновений Леа наблюдает перед собой каштаново-рыжие волосы, слегка выглядывающие из-под полей любимой шляпы, гладкую кожу на месте глубоких следов ожога и особо выделяющиеся на лице серо-зелёные, умудрённые опытом, глаза. Затем Крюгеру это надоедает. В таком виде он не походил на Повелителя Кошмаров. - Значит, ты можешь стать таким, когда захочешь... Но тебе это не нужно. - Понимает Леа: - так ты помогаешь мне? - Может быть. Но только потому что ты куда лучше мелкого, мелочного сукиного сына, который хочет создать свой культ и властвовать повсюду. - Почти неразборчиво бормочет Крюгер, отворачиваясь от Леа. Но она всё равно услышала то, что было нужно. - Чаки этого добивается? - Изначально, как ты понимаешь, он всего лишь хотел перестать быть куклой. А потом он решил расширить свои возможности. И где-то в этот момент он решил присвоить всё, до чего только дотянутся его коротенькие ручки, себе. Власть. Вот она, настоящая цель Чаки. И он не станет с кем-либо делиться своей властью. - Тебе это не нравится? - Леа, ты сама понимаешь, мы стараемся не светиться. У нас бывают свои разборки, из-за жертв или попытки привести всё к единому согласию, но мы стараемся оставаться в тени. Не более чем легендой. Не более чем жуткими историями и страхами. А идея Чаки слишком сумасбродна, чтобы мы смогли продолжить существовать. Если каждый в мире узнает, что вуду и чёрная магия существует, что мы всё не просто легенда - они куда быстрее найдут оружие против нас, а не будут просто переводить патроны. Те, кто раньше были беспомощными жертвами, начнут верить в ритуалы и обряды, каждый второй идиот попробует вселиться в куклу, каждый третий - попробует призвать меня. Возможно, я стану сильнее, от того, что всё будут знать, кто я. Но... Я не хочу проверять другую теорию, что я стану слабее, потому что никто не будет нас бояться. - Леа знает, чего втайне страшится Крюгер. Зло кажется страшным и непобедимым только в темноте, пока ты не знаешь его истинной природы и его истоков, а вот при свете дня, да ещё и со всей информацией о каждом из них... Они перестанут быть неуязвимыми. Внушать ужас и трепет. А Чаки будет смотреть, как с ними со всеми расправляются обычные старшеклассники и придумывать, как ещё усилить свою мощь. - Значит, ты всё знал? И про амулеты, и про могущество, и про то, что Чаки может перемещаться между куклой и человеком? - Нет, я не знал. Я догадывался, что ты нашла какой-нибудь занятный амулет и решила не отдавать его нашему знатоку вуду для чайников. Но сама ты не знала, как пользоваться этим сокровищем и решила прибегнуть к нему только в крайнем случае. Например, при побеге от полиции. - Крюгер, а ты можешь перетащить Майкла и Джейсона в это место? - Эта идея пришла в голову Леа спонтанно. Так они могли бы уйти от полиции. - Только если они спят. Забыла? У меня есть свои ограничения, я не могу просто так проникать в чужие головы. - Леа кивает. Если бы мог, давно бы сам захватил мир. А может, Крюгеру это и не нужно, и ему вполне хватает нескольких детишек раз в пару лет. - Кроме того, протащить физические воплощения в это место крайне трудно. Для этого мне нужно напитаться от очень большого количества жертв. - Ага, понятно, - значит, перебросить Майкла и Вурхиса через междумирье в какое-нибудь другое место не получится. - Кстати, сколько времени мы тут торчим? - Время? Тебя волнует такая мелочь?! - С нарочито небрежным видом уточняет Крюгер. - Да, а ещё меня волнует, как отсюда выбраться. Где-то там остывает моё тело. - Напоминает Леа. Потом, когда полиция не будет висеть у них на хвосте, когда она найдёт Чаки в его логове в Бостоне или очередном салоне вуду в Луизиане, нужно будет позвать Крюгера. Возможно, он придумает пару способов, как остановить амбиции засранца и навсегда запаять его душонку в куклу. - Да, точно, оковы плоти. - Хмыкает Крюгер. - Так как отсюда выбраться? - Ну, первое время, чтобы оказаться в Подлунном мире я представлял себе, что здесь начался пожар. И пространство словно само выкидывало меня. Леа вскидывает бровь, обдумывает. Нет уж, пожара ей точно не надо. Она представляет себе тёмную, практически чёрную воду озёра, где солнечный свет бликует лишь на поверхности, а в глубине творится своя размеренная, погруженная во мрак жизнь. И сама Леа всплывает вверх, к поверхности воды, со дна этого озёра, работая руками и ногами. Миг... И она ощущает прикосновение ветра к своей коже. А вместе с ветром слышит хриплый, надрывный сон и звон цепей. Именно цепей, а не колокольчики "музыки ветра". - Убей меня. - Это Беккет, судя по страдающему голосу. Леа срывается с места, где она умерла. Теперь её тело выживет, даже если в ней будет больше свинца, чем крови и плоти. - Хватит! Я хотела оставить ему жизнь... Так он дольше будет мучиться. - Перед Леа предстаёт красочная картина. Рыжий шериф, измазанный в собственной крови, опутанный цепями, висит на двух столбах. Столбы поддерживают парня только за руки и получается, что он собственным весом вырывает себе суставы из плеч. А Майкл и Джейсон стоят с разных сторон от Эла Беккета, нанося ему нарочито небольшие, но болезненные раны. Когда Майкл слышит её голос... Он отступает на три шага от едва дышащего Беккета, смотрит на Леа в упор и не верит своим глазам. Она стоит перед ним, уперев руки в бедра, уже без раны на груди. И даже слегка улыбается. - Леа... - Выдавливает из себя Майкл, роняет нож Боуи, использовавшийся как мясницкий, и подходит к женщине, готовый убивать теперь ради неё. Если бы она захотела голову рыжего, он бы рвал его плоть голыми руками и зубами. Потому что... Майклу она была нужна. Леа принимала его, не пытаясь поменять его жуткую природу, она видела его без маски и также готова была умереть в схватке. Но у неё был очень интересный артефакт, который воскресил её. Майкл считал подобное именно воскрешением. Когда-то он сам очнулся в мешке коронера и решил, что это - второй шанс. - Оставим его. Копы не приезжают на место преступления, не вызвав кого-то ещё. Медиков, коронера. Скоро тут будет целая толпа народу. - Говорит Леа. Она смотрит вдаль, на виднеющуюся полоску шоссе. Скорее всего, перекрыто, в милях пятидесяти отсюда. Кроме того... Джейсон помогал им не просто так. Этот лагерь был достаточно тихим прибежищем, но не его местом силы. Его место, то, где началась его история теперь принадлежало корпоративным боссам, что не верили в страшилки, которые детишки пересказывали у костра. - Запрыгивайте в машину, парни. - Выносит вердикт Леа, ощущая кожей то, что ещё было не близко. Месть Чаки. Этот ублюдок был готов пустить в расход их всех, лишь бы не запачкать свои руки. Он искал свою выгоду, а также попытку стать сильнее. Красный "Форд" - пикап двигался по объездным дорогам в сторону соседнего штата. Молодая женщина и усталый, спящий мужчина, внешне чем-то похожие на рабочую парочку, решившую попытать счастья в других краях, не привлекали к себе особого внимания. Разве что брезент на кузове их пикапа иногда шевелился. Леа уже обдумывала, как и где она сможет залечь на дно, пока не накопит достаточно сил, чтобы сразиться с Чаки. К тому же, Майкл озадачил её тем, что его сестра была жива все это время и теперь ему хотелось вновь воссоединиться с последней частицей семьи Майерс. Ли Бреккет сидел в больнице, наблюдая за Шейлой. Руку удалось спасти, но Шейле требовалось много крови, в неё влили четыре пинты и до сих пор состояние Раффбаум оценивалось как критическое. Ли выжил в кровавой бойне, устроенной Майерсом и Баркер. Такова была его судьба - не погибнуть от руки маньяка, а все время наблюдать и пытаться предостеречь более беспечных, как Лумис или же Эл Беккет. В какой-то степени Ли чувствал себя хранителем легенды о жутком неубиваемом Майерсе, бугимене, что таился за каждым углом и выходил на охоту в октябре, когда дети начинали клянчить сладости. Ли не остановил его. Но в этом году, он почти знал это, Хэллоуин пройдёт мирно. Без жертв. Он уже позвонил в больницу Смитс-Гроув, доктору Уивер, чтобы та усилила охрану. И не смотря на всё желание Оливии Уивер уберечь своих пациентов от триггеров и опасностей, теперь она была обязана рассказать Лори, что Майкл Майерс был жив. И рано или поздно он придёт за ней, решив, что несколько лет назад она спасла его, выйдя под огонь первой. Через несколько часов коронер округа доставил в больницу лишившегося глаза шерифа, измученного пытками. Ли Бреккет понимает: Майерс и другие ушли, оставив их на этот раз. * * * Чарльз Ли Рей сидел в зеркальной гостиной, раскинув вокруг себя талисманы, обереги и карты таро. Он уже знал, что заполучила Леа Баркер и что благодаря силе амулета она осталась жива. Ему не нужно было просматривать новости или же искать информацию в интернете. Леа сама же ему это сообщала, на незримом и неосязаемом уровне бытия, в котором и творились все магические процессы. Теперь она была неуязвима и рано или поздно Леа заявится к нему сказать "спасибо". А Чаки уже будет её ждать. Её и остальных, решивших, что с Чарльзом Ли Реем можно играть в опасные игры. Чаки встаёт, отряхивает от невидимых пылинок свои новые чёрные брюки, копна его вьющихся каштановых волос падает на лицо, пока Ли Рей заходится в истерическом смехе.