Глаза в глаза

      Впервые Кирилл ловит его взгляд на их первом фестивале в Сочи. Этого мгновения ему хватает, чтобы ошеломленно застыть, осознав, кто смотрит на него. Оценивающе, как бы спрашивая — что вы можете? Зачем приехали? Стоит ли тратить на вас время, или вы так и останетесь одной из сотен команд, приехавших на фестиваль ради развлечений и знакомств? Впервые в жизни Кириллу хочется перевернуть весь мир, потому что он нашел свою точку опоры.       Он, как ошалелый, почти сбегает после смотра команд, что-то бессвязно объяснив стоящему рядом Саше, и закрывается в номере, пытаясь прийти в себя. Кирилл съезжает по двери на пол и закрывает лицо руками, бесчисленное количество раз прокручивая в памяти этот короткий взгляд, мысленно разглядывая каждую черточку-ресничку-лучики его невероятно глубоких глаз. Они показались ему невероятно насыщенными, настолько, что он даже не знает, с чем можно сравнить этот цвет. Грозовое небо? Штормящее море? Асфальт после дождя, хаотично расцвеченный темными вкраплениями капель? Почему он вообще хочет их сравнивать? Почему, черт возьми, ведет себя как истеричная, впервые влюбленная барышня? Кирилл не понимает.       Резкий стук в дверь заставляет вздрогнуть и прервать эти проклятые мысли, совершенно неправильно поселившиеся в его голове. Товарищи по команде требовательно ломятся в номер, смеясь и вопя что-то о незаконченном приветствии и копах. Вскочив, парень впускает ребят, а сам идет в ванную, где опускает голову под струю воды в раковине, надеясь очнуться. Стоит долго, позволяя холоду окутывать сознание, пока чужие руки не вытаскивают его и накидывают полотенце на голову. Саша шутит про неудачный суицид и сильно трет ему волосы, не обращая внимания на шутливые попытки сопротивления.       Вторая встреча происходит на первой репетиции, где они показывают свой материал еще не на сцене, а в зале, практически тет-а-тет с редакторами. Наверное, впервые у него так потеют руки и дрожит голос. Если бы он смотрел на себя со стороны, обязательно дал бы леща, — думает после Кирилл. Но это потом приходит смелость и уверенность, а сейчас он краснеет, как будто впервые стоит на сцене. Благо сокомандники помогают, отвлекая внимание редакторов на себя, и незаметно щипают, возвращая в реальность, хоть и смотрят недоумевающе. Непонятно как, но они проходят.       После этого Саша затаскивает его в ближайший туалет и, дав профилактического леща, выпытывает причину внезапного косноязычия друга. После объяснения смотрит, неверяще прищурившись, отчего Кириллу хочется провалиться прямо здесь, или заставить забыть Алымова обо всем, ведь презрения со стороны друга он не переживет. Приступ паники опустившего голову парня прерывают крепкие объятия и только по этому жесту он понимает — ничего не изменится. Он принял и понял. Он не презирает и не будет насмехаться. Алымов ерошит ему волосы и, ткнув кулаком в бок, утягивает отмечать успешную репетицию, обещая, что, по мере сил, будет помогать с осадой сероглазой крепости. Кирилл на это лишь усмехается. Какая осада, если он рядом двух слов связать не может, и застывает, как кролик перед удавом.       Перед следующей репетицией Саша насильно вливает в него стопку коньяка и только благодаря этому ему удается не выглядеть полнейшим дебилом перед предметом воздыхания. Однако, это длится до того момента, пока Айдар не решает показать, как, по его мнению, должен выглядеть особо заковыристый кусок приветствия. Ощутив руку на своей талии, настойчиво двигающую его в нужном направлении, Кирилл чувствует, как деревенеют его мышцы, делая его до ужаса неповоротливым и неуклюжим. Краем глаза цепляя напряженный взгляд Алымова, он пытается сосредоточиться на дыхании и не думать о совершенно посторонних конечностях, горячих настолько, что жгут даже через одежду. Эта часть приветствия проходит для него как в тумане. Лишь когда неугомонный редактор возвращается на место, Кирилл свободно выдыхает ̶и̶ ̶с̶т̶а̶р̶а̶т̶е̶л̶ь̶н̶о̶ ̶д̶у̶ш̶и̶т̶ ̶в̶ ̶с̶е̶б̶е̶ ̶ж̶е̶л̶а̶н̶и̶е̶ ̶в̶е̶р̶н̶у̶т̶ь̶ ̶е̶г̶о̶ ̶р̶у̶к̶и̶ ̶н̶а̶ ̶м̶е̶с̶т̶о̶.       Собираясь на первый в своей жизни квновский ночник, Кирилл ловит себя на том, что одеваться он начал намного раньше нужного ему обычно времени. Сердито отбрасывает пятую футболку, которая, как ему кажется, недостаточно подчеркивает его мускулатуру, и садится на кровать, запуская руки в волосы. Почему он так реагирует? Да, он был и является фанатом Союза. Да, он не раз засматривался на точёный профиль на экране телевизора, пересматривал именно его песни и тихо ревновал, видя заигрывания с Лёлей. Ведь это нормально, иметь кумиров, говорят нам со всех экранов. Почему же, черт побери эту татаро-монгольскую сволочь, никто не предупредил, что общаться, а тем более работать с ними так сложно. Хочется произвести впечатление, поразить, заставить смотреть только на себя, перебрасываться шутками во время встреч, спорить и чувствовать себя равным. А вместо этого по-идиотски деревенеешь и немеешь от осознания того, что вот он, кумир, герой твоих фантазий, рядом стоит, только руку протяни и коснешься. Как это вообще остановить? Как расслабиться в его присутствии?       Может, и правда подбухивать немножко? — мелькает истеричная мысль, но Кирилл отбрасывает её, ведь это слабость, а он не слабак. Просто…влюбленный? Да, влюбленный дурак, классический, одна штука, натуральное производство. Фыркнув от пришедшего в голову описания Кирилл откидывается на кровать и улыбается, впервые после встречи не чувствуя сдавливающего обруча вокруг груди. Он просто влюбился. Ничего страшного не происходит, он, наконец, разобрался. В первый раз что ли? Ну, а то, что в мужчину. Так сердцу не прикажешь. На ум приходит еще поговорка про козлов, но Кирилл отметает её, как не соответствующую реальности, и поднимается с кровати. С мыслями разобрались, теперь бы одежду выбрать, а то время поджимает.       Спустившись в холл Жемчужины Кирилл находит взглядом команду и подойдя, хлопает по плечам стоящих спиной к нему друзей. Сходу влившись в беседу он утягивает всех вниз, попутно перебрасываясь шутками с другими командами. Он чувствует себя как никогда легко и люди вокруг него заражаются его оптимизмом, так что в зал они вваливаются шумной, хохочущей толпой, оправдывая звание КВНщиков. Совершив налет на бар, они двигаются к сцене, стремясь занять места поближе, ведь сегодня на ней будет много чего интересного, и встречают свистом и аплодисментами Камызяков. Примерно к середине концерта Кирилл ощущает настоящее единение с толпой друзей, знакомых и незнакомых и с удовольствием подпевает известным песням, не забывая отпивать из бутылки с пивом. Услышав «Встречайте, Айдар Гараев» парень напряженно всматривается в происходящее на сцене и сталкивается глаза в глаза с вышедшим мужчиной. Коковкин замечает, что тот чем-то огорчен, поэтому он стремится по тонкой ниточке взгляда передать свои чувства. Восторг от нахождения в Сочи, общую радость толпы и его восхищение лично им. Подпевая Квест Пистолс, а затем и Сектору газа, он не отрывает взгляда от любимого лица. Парню кажется, или плечи мужчины немного расслабляются?       Вдоволь натанцевавшись и до хрипоты напевшись, парень с трудом отрывается от друзей и идет искать выход на балкон, чтобы хоть немного отдохнуть от шума и вдохнуть глоток свежего воздуха. Продираясь сквозь толпу и приветствуя знакомых, он скользит взглядом в поисках заветной двери и, наконец, находит её, замечая знакомый силуэт, проскользнувший туда же. Выбравшись на воздух парень не сразу замечает Айдара, сидящего в углу прямо на холодном каменном полу. Заметив вошедшего, тот поднимает взгляд, и Кирилла пробирает дрожь от пустоты в обычно живых глазах. — Есть закурить? — тишину прерывает неестественно хриплый голос. Коковкин поспешно падает рядом и нашаривает в кофте сигареты и зажигалку, всунутые Сашей непонятно когда, за что Кирилл мысленно обещает купить ему бутылку самого лучшего коньяка. Протягивает их Айдару, вздрагивая от касания ледяных пальцев. И после сам зачем-то закуривает, неумело кашляя при глубоком затяге. Сбоку раздается смешок и Кирилл, обиженно обернувшийся, вдруг натыкается на полуулыбку и вновь появившиеся лучики у глаз и ярко улыбается в ответ, стремясь разогнать неправильную пустоту.       Всё еще улыбаясь, они курят и не отворачиваясь смотрят друг на друга. Можно было бы поэтично сказать, что они ведут диалог взглядов, но нет. Даже внутри они молчат, но молчание это согревает не хуже слов и объятий, и Кирилл с затаенным торжеством понимает, что привычная теплота начинает возвращаться. И еще, что его глаза всё-таки море, которое потихоньку затихает. И ему совершенно не хочется думать о том, что будет дальше. Сейчас Кирилл безнадежно тонет в этом ласковом, сером море и совершенно не хочет спасаться.