***
— Они же совершенно не похожи, — удивился Макалаурэ, с заметным любопытством рассматривая виновниц торжества. Пение флейт, смешавшись с голосами арф, плыло над Химрингом, выплескиваясь в сад. Взошедшая луна серебрила поляну с расставленными на ней угощениями. Две или три пары нолдор уже танцевали, и Кано, оглянувшись на старшего брата, заметил вдруг на его лице глубокое раздумье. — Что-то случилось? — спросил он прямо. Майтимо пожал плечами: — Ничего такого, о чем бы следовало беспокоиться. Просто я, как лорд, сейчас бы должен был пригласить на танец ту, что сегодня вступает во взрослую жизнь. Младший понимающе хмыкнул: — Разумеется, но их же две. — Именно так, — подтвердил Нельо. — И я сейчас вдвойне рад, что ты приехал в Химринг. Поможешь мне? — Почему бы нет, — беззаботно пожал плечами Кано. — Как зовут дев? — Черноволосая, сероглазая и загорелая, — начал пояснять Нельо, — та, что весь вечер смеется — Лайтвен. А ее сестра, которая задумчиво молчит, с каштановыми косами и голубыми глазами — Вилинвэн. — И кого ты пригласишь? Майтимо мгновение помолчал, задумавшись над вопросом, и, встретившись взглядом с Вилинвэн, почувствовал, как фэа обдало вдруг чем-то ласковым и теплым. Он сделал шаг вперед, и Кано, внимательно наблюдавший за старшим братом, прокомментировал: — Тогда я приглашу Лайтвэн. Заметив приближение лордов, музыканты заиграли громче. Майтимо чуть склонил голову и подал руку, приглашая Вилинвэн на танец. Та улыбнулась приветливо, смущенно порозовев, и вложила пальцы. Луна сияла в вышине, и искры ее сияли в глазах девы. Давно забытое чувство будоражило душу. В последний раз он обнимал вот так вот деву, ведя ее в танце, невообразимо давно, еще Амане. «Сколько же сотен лет с тех пор прошло? — задумался он. — Триста пятьдесят, если считать от первого восхода Солнца. А ведь были еще годы тьмы». Где-то рядом Кано танцевал с Лайтвен, улыбаясь ей и рассказывая о чем-то, а Нельо все смотрел в голубые глаза Вилинвэн и думал, что у нее очень красивая улыбка. — Хотел бы я, — признался он вдруг, — танцевать с вами не здесь, в Эндорэ, где рукой подать до земель Врага, а в мирном Амане. Там, где вашей безопасности ничто бы не угрожало. — Я тоже, мой лорд, — ответила нолдиэ и вновь улыбнулась светло и чисто. — Я много слышала о Благословенном крае. Но ведь под вашей защитой нам и здесь ничего не угрожает. Она произнесла эти слова столь уверенно, что Майтимо не решился возразить. Лишь крепче прижал он к себе тонкий, гибкий стан девы и почувствовал, как от тепла ее тела тает в его груди застарелый лед, рожденный когда-то пленом Ангамандо.***
— Я тут недавно встречался с гномами, — проговорил задумчиво приехавший час назад Карнистир и, вытянув ноги к камину, сложил руки на груди, — и они мне рассказали о забавных обычаях северных племен эдайн. — Ты обсуждал с ними налоги, — уточнил ехидно у старшего брата Тэльво, — или дегустировал их спирт? — Неважно, — лениво отмахнулся тот, — лучше послушай про обычаи. Люди севера верят, что для того, чтобы зачать сына, надо идти с женой к муравейнику и заниматься любовью прямо на нем. А еще муж должен надеть шапку и сунуть за пояс топор. Тьелкормо поперхнулся, расплескав вино, а Курво задумчиво уточнил: — И почему я без подобных методов обошелся? — Не знаю, — пожал плечами Карнистир с самым невинным видом, — может потому, что ты не дикий северный адан? — А если хочешь дочь? — уточнил Питьо. — О, — оживился рассказчик, — тогда муж должен надеть женский платок. — Я прямо представляю в таком виде нашего деда Финвэ, — прокомментировал Тьелкормо. Установившаяся было вязкая, взволнованная тишина взорвалась раскатами дружного хохота братьев. — Я это я чему теперь вспомнил, — прокомментировал свой рассказ Морьо, — я правда рад, что ты решил жениться, Кано. Первый из всех нас в Белерианде. И я желаю тебе детей, даже несмотря на тень засевшего на севере Врага. Тебе и твоей возлюбленной Лайтвэн. Будь счастлив, брат! — Благодарю, — ответил тот, заметно растрогавшись, и остальные братья охотно присоединились к поздравлениям.***
Уже несколько дней не было видно солнца. Небо плотно заволокло низкими серыми тучами, и отблески заполнившей Ард Гален лавы отражались на доспехах воинов Химринга и в их глазах. Увидев на стене зябко кутавшуюся в плащ Вилинвэн, Майтимо подошел к ней и спросил: — С тобой все в порядке? Она покачала головой, и старший Фэанарион с трудом поборол желание обнять ее, прижать к груди и закрыть собой от всех бед и горестей смертного мира. — Сердце чует беду, мой лорд, — ответила тихо она. — Беда теперь повсюду, — заметил он. — Я не об этом, — дева упрямо тряхнула головой и посмотрела Майтимо прямо в глаза. — Ведь мы двойняшки. Вы должны понять — у вас тоже есть братья-близнецы. Я… С Лайтвен что-то случилось! Ее голос сорвался на крик, она безотчетным движением подалась вперед и спросила, должно быть неимоверным усилием воли взяв себя в руки: — Скажите, вы не можете связаться в Макалаурэ? С тоской в груди лорд Химринга покачал головой: — Его палантир не отвечает. Признаться, я тоже не нахожу себе места. Но когда мы с ним говорили несколько дней назад, он предупредил, что выезжает в Химринг. Так что скоро мы с тобой все узнаем. — Если повезет, — ответила потухшим голосом Вилинвэн. — Да. Он вновь смерил взглядом деву и, ощутив в груди тоску, не сдержал порыва и признался: — Мне правда жаль, что мы не встретились с тобой там, в далеком мирном Амане. Жаль, что ты родилась так поздно. Она вздохнула коротко и, вновь поглядев Майтимо в глаза, спросила тихо: — А может, это вы поторопились? — Может. В его памяти вновь всплыла ее улыбка на празднике во время танца, на сердце лорда, несмотря на подступающий со всех сторон непроглядный мрак, затеплился крохотный огонек, согрев душу, и тогда он, сняв с руки перчатку, провел пальцем по скуле Вилинвэн. Она подалась вперед, и его ладонь легла на ее теплую, мягкую щеку. В груди заныло больно и сладко. — Мне правда жаль, — повторил он, и в этот самый момент заиграл рог дозорных. Спустя немного времени ворота Химринга распахнулись, пропуская отряд Макалаурэ, и Старший кинулся навстречу брату. Лорд Врат спешился, кинув поводья подоспевшим верным, и Майтимо оглядел внимательно его спутников. Все грязные, в разодранных плащах, покрытые следами крови, сажей и копотью. К воинам испуганно жались немногочисленные девы. Вот только одного единственного лица среди них не было. — Ты один? — спросил наконец у младшего брата старший. — Без жены? Макалаурэ покачал головой, и лицо его вдруг исказила острая судорога боли. Еще не зная, что произошло, но сердцем чувствуя — нечто страшное, Майтимо безотчетно шагнул вперед, и тогда Кано, ткнувшись ему в плечо, как когда-то в детстве, срывающимся голосом прошептал: — Она погибла, брат. Погибла. От меча орка. Прямо на ступенях замка. Она пыталась прорваться из окруженной башни ко мне. А я к ней. Но не успел. И Врата пали. Я не смог их защитить. Нас всех накрыли потоки огня. С севера приполз дракон. И она… Лайтвен… Она была беременна, брат! Я все потерял… Со стены раздался страшный крик Вилинвэн. Уже, должно быть, не думая ни о чем и никого не стесняясь, Макалаурэ зарыдал. «Хотя даже в детстве не плакал», — подумал Майтимо. Он обнимал брата, даже не пытаясь его успокоить, понимая, что это бессмысленно, и думал, что весь их мир теперь изменился окончательно и бесповоротно. Изменился до неузнаваемости.***
— Мы не удержим Химринг! — сквозь бой крикнул Макалаурэ старшему брату. — Надо уходить! Спасай своих верных! Тех, кто еще живой! Майтимо не ответил. Сердце сжалось от пронзившей его острой боли. «Уж лучшее бы я погиб там, рядом с Финдекано», — подумал он, вспомнив втоптанное в кровь и грязь знамя того, кто был ему не только кузеном и королем, но и лучшим другом. Орки напирали на крепость со всех сторон, скаля зубы и утробно рыча, очевидно предчувствуя скорую добычу. На стены пока еще державшейся крепости вышли не только воины, но и девы. Майтимо поискал взглядом Вилинвэн. Та стояла с перекошенным от ярости и боли лицом и пускала в тварей одну стрелу за другой. Лорд Химринга уже хотел было кинуться к ней, чтобы увести и протрубить, наконец, отступление, когда увидел, что прямо в горло отважное деве вонзилась стрела. Он закричал так громко и страшно, как никогда прежде. Рванувшись на стену, он успел подхватить Вилинвэн, не дав ей упасть вниз, на мечи тварей, однако она уже не дышала. — Прости, — успел он прошептать, но вовсе не был уверен, слышала ли его та, что постепенно, незаметно вошла в его сердце. — Любимая… «Ничего, — подумал он. — Для эльдар смерть — не конец».***
Фэа жгло огнем. В том месте, где прежде, при жизни были ладони, особенно остро. «Одна ладонь, — напомнил себе Майтимо. — Вторую мне отрубил Финдекано, спасая из плена». Впрочем, сейчас это все не имело никакого значения. Хотелось все забыть, и только воспоминание об улыбке девы не давало кануть в небытие. — Вилинвэн, — прошептал он, глядя прямо перед собой. — Это сон? — Нет, это правда я, мой лорд, — прошептала тень его возлюбленной. — Не называй меня так, — попросил он. — Я уже давно потерял на это право. — Нет, — упрямо покачала головой она. — Вы просто слишком долго страдали и совершенно измучены. Но вы справитесь со всем. Вы сильный. — Нет, — прошептал Майтимо. — Да. Она опустилась рядом и взяла одну из его ладоней в свои. — Я никогда вас не видела с двумя руками. На моей памяти вы всегда были Одноруким. Хотя, конечно, умом я понимаю, что как и любой эльда, вы родились с двумя. Но все равно непривычно. Тень Виливнэн улыбнулась и вдруг сказала радостно: — А у меня для вас новости. Ваш брат Макалаурэ возродился. И его жена Лайтвэн тоже. Валар ее возродили вместе с недоразвившейся фэа их нерожденного там, в Эндорэ, ребенка, так что она снова беременна. От слов любимой боль на миг отступила, однако усталость и тоска, накрывшая его и неотступно преследовавшая, не давала ощутить радость в полной мере. — Хотите, я посижу тут немного с вами? — спросила Вилинвэн. — Да, очень хочу, — признался Майтимо. — Спасибо тебе. — Не за что, — ответила она. — Вам совершенно не за что благодарить меня или просить прощения. — Ты слышала мои слова там? — догадался он. — Да, — ответила она просто. — Я люблю тебя. — И я вас. Они замолчали, не зная, что еще сказать. Любые слова или мечты о будущем означали бы стремление жить, однако жизни пока ни у него, не у нее не было.***
— Валар мне предлагают возродиться, — сказала однажды Майтимо Вилинвэн. — Тогда ты должна воспользоваться такой возможностью! — ответил он ей решительно. — Живи! Это то, чего я хочу сейчас больше всего. — Но как же ты? — не отступала она. — Обо мне не думай. Мы обязательно встретимся с тобой однажды. И не здесь, в мрачных залах Мандоса, а под солнцем Амана. — Ты правда этого хочешь? — Больше всего на свете. — Тогда я пойду. — Иди. Но прежде ответь — когда я тоже покину Майндос, ты позволишь прийти к тебе? — Разумеется. Я буду ждать тебя. Мой лорд. Они стояли посреди серого безмолвия, глядя друг на друга, и Майтимо впервые за долгое время ощущал, как жажда жизни просыпается внутри его фэа. — Я приду, — ответил он наконец. — Непременно. Жди. А теперь иди. И живи.***
«Я буду ждать тебя», — голос Вилинвэн звучал у него в ушах все то время, что шел он по дорогам Амана. Шел к тому самому дому, где, как ему сказали, поселились родители его любимой вместе со своей дочерью. Солнце с непривычки нещадно слепило, поэтому, толкнув калитку, не сразу разглядел он фигуру той, о ком мечтал все минувшее несчетное время. — Майтимо! — вскрикнула радостно Вилинвэн, всплеснув руками. Он распахнул объятия и, прижав подбежавшую деву к груди, с удовольствием обнял, вдохнув аромат ее волос. Два сердца бились в унисон, и спустя вечность, а может всего через пару мгновений, Майтимо спросил: — Скажи, ты согласишься стать моей женой? Ответный возглас девы обдал его душу теплом и счастьем: — Да! Да… Мой лорд… — Спасибо тебе, — прошептал он, сам с трудом веря своему счастью, и, наклонившись, поцеловал возлюбленную.