Татьяна не любит.

Татьяна не любит. Она склоняет голову и сжимает зубы. У нее нет выбора, а утешения родителей, их восхваления — не помогают. Татьяна знает — Лютобор благороден. Трое братьев старших воевать ушли, богатырями став; три кровинушки в землю родную вернул боярин, в саван завернув. Семья радуется, семья сватов принимает. Мать приданное скромное собирает, сестричка косы плетет, а Татьяна плачет — в слезах её горечь и ненависть. Она не свободна. Подружки выводят её из дома за руки, и она их почти проклинает. Только сестричке, чья радость искренняя, чей язык злобы и яда еще не знает, зависти беспричинной, она улыбается, только её ладошку в своей держит, не отталкивая… Лютобор благороден. Боярин не принуждает её, не кладет в постель общую силой, замест этого он позволяет Татьяне яриться и бесноваться, лишь посмеиваясь иногда. Подворье его крестьянами да служками полнится. Татьяне с ними легче, привычней, средь них она словно в деревеньке родной, любимой горячо. Муж не воспрещает, муж дома, будучи с ней да остальными, хлеб поровну делит. И под взглядом добрым, в тепле терема, больше не чуждого, Татьяна смягчается. Она чаще улыбается, смеется легко и задорно. К Лютобору в ночи Татьяна приходит сама. В конце концов, быть птицей безвольной, но любимой искренне, не так уж и плохо. Лютобор полон грубой нежности и страха навредить. Он воин, не привыкший дарить любовь, он учится, они вместе учатся, но когда приходит беда, боярин делает то, к чему привык. Когда её родную деревеньку, слабую и беззащитную, сжигают разбойники, Лютобор забирает немногих выживших, обещая им защиту и кров. Он хоронит мертвых: беспечных завистливых подружек, мудрых стареньких родителей, сестричку маленькую, бледную, изломанную… Лютобор принес головы убийц, сложил у её ног. Так он выражал свою любовь, и никакие ласка да нежность не могли затмить его поступка. Татьяна плачет, узнав, что носит под сердцем дитя. Она любит своего мужа, но ей страшно. Что ждет этого ребенка? Жизнь мальчика — разменная монета Богов, жизнь девочки — нечестных людей. Она злится. Злится на Лютобора, что видит дитя крещеным. Он верит в своего распятого бога, слабого и ничтожного. Прощающего. В Бога, не способного ни защитить, ни отомстить. Ночами Татьяна молится тем, кто сильнее, тем, кто и есть сила. Она плетет обереги и шепчет заговоры. Татьяна любит свое дитя и не позволит чужой вере оставить его без защиты. Её счастье безгранично, когда старушка-повитуха укладывает ей на руки кричащего малыша. Татьяна покорно отдает дитя, слыша голос Лютобора, — боярин долго ждал наследника. Старший волк её пугает, и Татьяна против воли скалится да огрызается, крепче дитя к себе прижимая. Наглый разбойник усмехается, не трогая их в дороге нежеланной, негаданной. Расплата за слова приходит позже, на горячей сухой земле. Волк не знает ни ласки, ни нежности, он груб и он берет то, что хочет. Её спасает старик, что, как и все остальные, соткан из алого и золотого. Она не может поблагодарить его — не за спасение, а за шанс для её дитя в живых остаться, пусть и не так, как ей хочется, — и Татьяна ярится вновь, но гнев её разбивается о взгляд тяжелый. Позже в темноту шатра приходит женщина. Она суха и стара, её лицо расписано, как и у других женщин племени, но одежды легки, а голова не покрыта. Потому Татьяна видит алую глину в темных кудрях. Она приносит мазь, травами остро пахнущую, да еду горячую, вкусную. Женщина усмехается, видя следы чужие на теле, но молчит, лишь дитя на руки беря, разрешения не спрашивая. Татьяна не спешит, не опасается как остальных, разглядывая только, подмечая: шрамы боевые и нежность рук — женщине не впервой баюкать дитя. В женщине ни капли жалости али осуждения: ни к самой Татьяне, ни к старшему волку алому. Женщина видит её сомнения, женщина объясняет ей, словно маленькой: — Нельзя винить зверя за то, что он не просит разрешения у добычи, не жалеет её. Старая волчица улыбается еле заметно, остро и жутко, не Татьяне — ребенку. — Сильное дитя, здоровое. Из него хороший волк вырастет. Татьяне боле не хочется возражать. Татьяна любит, больше своей жизни чужую любит, потому признает — лучше расти хищником, чем добычей. Этой ночью, на единственное мгновение, она не хочет, чтобы Лютобор нашел их. Он приходит с волком молодым и столь же страшным, как и Яр. От спутника лютоборова несет силой и кровью, да только не от него одного. Татьяна не понимает, что изменилось, но чувствует — муж не такой, как прежде… Лютобор скорбит по молодому волку так же, как по её братьям когда-то. Эта скорбь глубока и мимолетна. Боярин забывает о ней под гнетом иных забот, но в его глазах всё ярче разгорается та сила, коей полнится алое племя. Он покидает её и дитя, извиняясь за обещание привести волков в их дом. Татьяна ворошит подворье, поднимает людей, заставляя их брать в руки оружие. Она думает о племени, сотканном из алого и золотого, о молодом волке и волке старом, о сухой старухе с ласковыми руками, покрытыми шрамами… Татьяна любит свою семью. Любит свое дитя и благородного мужа. И если за эту любовь им придется умереть — не страшно. В конце концов, каждый сам выбирает, хищник он или добыча, а просить прощения Татьяна не станет…