Он - король, она - королева.

Уверенно покачивая бедрами, по темному коридору, не освещенному ни единым, даже самым крошечным огоньком, с ироничной ухмылкой на губах продвигалась вперед юная девушка. Ее длинные распущенные волосы, мерно покачивались в такт ее тихим шагам. А подол ее до невозможного короткой черной ночнушки с каждым ее движением колыхался все сильнее. В одной своей руке девушка несла тарелку, доверху наполненную свежей, еще пышущей жаром кашей, удерживая ее на весу лишь кончиками пальцев, крепко ухватившихся за край глубокой посудины. Шлепки ее босых ног о деревянные половицы глухо разносились по всему коридору. Резко свернув влево, девушка буквально уткнулась носом в неприметную дубовую дверь с изумительной ручной резьбой на ручке. Неприятно хмыкнув, девушка нехотя подняла свою незанятую руку и отворила каморку. Все также уверенно двигаясь вперед, девушка вплотную подошла к белоснежному унитазу и, одарив его брезгливым взглядом темных, почти черных, глаз, резко перевернула тарелку. Каша с характерным плеском упала вниз, прямо туда, прямо в слив. Все это сопровождалось брезгливым, даже презрительным взглядом. Нагнувшись, девица поставила еще чуть теплую тарелку на пол и с такой тщательностью отряхнула освободившиеся от мерзкой ноши руки, будто только что несла не свежую и ароматную кашу, а нечто грязное и отнюдь не такое свежее… Недовольно фыркнув, она снова ухватилась своими цепкими пальцами за самый край тарелки и все также спокойно и уверенно двинулась обратно. Эгоистичные поступки и лицемерие — вот ее кредо жизни. Она никогда не ела с любовью приготовленную родителями еду, предпочитая по быстрому смывать ее в унитаз, а после, мило улыбаясь, благодарить за вкусный и сытный ужин, тайком отправляясь по ночам в дорогие рестораны или в небольшие придорожные кафешки. Ей не было знакомо чувство привязанности, она лишь брала то, что считала нужным и равнодушно избавлялась от отягощающего ее балласта. Казалось, весь ее образ пропитан порочной дерзостью и эгоизмом. Все в ней: от кончиков идеально наманикюренных ноготков, до шикарных каштановых волос выражало ее высокомерие. Ее отношение к окружающим ее людям, а также такую банальную подростковую глупость, совершаемую еще не достигшими восемнадцати лет детьми. Именно такой была Варвара Голицына. Первая красавица школы, никогда не считавшая нужным мириться с правилами, а заодно и с чувствами других людей. Родившись в семье потомственных бухгалтеров, она всегда верила, что достойна большего. Лучшего! Ее талант, ее знания и ее красота не могли не восхищать, а потому, каждый раз, витиевато подписывая свои работы, она злилась. Злилась на семью, на общество, на весь мир, даже на себя! На природу, будто в насмешку ей, одарившей ее столь жалкой сущностью. Омега! Это слово звучало для нее как приговор. В семье обеспеченных, но ничем не примечательных людей да еще и омегой она явно родилась по ошибке! Еще с начальной школы каждый раз, со стороны наблюдая за безынициативными, недалекими богатыми курицами, и насмехающимися над беззащитными омегами альфами, она лишь снова и снова убеждалась в этом. Бессильно злясь на их пустоголовость и дурость, Варвара продолжала мило им улыбаться, кокетливо покручивая свои, тогда еще коротковатые пряди. И они улыбались в ответ, с распростертыми объятьями принимая ее в свои круги. Ей было десять, и они считали ее альфой, и она, каждый раз надушившись стойкими духами с ярким апельсиновым ароматом, раз за разом подтверждала их мнение. Она не могла смириться. Принять для себя тот факт, что она не сильная, властная, везде и всюду первая альфа, а слабая, беззащитная и безвольная омега, из какого-то захолустья. Никто не знал ее правды. И только семья видела ее слабость в те дни, когда старательно выращенная ею стена напущенной холодности и равнодушия давала трещину, повинуясь зову природы. Течка! Еще одно ненавистное ей слово. Каждый месяц, начиная с четырнадцати лет, она регулярно оставалась дома, отмахиваясь от так называемых друзей дурацкими отговорками и оставаясь один на один с пожаром, полыхающим внутри нее желанием. Желанием принадлежать. Принадлежать хоть кому-нибудь у кого хватило бы смелости потревожить ее в эти дни. Но никто не приходил. И каждый раз по окончанию этого кошмара, радуясь своему несказанному везению, Варвара снова и снова брызгала на себя духами, перебивая нежный запах незабудки, так ее раздражающий и так намертво к ней приевшийся. Она не верила в судьбу, не верила в истинных, раз за разом повторяя свой особый ритуал. И все альфы школы считали ее одной из них. И все искренне сожалели об этом, нахально заявляя ей в лицо: — Знаешь, Голицына, а тебе пошло бы быть омегой! Посмотрел бы я на тебя, смиренно склонившую голову и покорно ожидающую своей участи! — громко ржали парни. — Ага, будь ты омегой надолго в девках ты бы не задержалась! — вторили им противно хихикающие девушки. А Варвара лишь ядовито усмехалась, холодно заявляя: — Будь я омегой, не сомневайтесь, я бы поотрывала лишние части любому, кто посмел бы хоть пальцем ко мне прикоснуться!.. Так проходили годы, Голицына взрослела, хорошея день ото дня. Равнодушную ко всему гримасу сменила ядовитая усмешка на ее налившихся алым цветом губах. Теперь, округлившись там, где нужно, она больше не походила на ту милую маленькую, немного замкнутую девочку. Теперь она превратилась в роковую красавицу с ехидным огоньком в глазах, надменным выражением глаз и острыми белоснежными зубками, которые видели все, стоило Голицыной улыбнуться. И она улыбалась. Пренебрежительно, скорее скалясь, чем улыбаясь. Школьников тянуло к ней, как мух на сладкое, но всем она отвечала одним. Откинувшись на стуле и, оценивающе осматривая робко подходивших к ней омег, она едко бросала: — Не можешь угомонить свои гормоны? Мне помочь?! И все же, несмотря на всю ее резкость, ей восхищались. Ее ставили в пример, ее боготворили и именно к ней обращались за советом. Всегда привлекавшая к себе внимание, только входя в помещение, и заставлявшая невольно оборачиваться ей вслед. Ее обожествляли все. Кроме него. Владимир Вишнёвский. Высокий альфа с буйными короткими волосами, торчащими во все стороны, и с пронзительными зелеными глазами. Альфа, мускулатуре которого завидовала вся мужская половина школы, и по которой мечтательно облизывалась вся женская. Богатый мальчик с ледяным взглядом и с вечно недовольно поджатыми губами. Главный красавчик школы, способный одним своим присутствием взволновать не одно омежье сердце. Что собственно и произошло. Едва объявившись в школе, он тут же зарекомендовал себя ее королем. Королевой по праву считалась Варвара. Ни один учащийся не верил в их связь, будь она физическая или духовная, и тем не менее никто не осмеливался сказать и слова в сторону королевы в присутствии короля, как никто не осмеливался упоминать имя короля при Варваре, вспоминая ее холодность к противоположному полу. — А ты часом не по девочкам? — в очередной раз облизываясь на проходящего мимо Владимира, спросила как-то Голицыну ее главная обожательница — Лиза Ковалькова. Самая богатая альфа на районе, длинноногая блондинка с широко распахнутыми голубыми глазами и капризно выпяченными губами по праву претендовала на место мисс школы. После королевы, разумеется… — То же самое могу спросить и по отношению к Вишнёвскому, а ты не импотент случайно? — холодно бросила ей Варвара, уверенно направляясь в следующий кабинет, и Лизе ничего не оставалось, кроме как послушно последовать за ней. С появлением Владимира жизнь Голицыной кардинально изменилась. В худшую сторону. С того дня, как он перевелся с домашнего образования в ее школу, каждую новую течку она невольно представляла рядом с собой короля, властно прижимающего ее к себе, одурманивающего ее голову своим сногсшибательным ароматом настоявшегося красного вина. Ее родители на это лишь загадочно усмехались и многозначительно хмыкали, подкладывая ей все новую и новую еду в контейнерах, благополучно отправляющуюся впоследствии в мусорку. Попытки одноклассников свести короля с королевой, дабы увидеть судьбоносную, крышесносящую пару, тоже энтузиазма не добавляли. Казалось, охваченные новой идеей ученики совершенно забыли о том, что две альфы никогда не смогут быть вместе. Морально… Однако, сей факт ничуть не смущал заведенных студентов. Поэтому, каждый раз слыша что-то вроде: — Ой, Варвара, посмотри, какой Вишнёвский сильный! Или: — Ух ты! Новая машина! Дорогущая, наверное… Что скажешь, Голицына, прокатилась бы с ним на такой?! — всячески пытались привлечь внимание королевы ученики, раз за разом слыша в ответ равнодушное: — Молодец! И что теперь?! Впрочем, в душе у язвительной красавицы уже вовсю разгорался пожар. Сущность омеги брала свое, буквально требуя отдаться парню здесь и сейчас! Однако, хладнокровие Варвары сослужило ей хорошую службу. Погрязшая во лжи и лицемерии, она ни словом ни жестом не выразила своих истинных чувств. Да и о каких чувствах может идти речь, если с недавних пор Владимир вызывал у нее лишь раздражение, напряжение и… Желание. Не испытывавшая ранее подобных чувств, королева, все больше и больше нервничая, допустила одну единственную ошибку. Пришла на дополнительное занятие в школу в выходной, забыв как обычно надушиться недорогим, но стойким парфюмом. Постоянно посещавшая дополнительные уроки Сергея Анатольевича, хмурого и строгого омеги, преподающего биологию, Варвара и подумать не могла, что придет сегодня не она одна. — А, Варвара, прошу проходи, только тебя и ждем! — громко объявил учитель, что-то усердно налаживающий на своем компьютере. Вопросительно приподняв одну бровь, девушка замерла и осмотрелась. Сердце ее замерло, стоило ей столкнуться с скептическим взглядом зеленых глаз. Зажмурившись, девушка согнала с себя мимолетное оцепенение и легкой походкой направилась к первой парте, занимая соседнее с парнем место. — Сегодня мы познакомимся с особенностями организма омеги… — монотонно начал Сергей Анатольевич, открывая какую-то презентацию и подключая экран. Внутренне усмехнувшись, Варвара вытащила из пенала темно-синюю ручку, выражая свою готовность записывать все, что только скажет записать педагог, хотя прекрасно осознавала, уж кому как ни ей знать все об особенностях строения омеги. Недовольно вздохнувший рядом сосед не оставил сомнений, он тоже довольно неплохо изучил особенности омег. Вероятно даже на личном опыте. Последняя мысль невольно заставила Варвару еле заметно нахмуриться. Тут же встряхнув головой, рассыпая свои распущенные волосы по плечам, девушка постаралась расслабиться, откровенно не понимая, с чего бы ей хмуриться да ещё и раздражаться. Внезапно ощутив на себе пристальный, прожигающий ее взгляд своего соседа, Варвара нехотя повернула к нему голову. Казалось только того Вишнёвский и ждал. Пристально глядя прямо ей в глаза, тот медленно и глубоко втянул в себя воздух. С запозданием омега поняла, что похоже как минимум еще одному человеку теперь стала известна ее темная тайна. И, судя по многозначительному взгляду короля и его насмешливой ухмылке, он собирался использовать ее по полной. Напряженно сжав под столом ладонь в кулак, девушка выжидательно приподняла бровь и вскинула подбородок. Уж за свою свободу она определенно еще поборется! Проигнорировав ее выжидающий взгляд, Владимир молча развернулся к преподавателю. — Итак, давайте запишем особенно чувствительные точки омег. Мочки ушей, изгиб шеи, изгиб спины… — все также монотонно продиктовал им учитель. По истечению первого часа занятий нервы Варвары были на взводе. Она откровенно не понимала, зачем им все это знать?! И только ее подсознание еле заметно изменила корректировку ее претензии: Зачем все это нужно знать Ему?! Выбежав из класса, как только учитель объявил начало десятиминутного перерыва, попутно прихватив с собой контейнер с едой, Варвара, совершенно не обратив внимания на тенью следовавшего за ней одноклассника, направилась в туалет. Как обычно подойдя к очередному унитазу, девушка молча перевернула контейнер. — Как грубо… — хмыкнули за ее спиной. Резко развернувшись лицом к своему однокласснику, омега выронила контейнер из рук. Владимир стоял прямо напротив нее, не давая ей ни шанса уйти незаметно и уж тем более без последствий. — Значит, наша дерзкая и язвительная королева, оказалась милой омежкой, да… — недобро протянул альфа, обвивая руками точеную талию девушки. С придыханием вздохнув, Варвара, прикрыв глаза, немного подалась вперед, будто за поцелуем. Самодовольно усмехнувшись, поудобнее устраивая руки на ее талии, не ожидавший подвоха король неожиданно получил между ног. — Мне все равно, что ты узнал и что не узнал. — вывернувшись из его объятий, бросила через плечо подошедшая к выходу девушка, попутно подхватывая упавший контейнер. — Я уже говорила раньше и сейчас повторю, что окажись я омегой, то все равно не позволила бы никому и пальцем ко мне прикоснуться. Будь так любезен, сложи в своей лохматой голове два и два! — закончив свою небольшую речь, вышла из помещения Голицына, оставляя озадаченного короля одиноко стоять внутри.

***

Следующие дни проходили для Варвары вполне спокойно, если не считать за причину для беспокойства пристальные взгляды короля. И если Голицыну это напрягало, то остальных, откровенно говоря, очень даже радовало. — А Вишнёвский снова смотрит на тебя… — локтем пихнула омегу в бок Лиза. Рассеянно оторвавшись от изучения следующего параграфа, королева машинально проследила взглядом в указанном ей направлении. Действительно, Вишнёвский пристально смотрел прямо на нее, ни на минуту не отводя глаз и, кажется, даже не моргая. Прищурившись, Варвара бросила в пространство: — Понятия не имею, что по нему так ударило… — многозначительно протянула она, так, чтобы Владимир точно услышал. А добившись его внимания, также громко протянула: — Да… Наверняка, долбанулся головой. Такой пришибленный в последнее время… — с нарочитым сочувствием протянула Варвара. Заметив, как недовольно сошлись на переносице его брови, Голицына мысленно погладила себя по голове, впрочем, никак не показав своего удовлетворения внешне. Уроки прошли на удивление быстро. То ли настроение сегодня у всех хорошее, то ли взгляд короля обладает волшебными свойствами… Однако, этот факт ничего особо не изменил. Варвара, как и всегда задержавшись после школы, отправилась домой позже всех. Она ни капельки не волновалась. Не было причин. Никто не остаётся в школе дольше положенного. Это золотое правило Варвара уяснила для себя ещё в начальной школе. Сейчас ей восемнадцать, и ее одноклассники ничуть не изменились, все также стараясь как можно быстрее сбежать домой. — Попалась! — торжествующе прошептали ей на ухо, обхватывая за талию и крепко прижимая спиной к груди. — Это ты так думаешь… — спокойно парировала Варвара, резко поднимая правую ногу, намереваясь больно наступить Владимиру на ногу. — Что там говорили об особенных точках омег… Не пора ли провести практический урок? — жарко прошептал на ухо девушке парень, без труда уворачиваясь от ее удара, но по прежнему удерживая ее в захвате. Попытаться что-либо сделать Голицына не успела. Владимир, проведя языком по ушной раковине, облизнул мочку и не больно, но ощутимо ее прикусил. Мысли омеги спутались. Не понимая, что собственно говоря происходит, она не удержала рваный вдох. Ее тут же легко подхватили на руки и понесли в неизвестном направлении, не отрываясь от ее несчастного уха. — Я бы наказал тебя за твое притворство, но… По крайней мере альфы на тебя не посягали! — жарко прошептал ей Владимир, не прерывая поцелуев. Еле-еле прогнав с себя пелену сладостного наваждения, Варвара забрыкалась. — Отпусти меня! Немедленно! Я не твоя собственность, я… — Именно поэтому я тебя и не отпущу! — жёстко припечатал, прерывая ее возмущения парень. Недоуменно на него посмотрев, омега чуть прикусила губу. — Не понимаешь?! Моя истинная ходит без моей метки в обществе альф, а я, что, должен спокойно наблюдать за этим?! Да ты ещё и течная! — глубоко вздохнув, буквально прорычал Владимир в ответ на ее непонимающий взгляд, крепче прижимая к себе. Да. Обычно задерживаться после школы у Варвары не было поводов, но сегодня… Неожиданное начало течки спутало все планы, отчего Варваре пришлось отпрашиваться с уроков на ближайшие дни, и из-за чего сейчас она попала в столь неудобное положение. — Истинная?! — тупо переспросила королева, отмахиваясь от нагрянувшие воспоминаний и стараясь дышать нечасто и неглубоко. — Да… Меня заводит от одного твоего запаха, и я очень остро на тебя реагирую… Я думал, я схожу с ума. Но теперь, когда я узнал, что ты — омега… Без метки ты от меня не уйдешь! — заключил Владимир, резко ставя девушку на ноги, удерживая ее за запястья одной рукой. Другой он распахнул заднюю дверь дорогой красной машины и легонько втолкнул Голицыну внутрь. Потеряв равновесие, та легко упала прямо на сидения. Не тратя даром лишние время и нервы, парень залез следом, коленом упираясь в центр груди, таким образом прижимая ошарашенную подобными действиями девушку к сиденью. Распахнув какой-то потайной карман, Владимир вытащил оттуда белую прочную верёвку и, схватив запястья девушки, тут же привязал их друг к другу. Пока попавшая в ловушку девушка пребывала в прострации, он ловко проделал все то же самое с ее ногами. Отстранившись от омеги, он оценил получившийся результат, невольно задержав дыхание. Правду альфы в школе говорили, покорная Голицына — это нечто… Хищно облизнувшись, Вишнёвский быстро вышел из машины и, плотно закрыв задние двери, сел за руль. — Хмм, какая-то ты сегодня рассеянная… — с усмешкой протянул парень, наблюдая в зеркале заднего вида, как немного растрёпанная и злая, как три тысячи чертей, Варвара приходит в себя и набирает полную грудь воздуха, дабы разразиться очередной гневной тирадой. — Ты!.. — озлобленно прошипела она. — Потише, дорогая. Сегодня я, конечно, планировал порвать твои голосовые связки, но не хотелось бы, чтобы это произошло раньше времени… — покачал головой альфа и, как ни в чем не бывало, завел мотор. Озлобленная девушка шипела сквозь зубы какие-то ругательства. Подумать только, ее — всеми любимую и уважаемую королеву, главную недотрогу школы, ехидную и язвительную красавицу, связали по рукам и ногам. В буквальном смысле! Машина ехала быстро и бесшумно. За окном проносились дома и другие машины. Со временем их становилось все меньше: дома сменились высокими деревьями, а машины и вовсе исчезли из поля зрения. Ехали в полной тишине. И не удивительно, что Варвара не сразу сообразила, что машина остановилась. Опомнившись, когда крепкие мужские руки потянулись к ней, она резко дернулась в сторону, уходя от прикосновений и громко и отчётливо спросила: — Зачем ты, козел самовлюбленный, вообще меня сюда притащил?! Ненадолго замерев, парень раздражённо закатил глаза. — Козел?! Как грубо!.. Я вроде как уже говорил, что собираюсь оставить на тебе метку, а заодно и пропитать тебя своим запахом, так что, уж будь добра, сложи в своей чудесной головке два и два! — передразнивая королеву, съехидничал парень, все-таки обхватывая девушку за спиной и под коленями, наконец поднимая ее на руки. — И как только ты умудряешься доставлять проблемы, даже будучи связанной по рукам и ногам?! — пожаловался в пространство Вишнёвский, ногой захлопывая дверцу машины. Озлобленно на него зыркнув, Варвара завозилась ещё сильнее, стараясь вырваться из столь смущающих и напрягающих ее объятий. — Будешь дёргаться, и я тебя накажу… Ах да, и еще… Не советую более повышать на меня голос… — угрожающе протянул парень. Не вняв его предостережениям, Голицына завозилась ещё сильнее. — Отпусти, полудурок! — зло крикнула девушка. Будь у нее свободна хоть одна рука, непременно бы ответила ему смачную пощечину. — А ты, как я посмотрю, совсем не умеешь повиноваться… Что ж, будь уверена, сегодня же я исправлю это досадное упущение… — многозначительно произнес альфа, спускаясь со своим ценным грузом в подвал большого двухэтажного особняка. — Родителей сегодня нет, а это значит, что весь дом в полном нашем распоряжении, но, знаешь, я думаю, подвал тебе понравится больше всего остального… Так что отложим экскурсию на потом. — спускаясь по лестнице, пообещал занервничавшей, но все же молчавшей Варваре Владимир. Оглядевшись, девушка поняла, что они находятся в довольно просторной комнате, с обшитыми красным бархатом стенами и решетчатым потолком. Вообще красный цвет особенно преобладал в этой комнате. Красные простыни и пододеяльник, красный кожаный диван. Большая кровать с решетчатой спинкой и несколько больших шкафов из темного дерева. Аккуратно опустив Варвару на кровать, Владимир тут же направился к шкафам. Варвара не видела, что он оттуда вытаскивал, но напряжение витавшее в воздухе, казалось, можно было потрогать руками. Попытавшись хоть немного приподняться и оценить обстановку, Варвара потерпела поражение. Ее тут же уронили обратно, да ещё и прижали всем телом сверху. — Даже не пытайся сбежать, моя королева… — язвительно прошептал альфа. — У тебя не получится! Подняв ее связанные запястья, Владимир быстро освободил их от пут, но только для того, чтобы молниеносно избавиться от ее рубашки, оставив на ней лишь лифчик. Немного размяв ее затекшие запястья, он сковал их кожаными манжетами и прочно закрепил цепью ее руки над головой. — Ну вот и все… Теперь ты точно не убежишь… — довольно мурлыкнул парень и начал действовать размереннее, со смаком лишая свою истинную возможности сопротивляться. Да и не только этого. Перво-наперво он потянулся к одиноко лежащему на кровати ободку и нацепил его на голову девушки, на ходу пояснив: — Ты слишком похожа на маленького миленького котенка, почему бы тебе не побыть им сегодня? Далее, он ме-едленно стянул с Варвары брюки, своей железной хваткой удерживая ее ноги в одном положении, тем самым не давая той брыкаться, что заставляло королеву бессильно злиться и стиснув зубы наблюдать за его действиями. Ругаться ей не хотелось. Кто его знает, что сделает этот псих, открой она свой рот! Стянув с нее брюки альфа с удовольствием посмотрел наверх, наслаждаясь видом беспомощной, злой и смущенной омеги в одном нижнем белье и ободке с кошачьими ушками. Но недолго… Выдержка самого Владимира уже начинала понемногу сдавать. Смазанным движением парень вернулся к ее голове и, нагнувшись ближе, прохрипел прямо в ухо: — Ну, куда же делась твоя дерзкая усмешка и холодный тон, ммм, Голицына? Не теряя времени даром, разъяренная омега больно ударила того коленом, которое по глупости отпустил альфа. — Получи! — мстительно добавила девушка, ничуть не расстроенная тем фактом, что ее ноги тут же снова схватили. Мрачное удовольствие от совершенной пакости на некоторое время лишило ее адекватного мышления. Закрепив толстые кожаные наручники и на ее лодыжках, парень привязал их к столбикам кровати, тем самым распяв на ней беззащитную девушку. — Ну, и куда ты теперь от меня денешься? — дерзко усмехнувшись, заявил альфа, ласково проведя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра. — Извращенец! — пискнула омега, стараясь увернуться от прикосновений. Тщетно! Притянув ее за талию настолько близко, насколько позволяло ее нынешнее положение, Владимир властно прошептал ей на ухо: — Я ещё не закончил, котенок, а ты ещё не получила свое наказание… Здесь главный я. Так будет сегодня и так будет всегда. Сегодняшнее наказание позволит тебе запомнить это раз и на всю оставшуюся жизнь! Хлестко припечатал альфа и ловко застегнул на тонкой нежной шее неизвестно откуда взявшийся тяжёлый кожаный ошейник. Удостоверившись, что он не сильно, но вполне ощутимо сжимает горло, позволяя омеге еще острее почувствовать его власть, Владимир за кольцо, прикрепленное к кожаному украшению, чуть притянул к себе притихшую Голицыну. — Простая побрякушка, а сколько новых ощущений, не правда ли? — поинтересовался он, слыша, как ее дыхание с каждым вдохом все тяжелеет. — Но и это еще не все, малышка!.. — злорадно усмехнувшись, парень поднял вверх кошачий хвостик, заканчивающийся пробкой у основания и с усмешкой наблюдал за изменениями на очаровательном личике. От понимания до страха и тщательно скрываемого интереса. Противиться течке Варваре становилось все сложнее… — Ты же сегодня у нас котенок, давай завершим образ? — немного приподнимая девушку, отвлекал последнюю разговорами король. Внезапное проникновение в тугое колечко ануса, стало для девушки неожиданным и далеко не самым приятным сюрпризом. Недовольно выгнувшись от пронзивший тело боли и захныкав, омега заерзала, пытаясь как-нибудь вытащить из себя чужеродный предмет. Не выходило. Пробка лишь сильнее впивалась в плотные стеночки, принося странные, но уже вполне терпимые ощущения. Признавать то, что еще чуть-чуть и ей станет приятно, Голицына не хотела. — Э, не-ет… Я же обещал тебе, что ты почувствуешь, каково это быть кому-то принадлежащей, так что лежи смирно и не дергайся! — рыкнул парень на неловкую возню Варвары и, рывком притянув девушку за талию к себе, многозначительно добавил: — Хотя, ты можешь и посопротивляться… В любом случае просто тихо, мирно лежать ты не будешь. Я тебе не дам… Заключил он и, резко нагнувшись, прошёлся губами по изящному изгибу шеи. Закусив губу, Варвара старательно сдерживала негромкие постанывания, но ее участившееся дыхание говорило само за себя. А так не вовремя начавшаяся течка не способствовала ясному мышлению. — Почему? — озвучила свою невольную мысль уязвленная девушка. Верно поняв смысл её вопроса, Владимир усмехнулся и тихо ответил на невольно сорвавшийся с губ вопрос. — Изгиб шеи, помнишь, дорогая? Эрогенная зона омег… Пора показать тебе всю прелесть твоего тела и преподать практический урок… — промурлыкал в ее шею Владимир и снова поцеловал ее нежную кожу. Омежья сущность понемногу брала над девушкой верх. Еле как сдерживая себя, Варвара в последний раз отчаянно дернулась в сторону, но ощутив грубый укус, резко обмякла в его руках. Как только это произошло, ласки из грубых и настойчивых превратились в мягкие и нежные. А его тягучие, властные поцелуи опускались все ниже и ниже, пока не остановились на груди. Аккуратно оттянув вниз ее лифчик, освобождая упругие полушария, Владимир мягко прикусил ее сосок и чуть оттянул его в сторону. — Что ты делаешь? — тихо вскрикнула Варвара, стараясь подавить свои стоны. — Как что? Я жду от тебя нужных мне слов… — не отрываясь от ее груди, прохрипел Владимир. Горячие, чуть шершавые губы плотно обхватили нежную розовую плоть, ощутимо посасывая. Грубые пальцы тем временем вовсю трогали и мяли вторую грудь омеги. Голицына рвано вздохнула и на выдохе едва слышно просипела: — О чем… О чем это ты? Отстранившись от нее, Вишнёвский поднялся выше, пристально заглянув в ее глаза: — Скажи, я твоя омега, и лишь тебе принадлежит власть надо мной, и тебе станет хорошо… Даже лучше чем сейчас. Гарантирую… — проникновенно вещал он. Гордость Варвары боролась с ее сущностью, и пока последняя определенно проигрывала в этой схватке. — Ни за что! — нашла в себе силы для борьбы Голицына и теперь упрямо сверкала на Вишневского глазами, дерзко усмехаясь на его нахмуренные брови. — Посмотрим… — протянул парень, оценивающе ее разглядывая. — Ты же еще ни разу не целовалась, я прав? — заговорщически подмигнул ей он, дьявольски улыбаясь. — Исправим досадное упущение, ммм? — приподнимая ее подбородок, спросил альфа и, не дожидаясь ответа, требовательным поцелуем впился в нежные, податливые губы. Пользуясь тем, что в смятении Варвара не успела плотно сомкнуть уста, Владимир тут же по-хозяйски проник языком в ее рот. Он оглаживал ее небо и десна, не давая и шанса вздохнуть. Будто собирался выпить из девушки душу. Пришедшая в себя Варвара оказалась между молотом и наковальней. Ведущая сила резко сменилась. Теперь с одной стороны на омегу давила ее сущность, с другой же здравый смысл и моральные принципы. А его собственнические, тягучие движения языком уверенно подталкивали ее не к самому невинному решению. Сражаясь сразу на двух фронтах: и внутри себя и с Владимиром здесь и сейчас, Голицына проигрывала. Везде… Первый сорвавшийся с ее уст стон ознаменовал, пусть и небольшую, но все же полноценную победу в сражении. Но не в войне. И Вишневский хорошо это понимал, умелыми движениями все больше распаляя пожар внутри нее. Спустившись одной рукой к ее животу, альфа стал выводить на нем беспорядочные узоры, понятные лишь ему одному. Однако, никакой ответной реакции со стороны омеги он не получил, а потому плавно двинулся дальше, невесомо касаясь тыльной стороной ладони тонкой ткани ее черных трусиков. — Прекрати! — разорвав поцелуй, бесстыдно простонала Варвара, натягивая удерживающие ее цепи. Ошейник, казалось, стал давить еще сильнее. Воздуха отчаянно не хватало, а потому ее грудь ходила ходуном. — И что ты мне сделаешь?! — оскалился в ответ парень, через ткань прижимая ладонь к средоточению ее желаний. Ответ Голицыной потерялся в ее длинном и протяжном стоне. Продолжая ласкать ее клитор через ткань, Вишнёвский нагнулся над дрожащей омегой и, опалив жарким дыханием ее ухо, стал соблазнительно нашептывать: — Просто скажи… Одна твоя фраза, и тебе будет хорошо! Я покажу тебе, каково быть принадлежащей мне, Варвара… — искушал ее он, все больше и больше ломая ее внутренние стены. — Я покажу тебе, каково быть горячо любимой… — Я… Я… — между стонами повторяла Варвара. — Я… — Одна фраза, дорогая… — настойчиво повторял Владимир, все сильнее прижимая ладонь к ее сокровенному местечку. — Ах, но я… — уже еле-еле, но все же сопротивлялась Варвара. — Скажи! — натягивая ткань, упорно продолжал умело доводить ее до грани Владимир. — Ааа! Я ваша омега… Пожалуйста… Ах, власть надо мной… Ааа! Принадлежит лишь вам… — запинаясь и постанывая, протараторила сдавшаяся на милость победителя омега. — Хорошо, хорошо… — довольно урчал ей на ухо альфа, одной рукой лаская ее грудь, а другой сдвигая в сторону ее трусики. — А теперь скажи то же самое без запинки, с чувством… — будто издеваясь над девушкой, заявил король, невесомо касаясь своими теплыми, чуть шершавыми пальцами ее лепестков. — Издеваетесь?! — капризно протянула хныкающая омежка. — Конечно, дорогая… Хочешь ощутить мою власть, так научись меня слушаться… А для начала исполни мою небольшую прихоть. — немного ввел в ее лоно средний палец альфа. — Ах! — непроизвольно сорвалось с ее губ. Анальная пробка сильнее впилась в кожу, от чего ощущения казались в несколько раз острее. Одновременно с этим, альфа снова начал целовать ее грудь. — Ну же, я жду… — вынул палец Владимир, оставляя распаленную желанием омегу без ласк. — Я ваша омега… Власть надо мной принадлежит лишь вам… — простонала омега, отбрасывая все принципы и доверчиво заглядывая в глаза альфы. — Прекрати выкать! — рыкнул парень, резко вводя в нее сразу два пальца. Выгнувшись, девушка громко застонала. Его пальцы начали медленно разрабатывать ее мокрую промежность. — Ещё раз! — потребовал он, вновь чуть проникнув в нее кончиком среднего пальца. Громкий стон обозначил полную победу Владимира, как и невольно слетевшие с губ слова: — Я твоя омега, власть надо мной принадлежит лишь тебе… — Ну вот… — удовлетворённо пробурчал король, входя в нее кончиком второго пальца. И даже не будь сегодня особенного дня, лоно омеги все равно было бы насквозь промокшим. Вынув из нее пальцы, Владимир поднялся вверх на локтях и, глядя девушке прямо в глаза, облизал мокрые пальцы. От этих действий Варвара возбудилась ещё сильнее, нетерпеливо заерзав, натягивая цепи, и протяжно простонала. Даже скорее проскулила. — А ты вкусная… — вдумчиво произнес альфа, нависая над девушкой. — Ещё раз спрошу… — расстёгивая ширинку и доставая свое «готовое к бою орудие», сказал Вишнёвский. — Кому ты принадлежишь? — приставляя свой член к ее промежности, ласково водя им по ее половым губам, жарко прошептал ей на ухо Владимир. — Тебе и только тебе! — словно в бреду ответила Голицына и пронзительно вскрикнула, когда одним движением парень вошёл в нее, причиняя сильную боль. В этот же миг Вишнёвский до крови прикусил основание ее шеи, оставляя характерную метку. — Моя, и только моя! — довольным, хрипловатым голосом повторил альфа, замирая, позволяя своей, теперь уже точно своей, омеге привыкнуть к его немалым размерам. Почувствовав, как Варвара немного расслабилась, он слабо толкнулся в ней. Не увидев сопротивления, он толкнулся сильнее, срывая с губ красавицы стон. Ещё и ещё, пока не вошёл в нее на всю длину. Как только это произошло, Владимир будто сорвался с цепи, принимаясь быстро вбиваться в извивающуюся и кричащую от восторга и удовольствия Варвару. — Гад! — все же прошептала она, когда парень излился в нее. Она сама кончила чуть ранее и понемногу приходила в себя от того прекрасного ощущения, постигшего ее. — Ты не только вот так просто поимел меня, пропитал запахом своего вина и пометил, ты ещё и никак не застраховался?! — вновь начала заводиться девушка. — Поосторожней, милая! Я тебя ещё не отвязал… — уткнулся носом в ее шею альфа, вдыхая свой аромат на ее теле. — Козел! — как-то без особого огня бросила омега, разом остывая. — Нет. Отныне я твой альфа и твой парень. И фиг ты от меня теперь куда денешься! — заявил он, все ещё находясь внутри нее. — А если между ног дать? — с надеждой спросила Варвара. — Не получится… Ни сейчас, ни завтра… И прошу тебя, не говори о том, что у тебя или меня между ног. Возбуждает… — заглянул в ее горящие пламенем глаза Владимир. — У тебя ещё и гон? Шикарно! — саркастически усмехнулась девушка. Устало откинувшись на подушки, Варвара прикрыла глаза, оценивая свои ощущения. Приятно… *** И пусть девушка до сих пор ненавидела альф и презирала богатых куриц, она уже не сопротивлялась поцелуям одного конкретного короля, с нетерпением ожидая их новых встреч. Все же теперь он навсегда стал ее королем, властным и чуть грубоватым. Со сногсшибательным запахом красного вина. А она навеки останется его королевой. Ехидной и холодной, с легким шлейфом незабудок. И он ещё заставит её изменить свой взгляд на жизнь. И он определенно сумеет сделать её счастливой!..