Ангел.

— Здравствуй, милый, — тихо здоровается Артём со своим парнем, которого не стало ровно пять лет назад. Он тихо и аккуратно кладёт любимые цветы парня на могилу, тут же сдерживает слёзы, вспоминая, как дарил их ему когда-то в живую. Тот всегда возмущался: «Я тебе что, девушка что ли?» Но он всё равно был рад вниманию. — Помнишь свою мечту? — печальный взгляд голубых глаз устремился на фото парня, который навечно остался молодым, — Ты хотел, чтобы однажды, кто-то рассказал историю твоей самой большой любви. Эти голубые глаза уже наполнены слезами, что вот-вот покатятся по небритым щекам. На этого сильного, но одновременно с этим такого слабого парня, смотрит с фотографии пара карих, тёплых глаз, таких родных. — А, потом, — всхлипывает парень, вытирая слёзы, — ты сказал, что я твоя самая большая любовь. Маленький Игорь бежит к Артёму, крепко обнимая, и целуя друга в детские щёчки. — Тёма, я так скучал по тебе, — улыбался Игорёк крепче прижимая друга к себе. — И я по тебе скучал, Игорёк, — с восторгом в голосе отвечал Дзюба. С Игорем мы дружили лет с пяти. Мы выросли в одном дворе, гуляли каждый день. Эти деньки навсегда останутся в моей памяти. Мы постоянно что-то искали, наверное, каких-то приключений. И, знаете, мы умудрялись их находить. Покоя нам не было, всё было интересно. А Игорь такой любознательный был, активный, шумный. Однажды, мы играли в прятки, и я долго не выходил, а Акинфеев бродил возле тех кустов, где я, собственно, и прятался, но не видел меня. Я до сих пор не знаю, как смог спрятаться в тех маленьких кустиках, я ведь крупный был такой. Минут через десять, я услышал, как он плачет, я подумал, что его кто-то обидел, ну и полетел на помощь. — Игорек, ты чего? — выпрыгнул Дзюба из кустов, тут же приготовив кулаки, — Кто тебя обидел? Мальчик вытер слёзы с розовых щёк, и взглянув на Дзюбу, тыкнул в него пальцем, буркнув тихое: «Ты!» Дзюба тут же захихикал, а Игорь вновь был готов заплакать, но объятия Артёма спасли мальчика от очередного плача. — Чего ты так говоришь-то? Я никогда тебя не дам в обиду! Я твой ангел хранитель! — возмущался Тёма, обнимая Игоря, хоть тот и пытался вырваться из объятий мальчика. Игорь рос совершенно нормальным мальчиком, он был как все, но имел свою изюминку. Он любил спорт, играл в футбол чуть ли не с первого класса. Потом он и меня затянул в это дело, и на тренировки мы стали ходить вместе. Акинфеев стоял на воротах, хоть и был маленьким для вратаря. Ему так шла форма, особенно чёрная, в ней он был такой серьёзный, настойчивый, настроенный на победу, ну и сексуальный, конечно. Наверное, тогда я и влюбился, когда впервые увидел его в форме. — Игорь, ты в курсе, что ты на поле, а не на подиуме? — улыбнулся Артём, подбегая к парню ближе, чтобы не смешно пошутить, или же сделать глупый, но приятный комплимент. — Что? — засмеялся Игорь, продолжая выполнять упражнения, тем самым разминаясь перед тренировкой, — Твои подкаты становятся всё скучнее и скучнее, милый. — Да ну тебя, — усмехнулся Артём, — ему комплименты делаешь, а он вон как. — Да ладно, чего ты как маленький, — Игорь осторожно пихнул Дзюбу в бок, — приятно мне. Нам тогда шестнадцать было, мы стали ещё больше времени проводить вместе. На уроках, на тренировках, на прогулках. Маленькими мы гуляли во дворе по часа два, а потом спали, снова гуляли, а там глядишь и домой. А повзрослев, он стал частью моей жизни, и я смог признаться ему, правда, Игорь сам дал мне этот шанс. Все школьники уже давно покинули здание школы, остались лишь Артём и Игорь, старшеклассники, которые сегодня не угодили директору и остались мыть второй этаж. — И надо было тебе не взять с собой сменку, а? Артём, я тебя когда-нибудь убью, — чуть ли не прорычал Игорь, выжимая тряпку и вновь надевая её на швабру. — Да ладно тебе, Игорь, чего ворчишь как старый дед? — Артём снова всё пытался перевести в шутку. Этот день не был лучшим для Игоря, ведь сегодня ужасное расписание, куча сложных уроков, да ещё и на тренировку не пошёл, а всё из-за болвана по имени Артём Дзюба. — Артём! — Игорь бросил швабру, и та с характерным звуком упала на пол, парень подошёл к другу максимально близко, заставив того прижаться к стене. — Ч-что? — Артём начал заикаться, скорее от волнения, а не от страха, ведь его лучший друг сейчас в паре сантиметрах от него. — Не беси меня лучше, — прохрипел Игорь не своим голосом, в его фразе слышалась какая-то незавершенность — лучше поцелуй. Да, оказывается не один я был влюблён, с того дня наши отношения переросли во что-то большее, теперь мы были не просто лучшими друзьями, мы не знали, как это правильно назвать. Нам просто нравилось то, что между нами, а давать название этому смысла не было, по крайней мере мы его не видели. После школы мы ушли в большой спорт, стали играть в футбольной команде института. — Игорь, мы победили! Кубок наш! — вся команда обнимала капитана, кричали «ура!» и просто радовались такой первой масштабной победе. После матча, вся команда отправилась в общежитие, отмечать победу, разумеется. Посидев немного с ребятами, молодой вратарь и нападающий уединились в своей комнате. Я думаю, что это была наша самая романтичная ночь. Я до сих пор помню его дыхание, такое томное и страстное. Закрывая глаза, я вспоминаю его горячие губы на своей шее, мягкие и нежные руки, которые обнимали мою крепкую спину. Он всегда царапал мои плечи своими короткими ногтями, преимущественно только плечи. А мне нравилось оставлять засосы на его шее, зачастую они были яркие, их было видно, поэтому он ругался на меня. — Артём, что за картина маслом?! — возмутился молодой человек, посмотрев на себя в зеркало, после очередного страстного вечера в компании Дзюбы. Парень не сразу понял, что имеет в виду Игорь, поэтому он лениво встал с кровати и зашёл в ванную, тут же спрашивая, что случилось. — Ты опять оставил засосы на шее? Ты ведь понимаешь, что все опять глазеть будут, а мне выкручивайся и придумывай, с какой из девушек я опять спал? Я не хочу иметь статус бабника в университете! Это звание стоит за Смоловым! –длинную речь Игоря Артём даже и не думал прерывать, ему было интересно слушать возмущения своего возлюбленного. — Во-первых, можно ответить «Не ваше дело», во-вторых, надеть водолазку, а в-третьих, Смолов потрахивает Миранчуков с первого курса, — усмехнулся Дзюба, тут же скрываясь в комнате. Мирились мы, как говорили друзья «словно в мелодрамах», я дарил ему его любимые цветы, правда, он вновь мог перевернуть это в ссору, но я вовремя успевал заткнуть его поцелуем, и вот мы уже живём мирно, дружно и в согласии. Игорь приходит домой нервный, но подозрительно тихий, одновременно с этим спокойный на слова. На лице его не было никаких эмоций, а движения были резкие и грубые. Артём, понимал, что лучше не лезть, ведь может и ударить. Дзюба никогда не трогал Акинфеева, прекрасно знал, что тот хочет побыть один, и ему это нужно позволить. Спустя недели состояние Игоря только ухудшилось, а Артём начал переживать, подозревать что-то неладное. Синяки под глазами, сутулость, короткие и однозначные ответы на вопросы, охрипший голос, и даже запах сигарет, который так не любил Дзюба. — Игорь, что происходит? — не выдержав, Артём всё-таки спросил, что случилось с его близким, самым родным человеком. — Не трогай меня, — тихо прошептал Акинфеев, уходя в ванную. Я должен был остановить его, может тогда бы ничего и не произошло. Но я не сделал этого, и я даже не знаю почему. Меня словно что-то останавливало, как будто меня связали, сказали: «Не трогай! Так должно быть!» Я до последнего винил себя в его смерти, мне казалось, что я сделал что-то не так. Может я обидел его, что-то не так сказал, что-то не так сделал. Потом я нашёл записку.

«Здравствуй, Тёмочка. Если ты это читаешь, то значит, что меня уже нет. Прости меня, мой хороший, за всё прости. Я виноват перед тобой, в первую очередь, виноват, что оставил тебя. Знай, я любил тебя, и буду любить всегда, несмотря ни на что. Наверное, ты хочешь узнать почему я это сделал? Я слабый, очень. Да, в это ты поверишь с трудом, но пойми, скрывать свою слабость под маской сильного человека трудно, я просто не выдержал. Устал. Но ты ни в коем случае не опускай руки, не нужно брать дурной пример. Я хочу, чтобы ты жил, ставил перед собой цели и достигал их. Помни, нет слова «не могу», есть слово «не хочу». Это говорили все взрослые, когда мы были маленькие, помнишь? Они были правы. Дорогой мой, милый Тёма, я желаю тебе завести семью: красавицу жену, двоих сыновей и доченьку, как ты всегда хотел. А я буду оберегать тебя и твоих деток, стану для вас ангелом хранителем. Помни, что я люблю тебя, и что я всегда рядом. Навечно твой Игорь.»

Я так люблю его. Его глаза были самые родные для меня. Бывало, он посмотрит на меня, и я понимаю его без слов. Его руки были сильные, но вместе с тем мягкие и такие нежные. Объятия его были крепкие и успокаивающие, мне хотелось обнимать его, а иногда прижать к себе и не отпускать. Говорил Игорь всегда по делу, и правильные вещи, я просто восхищался тем, какой он начитанный, какой он образованный. Он всегда стремился к своим целям, с самого раннего детства, он был примером для меня. Благодаря ему, я добился успехов в футболе, и благодаря, ему я до сих пор жив. Я не забуду его смех, когда он смеялся над моими глупыми шутками. Очевидно было, что они были построены на глупости, а иногда на моём нарциссизме. Но отчасти, Игорёк тоже такой был, вот и смеялся. Его улыбка могла осветить всю планету, даже круче чем эти звёзды над головой. Они ничто по сравнению с ними, а он нечто. Игорь был неким светлым, красивым, добрым и просто невероятным. Я даже не понимаю, за какие заслуги он был послан в мою жизнь, и за какие грехи его у меня отняли.