Тот, кто достоин...

Отец - это смиренное терпение, спокойствие мудрых глаз и притаившаяся внутри тонкой кольчуги старость. Отец - надежды и ожидания, холодный расчет и жестокий выбор. В пользу сильнейшего. Всегда. Кумай боится чужого решения, пусть права и не имеет, но за спиной его трое братьев младших, столь споро возмужавших, столь легко повзрослевших, что вмиг единый ясно стало - есть отцу из чего выбирать. За широкими же спинами притаилась красавица-сестра и больше иных она от Хана взяла. Остроносая и смешливая, единственная да самая юная - в глазах её лисья хитрость и женская мудрость. Кумай её от любви балует и знает - она та, кто первой его слабость почует. Та, кто руками чужими убьет его. А пока - крепкие объятья да просьбы вернуться. Маленькая степная лисичка верит в него, и эта вера не многим лучше отцовской... Проиграв русичу, Кумай злится несдержанно и страшится против воли - за спиной младших тени. Оклик отца отрезвляет, заставляет вспомнить и покаяться пред собой самим. В горячности победы не сыскать, а покаяние правителя пред кем-либо, окромя себя самого, - слабость едва ли не большая, чем проигрыш в битве. Тени уходят, гонимые хмельным питьём и гибкими женщинами. Отец верит в него, а младшие любят. Один из братьев, безусый и большеглазый, приходя черными ночами звёздными, о походах его спрашивать да слушать любит. Истории завораживают его, любопытство греют, учиться и сражаться заставляют. Брат солнцу утреннему, и дневному, впрочем, тоже, не радуется никогда. Потому, приходя ночью, он в той же ночи и растворяется, словно хищная птица сумеречная. Кумаю плевать на Князя, его смерть прервет отцовские ожидания. Он бросается на Лютобора, бьёт, чувствуя разрастающийся в груди восторг. Нет ничего лучше поверженного противника... Братец, старший из младших, одним лишь боем воспитанный, оценил бы да порадовался с ним вместе. И лишь на него, в грязи изваленного после боя тренировочного али шуточного, смотря Кумай сожалеет о чуждом проигрыше. Недолго: как и брат, старший из младших - сильнейший из них. Идти по следу живучего русича несложно. Трава и земля, камни и ручейки - третий братец их живыми кличет. Он Кумая от людей уводит, рассказывает да показывает. Пред походами сумку травами полнит, после - зельями и отварами поит. Третий братец любого найти может, словно гончая дикая, - только не хочет. Средь племени его колдуном да оборотнем не кличут - шепчут. Недолго все же - зелья да отвары не хуже стали смерть несут. В бою с Лютобором страх за тени, что за спиной, уходит. Остаётся чужая вера, сила и знания, и необходимость быть тем, кто этого достоин...