Игра Дракона-2

Конан действовал быстро: после ухода лусианцев, он отступил за Громовую, дав Эскадо возможность выступить из Кордавы на соединение с Валерием. Оба узурпатора были уверены, что киммериец бежит от них: даже с лусианцами его войско уступало вражеским армиям, по-меньшей мере втрое, теперь же соотношение сил стало тем более не в его пользу. Однако Конан понимал, что, объединившись, Эскадо и Валерий не оставят ему ни малейшего шанса. Поэтому, вместо того, чтобы отступить в Лусиану или к аргосской границе, король Конан совершил марш бросок на север и снова переправился через реку – буквально под носом у Валерия. Очень кстати оказалась и неожиданно разлившаяся Громовая, преградившая путь узурпатору. Переправившись, Конан атаковал подходящее войско Эскадо и, в ожесточенной сече, разбил его – теперь уже окончательно. Эскадо попал в плен и Конан передал его в руки Олегаро, который не замедлил казнить соперника. После этого остатки вражеской армии присягнули единственному оставшемуся в Зингаре претенденту на престол. Однако оставался еще Валерий – даже без Эскадо его армия превосходило войско Конана и Олегаро. Но киммерийца это не остановило: после разгрома зингарцев, он сразу выступил на север. Он поспел вовремя, угадав место, где Валерий будет переправляться через Громовую, застигнув его во время высадки. -Конан! Конан! – вопили пуантенцы, пуская стрелы в ненавистных немедийцев и аквилонских предателей. Первые ряды, высадившиеся на берег, оказались выкошены чуть ли не полностью, идущие за ними воины замешкались и высадка, оказавшись под непрерывным обстрелом, чуть не захлебнулась. Лишь когда Валерий, скрепя сердце, бросил на берег пеших меченосцев, лучники отошли, чтобы дать дорогу зингарским копейщикам. Немедийская пехота легко прорвала их строй – чтобы тут же схлестнуться уже с аквилонской пехотой. Несмотря на малочисленность изгнанников, немедийцы, выдохшиеся на мелководье, так и не смогли прорвать их строй. Валерий отчаянно ругаясь, приказал седлать коней прямо на лодках. Тяжелая конница вынеслась на берег, оттеснив пуантенцев с зингарцами. Пехота отступила в росший над рекой лес, откуда в войско Валерия полетели новые стрелы. Король, скрипя зубами от злости, не рискнул преследовать врага, понимая, что впереди может быть засада. И тут из леса послышался зов горна и земля задрожала от множества копыт: на армию Валерия обрушилась пуантенская конница. Во главе ее мчался высокий воин в черных доспехах: черное знамя с золотым львом развевалось над его головой, огромный двуручный меч опускался и поднимался, залитый кровью, отсекая головы и разрубая врагов от плеча до пояса. Стальной клин рыцарской конницы рассек надвое войско Валерия, опрокинув передние ряды и загнав задние обратно в реку, где они тонули под тяжестью своих лат либо уносимые быстрым течением. Однако численное преимущество все еще было на стороне Валерия и его воины храбро сражались, пытаясь переломить ход битвы в свою пользу. Сам Валерий, собрав лучших немедийских вояк, прорубался сквозь вражеское войско навстречу к пробивавшемуся ему навстречу Конану, также жаждавшему скрестить мечи с узурпатором. Они встретились на берегу, у самой кромки воды. Зазвенели клинки, высекая искры, когда оба короля кинулись друг на друга. Конан сражался молча, не тратя слов на того, кого слишком презирал. Валерий же хохотал как безумный и как безумный атаковал, сыпля проклятиями и оскорблениями. Вот его меч сорвал шлем с головы киммерийца, но ответный удар Конана разом пробил и нагрудник и сердце узурпатора. С криком, проклинающим богов и людей, Валерий вылетел из седла и рухнул в реку. Следующий удар срубил древко знамени с золотым змеем и громкие крики оповестили армию Валерия о смерти короля-самозванца. Павшие духом немедийцы и аквилонцы пытались сесть на лодки, но воины Конана настигали и истребляли их. Бой превратился в безжалостное избиение и лишь приказ Конана, словно рык льва, разнесшийся над полем битвы, прекратив резню и сохранил жизнь тем, у кого хватило ума просить о пощаде. Все закончилось – у Аквилонии снова был только один король, как и прежде, стоявший под Львиным Знаменем и с угрюмой насмешкой слушавший приветственные хвалы. -Выпьем, мой король!- Олегаро поднял кубок с зингарским вином,- я говорю так, потому что и на троне Зингары я останусь твоим верным вассалом. Да станет этот день началом крепкого союза между двумя королевствами. Собравшиеся за большим столом, выставленным перед королевским шатром, аквилонские и зингарские военачальники, приветствовали это решение дружным гулом. Усмехнувшись, король Конан также поднял кубок и осушил его одним глотком. Ухватив со стола жареную говяжью ногу, он с аппетитом вгрызся в нее. - Мое королевство еще предстоит отвоевать,- заметил киммериец, прожевав кусок мяса,- хоть Валерий и мертв, но живы и Альмарик и Ксальтотун. А немедийцы все еще стоят войском в Тарантии и других городах. -Как только народ узнает о твоем возвращении, он поднимется на восстание,- горячо заявил Олегаро,- мы будем гнать немедийских собак до самого Бельверуса. Вновь послышались одобрительные возгласы и звон бокалов, которыми военачальники сопровождали эти слова. И сам киммериец, тряхнув головой, словно сбрасывая дурные предчувствия, предался пиршеству победителей. Он знал, что впереди еще долгая война, но сейчас не хотел об этом думать – завтра будет завтра, а сегодня была победа. Уже позже, опьяневший и отяжелевший, он проследовал в свой шатер. Однако едва Конан переступил порог, как хмель разом слетел с него. Даже вино не могло заглушить варварского чутья, подсказавшего, что в шатре кроме него есть еще кто-то. Ноздри мигом уловили запах – терпкий и очень приятный. Краем глаза король заметил, как что-то шевельнулось во тьме. -Кто здесь!?- рявкнул он, выхватывая меч,- покажись, ночное отродье! -Разве я так страшна, чтобы меня испугался столь прославленный воин?- раздался мелодичный женский смех, - ночь темна и полна ужасов, но я принадлежу свету. Словно светящаяся змейка мелькнула во тьме и в шатре зажглось множество свечей, стоявших на столе, рядом с ложем Конана. Тут же стояла и женщина, столь красивая, сколь необычная и пугающая. Ярко-красными были ее волосы, призывно улыбались алые губы и насмешливо смотрели красные глаза, полные тайны и соблазна. Красное одеяние плотно облегало пышные формы, точеная рука держала бокал, в котором плескалось темное вино. -Эта встреча давно должна была состояться,- улыбнулась женщина,- ты не представляешь, как я рада, что вижу тебя, король Конан. - А я знаю, кто ты,- бесстрастно сказал киммериец, исподлобья смотря на незваную гостью,- тебя именуют Алой Женщиной. Ты жрица этого огненного бога… -Да,- кивнула она,- я Мелисандра, жрица Рглора, Владыки Света, чье пламя его разгоняет тьму и испепеляет демонов. Он же возвышает истинных королей и низвергает ложных. -Правда?- усмехнулся Конан,- ты служила Эскадо и, как, я слышал, даже Валерию. И где они оба? -Они оказались ложными владыками,- улыбнулась жрица,- Владыка видел это всегда, но его слуги могут ошибаться. Мне он даровал шанс узреть мою ошибку…и искупить ее. - Искупить?- подозрительно спросил Конан,- о чем ты? -Ты воин Света,- убежденно сказала Мелисандра,- озаренный сиянием Сердца Владыки. Сердца, красного, как твоя горячая кровь, сердца, в чьей власти повергнуть Тьму. -Сердца,- медленно проговорил Конан, вспоминая полузабытые слова жреца Асуры,- Сердце Аримана? -Так именует у вас Владыку, - кивнула жрица,- единственного истинного бога, служению которому отдана вся моя жизнь. Смотри – на мне подобие его Огненного Сердца! Она повела плечами и ее красное одеяние соскользнуло с ее плеч, обнажая безупречное тело. На нем не было ничего, кроме золотого ожерелья с большим красным камнем. Внутри него словно переливался жидкий огонь, завораживавший и притягивавший взгляд. Поставив бокал на стол, Мелисандра скользнула к застывшему Конану, запрокинув лицо и глядя ему в глаза. - Я знаю, что ты желаешь,- ее глаза горели, словно две кровавые луны,- вижу, что поможет тебе вернуть королевство и повергнуть врагов. Прими в сердце Рглора и тогда… Она замолчала, когда рука Конана обняла ее талию, привлекая к себе. Порывистый всхлип сорвался с губ жрицы, когда она прильнула к королю, выгибаясь всем телом. Пальцы варвара скользнули по идеальной формы спине и погрузились в алую гриву. Женщина вскрикнула от боли, когда варвар дернул ее волосы, заставив запрокинуть голову и разворачивая спиной к себе. Уже спавший лагерь сразу поднялся на ноги, заслышав женский визг и ругательства от шатра командира. Изумленно моргая, солдаты и офицеры видели, как меж потухших костров, шагает Конан, держа за шкирку полуголую, отчаянно вырывавшуюся женщину. Вот он выволок ее на середину лагеря и огляделся по сторонам. -Здесь многие слышали об этой ведьме,- пророкотал он,- а некоторые, может даже видели ее, и слушали лживые речи, вливающие яд в уши владык. Она много говорит о добре и свете, но за ними стоит черное колдовство и мерзкое злодейство. Во имя огненного демона, она сжигала людей заживо, а он насылал морок, скрывая ее облик, дабы ведьме было удобнее проповедовать свою ложь. Сегодня я покажу вам ее истинное лицо. Он с силой, что-то дернул и женщина закричала, зажав лицо руками, в то время как Конан поднял над головой золотое ожерелье с алым камнем. Но все смотрели не на него, а на те жуткие изменения, что происходили с Мелисандрой. Роскошные рыжие волосы пожухли и поредели, превратившись в неопрятные седые космы. Роскошное тело съежилось, покрывшись морщинами и обвиснув кожистыми складками. Жрица отняла руки от лица и все ахнули, увидев лицо дряхлой старухи, с потухшими глазами. Конан подбросил в воздухе алый камень и швырнул его далеко в реку. -Иди,- он презрительно толкнул в спину Мелисандру,- убирайся прочь, старая ведьма! Обычно я не убиваю женщин, но если ты еще раз появишься в моих владениях, тебя сожгут также, как ты сама сжигала всех этих несчастных. Вон отсюда! Не глядя никому в глаза, сгорбленная седая старуха побрела прочь из лагеря.