Нельзя

В первый раз метка проступает у Ноктиса лет в десять: небольшие аккуратные буквы на правой лодыжке. Проступает и не исчезает следующие пять лет. "Одинокий". Мало того, что первая метка - это действительно больно, так еще и такое слово... Ноктис не вслушивается в разговоры одноклассников, но иногда до него доносятся обрывки разговоров: у кого-то проступило "идиот", у кого-то - "красавица", а он вот "одинокий". И не поймешь, кто это мог быть, потому что Ноктис всегда держится особняком, так что любому при взгляде на него может так подуматься. На следующий день после появления метки Ноктис оглядывает одноклассников. Они посбивались в группы, что-то обсуждают, и только он сидит отдельно. Он и еще один мальчик. Промпто. Тот тоже всегда держится подальше от остальных, и Ноктис думает, что он, наверное, такой же. Одинокий. В пятнадцать "одинокий" исчезает, что не удивительно. Зато появляется "добрый". Ноктис с досадой разглядывает это слово в зеркале - четко посередине между лопатками - и думает, что такого мнения людей о нем тоже было достаточно. Снова ничего толком не понятно… А потом появляется первое "нельзя" под левой лопаткой. По нему найти родственную душу тоже невозможно. Ноктис - принц. Ему, если придерживаться традиций, нельзя ни с кем. Ноктису уже кажется, что "одинокий" было не такой уж и плохой меткой. После "доброго" появляются "красивый", "приятно смеется" и много чего еще. На счастье Ноктиса, ни одна надпись не проступает на его лице, потому что, например: "Я бы ему отсосал", - внезапно посреди урока проступившее на лице вместо левого бедра, заставило бы его сменить школу, как минимум. Но, по крайней мере, после этого круг поиска родственной души сузился до парней. Он никогда не разговаривает ни с кем о метках, пока у Промпто не появляется надпись "веснушки" прямо на левой скуле. - Ну почему веснушки? - расстроенно вопрошает Промпто, разглядывая свое отражение в стеклянной двери шкафчика в кабинете химии. Ноктис пожимает плечами и мысленно отвечает, что они слишком красивые, чтобы о них не думать. - Ну, они заметные, - бормочет он вслух, и Промпто хмурится. Почти весь следующий урок он сидит, закрывая веснушки руками, и Ноктис очень жалеет, что сказал то, что сказал, и не понимает, зачем Промпто их скрывать. Но Промпто чего-то этим все же добивается: надпись к концу урока исчезает, а сам Промпто на перемене сбегает в туалет, и Ноктис понимает, что появилось что-то новое. - Знаешь, ты зря так волновался. Гладио однажды неделю проходил с надписью "классная задница" на лбу. Вот это, я понимаю, повод для беспокойства, - говорит Ноктис, и Промпто фыркает, опускаясь за соседнюю парту. - Что на этот раз? - "Зачем" - отвечает тот после секундной заминки. - Просто "зачем"? - Промпто кивает. Ноктис тоже хотел бы задать ему этот вопрос. К восемнадцати количество "нельзя" - мелких и покрупнее - на спине у него вырастает до двадцати пяти. Они ползут вверх к шее, и скоро их невозможно будет скрыть просто под футболкой. Ноктису кажется, что у его родственной души серьезные проблемы с головой, раз старые надписи не исчезают. Они сидят у Ноктиса дома и играют. Промпто выигрывает, и его улыбка кажется Ноктису самым красивым, что он когда-либо видел. Ноктис даже готов поддаться в следующий раз, а потом еще и еще (хотя сейчас Промпто сделал его по-настоящему), чтобы наблюдать ее почаще. И еще Ноктис как-то между прочим понимает, что любит его. Это не похоже на внезапное открытие, просто Ноктис смотрит на то, как Промпто улыбается, слушает, как он смеется, и думает, что любит его. Промпто вдруг хмурится, и Ноктис видит, как на щеке у него проступает: "Люблю". - Опять на лице, - расстраивается Промпто. - Что там? Ноктис не отвечает, пытаясь осмыслить происходящее. - Но-о-окт, эй! Что там такого появилось? - Ноктис слышит нотки паники в голосе Промпто, понимает, что тот собирается встать, и хватает его за руку. - Подожди, стой, - Промпто слушается, и Ноктис сосредоточенно смотрит на него и думает. Рядом с "люблю" проступает "веснушки", и Промпто пытается отодвинуться от него. Ноктис чувствует, как на спине появляется очередное слово, и ему даже смотреть не надо, чтобы понять, что там. Промпто смотрит на свои руки. На предплечьях проступают "красивый", "теплый", "солнечный", еще одно "люблю", - и Ноктис его, наконец, отпускает. Промпто убегает в ванную, не сказав ни слова. Ноктис чувствует появляющиеся на коже слова и смотрит на свое отражение в экране телефона. Новые "нельзя" уже выползли на шею, и Ноктис поднимается на ноги и идет следом за Промпто. - Ты ведь тоже понял, да? - Ноктис не пытается толкнуть дверь, просто прислоняется к ней плечом. - Промпто? - Да, - тихо отвечает тот. - Нокт, я... я... - Ты видел, что у тебя на щеке? - Но так же... - робко начинает Промпто. - Нельзя, да? - заканчивает за него Ноктис и открывает дверь. Промпто смотрит на него испуганно, скользит взглядом по надписям на шее и бледнеет. - Можно, - твердо говорит Ноктис, и Промпто мотает головой. - Ты же принц, а я всего лишь... ну... - запинаясь, шепчет он. - Если я говорю, что можно, значит, можно. Иди ко мне. Промпто неуверенно поднимается на ноги и подходит к Ноктису. Тот обнимает его, целует в уголок губ совсем невесомо, шепчет: - Можно, - и чувствует, как одна за другой все "нельзя" исчезают. А потом, когда Промпто явно расслабляется, не удержавшись, спрашивает: - А что, правда бы отсосал? В зеркале за спиной Промпто он видит, как на лбу у него проступает отчетливое: "Мудила".