Приходи

Стук в дверь раздаётся глубокой ночью, когда Шерлок лежит в постели и угрюмо пялится в потолок. Сегодня ему плохо. Нет, не просто плохо — хреново. Иногда бывают моменты, когда на него находит. Словно на какого-то нормального человека. Тоска такой силы, что сбивает с ног. Невозможно отвлечься. Невозможно не думать о том, что он никому не нужен. Стук в дверь кажется спасением. Даже если там миссис Хадсон с какой-нибудь ерундой вроде страшного сна или просьбой об аспирине. Хотя лучше бы это был Лестрейд с новым делом. Шерлок вскакивает и бросается к двери, даже не одевшись. Но за дверью оказывается совершенно незнакомый человек. — Департамент контроля одиночества. Из вашей квартиры поступил сигнал тревоги. — Что?! Шерлок растерян настолько, что даже позволяет себе переспросить. В жизни не издавал подобных восклицаний, но сейчас… Каждое слово по отдельности ему понятно, но все вместе они звучат каким-то бредом. — Департамент контроля одиночества, — терпеливо повторяет человек за дверью. — Вы чувствовали себя настолько одиноким, что у нас сработала тревога. Шерлок молча хлопает глазами. А неизвестный легко отстраняет его от двери и проходит в квартиру, осматривается, удивлённо морщится при виде заставленного образцами стола. И включает чайник. — Что вы делаете?! — Шерлок до такой степени не понимает, что происходит, что ему на секунду становится страшно. — Чай, — с улыбкой отвечает незнакомец. — Вы сумасшедший? Это бы всё объяснило, но Шерлок уже сам видит, что нет — глаза странного гостя нормальны: взгляд спокойный, чуть грустный и уверенный, движения мягкие и точные, словно у хирурга, проводящего привычную несложную операцию. — Мы все слегка сумасшедшие, — говорит гость. — Где чашки? Шерлок, не в силах ответить, мотает головой куда-то в район шкафчиков. Незнакомцу этого хватает — он находит кружку Шерлока и печально качает головой. Шерлок знает, почему — кружка одна. К нему никогда никто не приходит на чай. Но гость не теряется. Откуда-то из карманов он извлекает чашку («Эмблема КАМК» — автоматически отмечает Шерлок), коробку «Эрл-грея» и бутылку молока. Осторожно сдвигает бумаги на втором столе и заваривает чай. Шерлок трясёт головой. — Что происходит? — Всё хорошо, — негромко говорит незнакомец. — Это моя работа. Вам больше не одиноко, верно? Он разливает чай и спрашивает: — Сахар? — Два кусочка, — тупо отвечает Шерлок. И внезапно расслабляется. Какой-то посторонний тип вломился к нему посреди ночи, распоряжается на его кухне, словно так и надо… Ничего страшного. Ничего нормального. Это… здорово. Шерлок растерянно садится за стол рядом с гостем и пробует чай. — Вкусно, — удивлённо констатирует он. И неизвестный радостно улыбается. Шерлок улыбается в ответ. Призрак шприца с кокаином растворяется во вкусе чая. Шерлоку больше не одиноко. * С этой улыбкой Шерлок и просыпается в собственной постели, правда, держится она на его лице недолго. Он не помнит, как лёг вчера после ухода гостя, более того, он не помнит самого факта ухода — только чаепитие. «Болван!» — ругает себя Шерлок, вскакивая с кровати. — «Тебя опоили и ограбили!» Но в квартире всё на своих местах, даже бумаги на столе, которые гость сдвинул, лежат точно в том порядке, в котором были вечером. Нет ни следа ночного чаепития. Это сон, понимает Шерлок. Конечно же, сон. Чем ещё можно объяснить, что он не «прочитал» гостя? Шерлок даже не заметил, во что тот был одет, помнит только темно-синие глаза с серым ободком по краю радужки и кружку с эмблемой КАМКа. Просто сон. Ничего не было. Никто не приходил. Никто не заваривал для него изумительно вкусный чай. Никто не сидел рядом с ним за столом в уютном молчании и не пихал легонько его ноги. Просто идиотский сон. Шерлок старательно не обращает внимания на ноющую пустоту в груди где-то под сердцем. * В круговерти и суете проходит пара месяцев. Шерлок забывает свой нелепый сон. Лестрейд подкидывает ему достаточно дел, чтобы не скучать, а миссис Хадсон постоянно, почти назойливо зазывает его к себе на завтраки и ужины. Иногда заходит Майкрофт, раздражающе самоуверенный, и пытается заставить Шерлока поработать на правительство. Бесит. А потом наступает Сочельник. Создаётся впечатление, что преступники ушли на рождественские каникулы. Миссис Хадсон уезжает к сестре. Шерлок сидит дома и мрачно смотрит на огонь в камине. Он никому не нужен. Он так долго рассказывал всем, как ненавидит Рождество, что ни один знакомый не позвонил его поздравить. Мучительная тоска выбирается из своего логова под сердцем и распространяется по телу, растворяясь в крови. Шерлок знает, что может прогнать её, и сопротивляется из последних сил. Сопротивляется призрачному обещанию облегчения иглы, отчаянно цепляясь за подлокотники кресла. И проигрывает с двенадцатым ударом часов. Но когда он поднимается, чтобы распотрошить свой тайник, в дверь квартиры громко и уверенно стучат. Сердце Шерлока подпрыгивает в странной надежде. — Департамент контроля одиночества, — произносит человек за дверью, и в синих с серым ободком глазах виноватая улыбка. — Я задержался, извини. В Рождество всегда очень много вызовов. * Теперь Шерлок смотрит очень внимательно, заставляя себя сосредоточиться не на тепле и уюте, что расходятся от незнакомца кругами по воде, а на его внешнем виде. На нём джинсы и тёплый мягкий свитер с ужасными ёлочками. Он хромает, но оставляет дешёвую металлическую трость в углу у двери, когда ходит по квартире. Он снова заваривает чай и неуверенно спрашивает: — Бренди не найдётся? Шерлок достаёт бутылку. — Тяжёлая смена? — вежливо уточняет он. — Очень, — с чувством говорит гость. — В больнице тоже… И замолкает. — Тебе нельзя рассказывать о себе? — спрашивает Шерлок. Гость морщится. — Нежелательно. Это непрофессионально. — Но хотя бы своё имя ты можешь назвать? Он подаёт Шерлоку кружку, садится на диван, со вздохом облегчения вытягивает ногу. На миг задумчиво прикусывает нижнюю губу. — Джон. — Шерлок, — в голосе радость, которую он не может подавить. — Можешь ничего не говорить, я уже всё о тебе знаю. Джон скептически приподнимает бровь. — Ну, почти всё, — уточняет Шерлок. — Афганистан или Ирак? Джон смотрит растерянно. — Афганистан, но как ты… И Шерлок рассказывает всё о стрижке и выправке, о загаре и хромоте, упоминает оговорку о больнице — вывод очевиден: военный врач, комиссован после ранения. — С ума сойти, — бормочет Джон. — Это потрясающе! — Что?! Ну вот, второй раз он не может сдержать это дурацкое восклицание. Джон явно обладает необычной способностью ставить его в тупик своими словами. — Совершенно поразительно, — твёрдо говорит Джон. — Просто гениально. Шерлок расцветает. Он рассказывает о своей работе, припоминая самые интересные случаи, рассказывает об идиотах, не понимающих его методов и потому считающих его опасным психом, жалуется на Майкрофта и на затишье в делах… В процессе он как-то незаметно перемещается на диван, поближе к Джону, и они допивают бренди. У Шерлока никогда не было такого слушателя — внимательного и восторженного, понимающего и… симпатичного. Но постепенно паузы в разговоре становятся всё длиннее. Джон лениво щурится на огонь, а Шерлока охватывает сонливость. Он слегка пьян и немного охрип — слишком давно он не говорил так долго. К нему приходит идея, которая кажется просто отличной его нетрезвому мозгу и уставшему сердцу. Он притворяется спящим и сползает по спинке дивана, укладывая голову на обтянутое джинсами бедро Джона, и что-то в нём сладко замирает, когда он чувствует теплую тяжёлую руку в своих волосах. * Шерлок просыпается, сияя навстречу рождественскому утру, потягивается, бездумно глядя в потолок… И улыбка уходит с его лица. Джона нет. Он лежит на диване, а под головой вместо ноги Джона подушка с английским флагом, которая обычно валялась на втором кресле. На кофейном столике — только одна чашка с недопитым бренди на дне. Пустая бутылка на полу. Шерлок садится, чувствуя себя столетним стариком. Утыкается лицом в ладони. Он не будет, не будет плакать из-за дурацкого сна. Потребность немедленно пустить по вене туман забвения велика настолько, что он с силой тянет себя за волосы, безумными глазами обводя комнату. И цепляется взглядом за незнакомый блеск в углу. В голове Шерлока воцаряется звенящая тишина. Полускрытая полами его пальто и упавшим шарфом, возле двери в квартиру стоит дешёвая металлическая трость. * Шерлок абсолютно спокоен. Теперь он точно знает, что Джон существует. Правда, он ещё не разобрался с тем, каким образом ему удаётся не оставлять следов своего существования, но это не самое важное. Гораздо важнее камера, которую Шерлок устанавливает в глазнице черепа на каминной полке. Он уверен, что Джон вернётся за тростью. Вопрос в том, придёт ли он открыто, когда Шерлока будет снова мучить тоскливая бессоница, или прокрадётся в квартиру, словно вор, отбирая надежду на продолжение зарождающегося... чего-то. Шерлок уходит на весь день. Он может найти себе занятие даже в рождественское утро. Когда он возвращается домой, трость по-прежнему стоит в углу. Шерлок до странности этому рад. Исчезает трость через два дня, когда Шерлок выбирается в магазин. За чашками. Джон, конечно, всегда приносит свою, но есть что-то очень приятное в возможности пить чай из одинаковых чашек, принадлежащих Шерлоку. Не говоря уже о том, что на чашке могут остаться следы. Отпечатки пальцев, слюна или хотя бы следы мытья. Вернувшись и увидев, что трости нет, Шерлок болезненно вскрикивает и с размаху швыряет коробку с чашками на пол. Ему чертовски больно. Он чувствует себя преданным. Джон приходил и забрал трость, чтобы у Шерлока не осталось ничего, напоминающего о нём. Джон считает Шерлока просто работой. От этого хочется кричать. Шерлок медленно, неохотно включает ноутбук и пускает запись с камеры. Но… На мониторе в квартиру заходит миссис Хадсон. Она оглядывается, спрашивает: «Шерлок? Ты дома? Хэй!» Вот она замечает трость. Испуганно прижимает руку к губам, подхватывает единственное напоминание о Джоне и выбегает за дверь. Шерлок понимает, что ничего не понимает. Он бежит вниз, врывается к домохозяйке и кричит: — Где он? Зачем вы забрали трость? Куда вы её спрятали? Вы знаете, кто он? Пожилая леди с ужасом смотрит на него. Он мечется по её кухне, распахивая дверцы шкафчиков и заглядывая под мебель. — Шерлок, что случилось? Что с тобой? — Где трость? Где Джон?! — Шерлок, мне больно! Только тут Шерлок понимает, что трясёт её за плечи. Он отступает и снова спрашивает: — Зачем вы забрали трость и куда её дели? — Я не понимаю, о чём ты, — твёрдо говорит миссис Хадсон. — Какая трость, ты повредил ногу? Шерлок устало просит: — Пожалуйста, скажите мне. Вы знаете его, да? Она спрашивает: — Кого? О ком ты говоришь? Шерлок снова начинает злиться. — Не отпирайтесь! У меня есть запись! Именно вы забрали его трость! — Это безумие, — бормочет миссис Хадсон. Шерлок взлетает к себе, хватает ноутбук и снова включает запись… Вот только записи нет. За вчерашний день — есть. А сегодняшней нет. Камера не работает, словно он забыл её включить, когда выходил из дома. Шерлок медленно опускается на стул и сжимает голову руками. Дверь в квартиру миссис Хадсон была открыта, он бы заметил, если бы кто-нибудь прошёл мимо, несмотря на своё волнение. Он бы точно увидел! Но куда делась запись? Что происходит?! — Шерлок, — рука пожилой леди опускается ему на плечо. — Я думаю, тебе нужна чашка крепкого чаю. Шерлок утыкается в ладони лицом и стонет. Ему и правда очень нужна чашка чаю. Но только если её приготовит Джон. * Новый год Шерлок встречает в морге. Смена Молли, интересное убийство… Но сосредоточиться исключительно на расследовании не получается. — Молли, — задумчиво говорит Шерлок, разглядывая ступни трупа, — ты когда-нибудь слышала о Департаменте контроля одиночества? — Что? То есть… Разве такой есть? — растерянно спрашивает Молли. Шерлок бросает на неё быстрый взгляд и возвращается к телу. — С кем ты встречала Рождество? — Ездила к маме, а что? — робкая надежда в голосе Молли заставляет Шерлока незаметно поморщиться и покачать головой. — Нет, ничего. Как поживает твой кот? — С Тоби всё хорошо, — грустно отвечает Молли. — Хорошо, — эхом отзывается Шерлок и забывает обо всём, обнаружив под ногтем трупа металлическую занозу. * Шерлок, разумеется, находит убийцу. Покончив с первостепенным, он начинает собственное расследование. Он знает о Джоне более чем достаточно, чтобы найти его. Военный врач, служивший в Афганистане, не более года назад комиссованный по ранению? Вряд ли таких много. Ерунда! Вот только ни в одной из доступных Шерлоку баз данных — а доступны ему практически все — такого нет. Не существует и никогда не существовало никого похожего. Шерлок сжимает зубы и начинает обходить все лондонские больницы с вопросом, не работает ли у них невысокий симпатичный блондин, бывший военный, хромает, синие глаза с серым ободком на радужке… В этом месте описания абсолютно все начинают понимающе ухмыляться, но ответы от этого не меняются. Нет, не работает, не знаем. Такое ощущение, что Джон действительно всего лишь сон, но Шерлок помнит о трости. А в Лондоне оказывается просто неимоверное количество больниц, клиник, частных медкабинетов и врачей, принимающих на дому. Слишком много. Вернувшись домой после очередного безрезультатного похода, Шерлок падает на диван и думает: «Джон! Джон, я не могу больше! Джон, пожалуйста, ты мне очень, очень нужен!» Ему трудно дышать, он закрывает глаза и привычным жестом дёргает себя за волосы. И подпрыгивает, когда в дверь стучат. — Департамент контро… Джон не успевает договорить стандартную формулу. Шерлок хватает его за плечи, рывком затаскивает в квартиру и обнимает изо всех сил, словно заклинание шепча его имя: — Джон. Джон. Джон… Джон тёплый и твёрдый, его куртка мокрая от дождя, от него пахнет оливковым мылом, карри и мускусом, и немного стиральным порошком, и ещё бензином и выхлопными газами. Он обнимает Шерлока в ответ, легко поглаживая по спине — и существует. Когда объятия Шерлока немного ослабевают, Джон спрашивает: — Чай? — К чёрту чай, — выдыхает Шерлок и целует его. * Шерлок просыпается от раздражающе знакомого постукивания ручкой зонта о косяк открытой двери. — Майкрофт, отвали, — бормочет он и пытается нашарить Джона в постели. И даже не удивляется, обнаружив, что спал один. — Я на минуту, — прохладным тоном говорит Майкрофт. — Мне нужно, чтобы ты пошёл в Бартс и передал вот этот лист бумаги человеку, который спросит, не ищешь ли ты соседа. Шерлок отрывает наконец голову от подушки и возмущённо спрашивает: — Что за ерунда? У тебя что, шавки закончились? Найди себе другого мальчика на побегушках! — Фу, как грубо, — Майкрофт поджимает губы. — Бумага на столе. Он уходит. Шерлок снова утыкается лицом в подушку, пытаясь убедить себя, что он не разочарован из-за того, что проснулся в одиночестве. В конце концов, Джон на этот раз оставил более чем существенные доказательства того, что он реален. Интересно, сможет ли Шерлок снять его отпечатки пальцев и ДНК со своего тела? Шерлок выбирается из постели, довольно потягивается, пофыркивая от лёгкой тянущей боли в пояснице, накидывает халат и выходит в гостиную. Пусть Джон и исчез, но он придёт, точно придёт, он обещал ночью. А пока что можно глянуть, что за чепуху придумал Майкрофт. Но ни на кухонном, ни на письменном столе, ни на кофейном столике нет никаких посторонних бумаг. Шерлок хмурится, автоматически зарываясь пальцами босых ног в ворс ковра. Бумаги нет. Джона тоже нет. Майкрофт нёс какую-то чушь, но место прозвучало чётко. Шерлок замирает. Возможно ли, чтобы Майкрофт, давая это нелепое задание, обращался не к Шерлоку?.. * Душ отнимает три минуты, чистка зубов — четыре, бритьё и укладка — пятнадцать. Ещё пять Шерлок тратит на выбор костюма. Если он всё понял правильно, то… Такси везёт его в Бартс, и он с трудом сдерживает нетерпение, кусая губы, чтобы не подгонять водителя. Но зайдя в госпиталь, он осознаёт, что понятия не имеет, куда идти. Вздохнув, он направляется в морг. В конце концов, там Молли, которая может позволить ему поэкспериментировать с каким-нибудь трупом. После обеда изнывающий от ожидания Шерлок перебирается в лабораторию изучать результаты. Краем глаза он отмечает входящего Майка Стэмфорда, а за ним… У Шерлока из руки падает пипетка. За Майком входит Джон. — Вот! — жизнерадостно говорит Майк. — Это Шерлок, он ищет соседа. А это Джон Ватсон, мой бывший однокурсник. Он ищет жильё. Шерлок, ты ещё не передумал? Шерлок таращит сияющие глаза и трясёт головой так, что сразу становится понятно — нет, не передумал, как можно, он никогда не передумает! Джон делает шаг и протягивает руку: — Рад знакомству! Шерлок вцепляется в его ладонь и выдыхает: — Наконец-то… * Майк тактично выходит из лаборатории, зная, что о нём уже забыли. Мимо него проходит Молли, бросает случайный взгляд в стеклянную вставку в двери, всхлипывает, зажав рот, и убегает. Майк провожает её взглядом и достаёт мобильник, находит контакт «ДКО». — Департамент контроля одиночества, диспетчер, слушаю вас, — доносится из динамика бодрый голос пожилой леди. — Тревога, — говорит Майк. — Госпиталь святого Варфоломея, морг, субъект Молли Хупер.