Кто ты - бабочка или философ?

Снотворное не действует, Грей все равно не спит. Спать слишком страшно. Такое ощущение, что сны — не сны на самом деле, настолько они яркие, настолько хорошо его тело ощущает все: запахи, касания, тепло крови. Чужой и своей. А что, если это не сон? Но он раз за разом просыпается на своей кровати, рядом со своей женой, в окно светит солнце, как всегда. Неизменное теплое и счастливое солнце. И солнышко, лежащее рядом, улыбающееся ему. Жена улыбается, приносит кофе, кормит завтраком или спит, как сейчас, уютно свернувшись в клубок под боком. Грей не высыпается. Бессонница мучает его, давит, как тяжелое пыльное одеяло, лишает всех ощущений. Вкус еды? Нет. Краски и тона? Нет. Все серое. Настроения тоже никакого нет. Любимая спрашивает, беспокоится: может, тебе к врачу? Грей отмахивается: я мужик, я справлюсь. Он идет на работу — да, он устроился на работу после всех этих стремных событий во сне. Ему снилось, что жену убили, а его сделали чудовищем, пересадив какой-то хреновый компьютер. И последующие кошмары каждую ночь рассказывают ему то, как живет этот чип в оболочке человека. Слишком живо рассказывают. Поэтому Грей не спит. Так вот, он устроился на работу в компанию жены. Обычным техником, руки-то у него золотые, этим-то он уж точно может похвастаться. Даже при тяжелой бессонице он роняет чашки из рук, но не часовые отвертки. Грей монтирует прототипы протезов для военных. Это весьма уважаемая должность. Он целует жену и отпускает ее. Его красавица цокает каблучками вперед, к стеклянной входной двери, а он остается у кофейного ларька. Любуется на идеальную фигуру, провожая ее взглядом. Как только она исчезает за дверями, тепло во взгляде угасает, остается измученность. Больше ничего. Ему дико хочется спать. — Мне покрепче, пожалуйста, и без сахара, — просит Грей. Ему выдают стаканчик ядреного кофе, который без подслащивания превращается просто в яд. Он глотает эту смесь, морщится и идет в другую дверь — для персонала попроще. Проходит через стеклянную вертушку, через металлоискатель, перебрасывается шуточками с охранником. И вместо того, чтобы свернуть налево, в мастерскую техников, идет направо и поднимается по лестнице. Кабинет президента компании — на втором этаже. Не на пятидесятом, потому что в случае чего глава фирмы должен сразу же оказаться в безопасности. Грей стучит в дверь, массивная створка бесшумно открывается, пропуская его внутрь. В приемной — хайтек, темно-серые стены, пол, похожий на асфальт, светлая мебель с хромированными подлокотниками и ножками. — Добрый день, чем могу… — секретарша поднимает взгляд, и Грей хватает ручку из органайзера, втыкает ей в глаз целиком, по край колпачка. — Чт?.. — булькает он, глядя, как лопается глазное яблоко, как жидкость и кровь вытекают из глазницы по щеке. Секретарша тоже булькает и беззвучно обмякает на кресле. Грей тем временем идет дальше. Он открывает дверь кабинета. Глава компании сидит за массивным столом. В отличие от холла, в его кабинете — дерево и приглушенный свет, мягкий ковер на полу, стеллажи с бумажными книгами за стеклянными дверцами. Представительность и надежность. На столе у директора качается интерактивная игрушка — медведь на одной стороне, бык на другой. Они застыли в шатком равновесии, реагируя на движение рынков, поступающее через интернет вещей. Значит, сейчас на рынке акции компании покупают столько же, сколько продают. И почему Грей знает все это? Зачем ему? Директор отрывает взгляд от ноутбука, смотрит на вошедшего с легким недоумением. Грей перемахивает через стол, берет игрушку и бьет с размаху по виску человека. Слышен треск кости, глаза у директора закатываются, он наклоняется вперед и стукается лбом о клавиатуру ноутбука. Ее заливает кровь. Тело дергается в агонии. По кабинету расходится отвратительный запах — после смерти кишечник и мочевой пузырь опорожняются. Дерьмо капает с сиденья на пол. — О боже, нет! — выдыхает Грей. Его тело само наклоняет голову, оценивая картину. Тело вытаскивает игрушку: на ней медведь в крови, а вот бык чистенький. Непорядок. Грей втыкает рогатую фигурку в другой висок. Кость снова хрустит, мертвый директор вяло дергается. Потом тело Грея расстегивает свою ширинку, достает член и мочится на труп, прямо на его шею, поливает пиджак и документы на столе. Следующее, что Грей делает — шагает к окну, распахивает его и встает на подоконник. В лицо ударяет холодный ветер. — Нет! — кричит он и просыпается прямо на рабочем столе. — Проклятье, — выдыхает Грей, массирует ладонями лицо. Сердце колотится, как бешеное. Опять сон, чертов кошмар. Сколько это будет продолжаться?.. Грей чувствует на лице что-то мокрое. Он хмурится, отнимает ладони от лица — а на них кровь. Грей ахает, зажмуривается, дышит — старается дышать медленно. Это глюки, это совершенно точно глюки. Он резко открывает глаза. И верно, ладони у него чистые. — Трейс! — окликают его сзади. Грей вздрагивает, оборачивается. — Ты чего? — удивляется коллега. — Смотри, я тебе кофе принес. — Ничего. Спасибо. Грань между явью и сном истончается, Грей чувствует это почти физически. Он со страхом смотрит на свои руки — по-прежнему чистые. — Мужик, хреново выглядишь. Иди домой, поспи. — Нет, спасибо. Вот спать я уж точно не хочу, — хмурится Грей и глотает кофе. Когда явь и сон смешаются в одно? И сон ли это был? Кто Грей Трейс на самом деле — человек или машина из кошмаров? Может быть, это машине снится, что она человек?