Последний день Казад-Дума

      После смерти Дурина VI королём гномов стал его сын, Наин I. Доблестный и целеустремлённый правитель, он продолжал дело отца с поразительным упорством, словно не думал о том, что Ужас из бездны может однажды вернуться и за ним.       Нур любил короля.       Нур тоже был отважным гномом.       Вместе с сородичами он вгрызался в каменные внутренности Казад-Дума и больше всех преуспевал в добыче митрила. Его не страшили истории о могущественном зле, погубившем короля Дурина — наверное, потому что тогда он был на поверхности и не видел его гибели воочию. С того злополучного дня прошёл уже год, жизнь шла своим чередом. Нур считал, что чёрная тень сгинула навсегда, хотя старшие были с ним не согласны.       Отвага Нура граничила с безрассудством.       Он забирался в самые узкие щели, спускался глубже остальных и работал киркой, что есть силы, несмотря ни на какие предостережения. Даже после смерти Дурина гномам было сложно укротить свою жадность, поэтому они продолжали делать то, чему, казалось, могли посвятить всю жизнь — добывать митрил.       Поэтому когда Нур увидел тьму и огонь в глубине шахты, он не сразу понял, что происходит.       Осознание приходило позже и как-то частями — будто вколачивалось в голову ударами той самой кирки, которой Нур разрывал плоть Казад-Дума. Будто в вязком кошмаре он смотрел, как бегут сородичи, побежал сам, — наравне с остальными, но казалось, что ужасно медленно — обернулся и раскрыл рот в безмолвном крике, встретившись лицом к лицу с восставшим из недр горы чудовищем.       Нур был отважным гномом.       Но в тот момент он вдруг осознал: он не хочет умирать.       У него на глазах чёрная тень протянула когтистую лапу, схватила одного замешкавшегося гнома и швырнула его в другой конец шахты. Пролетевшее над головой тело будто вывело Нура из оцепенения, он развернулся и что было силы побежал дальше.       — Скорее! — где-то впереди Траин гнал всех к выходу. — Попробуем запереть шахту, но вряд ли это задержит его надолго!       Пробегая мимо, Нур успел заметить, как Траин оттаскивал тело погибшего гнома, чтобы оно не мешало воротам закрыться. Вместо размозжённой о камни головы осталась кровавая каша, шея была неестественно вывернута.       Ворота действительно не могли сдержать огненное чудовище. Ситуация ухудшалась с каждой секундой. Наин велел всем отступать в Первый чертог. Кто-то считал, что сражаться бессмысленно, кто-то готов был стоять до последнего. Нур лишь пытался унять дрожь в руках: считал своё поведение недостойным подданного короля Наина.       Каменные ворота Первого чертога рухнули под натиском чудовища, деревянные баррикады осыпались пеплом. Казалось, ни одна преграда не могла остановить его.       Нур занял позицию среди метателей топоров и смотрел, как к ним приближалась тьма. Наин поднял щит. Он решил стоять до последнего, хотя силы явно были неравными.       Всё произошло слишком быстро.       Секиры гномов созданию тьмы были нипочём: он мог убить четверых одним лишь взмахом свободной руки. В другой он держал огненный меч, и с каждым взмахом этого меча оказавшиеся поблизости либо лишались голов, либо сгорали заживо: сжимались доспехи, плавилась кожа, вытекали глаза.       Наин увернулся от первой атаки, попытался ударить сам — лезвие секиры повредилось от соприкосновения с плотью чудовища, не навредив ему. Чёрная тень вонзила огненный клинок прямо в грудь короля, подняла и швырнула далеко вперёд — туда, где стояли метатели топоров. Тело упало почти под ноги Нуру. Он застыл, не в силах пошевелиться, глядя в обезображенное пламенем лицо короля. Кожа уже сгорела, и остались лишь мышцы. Вместо глаз — два глубоких провала. Через огромную дыру на груди можно было увидеть почерневшее нутро.       Нур закрыл глаза. Их всех ждёт смерть.       — Отступаем! — прозвучал голос Траина словно с другого конца Казад-Дума. — Быстро, на поверхность!       Гномы подчинились. Отступали, подгоняемые голосом Траина с одной стороны и огненным бичом, словно из ниоткуда появившимся в руках тени — с другой. Ужас из бездны следовал за ними: давил ногами, хлестал бичом, сжигал и отбрасывал в сторону всех, до кого дотягивался. Воздух наполнялся запахом горелого мяса.       Впереди медленно открывались ворота, которые вели из Первого чертога на поверхность. Ещё немного, успеть бы — и они спасены. Нур очень хотел верить в то, что создание тьмы не осмелится покинуть каменные залы. В противном случае она будет преследовать их до тех пор, пока не перебьёт всех до единого.       Что-то подвернулось под ноги, Нур упал и сильно ударился головой о каменный пол. Он попытался встать, но солнечный луч, пробившийся через узкий проход, ослепил его, и он рефлекторно отвернулся.       За спиной неумолимо приближалась тьма, а в ногах у него запутались рассыпавшиеся куски митрила — убегая, кто-то задел ящик с дорогим их сердцу металлом, и он перевернулся.       Нур снова попытался встать, но митрил, казалось, был повсюду. Ослеплённый солнцем и собственным страхом, он никак не мог найти точку опоры.       — Быстрее! — продолжал звать всех Траин, и голос его звучал словно за сотни лиг от Нура. Тот в отчаянии протянул руку:       — На помощь!       Траин обернулся на его крик, но уже было поздно: что-то опустилось на Нура сверху, и в то же мгновение солнце взорвалось миллионами искр и погасло навсегда.