Почти Печальный Вдовец

Мне всегда казалось, что убийство совершить легко. Нужно только добиться доверия жертвы, а вот его как раз сложно заполучить. За пятнадцать лет брака я так и не заслужил его. Алексис всегда подозревала меня во лжи, хотя я был честным мужем. Может, она не зря меня подозревала, потому что в конце концов, я стал ей врать. Не знаю, как так вышло, может из-за того, что она постоянно повторяла, что я что-то скрываю, и запрограммировала меня на это. На самом деле, мне было все равно теперь. Когда наши отношения стали разваливаться и в них не осталось ничего кроме секса, я решил что с меня хватит. Даже секс уже не приносил мне радости, так как раньше. Все было хуже некуда, но я боялся, если брошу ее, она не переживет этого. И куда она пойдет? Из-за меня она не общается со своей семьей. Я почему-то чувствую свою вину за это. Меня это все гнетет. Теперь я даже не могу понять, почему мы стали встречаться. И зачем мы поженились. Хотя она любила меня по-настоящему, а я позволял ей это. А потом появился он. Не было ничего необычного в том, что молодой парень спросил меня о моем самочувствии. Я хорошо помню этот день. Я сидел на деревянной лавочке в парке, полностью промокший. Алексис сказала, что никогда не любила меня, это была просто влюбленность, превратившаяся в привычку. С одной стороны, я испытывал облегчение, а с другой… Я думал, это единственный человек, который меня любил. Как я уже говорил, хуже некуда. Он сел рядом, молча протянув мне сигарету. Я сказал: “Нет, дождь идет. И я не курю”, а он ответил: “Блядский дождь”. -Как дождь может быть блядским?- Я недоуменно повернулся к парню. Вода стекала с его лица, собираясь у подбородка. Голубые глаза были ясными и грустными. -Я считаю, что он блядский, потому что не дает мне покурить нормально. -Что?!- Это был конечно тот еще аргумент,- Это нелепо. -Не знаю. А ты думал, я буду лекцию о блядстве читать? Ты профессор? -Я.. Что? Нет. Ты наркоман? -Нет. -А с чего ты взял, что я профессор? -Ну этот портфельчик, и очки… Почему ты сидишь здесь? Ты в порядке?- Разговор был странным. Весьма странным. -Да, то есть нет. То есть да. Не знаю. -Хочешь отвлечься?- И тут до меня дошло, почему этот парень сам сидел под дождем. Он был бродяжкой. И зарабатывал весьма нетрадиционным способом. Я был не в том настроении, чтобы отказываться. Он выглядел милым и печальным. Мне так и хотелось позаботиться о нем, набрать ему горячую ванну, сварить кофе. Мои проблемы отошли на задний план, когда я представил, каково это жить на улице, ночевать под открытым небом и есть не каждый день. Я отвел его в свой старый дом. Алексис уехала, мы временно разошлись. - Как тебя зовут?- Я снял с него черную тоненькую куртку. -Шон. Это было так странно, мне хотелось просто позаботиться о нем, никаких пошлых мыслей у меня даже не возникало, не смотря на то, что Шон ясно дал все понять. Я включил горячую воду и заткнул пробку. Положил мягкий халат на столик в ванной. Подумал еще немного и плеснул пену для ванны. Она мгновенно запузырилась, приятно запахло фруктами. -Шон. -Да?- Он зашел в тесную ванную, вплотную подойдя ко мне. -Я набрал тебе ванну,- Я приоткрыл дверь и собирался выходить. -А ты разве не останешься?- Шон потянул меня за руку, сжимая мои пальцы. Я смотрел на него долгим тяжелым взглядом. Он притянул руку к своим губам и заскользил по ней влажным языком. Я осторожно освободил ее. -Я наведу тебе кофе. -Хорошо,- Он провел большим пальцем по моей нижней губе и, отвернувшись, стал стягивать с себя одежду. Я вышел, услышав сдавленный смешок. Руки слегка тряслись, движения выходили неуклюжими. Когда я принес кофе в спальню, он был уже там. Шон сидел в моем халате на кровати, рассматривая комнату. Я подал ему кружку. Чтобы чем-то себя занять, я пошевелил угли в камине, а потом, сняв одежду, лег к нему. На его щеках играл легкий румянец, из-под подушки он вынул бутылку вина. -Я нашел это здесь,- На его лице скользнула тень улыбки,- Мне открыть? -Чувствуй себя как дома,- Я укрылся. Шон выпил все и сняв халат, забрался ко мне под теплое одеяло. -Ты пьешь вино, как воду. -Прости.. Я -Нет, я просто говорю. -Почему ты живешь один? Я думаю, ты хороший человек. Так почему у тебя никого нет? -Я не совсем один. Это… Это сложно объяснить,- Но тем не менее, я все рассказал ему. Он внушал то самое доверие с нашей первой встречи. Он располагал к себе. Смеясь, он предложил убить мою жену. Забавно, я иногда думал об этом. Он застыл в нерешительности и поцеловал меня. Вдавливая в меня губы, прижавшись ко мне ртом, пока не вынудил меня раскрыть рот. Я остановил его, упершись рукой ему в грудь, оттолкнув от себя. Он был надо мной по-прежнему, глаза были внимательны, он слушал. Очень серьезно было его лицо и голос, хотя его нагое тело прижималось ко мне. - Почему? -Я не хочу, чтобы ты делал это только потому, что я позаботился о тебе. Только не так. -Но я просто хочу этого,- Голос его снова стал обычным, но в нем угадывалась ушедшая в глубину печаль. Я лежал сжимая металлические прутья спинки кровати. Тело Шона прижало меня к постели, он медлил. Осторожничал. А может, это просто была нежность, которую я не смог распознать. Я сделал единственное, что мог в этом положении. Кончиками пальцев я коснулся его щеки, чтобы убрать это несчастное выражение с его лица. Шон нежно скользил губами по моей шее, и я был рад отдаться ощущениям. Он медленно садился на меня, прижимаясь бедрами. Я издал громкий стон и он тоже. Наши тела были как фитили какой-то плавающей свечи, заключенной в воду и стекло, - огонь, вода и плоть. Он лизнул меня в плечо и стал делать короткие сильные движения, что-то среднее между кругами и толчками. Размером своего тела, ритмом бедер, касанием самых нежных частей моего тела, он довел меня до исступления. Мысль о том, что он такой идеальный и я ему нравлюсь, заставила забиться меня под ним в экстазе. Все, что я не разрешал себе делать, сегодня я разрешил. Я бился, извивался, стонал, а он держал меня осторожно, как будто это я молодой парень, а не он. Самый нежный сеанс занятия любовью в моей жизни. И это даже не из-за того, что он мужчина, а из-за того, что каждое его касание, движение, было наполнено нежностью и благодарностью. Утром Я сел в кровати; черный шелк простыней холодил нагую кожу. К голому боку прижимался Шон. При идеальном сложении и белой коже, рост у него был метр восемьдесят, наверное. Изящный мужчина, но не женственный. Бас Шона прозвучал густо, будто издалека. -Проснулся?-Спросил я его. Он нащупал мою руку и поглаживал ее вверх-вниз – нервный жест. Он смотрел с непривычной серьезностью. - Мне, наверное, пора?- Он опустил глаза. -Что? Нет! Куда же ты пойдешь в такой холод? -Я не хочу стеснять тебя. -Глупости. У меня огромный дом. -Спасибо тебе. За все спасибо. Никто никогда не заботился обо мне,- К моим глазам подступили слезы, но я мужественно сдержал их. *** Мы жили как в сказке. Три сказочных недели пролетели быстро. А потом приехала она. Я люблю позднюю осень за ее дожди, за ее переменчивый ветер. За желтые и красные листья. И люблю то, как они закручиваются на земле от ветра. Я стоял на крыльце, накинув теплую куртку и смотрел, как Шон идет навстречу мне. Из-за спины он достал багровые цветы. Нежный сладкий аромат диких роз насытил воздух. -Это тебе,-Шон едва коснулся моих губ. Я услышал звук открывающихся главных дверей. Мы переглянулись. Алексис стояла посреди гостиной, нервно теребя платок в руках. Забавно, кажется, что все кошмары где-то далеко. Но вдруг они появляются, как огромная волна. Ты пытаешься убежать, и не можешь. Ты борешься, борешься, борешься… Но тебя никто не слышит. И тут происходит нечто странное. Ты прекращаешь бороться. Твои крики растворяются. И ты забываешь, что тонешь. Но в этот раз я бы не утонул, ведь у меня есть Шон. Она молча смотрела на меня, а я на нее. -Кто это? -Это мой кузен. -Я не знаю его. -Зачем ты здесь? -Мы можем поговорить наедине? –Я взял её под руку и отвел на кухню. Она рассказала мне о том, что хочет, чтобы мы снова были вместе. Что она поняла, что по-настоящему любит и любила меня. Но я не хотел этого, особенно сейчас. Если быть до конца честным с самим собой, то я никогда не хотел этого. А женися я на ней потому, что мне было ее жаль. Гомосексуализм я открыл в себе, поступив колледж. Прежде я об этом не задумывался. Я был спокойным симпатичным парнем, популярным у девчонок. Мне нравилось гулять с ними, рассматривать волосы девушек вблизи, вдыхать их запах на затылке, сжимать маленькие руки. Но сексуального опыта у меня не было, пока не появилась Алексис. На одном из свиданий, я понял, что она ждет от меня определенных действий. Но сам я не ощущал в себе необходимости этого шага. У нас все было наоборот, она настаивала, и я в конце концов согласился. Я не испытывал к ней любовных чувств, а просто получал сексуальную разрядку. В каком-то смысле, можно сказать, что я пользовался ей. И теперь мне было за это совестно. А сейчас я не хочу ее даже видеть, она не нужна мне больше. Зачем она унижается и навязывается? Под глупым предлогом я увел Шона на улицу. Мы смотрели на уже почти голые деревья, и, выпуская клубы дыма изо рта, он спросил ровный голосом: -Так ты все-таки хочешь этого? -Да. *** Утром Шон готовил завтрак специально для нее. Он делал грибы в белом соусе. И грибы, как можно было догадаться, непростые. Поев, она сослалась на головные боли и отправилась отдохнуть. А потом она не проснулась. Мне было грустно от того, что мы сделали, но я не чувствовал угрызений совести. Для полиции я придумал историю о том, что я был в доме один, когда она приехала. Мы повздорили, и я ушел в сарай, заготавливать дрова. Алексис в слезах и истерике убежала в лес. И скорее всего, она вернулась оттуда с этими грибами. И приготовила их для себя, а так как отец научил отличать ее съедобные от ядовитых, можно было предположить, что она собрала именно эти нарочно. Интересный способ самоубийства, но как оказалось, действенный. Я подавленный вдовец, что с меня взять? Когда спектакль был окончен, я проспал всю ночь и весь следующий день на плече у Шона. Через пару дней я устроил похороны. Естественно, ее мамаша на меня ополчилась, я всегда во всем виноват. Радовало лишь то, что я вижу ее в последний раз. Шон сжал мое плечо, прислоняясь ко мне сзади. Так приятно было чувствовать тепло его тела, его объятья. Он ничего не просил, он заботился обо мне так же, как я, если не больше. Он был готов сделать все ради меня. -Я люблю тебя. -Не говори то, чего ты не чувствуешь,- Мой противный рот изрыгает слова быстрее, чем я успеваю их обдумать,- Прости, я просто… Не знаю.Устал. -Все в порядке,- Он даже не обиделся. Мог ли я желать большего? Мог ли я желать лучшего? За исключением той страшной тайны, что нас объединяла, я думаю, нас объединяли взаимные чувства. Это не было юношеской влюбленностью. Это было настоящим чувством, основанным в первую очередь не на сексе, а на взаимопонимании и взаимоуважении. Я добился, чего хотел, я получил доверие. Но Шон не моя жертва, скорее, это я его. В его серо-голубых глазах можно было утонуть, и я до конца своих дней стал их пленником.