Питомец

Вождь гуннов куда-то пропадал уже третью ночь. Ларри подумал, что пора как следует обеспокоиться. Ещё бы: это же Аттила, а не какой-нибудь Колумб. Вот если бы пропадал Колумб, Ларри бы ни капли не волновался: великий путешественник любил бродить по музею, а порой застревал в библиотеке, листая толстые тома. Нет, если бы пропадал Колумб, всё было бы намного проще. Но Аттила... Как минимум там, где он торчал втайне от ночного сторожа, в скором времени мог понадобиться огнетушитель. А то и целая пожарная команда. А то и... Ларри вздрогнул, вспоминая вычитанные в исторических книжках похождения гуннского вождя, и решительно направился в его экспозицию. — Где ваш главный? — спросил он гуннов, нахмурившись. Те, хитрецы, переглянулись и развели руками: мол, твоя моя не понимай! Второй месяц Ларри тут работает, а эти остолопы всё не озаботятся пару слов по-английски выучить. Пользуются тем, что переводчик есть. Ларри попытался объясниться с гуннами с помощью жестов, плюнул и пошёл проверять диорамы. Там, на удивление, было тихо. Ларри собрался идти дальше, но тут за спиной послышалось: — Эй, Гигантор! Ты чего смурной такой? Джед. Надо же, маленький, а всё замечает. Но может, он что-то видел или слышал? — Аттила куда-то делся, — горестно поведал Ларри ковбою. — Третью ночь его на месте нет, и я... беспокоюсь. Ну, ты понимаешь. — О, я понимаю, — усмехнулся Джед. — Если Аттилу оставить без присмотра — музею капец! А головорезы его на месте? — Гунны-то? На месте. Но делают вид, что ни в зуб ногой! — Так переводчика приведи, — Джед пожал плечами. — Он их допросит... то есть, я хотел сказать, расспросит! Гмм. Этого, честно говоря, Ларри и боялся. Что гунны прикинутся, будто не в курсе, и Акменра их... допросит. И будет международный... то есть междузальный скандал! — Он почитать хотел сегодня, — отговорился Ларри. — Потом позову. Так ты не видел ничего? — Я? Не-е-ет, я не видел, — заявил Джед с такой хитрой рожей, что можно было спорить на двадцатку: что-то он знает. — Лично я — ничего не видел! Но я говорил с Октавиусом, а его римляне гуляли по музею и видели, что Аттила третий раз в одиночку потащился в зал африканских млекопитающих. — В зал... кого? — Ларри икнул и понял, что ему нехорошо. Картина того, как гуннский вождь по неизвестным причинам корёжит решётку зала, и взбудораженные тигры и львы разбегаются по музею, так и встала перед глазами. Во всех кровавых подробностях. — Да, и ещё, Гигантор, — сказал Джед таким тоном, что Ларри, уже собравшийся было дёрнуть в африканский зал, застыл как вкопанный. — Ты наверняка помнишь, что римские солдаты недолюбливают гуннов, а особенно Аттилу, потому что он на них наступает и даже не чешется! — в голосе Джеда послышался праведный гнев. — Так вот, они выследили его и долго ржали! Оказывается, наш свирепый гуннский вождь завёл себе... котёночка! — Кого? — Ларри подумал, что кто-то из них свихнулся: либо он сам, либо Джед. Но Джед — диорамная фигурка, и это значит, что... — Какого котёночка?.. Потому что это был бред самый натуральный. Другое дело, если бы сказали, что Акменра завёл котёночка: по музею уже болталось штук пять беспризорных котов, которых владыка Египта подбирал на редких ночных прогулках. Древние египтяне чокнутые на котах, это Ларри давно знал: Бастет и всё такое. Но гунн? Тем более Аттила? — Какого котёночка, говоришь? — фыркнул Джед. — Львиного котёночка! Тут у Ларри в мозгу щёлкнуло, и картина засияла всеми красками. Сперва перед глазами встал гуннский вождь, таскающий за хвост львёнка. Потом — разъярённая львица, нападающая на вождя. Потом — опять Аттила, идущий на львицу с мечом или дубинкой, что там у него для ближнего боя? Потом — напрочь озверевший лев, вступающийся за супругу. И в итоге — окончательная куча мала, сперва в африканском зале, потом на всём этаже, а потом... — Мама дорогая, — выдохнул Ларри и, едва успев крикнуть Джеду «спасибо», понёсся в африканский зал; но на полпути развернулся и побежал в египетскую экспозицию. — Ак! Пойдём скорей! — Куда? — удивлённо глянул Акменра. — Котёночка смотреть! — ответил Ларри таким тоном, что Акменра отложил книжку и, придерживая корону, побежал следом. *** Аттила и вправду был там. И даже не выломал замок. Просто сидел по эту сторону решётки, снаружи. И произносил что-то непривычно ласковым голосом: таким ласковым, что Ларри даже слегка смутился. А по ту сторону сидел маленький львёнок и игриво тёрся о широкую ладонь, просунутую за решётку. — Что он говорит? — спросил Ларри шёпотом. — Ты понимаешь? — Понимаю, — так же шёпотом ответил Акменра. Кажется, он тоже был смущён. — Там что-то вроде «мой маленький, мой милый, мой единственный дружок». — Единственный дружок?.. — Ларри покраснел. Чёрт подери, а ведь правда. Львёнок тем временем начал наскакивать на решётку: Аттила развязал пояс и концом с бахромой дразнил малыша, как настоящего котёнка, с которым играют в бантик на верёвочке. — Попортит экспонат, — рассудительно сказал Акменра. — Пояс, в смысле. А тебе влетит. — Да и ладно. Ты лучше погляди, как играют. Не завидуешь? — С чего это вдруг? — У него котёночек больше, чем у тебя, — простодушно ответил Ларри. Акменра строго глянул в ответ: — Хранитель Бруклина, это — не котёночек. Это лев, между прочим. Будущий. — Какой будущий, Ак? Тебе вот уже сколько тысяч лет всё двадцать и двадцать, а котёночек, значит, должен вырасти? — Тьфу, — недипломатично выразился Акменра. — И правда. Так и Анубис с ними тогда. Пусть играют? Ларри кивнул, вылез из укрытия и пошёл открывать ворота. *** Через неделю львёнок ходил за Аттилой, как дрессированный щенок. А довольный вождь гуннов почёсывал питомца за ушами, гладил по лобастой голове и повторял, повторял рокочущим голосом всё новые и новые ласковые слова. Ларри уже боялся спрашивать, что эти слова значат, потому что была вероятность услышать вообще нечто неприличное для современного слуха. Но Аттила смотрел на львёнка скорее с отцовской гордостью. И воспитывал его как отец: за проступки наказывал, шлёпая широченной ладонью под мягкий плюшевый задик. Так что львёнок быстренько выучил, что на витрины прыгать не надо, рвать ничью одежду не надо, а если будешь хорошо себя вести — тебе разрешат побегать по лестнице. А когда малыш уставал, то подходил и тянулся лапами — действительно, как котёнок: просился к Аттиле на колени. Грозный гунн тут же усаживался куда придётся, и питомец запрыгивал к нему в руки. «Интересно, львы мурлычут?» — раздумывал Ларри, наблюдая за подобными сценами. А через пару дней купил в зоомагазине перьевую дразнилку для котов. Эту дразнилку львёнок изгрыз в первый же вечер, и Аттила, ухмыляясь, с помощью фараона пояснил, что его питомцу, гордому смелому зверю, все эти финтифлюшки на один зуб, ему нужны игрушки посуровее, мужские!.. И научил львёнка носить в зубах стрелу. Целый колчан малышу был тяжеловат. Ларри вынужден был признать, что педагогический эффект от такой дружбы оказался просто убийственный: вся гуннская экспозиция стала как шёлковая. Аттила и сам уже не носился везде и не громил чужие залы, и банде пригрозил какими-то карами. — Он сказал, что порвёт их на части, если они будут показывать ребёнку плохой пример, — перевёл Акменра. И несолидно хихикнул. А через пару дней Аттила появился в египетском зале. Акменра потом докладывал: — Он просил меня рассказать, как ухаживать за котами. Ну там, шерсть им чесать, когти подравнивать, мышей им ловить... — Мышей? — вытаращился Ларри. — Я шучу, — усмехнулся Акменра. — Но только насчёт мышей. Насчёт всего остального наш суровый вождь в самом деле беспокоится. — Ну так что, ты ему изложил в подробностях? Как ухаживать за котами? — Я сообщил ему, что в библиотеке масса книг на эту тему, — фараон коварно ухмыльнулся. — Но они же на английском? — Именно. Вождь гуннов начал усиленно учить английский язык!.. Ларри внутренне поаплодировал фараонской хитрости и подумал, что надо бы Аттиле принести старые учебники Ника. Ещё через пару недель Аттила пришёл вместе с питомцем в комнату охраны и гордо заявил — на английском: — Его... зовут... Тенгри! — Ого, — улыбнулся Ларри. — Здорово! Аттила понял и радостно закивал. А Ларри подумал: и правда ого. Тенгри — небесный бог гуннов, выше просто некуда. И назвать этим именем животное?.. — Не животное, — осторожно послышалось рядом. Оказывается, Ларри не заметил, во-первых, что говорит это вслух, глядя, как Аттила и его питомец вместе удаляются по коридору на очередную прогулку. А во-вторых, не услышал, что Акменра подошёл и встал рядом. И тоже начал разглядывать эту умилительную парочку: вождь гуннов в полном боевом облачении и косолапенький львиный малыш, жмущийся к его ноге. — Не животное назвать, Хранитель Бруклина, — еще раз повторил Акменра. — Друга. Ларри вздохнул и сделал для себя очередной вывод: человек становится агрессивным и неуправляемым, если у него нет друзей. А когда друзья появляются — это всему музею только на пользу.