Часть 1
24 октября 2018 г. в 18:37
— Детка, хочешь, фокус покажу? — Фриск подняла на Санса глаза и поймала его игривый взгляд. Она скептически вскинула брови.
— Какой? Оторвешь себе голову? Или оторвешь ее вон тому дворнику?
Санс злобно захихикал, глянув на другую сторону улицы, где мужчина в оранжевом жилете пытался исправно выполнять свою работу. Получалось у него так себе: листвы нападало столько, что асфальт проглядывался лишь местами.
— Нет, хотя идея шикарная, — Санс отпил кофе из своей кружки, поморщился и кинул туда еще два кубика сахара.
— Боже, у тебя жопа не слипнется? — улыбнулась Фриск. — Сколько там, кубиков шесть?
Санс скорчил ей рожу, высунув язык, и начал мешать кофе ложечкой, громко стуча ею о керамические бока.
— Ежедневно употребляю кое-что послаще, и знаешь, почему-то все еще могу нормально срать. Удивительно, правда?
Фриск громко всхлипнула от смеха и спрятала улыбку в своей кружке.
— «Кое-что», да? — Санс посмотрел на нее самым сладострастным взглядом — для полного образа не хватало только капающей с подбородка слюны, — и Фриск хмыкнула: — Фу, как пошло.
— Ну, по ночам ты так не говоришь, сладенькая, — глумливо протянул Санс, и Фриск слабо треснула его по предплечью. Он заржал, перехватил ее ладошку и спрятал в своих костлявых руках.
— Так что, хочешь фокус? — переспросил он как-то уже более тихо и интимно.
Фриск сощурилась и поджала губы, даря ему взгляд, полный добродушного недоверия. От Санса можно было ожидать чего угодно, но она была практически уверена, что его фокус сводился либо к испугу случайного прохожего, либо к попытке ее облапать. Большими пальцами Санс массировал ее ладонь и заговорчески смотрел на Фриск исподлобья. Он молчал, но одним только своим видом буквально уговаривал девушку сыграть с ним в эту его игру. Он был ребенком — большим, избалованным и часто капризным. И он очень, очень любил игры. Даже если они постепенно превращались для других участников в кошмар.
Его поведение могло здорово потрепать нервы, но в последнее время Фриск относилась к выходкам своего мужа как-то по-философски. В конце концов, его шутки все реже и реже приносили кому бы то ни было реальный вред. И, если честно, когда Папирус говорил Фриск, что это она благотворно влияет на Санса, девушка в перемешку со смущением чувствовала гордость.
Фриск огляделась по сторонам: на улице было тихо. Никто еще не проснулся в пригороде Парижа к пяти утра. Дворник — и тот уже ушел по своим делам в небольшой флигель. Единственным человеком, ради которого Санс мог устроить шоу, оставалась Фриск. Ну, или уснувшая в кафе за стойкой девушка-бариста, но она, пожалуй, была не в счет.
— Да боже, детка, ну не ломайся, я ж тебя не под венец зову, — Санс хрипло гыгыкнул. Фриск выдернула свою кисть из его пальцев и показала ему язык, заставляя своего мужа умиленно разулыбаться.
— Ладно, показывай. Только давай без жертв, пожалуйста.
— О, они не будут мучаться, обещаю, — заговорчески прошептал Санс, смешно округляя глазницы. Фриск фыркнула от смеха. — Закрой глазки.
Девушка снова скептично глянула на него, но глаза все же закрыла. Она услышала, как заскрипел отодвигаемый в сторону стул, и как Санс подошел к ней сзади. Фриск уже готова была ощутить на своей груди грубые пальцы, и даже успела с досадой вздохнуть — боже, Санс, ну серьезно, опять? — но тут ей на ключицы легко опустилось что-то небольшое. Она на автомате открыла глаза и уставилась вниз. На ее груди висело аккуратное колье из черного металла и трех алых каплевидных камней.
— Оу, — только и вымолвила Фриск. Она осторожно взяла один из камней пальцами и повращала его, любуясь кровавыми бликами.
— Оу, — повторила она снова. Санс заскрипел стулом снова, садясь на свое место. Фриск взглянула ему в глазницы — все его лицо выражало какую-то усталую удовлетворенность.
— Спасибо, Санс. Правда, спасибо… оно… очень красивое. Очень, — Фриск никогда не умела нормально благодарить, и из-за этого не очень любила принимать подарки — ведь обычно люди, не видя яркой реакции на свои старания, чувствовали себя несколько… обиженными. Но Санс, кажется, и так все понял. Он широко ей улыбнулся и кивнул головой, пряча свой взгляд в кружку с недопитым кофе.
Фриск снова опустила глаза и начала разглядывать крупные сияющие капли. Повисла какая-то особенная, уютная тишина, прерываемая только чириканьем птиц и далекими автомобильными гудками.
— Это… гранатовые зернышки, — вдруг приглушенно проговорил Санс. Фриск подняла голову: он с легкой улыбкой бесшумно мешал ложечкой свой кофе и меланхолично смотрел на вращающийся в кружке маленький водоворот.
— Что? — растерянно переспросила Фриск. Санс поднял на нее взгляд и тут же опять уставился в стол.
— Зернышки. Три гранатовых зернышка. Ты… знаешь? Ну. Миф. О похищении Персефоны…
Фриск задумалась, пытаясь понять, о чем он говорил. А потом вдруг вспомнила старый греческий миф. И поняла. Поняла так четко, что у нее словно под затылком что-то треснуло.
Бог мертвого мира, укравший девушку и сделавший ее своей женой. Сжалившийся над ней, отпустивший назад. И попросивший свою возлюбленную возвращаться к нему хотя бы раз в год на три месяца — за три съеденных гранатовых зернышка.
С каким-то трудом Фриск попыталась вдохнуть, и на секунду почувствовала тупую боль — словно воздух прошел через тугой комок в ее носоглотке. Фриск судорожно задышала, ей резко стало душно. Внутри все обливалось, щемило и трепетало. Ее взгляд гулял по тротуару, по опавшим листьям, по столешнице, и в какой-то момент наткнулся на Санса. Фриск поняла, что все это время он сосредоточенно рассматривал ее лицо. Смущение ударило, словно наотмашь, и девушка резко опустила глаза — как раз на подаренное колье. Стыд постепенно заливал ее лицо красной краской.
— Я… не знаю, просто подумал… что это имеет смысл. Не знаю, почему… — заговорил Санс тихо-тихо, и Фриск услышала, как смущение давило ему горло. Она осторожно посмотрела на Санса: он старательно рвал на кусочки салфетку. Ей вдруг стало смешно: между ними произошло столько всего, а сейчас они оба сидят и мнутся друг перед другом, словно влюбленные школьники. Внутри у Фриск разлилась нежность. На губах сама собой появилась улыбка.
— Это… действительно имеет смысл. Это… очень красиво. Правда… это просто… — она замолкла, не в силах выразить мысль.
Фриск закрыла глаза и сжала теплые камни в руке. Почему-то невероятно сильно захотелось заплакать.
— Ну, не делай такое личико, детка, — мягко проговорил Санс, аккуратно касаясь ее под столом ногой.
Фриск раскрыла веки и смело взглянула Сансу в лицо. Этот пугающий, покрытый трещинами и мутной зеленой плесенью лик черепа с невероятной нежностью смотрел ей прямо в душу.
Фриск отвела взгляд и громко швыркнула носом, хватая в руки свою кружку и пряча за ней дрожащие губы. Глубоко вздохнув, девушка сделала глоток; кофе уже остыл и стал противным и горчащим.
— Я думала, ты просто схватишь меня за сиськи, — вдруг ляпнула Фриск — она сама не поняла, зачем.
Санс громко хохотнул:
— Опа, а что, так можно было?! А возможность еще в силе?!
— Санс! — Фриск так резко поставила кружку на блюдце, что посуда жалобно звякнула. Санс заржал, игриво заглядывая девушке в глаза, и она почувствовала, как по ее бедру вверх ползет его рука.
— Санс, боже, прекрати! — зашипела она, стряхивая со своих ног его оторванную от основной руки кисть на тротуар. Санс захихикал совсем гадко и заиграл надбровными дугами. Фриск поджала губы, пыхтя от несерьезной злобы. Даже такой душещипательный момент Санс как обычно свел в клоунаду. Фриск успела понять, что это его защитный механизм. А еще она успела понять, что Сансу нравится, когда она на него рычит и ерепенится. Несерьезно. Так. Для окраски.
Санс нагнулся к Фриск через стол и ухватил ее за ладошки. Он томно смотрел ей в глаза, улыбался, от него пахло тыквенным сладким кофе и сигаретным дымом, и Фриск вдруг так захотелось его поцеловать…
— У тебя был секс на столике в уличном кафе? — страстно проворковал он с ярчайшей намеренной наигранностью.
Фриск на секунду замолкла. Вздохнула. Громко цокнула.
— Ты придурок, — четко выговорила она ему в лицо, и встав со стула, под задорный хохот Санса решительно зашагала прочь от кафе.
— Вот если бы ты не был бы таким мудаком, я бы тебя поцеловала, — ворчала Фриск себе под нос. Она знала, что когда Санс ее догонит, он звонко шлепнет ее по заднице, а потом по-хозяйски приобнимет ее за талию, и почему-то ни разу не была против.
Санс был мудаком, это правда. Но если бы он не был мудаком — это был бы уже не Санс.