~~~
«Твоя любовь издавала звуки, Похожие на шум океана.»
Сережа любил выходные, любил, когда можно проснуться в двенадцать часов утра от лучей солнца, пробивающихся через плохо задернутые шторы, которые мягко скользили по его умиротворенному лицу, а после попадали на закрытые глаза, вытягивая спящего из сонного царства. Но еще больше Сережа любил Диму, любил просыпаться от легких, практически невесомых поцелуев, рассыпающихся по всему лицу, попадающих сначала на лоб, щеки, нос, а после на губы. Любил просыпаться от мягкого шепота на ухо, от тихих признаний в любви, от просьб о пробуждении, от оповещения о готовом завтраке, который уже стоит на прикроватной тумбочке. Он любил его голос, но шепот любил еще больше, ведь он принадлежал одному лишь ему.«Твоя любовь подавала руки, Чтобы залечивать ими раны.»
Дима был рядом всегда. Что бы ни случилось, в каких бы точках мира они ни находились, как бы далеко они ни были друг от друга. Он был рядом. Он всегда мог помочь, он всегда подавал руку помощи. Дима был тем человеком, который был готов в лепешку разбиться ради родной и любимой души. Дима был тем, кому можно было позвонить в три часа ночи, даже что бы просто помолчать. Он помогал. Он излечивал «раны». Он делал легче.«Твоя любовь прижимала к сердцу, Так тихо-тихо и не отпускала.»
Объятия любимого человека - лучшее, что бывает на этом свете. Когда тебя прижимают близко-близко, к самому сердцу, будто бы хотят растворить в себе. Когда прижимаются губами к твоему виску. Объятия говорят куда больше, чем слова. Сережа обожал, когда Дима подходил со спины, обвивая его руками и прижимая к себе, и легко целовал в место за ушком. Он любил разворачиваться спустя минуту и прижиматься к Билану в ответ, кладя голову на его плечо и вдыхая аромат одеколона, который не сравнится ни с одним другим, который стал родным за много-много лет.«Твоя любовь возвращала в детство, Дарила все, чего не хватало.»
Сережа любит простоту во всем и всегда обращает внимание на какие-то мелочи, которые, казалось бы, не имеют никакого значения. Любит даже замечания от Димы в свою сторону типа «Не забудь шарф, на улице ветер.» Он будто возвращается в детство в такие моменты, только вместо того, чтобы закатить глаза, показывая все свое недовольство к этой фразе, широко и искренне улыбался, после обматываясь шарфом так, чтобы только глаза и были видны. А еще Сережа любит сладкое, потому, видя на столе киндер с приложенной к нему записочкой, практически подпрыгивает от счастья, словно ребенок, принимаясь распаковывать сладость. Дима знал, чего не хватало возлюбленному, знал, как ему хотелось хоть на секунду почувствовать себя ребенком, которым Сереже не удалось побыть вдоволь.«Твоя любовь это так красиво. Твоя любовь этих тактов сила. Твоя любовь лишь мое светило. Твоя любовь это так красиво. Твоя любовь это так красиво. Твоя любовь этих тактов сила. Твоя любовь меня доводила. Но твоя любовь это так красиво.»
Любить человека, у которого примерно такой же график, как у тебя - убийственно. Вы не видитесь сутками, неделями, а иногда и то больше. И это выбивает из колеи обоих. Особенно, когда эти самые графики абсолютно не совпадают. Пока один, опаздывая, бежит в театр, другой только просыпается где-то на другом конце России. Это доводит настолько, что на долю секунды в голову Сергея даже закрадывается мысль - а не бросить ли сцену? Обоим. Одновременно. Чтобы вместе и навсегда. Но эта мысль улетучивается сразу же, как только он видит его улыбку, как только чувствует его объятия и прикосновения, как только они остаются наедине хотя бы на пять минут. И кошки, что так больно скребут душу в минуты разлуки, растворяются, уступая место яркому солнцу, греющему изнутри.«Твоя любовь подпускала близко. Прощала крики, по нервам била.»
Сережа достаточно вспыльчивый человек, о чем сам всегда и говорил. Не обманывал. Иногда, действительно, мог «воспламениться» так же быстро, как спичка, только дай повод. Он мог вспылить и взбеситься из-за какой-то фигни, сопровождая возмущение повышенным тоном (очень мягко говоря) или криком (вот это уже звучит как правда). А еще Лазарев тратил на Билана, кажется, все свои нервы (в принципе, как и Дима на него), он волновался за него каждый раз, когда Дима влипал куда-нибудь, например, когда попал в небольшую, но все же аварию, отвлекшись на телефон и въехав в другую машину. Лазареву казалось, что он убьет Билана на месте, испугавшись за его жизнь и здоровье больше, чем сам Дима. Но Билан знал прекрасное успокоительное для таких случаев - прижимал Сережу к себе настолько близко, насколько только мог, рассказывал о чем-то, что совсем не относится к ситуации, впускал его в свою жизнь с каждым разом все больше, успокаивал.«Прощала боль, признавала риски. Твоя любовь во мне все мирила.»
Они не могли видеться постоянно. Они не могли слишком часто появляться на публике вместе, не могли слишком часто быть друг у друга дома. Они не могли просто выйти и прогуляться по Москве, не могли вместе посидеть в ресторане или простой кофейне. Это было слишком рискованно для них обоих. И это действительно ранило их обоих. Сообщения и звонки - это, конечно, все прекрасно, но они не стоят и минуты, проведенной вместе. Но нет ничего невозможного, нет ничего невыполнимого, а фраза «Выхода нет» была абсолютной ложью. Они научились обманывать всех, чтобы их не раскрыли. Вызывали такси до домов друг друга, брали на прокат другие машины, чтобы фанаты не могли вычислить, придумывали какие-то правдоподобные оправдания для всех, встречались в других городах или странах, уезжали за город, делали все, чтобы никто их не увидел, чтобы побыть вдвоем. И на душе какое-то умиротворение сразу же, как они видятся. Забываются все проблемы, работа уходит на несколько планов назад, забываются все комментарии, слухи и сплетни. Все становится не важным, когда они вместе.«Твоя любовь прикасалась к телу, Меняла временно запах кожи.»
Прикосновения Димы были обжигающими, но безумно приятными, Сергею хотелось, чтобы он касался его вечно. Не важно как - специально, доводя до исступления, даря удовольствие, разливающееся по всему телу, или случайно, касаясь мимолетно то руки, то колена. От таких случайных прикосновений ток по телу пробегал не хуже, чем от специальных. А еще Сережа обожал чувствовать на себе одеколон, которому Билан не изменяет вот уже несколько лет. Ему нравилось, он практически чувствовал, какТвоя любовь становилась целым Из двух частей, что так не похожи.»
Они совсем разные. Один вспыльчивый, другой спокойный. Один ласковый, другой более грубый. Один до жути внимательный, другой может спокойно «опустить» незначительные, как ему кажется, моменты. Один более правильный, другой нет. Один спокойный, а у другого до сих пор «шило в жопе». Они - противоположности, но одновременно с этим они создают полнейшую гармонию. Дополняют друг друга. Они - целое из двух частей, что так не похожи.Их любовь это так красиво.