Пироженка

Сержант первого отделения отряда Дождя Фабрицио Кавальканти уже полтора часа тревожно вслушивался в гнетущую тишину за дверью кабинета капитана Скуало. Обычно, занимаясь разбором полётов, отчётов и накладных, мечник шумел на весь этаж – так сильно, что в коридорах звенели стёкла, а часовые зябко поёживались – не от холода, а от мучительного страха попасть под раздачу. Обычно, но не сегодня. Досчитав до десяти, затем до пятидесяти, затем до ста, Фабрицио приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы заглянуть в кабинет одним глазом. Скуало сидел за столом, положив голову на кипу бумаг и вытянув руки перед собой. Перед самым его носом стояла пустая бутылка из-под виски. Во взгляде читалось глубокое осознание тленности бытия. - Капита-ан! – громко прошептал Кавальканти. – У вас всё в порядке? Мечник кинул на своего верного ординарца взор, исполненный такой вселенской тоски, что у сержанта засосало под ложечкой. Ему резко захотелось покурить. Где-нибудь подальше отсюда. Он слишком любил капитана, чтобы спокойно наблюдать за тем, как тот молча мучается. - Водички принеси, - прохрипел Супербиа и закрыл глаза. - Э-э… минеральной? – Кавальканти выразительно покосился на пустую бутылку. Он вспомнил, что босс и капитан вчера выпивали вместе. Чем закончилась пьянка, Фабрицио не знал: мечник, выглянув из кабинета, настоятельно посоветовал ему проваливать в казарму, пока жив. Сержант послушался, но, уходя, несколько раз обернулся, ожидая увидеть, как Занзас выбивает своим постылым замом дверь и требует принести лёд для виски. Он был готов на себе тащить обожаемого начальника в лазарет, а после стремглав мчаться за льдом на кухню. Не случилось. Случилось что-то другое, из-за чего Супербиа был тосклив, как хмурое осеннее утро. - Если. Бы. Я. Хотел. Минералки. Я. Бы. Так. И. Сказал. Болван, - пробормотал Скуало, делая паузу после каждого слова. – Ты всегда такой тупой или только по вторникам? - Сегодня, разрешите доложить, среда, капитан, - бодро отрапортовал сержант и тут же инстинктивно прикрыл голову руками. Супербиа привычно потянулся за тяжёлым письменным прибором, но его рука безвольно упала на стол на полпути. Кавальканти почувствовал, как кровь приливает к его щекам. - Значит вам, разрешите уточнить, простой питьевой воды? И всё? – Фабрицио на всякий случай отступил назад. Внезапные атаки на подчинённых были одной из характерных примет капитанского стиля работы. - И пироженку, - вздохнул мечник, уставившись в угол. Сержанта передёрнуло. Он почувствовал, как почва уходит у него из-под ног. - С кремом? – обречённо вопросил Кавальканти, мысленно заказывая у варийского портного траурный шеврон на униформу. - С кремом, идиот, - Скуало прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. - Разрешите исполнять? – не дождавшись ответа, сержант вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь. Сделав несколько шагов, вернулся и прислушался. Почти дойдя до поворота в другой коридор, вернулся и прислушался снова. Тишина. Привычная и понятная Фабрицио картина мира рушилась у него на глазах. Прихватив на кухне литровую бутыль холодной питьевой воды, Кавальканти отправился в пекарню за пирожным. Варийский пекарь Ланселот Ватанабэ раскладывал свежие круассаны по бумажным пакетам. Ему помогал Рудольфо, младший братишка Фабрицио, числившийся курьером в хозподразделении. Заботливый Луссурия с утра пораньше прислал его за выпечкой для отправлявшихся на миссию. - Набэ-кун, у тебя свежие пироженки с кремом есть? – сержант спросил это таким погребальным тоном, что пекарь не на шутку испугался. - Есть, а что? - Капитан пироженку попросил… - Какую именно? Есть песочные, есть бисквитные, есть эклеры, есть… стоп, что? Капитан? Пироженку? – Ватанабэ ошарашенно уставился на своего собеседника. - Да он, за то время, что я здесь работаю, ни одной не съел! Одним овсяным печеньем пробавляется! - Вооот! Ты меня понимаешь! – Фабрицио плюхнулся на табурет и приложил ко лбу бутылку с водой. – Наверное, конец света близок. Завтра придёт Христос судить живых и мёртвых, а я даже завещание не составил. Рудольфо, скажи папе и маме, что я любил их больше всего на свете. Мой парабеллум оставляю тебе. Пусть мои друзья воспитают тебя настоящим мужчиной… Хнык… Вечно лучащийся позитивом Кавальканти зарыдал в голос. Бездонные, как у оленёнка Бемби, глаза Ланселота наполнились болью и жалостью. - Может, он заболел? - Может, он от постоянных ударов по голове умом тронулся? – всхлипнул Фабрицио. – Если так, то это насовсем. Вдруг он с собой решит покончить? С этим же невозможно жить, хныыыыыыы!.. - Котика моего он со склада не просил принести? – внезапно спросил Рудольфо. - Котика? – старший Кавальканти замер от удивления. – Нет, не просил… - Значит всё не так уж плохо! Если бы капитан попросил котика, вслед за котиком он бы потребовал кресло-качалку, тёплый плед и диски с корейскими сериалами. И вот тут любая медицина была бы бессильна… - Думаешь, он не безнадёжен? – Фабрицио перестал всхлипывать. - Я, конечно, не медик, но, мне кажется, дело не в ударах, - вмешался Ватанабэ. – Наверное, капитана кто-нибудь обидел. Или он с кем-нибудь поссорился. - Все, кто когда-нибудь обидел Супербиа Скуало, давно отпеты и похоронены! – возразил Кавальканти. – Кроме босса, конечно. - Я не это имею в виду. Может быть, он с Орегано-сан повздорил? Они же так любят друг друга… - Ты-то откуда знаешь? – сержант почувствовал лёгкий укол ревности. Он считал себя единственным поверенным в капитанских сердечных делах. - А вот знаю! Когда она сидела на диете, мне пришлось изобрести для неё особые диетические пончики! Специальный курьер возил их в штаб-квартиру CEDEF каждое утро! Слышал бы ты, как капитан ругался, когда он однажды уронил коробку! Я столько матерных слов за всю свою жизнь не слышал! Правда, я пока не так уж и долго прожил… - Ох, если бы у меня только был её телефонный номер… Но даже если бы и был, что я ей скажу? - Попроси Команданте, - посоветовал Ру. – Он всегда знает, что сказать. Комендант варийского замка Маттео «Команданте» Вилладжио сидел в своём кабинете в подвале, пересчитывая лампочки, закупленные для огромных варийских люстр. Число лампочек упорно не совпадало с числом пустых патронов. Пяти штук не хватало. Перспектива писать новый запрос Маммону, с которым Команданте находился в состоянии обжигающе горячей войны, уронила настроение Маттео ниже плинтуса. Он был очень-очень зол. - ДА ЧТОБЫ ВАС ВЕРДЕ НА ОПЫТЫ СДАЛИ! Кто там? – рявкнул Вилладжио, когда в дверь осторожно постучали. - Эклеры с доставкой! – в дверном проёме показалась рука с пластиковым контейнером, наполненным пирожными. - А, это ты, Набэ-кун, - вздохнул комендант, - проходи, садись. Может, у тебя и спагетти болоньезе с собой есть? - У меня есть! – вслед за пекарем в дверь протиснулся сержант Кавальканти с огромным лотком, обмотанным упаковочной плёнкой. - Что вы на этот раз натворили? – прищурился Вилладжио. – Помнится в прошлый раз вы пытались подкупить меня едой после того, как разбили окно в холле первого этажа головой сержанта Фасмера… Фабрицио и Ланселот смущённо переглянулись. - Нам бы это… синьорине Орегано позвонить… - Тут капитан… - С ним что-то не то… - Тихий, как покойник… - Не матерится… - Пироженку требует… - Пироженку? – комендант прикрыл один глаз и уставился в потолок, оценивая серьёзность ситуации. – Пироженку… АХААХАХААХААХААААААА! Смех Вилладжио иными почитался как орудие психической атаки мощнее капитанского ора. Ватанабэ машинально прикрыл уши. Более привычный к оглушительно громким звукам Кавальканти терпеливо ждал, пока шум стихнет. Ожидание растянулось минут на пять. Просмеявшись как следует, комендант нашёл в справочнике смартфона нужный номер и включил громкую связь. - Алло! Орегано, душица моя, здравствуй! Ты не занята? - Ну, если не считать облавы на недобитых прихвостней Бьякурана, в которой я сейчас участвую, абсолютно свободна! Говори, пока мы с Турмериком сидим в засаде. У тебя ровно три минуты. - Уложусь за две. Вы с нашим вождём бледнокожих и патлатых Орущей Акулой часом не ссорились? Подчинённые жалуются, что сам на себя не похож. Молчит. Сладкого просит. Секундное молчание Орегано было таким громким и выразительным, что Ланселоту стало не по себе. - Кто жалуется? Ваш пекарь? - Почему сразу пекарь? – Вилладжио с трудом удалось сдержать новый приступ богатырского смеха. - Да он мне в каждую коробку с пончиками совал вырезки из глянцевых журналов на тему: «Как сохранить отношения, если ваш бойфренд – психопат»! - Капитан, разрешите доложить, не психопат! – громко возмутился Фабрицио. - Ах, так это Кавальканти! Президент капитанского фан-клуба! – расхохоталась Орегано. – Послушай, сержант, это я должна беспокоиться. Судя по тому, как активно ты мельтешишь рядом с моим возлюбленным, ты метишь на моё место! - Никак нет! – сержант густо покраснел. – Я не такой! - А какой? – мягкий голос Орегано внезапно стал болезненно жёстким. - Послушайте, вы… По-вашему, из-за ссоры со мной Император мечей способен превратиться в обиженного подростка, который заедает истерику сладеньким? Да за кого вы нас с ним принимаете? Девушка бросила трубку. Вслушиваясь в гудки, Кавальканти мучительно соображал, что делать дальше. Вилладжио, отодвинув коробку с лампочками, решительно встал. - Пойду-ка я сам у него спрошу, в чём дело. Открыв дверь с ноги, комендант варийского замка бодрым шагом зашёл в кабинет капитана. Вслед за ним - Кавальканти с бутылкой воды под мышкой. Завершал процессию Ватанабэ с подносом, полным пирожных всех цветов и размеров. Скуало сидел за столом в той же позе, обречённо глядя в угол. - Капитан! Фабрицио ответа не получил. - Скуало-сама! – робко позвал пекарь. Мечник не реагировал. - СУП С ПЛАВНИКАМИ, МАТЬ ТВОЮ! НЕ СМЕЙ МЕНЯ ИГНОРИРОВАТЬ, КОГДА Я С ТОБОЙ ГОВОРЮ! - рявкнул Команданте, облокотившись на стол и дыша собеседнику в макушку. Супербиа медленно поднял голову и сонно уставился на Вилладжио. - Ты с какого радиоактивного дуба рухнул? Со мной даже Занзас так не разговаривает. - Так я не Занзас, мне можно, - ухмыльнулся комендант. – Ты чего раскис? Даже Кавальканти испугался, а он ни лысого чёрта не боится, ни кудрявого. - Моя жизнь кончена, - вздохнул мечник. – Кончена окончательно. Хэппи энда не будет. Носить мне эти патлы на голове пока не сдохну. - Чё? – Маттео удивила не столько новость, сколько настроение вечно неуёмного капитана. – Наш чёртов босс решил, что ему лениво быть Десятым? Ещё скажи, что он прямо завтра уйдёт в католическую общину вечных трезвенников и начнёт выращивать гортензии. - Почти. Он заявил, что после Савады в кресло Десятого не сядет. Брезгует, знаешь ли. Я теперь как брошенная баба, понимаешь? Заведу десять котов и буду названивать ему по пьянке, ныть в трубку, что он сломал мою жизнь. Для аутентичности. В комнате на секунду стало тихо. Через секунду Команданте заржал, как мифический восьминогий конь Слейпнир. - Скажи, боссу, что специально для него у меня на складе стоит пять таких же кресел, как у Десятого, не знакомых с задницей Савады! И я готов притащить ему любое из них или все сразу по первому требованию! Супербиа поднял голову и недоверчиво посмотрел на коменданта. - И всё? Вот так просто? И котов можно не заводить? - Только если мечтаешь скормить их своей акуле. Пироженку будешь? Капитан схватил пустую бутылку со стола и с размаху запустил её в Кавальканти. - Мяса мне, живо! И вискаря! И матюгальник! Сейчас этому проспиртованному придурку такой концерт устрою…