Кафель...

      В квартире стояла напрягающая тишина. Тёмно-синие шторы были вздёрнуты, чтобы надоедливый утренний монстр не пришёл погостить. Шкафы были закрыты под замок, фотографии, стоявшие в рамках, хозяин квартиры перевернул, а свет выключил.       Всё это было несвойственно для вечно шумного паренька…       Изредка из ванны доносились глухие толчки, будто кто-то ударял кулаком по стене. Этим кем-то и оказался баскетболист, который сейчас спустившись вниз по кафельной стене, глупо улыбаясь, вздёрнул голову вверх к потолку.       — Сацуки, — голос звучал так тихо и непривычно хрипло, что у Аомине вырвалась отчаянная усмешка, — Сацуки, что ты творишь?       Риторический вопрос…       Дайки смешило и расстраивало собственное положение. Он был красив, с этим не поспоришь. В его глазах тонула каждая третья девушка, в его волосы хотели зарыться рукой, попутно обнимая сильную и смуглую шею другой. У него было всё, чтобы захомутать девушку, но и в тоже время у него ничего не было, чтобы обрести взаимную любовь. Как не прискорбно это бы не звучало, но Аомине Дайки был влюблён, словно последний мальчишка. И имя этой девушки было написанно на кафеле. Имя выведенное чёрными иероглифами — Момои Сацуки.       — Чертовка, — голос окреп, но нотки саркастичности всё же можно было уловить. Горькие нотки, ужасно не подходящие ему.       Парень знал, что его подруга, (хотя какая она уже ему подруга?) его возлюбленная, сейчас сидела в душном кабинете, попутно заглядывая на площадку, чтобы узнать: «Как же поживает Поколение Чудес?» Не исключал также моменты флирта с Куроко, милые разговоры с Мидоримой или же деловые переглядки с капитаном. Это бесило. Бесило всё: её шикарные, длинные волосы цвета сакуры, пышные формы, которые желали все парни школы, эти пронзительные глаза, изучающие человека и расчитывавшие абсолютно всё до мелочей.       Бесило…       С громким рыком, Аомине ударил кулаками по кафелю, после чего он треснул, а затем сев обратно на пол и разглядывая имя девушки, баскетболист начал потихоньку засыпать. Мысли уже не навивали очередных ненужных фраз, всё больше угнетая парня, ведь сон брал верх над разумом.       Уже никого не волновало, что завтра Сацуки придёт наведать друга, что, зайдя в ванну и увидя написанное имя на треснутом кафеле она пустит слезу. Никого не волновало, что любовь Аомине может быть взаимной…       Сейчас существовали лишь Аомине и кафель…