Розоволосая мразь

После уезда Чимина прошло почти два месяца. Юнги привык прятать царапины на запястьях, замазывать синяки под глазами, машинально заменять "Парк" на "Ким", пить чай, а не кофе и благодарить добрую " мамочку Джина" за вкусный завтрак, обед или ужин. Но, несмотря на мнимое спокойствие, Киму всё равно приходилось менять мокрые, от слёз, наволочки, выбрасывать спрятанный алкоголь и пачки вонючих ментоловых сигарет. Казалось бы, что могло разрушить столь крепкую душевную "идилию" Юнги? Только одно — розоволосая мразь, повиснувшая на похудевших плечах и шепчащая родным бархатным голосом: — Хён, я вернулся! Юнги разворачивается, обнимает Чимина, вдыхает клубничный аромат шампуня. Благодарные лёгкие расширяются. Запах розовой макушки намного приятнее ментоловой гадости, посещавшей внутренности грудной клетки последние два месяца. Прикосновения тонких и ослабленных из-за постоянного осветления волос вызывают приятные воспоминания. Губы опускаются к тёплому уху и, с давно забытой нежностью, выдыхают: — Свали из моей жизни, мразь!