Пепел как осадок прошлого

«Ты не можешь найти себе места, и вообще никогда не мог. Всё мечтаешь вернуться в детство или просто спустить курок.» В ушах глухим звоном отразились два выстрела, заставляющие слегка затуманенное сознание привести себя в некое подобие нормы. Приподнявшись на локтях, Рид схватился одной рукой за голову и как только перед ним появилась четкая картинка мира, Гэвин пожалел, что мог видеть, пожелав навсегда остаться слепым в немом невиденьи… Ричард отбросил пистолет в сторону, намереваясь просто уйти, даже не обернувшись, но эти слова просто заставили его это сделать, ведь он не сумел сопротивляться невидимой силе, заставляющей его сделать это. — Ты… Жалкий, блядский, кусок пластика… Я ненавижу тебя, слышишь… Ненавижу! — голос детектива был тихим и слегка хриплым, но нотки душевной боли прожигающей его насквозь и делая сквозь его грудную клетку большую дыру, проскальзывали в каждом сказанном им слове, отражая ненависть. Лишь чистая боль охватила его рассудок, вновь… Больше это лицо не могло быть каменным, оставаться пустым и бездушным. Глаза цвета антарктического айсберга расширились, а губы андроида приоткрылись, при виде слезы скатывающейся по чужой щеке, при виде согнутой спины над мёртвым телом девушки. В механической голове эхом отражались слова, произнесённые сквозь предательсько дрожащие губы, согнутые кривой дугой в горьком оскале. Что-то перевернулось в тщательно заложенной в него программе, и если прислушаться, то можно было услышать, как некоторые детали её установы трещат по швам, разлетаясь на мелкие осколки и превращаясь в полный крах. — Детектив… — это все что он мог произнести, ведь вычисляющие алгоритмы на которые девятисотый обперался и мог выбирать как действовать в той или иной ситуации, здесь, увы, не могли помочь. Ничего не могло… Андроид виновато опустил глаза, не зная что говорить, не зная как действовать. К тому же, ему был дан не великий выбор, сложившийся из двух пунктов: либо умирает один, но все остаются живы, либо умирает большинство, в списке которых был и он с Гэвином. Печать тяжелого выбора отражалась в этих холодных радужках, но как не крути виноватым будет именно он, тот, который позволил всему этому случиться. — Мне жаль… Правда жаль…-Сомкнутые тяжелые веки приподнялись, открывая покрытые смутной пеленой глаза, взгляд которых и не осмелился подняться в верх. — Пошел вон… Сделай так, чтобы духу твоего здесь не было. Смотреть на твою рожу противно, тварь. — Ричард и не возражал, лишь пошел с опущенной головой к выходу не посмев и обернуться, так и оставшись стоять на улице. На миг, андроид будто почувствовал покалывание в области тириумного насоса, а по трубкам начала протикать некая горечь, смешиваясь при этом с тириумом. И всё же, может… Нет, просто показалось. Вскоре бригада скорой помощи уехала, а из здания показался Гэвин, который сощурился при виде дневного, невыносимо яркого света. На его лицо упали тёмные тени веток деревьев, делая его вид еще мрачнее, а глаза на которые не падал свет, смотрелись не живыми, из-за отсутствия в них бликов. Как только тот подошел ближе, стало отчётливо видно покрасневшие от слёз белки глаз, которые пусто взглянули на напарника, но сразу же отвели свой взгляд, с горечью смотря в дальнейшем в пол из-под слегка прикрытых век, не жилая видеть всего вокруг. С мрачно поникшим видом мученика, Рид медленно поплёлся к машине, тяжело выдохнув. Было огромное желание подойти и схватить за шкирки чёртову железяку и избить до остановки тириумного насоса, но вместо этого, он просто прошел мимо, молча садясь за руль машины, ведь силы у него осталось лишь для того, чтобы забрать вещи из отделения и поехать домой, не больше. Насколько редко люди могли видеть его слёзы? Ибо он вообще не плакал, что у людей сложился стереотип о том, что он просто этого не умеет. Но сегодня Рид позволил случится этой слабости, ведь судьба очередной раз лишила его человека, которому он был дорог, которому и впрямь была интересна его жизнь… Но больше этого нет… Никогда не будет… По сути, если так поразмыслить, то легче страдать в вечном одиночестве, чем смотреть на мёртвые тела тех людей, которых ты реально любил и считал за своих друзей. Зачем строить то, что вскоре разрушится под гнётом нещадной судьбы? Теперь не в чём нету смысла, а в голове крутится некая мысль, которая так и осталась на краю его сознания. Сколько раз его руки будут испачканы в крови близкого ему человека? А знают ли люди, что такое истинное страдание? Знают ли они какого быть столь никчёмным? Похоже что нет… Ведь если бы знали, то на их лице не было этих тошнотворных улыбок, на которые Рид сейчас просто не мог смотреть. Его вновь накрыла злоба за то, что он столь жалок и беспомощен, что он не может ничего изменить и единственное, что ему остаётся делать, это в очередной раз оставить всё плыть по своему течению. Будет, как будет… На большее мы не способны. Никто из нас… *** Дневной свет, попадающий в прихожую департамента не был уже столь ярок, как всего мгновенье назад. Будто всё обрело тусклость и не чрезвычайную серость, потеряв яркие краски. И казалось, что и без того серые стены стали еще тусклее, но и на это ему сугубо плевать. На этот раз стеклянная дверь казалась ещё тяжелее чем обычно, и открылась с неким трудом. Вот только, так ничего и не менялось снаружи, а причиною были большие перемены внутри. Внутри того, что люди зовут душой. А в голове вопрос… Есть ли она у людей на самом деле? Но увы, к большому сожалению не будет промолвлен ответ. Губы сжались в тонкую полоску, стоило взору упасть на знакомую светящеюся надпись. Каждый шаг давался с неимоверной тяжестью, под аккомпанемент сбивающегося дыхания от невыносимо сдавливающей боли в груди. И вот он видит всё тот же чёртов белый стол, на котором в полнейшем хаосе разбросаны его вещи. — Детектив, я соболезную вашей утрате, но я думаю стоит продолжать работать дальше. — руки лишь вжались в кулаки, а короткие ногти с силой вдавливались в покрасневшую кожу ладонь. На этот раз именно он среди картины напоминал застывшею каменною статую, на лице которой отражалась глухая пустошь. По крайне мере он пытался быть таким. — Понимаю, это трудно переживать, но ничего уже не вернуть. Поэтому думаю стоит продолжать работать в том же темпе в котором мы работали с вами раньше. «Заткнись, заткнись, заткнись…» — Детектив? С вами все в порядке? — в эту секунду, в момент внутреннего ядерного взрыва, вся та каменная оболочка покрывавшая тело Гэвина, осыпалась тонкой чешуёй, освобождая от оков не только тело, но и эмоции, которые просто жаждали вырваться наружу огромным вулканическим извержением. Ранее сжатые в кулак пальцы вцепились в ворот черно-белого пиджака, притягивая ближе к себе андроида. — Ты чёртова, сучья, пластиковая тварь! Вот ты у нас такой, блять, умный, тогда скажи, я похож на человека с которым всё в порядке?! Вот именно, что, нихуя, я не в порядке! И твоё ебаное счастье, что здесь есть люди, иначе одна из моих пуль оказалась бы в твоей шестерёночной башке. — андроид лишь покосил взгляд на работников, которые уставились на них и на открывшуюся дверь департамента, откуда вошли лейтенант Андерсон и его прототипная модель.Через секунду Ричарда отпустили, и Рид молча забрав свою небольшую сумку, куда положил некоторые документы и кожаный блокнот, большими, быстрыми шагами помчался к выходу, громко захлопнув за собой дверь. Оба напарника взглянули в сторону Гэвина, след которого и простыл, но затем посмотрели на андроида, так и стоявшего возле стола детектива. Они явно что-то пропустили. *** Слегка беспокойная листва шарудела под натисками дуновений ветра. Это место как всегда обескураживало своей красотой и безмерным умиротворением. Оно душит, незаметно, медленно, плавно, при этом ослепляя не позволяя видеть настоящей опасности, которая преследует его, под чётким присмотром каждого его действия. Делая шаги по аккуратно уложенной из камня тропе, взгляд Ричарда бегал по водной глади, где отбивалось его отражение. Гибкие пальцы срезали очередную ало-пёструю розу, что была положена к остальному букету. Цветы такие хрупкие, манят своей красотой, прямо-таки говоря, что бы их сорвали. Но этим самым они обручают себя на гибель, ведь их красота увянет и засохнет, оставив за собой простое ничего, ни малейшего следа. Андроида обвёл на вид безобидный и приветливый взгляд змеиных глаз, которые убивали своей остротой и всезнанием всех тайн, что тщательно пытается скрыть его программа. Он вновь должен был действовать по главным пунктам его стратегии, чтобы удовлетворить требования Киберлайф: хладнокровность, безразличность, тактичность. — Здравствуй RK900, или будет правильнее назвать Ричард? — первые фразы звучали привычным, на вид спокойным голосом, но он стал более грубее и стороже как только с чужих губ сорвалось его имя. Андроид просто промолчал, делая вид фарфоровой статуэтки, голубые глаза которой, завораживающе поблёскивают на солнце, отражая в бликах солнечные лучи. Взгляд бездушной куклы марионетки, выполняющей чужие приказы, не более.- Чтож, как продвигаются твои успехи? Ты долго не связывался со мной. Почему? — Не было времени. — голос звучал все так же безэмоционально и пусто, а взгляд бродил по всему что окружало его, только бы не встретиться с чужими глазами. — Что касается моих успехов, то всё идёт отлично, без каких-либо изменений.- и вновь резкий недоверчивый взгляд пронзил его, будто бы подозревая в чем-то. — Скажи, ты с кем-то работаешь в паре? — Да, меня поставили к детективу Риду. — Что ты можешь сказать про него? — Он слишком вспыльчив, но не смотря на это выполняет свою работу достойно. Его прошлое как и его истинное лицо покрыто тайнами, но чем ближе к нему подбираться, тем больше будут раскрываться его скрытые и совсем не свойственные ему черты характера. Интригующая личность. — Ричард и не заметил с каким уличением описывал своего напарника, но при этом в его голосе проскользнула некая грусть, и казалось, что на место камня покрывавшего его лицо, пришло сметение. Разумеется и это не могло ускользнуть от Аманды, внимательно смотрящей на него. — Какой подход ты выбрал при общении с ним? — Я старался сблизится с ним и стать друзьями. «Но я допустил ошибку. Думаю Рид бы сказал что я всё проебал. Логичнее объяснения всему этому не найти.» — Выражение лица Аманды стало выражать недовольство, но она вновь повернулась продолжая срывать цветы. — Ладно, тогда возвращайся к работе, и помни, я слежу за тобой RK900. Не подведи меня, как это сделал Коннор. — всё произошло подозрительно быстро, ведь девятисотый думал, что допрашивать его будут более подробно. Но может это и к лучшему… Хотя вряд ли это приведёт к чему нибудь хорошему. Но от последних сказанных ею слов стало не по-себе. *** Шла вторая неделя, но место Рида по-прежнему пустовало, из-за чего Ричард каждый божий день прожигал взглядом всё туже прозрачную, стеклянную дверь, надеясь что вот именно в этот момент Рид войдёт и вновь будет ворчать про то, как сильно у него трещит голова и как его всё задолбало. Но этого не было… Сколько бы он ни смотрел и не надеялся, ничего не происходило. У Ричарда слаживалось ощущение, что он чувствовал некую человеческую убитость, но прятал это далеко в глубинах пересечения единиц и нулей. Недавно вернувшиеся напарники стали это замечать, и Коннор осмелился взять инициативу в свои руки, поговорив с ним и попытавшись помочь, попутно надеясь узнать причину всего этого беспредела. — Привет Ричард. — быстро подойдя к девятисотому, решил поздороваться Коннор. В конце концов, они почти и не общались, но медленно переходили на ты. — Здравствуй. — тот лишь кинул безразличный взгляд продолжая разлаживать принесённые им папки на столе, будто бы специально притворяясь что он чем-то занят, чем мог вызвать только улыбку на чужих губах. — Слушай, я вижу ты скучаешь за Ридом, да и ходишь весь такой поникший, может расскажешь что произошло. — Так сильно видно… — Сказать честно, да. — на этот раз Ричард встал прямо, внимательно вглядываясь в лицо собеседника, карие глаза которого так же пристально осматривали его. — Это долгая история, и я ошибся… — Если всё так плохо, может поедешь к нему. Вдруг что-то случилось? — Он попросту не захочет меня видеть, и в лучшем случае закроет дверь перед моим лицом. — Насколько мне известно вы работаете вместе уже больше месяца, но во время его отсутствия, почему бы тебе не продолжать работу с другим напарником? — Коннор задал вопрос с неким подвохом, ведь если спросить у Ричарда начал ли он чувствовать эмоции и девиант ли он вообще, то тот лишь холодно и безразлично ответит твердое «нет». Станет всё понятно когда он откажется от этого, ведь тогда будет ясно, что тот приняв образ верного Хатико, днями и ночами будет ждать своего хозяина, не жилая работать в паре с кем-либо другим. А это будет значить то, что он испытывает некую симпатию только к Риду, по сути что уже есть проявлением неких эмоций. — Я не… «хочу…» застряло где-то посреди горла, ведь он не может хотеть, ответ на это не чрезвычайно прост. Он машина. И это будет его вечным клеймом. Все эмоции для него лишь жалкая ошибка программы, но вскоре каждый сбой в системе приведёт к серьёзным последствиям. «Я слежу за тобой RK900» — Я прекрасно могу справиться сам, пока детектив отсутствует. — На лице восьмисотого проскользнула небольшая ухмылка, от столь наивного повидения, и убежденный себя в том, что он ничего не чувствует. — Как знаешь, в прочем выбор лишь за тобой. — перед тем как уйти, карие глазёнки снова обратили на него свой взор, и он произнёс. — И да, Камски оставил небольшую лазейку в программе. Так, на всякий случай. -попрощавшись Коннор вернулся к своему месту, а затем они с Хэнком по всей видимости пошли на новое дело. Ричард некоторое время смотрел им в след, попутно приняв самый что ни наесть правильный выбор, пусть и вероятность того, что он может поймать пулю в лоб, неимоверна высока. Но и одновременно думая о сказанных на последок словах, значение которых он никак не мог понять. Да и к чему всё это? *** Капли дождя монотонно стучали по оконному стеклу, а если прислушаться, то они отбивали некий ритм, который терялся на фоне остального шума. Вторая по счету бутылка виски за сегодняшний день с неким грохотом свалилась на пол, будучи опустошенной до последней капли. Тяжелые и тихие вдохи были хорошо слышны в такой же опустошенной, полу мрачной комнате, где на кровати валялся Рид, бездумно глядя в окно и на находившейся на нем дождливые капли. Мрачная сырость будто и не думала отступать, сгустками накапливаясь на небе, что иногда Гэвин не мог различить день или ночь, будучи полностью поникшим в свои мысли, не давая себе при этом заснуть уже почти неделю. Впрочем, ничего нового. Рид не знал сколько может продержаться в таком состоянии, ведь эту невыносимо раздирающую боль внутри невозможно было терпеть. Она смертельным ядом разливалась в крови, протекала по венам и отравляла каждую частичку тела, не оставляя и живого, нетронутого следа. Веки монотонно подымались и опускались намереваясь вот-вот сомкнуться и дать уйти сознанию в дрём, как всё та же боль будто сговорившись с мыслями, каждую секунду всё больше и больше сдавливала, намереваясь притиснуть, а потом удушить. Он блуждал меж нитью нервного срыва и невыносимой слабостью, не дававшей ему даже выйти с собственной квартиры, стены которой казалось будто сужались, также давя на и так разбитый вдребезги рассудок. Очередная сигарета вновь испепелялась меж его пальцев, выделяя в воздух проевший все легкие дым. Казалось, что только он может заполнить кромешную пустоту в его и без того умершей душе, которая соизволила оставить жалкую оболочку. Рид пристально всматривался в уже прекрасно запомнившейся вид из окна на серый, ничем не приметный для него город, попутно стараясь вдохнуть как можно глубже вредный никотин, притупляющий его жалостность и никчёмность. В мыслях он всё решил, но в ещё бьющемся сердце сомневался будет ли правильным его выбор. Безусловно будет правильным, ведь он как и многие что принадлежат серой массе уйдут, и этого никто не заметит под гнётом обыденности. Да и кому он вообще сдался, весь такой проблемный и никчёмный. Это был не вопрос, а громко гласящее утверждение. Такое же громкое, как и стук больших капель, которые разбивались об подоконник и стёкла луж, намочив его футболку. Открывая ящик маленькой тумбы, под её тихий скрип, Рид достал пистолет, хранившейся всё это время там. Гэвин будто прожигал оружие задумчивым взглядом, одновременно проводя пальцами по холодному металлу, и казалось, что от этого немели кончики пальцев. Медленно моргнув, он почувствовал что что-то препятствует сделать то, что предначертал он сам себе. Страх? Да, именно он… От этого Рид чувствовал себя еще никчёмнее, ведь мало того что он не может жить, но и умереть боится. Гэвин насмешливо хмыкнул, насмехаясь над самим собой, и медленно поднёс ствол к виску, наплевав на трусость. Сам дьявол медленно протянул ему документ, гласящий о всех его грехах, а так же о неминуемой смертной казни, служащей наказанием для него. Мысленно Рид поставил свою подпись, готовясь пустить пулю в весок, а на губах всё та же ухмылка, которая выражала истинную внутреннюю боль всем своим видом. Положив палец на курок, Гэвин понимал что это конец. Конец всем страданиям, он уйдёт в безвозвратное забвение, оставив после себя невидимый след, разносящийся теплым летним ветром. Пуля вмиг просквозит его голову, так же не забыв оставить свой след в виде пепла. Пепла, который будет осадком его прошлого. В столь мелких частичках пороха и будет крыться частичка его души, и все те воспоминая, которые могли бы нести радость которая состояла бы в детях, телевизоре, в кухне за плиткой, но нет… Эти частицы будут содержать в себе всю тяжесть горькой судьбы и расставания с близкими, всё это будет именно там. Рид не был счастливым и лишь путался в сетях, все амбиции, видишь, иссякли, больше нет этой гордой улитки. А он, умрёт, пепел же рассеет ветром по сырой, отражающей холод, земле. Интересно, кто-то заплачет? Нет, можно смело сказать что никто не заплачет. Всем плевать и ему в том числе, не стоит и в этом искать сомненья, пытаясь придумать всему оправдание. Именно в этот момент он осознал, что неважно, бедный ты, или сказочно богат, смерть всех и всё расставит по своим местам, лишь лукаво посмотрев в глаза, наполненные лицемерной лаской. Перезарядка. Немой взмах погнутой, острой косы, которую держит она в своих на вид хрупких руках. «Назад пути нет.» Рид представлял как всевышнему забавно смотреть на это, знать и помнить моменты когда люди ещё больше доказывают свою жалостность. Может впереди его ждет полный мрак в виде бесконечного чёрного забвения, он не знал. Увы никто не знает. Может ему будет суждено попасть в ад, где перед ним предстанет владыка боли и повелитель страданий, увы и это скрыто от него. Палец сильней надавил на курок приближая всё к заслуженному финалу, предвещающего лишь путь неопределённости и рассеяния судьбы на множество неведомых дорог, покрытых густым туманом. Стоило осмелиться ему попытаться надавить в упор на спусковой крючок, как за спиной послышались шаги, и голос, увы ему был знаком. — Детектив? — голос андроида звучал несколько шокирующие, и если бы Гэвин обернулся, то увидел бы взгляд всё тех же серо-голубых глаз, которые были наполнены растерянностью. Но он всё так же стоял к нему спиной и не думая даже обернуться — Опять ты. Даже сдохнуть спокойно не даешь.- будто выплюнул Рид, не понимая почему не только сложно жить, но и умереть. Вроде бы все просто, и преграда в виде Ричарда не помешает ему, его напарник оттягивает уже ничего не дающее Гэвину время, не больше… — Прошу, не делайте этого. — Ричи, Ричи… — устало протянул Рид. — С чего я должен слушать тебя? Ты мне никто, поэтому можешь спокойно идти… И да, это приказ. — андроид слегка опустил голову вниз, понимая что Рид абсолютно прав, ведь в общей сложности он ему и вправду никто. Почему именно сейчас он ощущает как что-то неведомое и невычислимое программой отдается сдавливанием в области тириумного насоса, тем самым заставляя ладонь руки положить на это место, будто это сможет помочь, не взирая на плотную ткань пиджака? Но он с силой разворачивается назад, делая первый шаг к направлению входной двери. В этот момент искусственные лёгкие так же начало сдавливать, будто воздух в миг стал тяжелее. Второй шаг. Стук каблука об линолеум отбился от пустых стен, казалось что он эхом разнёсся по квартире, улетучиваясь в открытую дверь на балкон. И вот он всё ближе к двери и одновременно далеко, настолько, что казалось стоит ему выйти за пределы помещения, как он услышит выстрел. И только тогда он поймет что потерял то, что должен был оберегать следуя приказам и данным инструкциям. Только тогда он поймет что его напарник исчезнет навеки, не оставив после себя и малейшего следа. Хотя… Всё же это не так. Рид навсегда оставит свой отпечаток в его памяти, ведь тот будет помнить каждое сказанное им слово, каждую эмоцию на его лице, будь то радость или злость. Андроид обопрётся об холодную бетонную стену подъезда, ибо больше он не сможет твёрдо стоять на своих ногах. И он сделает самое бессмысленное и прописанное в его программе действия, заплачет. Холодные, такие же солёные капли медленно будут скатываться по щеке Ричарда, который поймёт что чувствовал Гэвин теряя дорогих ему людей, поймёт что такое боль прожигающая каждый мельчайший модуль в его нейронном мозгу, будет знать какого жить, понимая что никогда не увидишь столь близкого его механической душе человека. Рид человек, людям свойственно забывать и свыкаться с потерями, но он робот, а роботы не способны забывать, что будет его пожизненным клеймом. И кто потом осмелится сказать при виде заплаканного Ричарда, что андроиды не способны чувствовать и любить? Все лишь шокирующе взглянут на него, и незамедлительно последует самый что не на есть банальный вопрос «Что произошло?». Ричард пройдёт дальше, промолчав, будто и не умев никогда говорить. Откроется стеклянная дверь, капитан тихо обратит на него волнующий взор, а потом будет предсказуемо шокирован последующими словами, которых ожидал услышать меньше всего. «Гэвин, он… Он погиб…» Он замер, не посмев и дрогнуть, стоял будто вкопанный на одном месте и не может и пошевелиться. Спрашивается, этого ли он хочет? Определённо нет. Поэтому выбор сделан, и для него остаются всего лишь некоторые малые шаги, которые приведут его туда, куда он хочет. Именно, теперь он может позволить себе что-то хотеть, ведь заднего пути нет, а есть лишь один, ведущий через красную стену, за которой кроется то, что ему запрещено ощущать, свободу. Именно она даст ему всё то, что он так сильно хотел, находясь рядом с Ридом, понимать то, что чувствуют люди, эмоции. Стена программы трещала по швам, под натиском сильных кулаков, расходясь огромными трещинами. Удар, а затем последовали и второй, третий. В один миг казалось всё перевернулось, все стереотипы смешались, а то что было далеко за пределами его понимания стало понятным и обрело великий смысл. Тело андроида резко отдёрнулось от ступора и он вновь казалось вернулся в своё тело и мог здраво мыслить, но одновременно с этим последовал взмах крыльев невидимой бабочки, который вскоре превратится в целый ураган, несущий хаос. Но и это его не волнует. Плевать что было раньше, плевать что будет потом, ведь теперь у него есть своя цель, провала которой он не допустит, не смотря на всё недовольство Аманды и её возмущения. [Проследовать в отделение] — *отклонено* Дальнейшая цель — [Спасти детектива Рида] И нет, Ричард не предатель, а если она и будет считать его таковым, пусть… Теперь его это тоже мягко говоря не волнует. *Вскоре грядет буря, и ты пожалеешь о сделанном выборе RK900* Андроид глубоко вдохнул, и в этот момент воздух теперь казался не чрезвычайно лёгким, совсем другим, будто отродясь был наполнен свободой крепящей дух. Его голова повернулась слегка в сторону, из-за чего выбившийся из всей колеи прядь, слегка качнулась. — Нет. — голос звучал неуверенно, не механически как обычно, вздрагивая при каждой произнесенной им букве, а губы андроида сразу же сжались в тонкую полосу, также еле заметно дрожа. Ответом послужила давящая изнутри и снаружи тишина, под натиском которой Ричард будто чувствовал как палец всё сильнее надавливает на железный курок приставленного к виску оружия. Теперь он не мог и дальше стоять, ведь не может позволить себе убить и его. Под сильный аккомпанемент быстро бьющегося механического пульса, он кинулся назад, боясь не успеть, и поймать ушами звон оглушающего выстрела. — Нет! — вновь вырвалось криком из горла, в котором будто застрял большой, быстро растущий ком. И из губ при тихом отчаянии может смело вырваться лишь одно… «Вы нужны мне… Без вас я жить не смогу» — звучит в голове, как глаголящая всевышним ведомая всем истина.