wires.

Минхао кутается в свой шерстяной бежевый свитер и делает глоток кофе из чашки, поправляя съехавшие с носа очки. За окном холодная осень, и внутри Минхао точно такой же холод, как и на улице. Он делает вдох. Из его груди извергается новый приступ кашля, отчего он чуть не проливает кофе на себя, поспешно ставя чашку на столик, и хватаясь за грудь. Иногда ему кажется, что скоро он уже выкашляет свои лёгкие и умрет быстрее, чем его убьёт кто-то другой. Минхао уже двадцать два года, и он так и не встретил своего соулмейта. Но он и не нуждается в этом. Минхао любит свою жизнь, несмотря на то, что она вот какая: в стенах своего дома, с чашкой кофе в руках и, раздирающим легкие, кашлем. Минхао знал, что его кашель, чувство потерянности и вечной духоты пройдёт, как только он встретит своего соулмейта. Но это также может означать то, что его соулмейт может разлюбить его, и Минхао тогда просто задохнётся и исчезнет. Покинет этот мир так же быстро, как его пальцы бегают по клавиатуре компьютера, печатая очередной роман, в стенах своего дома. Он живет этим: своими мыслями, которыми делится с другими, тем, что другие люди ценят его творчество и называют гением. И Минхао счастлив, что никто и понятия малейшего не имеет какой он на самом деле, никто не знает даже его имени. — Хэй, Минхао, ты не сильно устал сегодня ? — спросил знакомый звонкий голос, последовавший после стука в дверь комнаты. Это был Вэн Джунхуэй. Один из немногих людей, которых Минхао подпускал к себе. Они росли вместе и переехали в Сеул из Китая рука об руку, словно братья. Вторым человеком был Чон Вону — соулмейт Джуна. И Минхао чувствовал себя непринужденно рядом с ним, потому что в отличие от Джуна, Вону прекрасно понимал мотивы его действий и был точно таким же, пока не встретил Джуна в книжном магазинчике. И казалось бы, после такой живой истории Минхао мог перестать бояться этого. Бояться того, что его любовь закончится чьей-то гибелью и общей болью. Но как только он думает об этом, он вспоминает улыбку своей матери. Ее сильный кашель, наполненный криками о помощи и слезами. Минхао чувствует рвотные позывы каждый раз, когда перед его глазами мелькают сцены того, как врачи говорят, что ничего не смогут сделать, и это необратимый процесс. Далее: четырнадцатилетний Минхао падает на колени перед отцом и просит его вернуться, но получает только удар по лицу и крики, чтобы он проваливал оттуда. Это был период слез, крови и боли, когда Минхао держал свою мать за руку в их последнюю ночь и шептал обещание, что никогда, никогда не повторит ее ошибки и будет жить только для себя. После этого были долгие скитания и переезды вместе с Джуном, который все это время не отпускал его руку. У Минхао снова начинается приступ кашля, и по понимающему взгляду Джуна, Минхао догадался, что Джун прекрасно понял, о чем он думал. Джун подошёл ближе, садясь рядом с Минхао на небольшой диванчик, хватая его за обе руки, и смотря прямо глаза. — Ты здесь, Минхао, — шептал он. — Теперь все хорошо, прошлого больше нет. Я рядом. Минхо тяжело дышит и выдавливает из себя улыбку, утыкаясь носом в рубашку Джуна, чувствуя как тёплая рука гладит его голове, а другая прижимает к себе. Минхао снова возвращается в настоящее. — Не хочешь сходить со мной и Вону сегодня в кафешку вечером? — спросил Джун, когда почувствовал, что напряжение Минхао спало. — У Вону в кафешке сегодня много акций, а ещё он точно сделает нам скидку, потому что мы постоянные посетители. Минхао улыбнулся и согласился. // Джису держал в руке папку, полученную от своего начальника, и долго думал о том, что же внутри. Сынчоль сказал, что ему определённо понравится это задание, да и выручка за него действительно приличная. Он провёл пальцами по ее краям и открыл, доставая документы. Джису не мог поверить. — Диэйт.. — прошептал он, восторженно улыбаясь. Он читал только одну его книгу, и она произвела на него хорошее впечатление, после чего он заинтересовался этим писателем. Ему хотелось знать о нем больше, потому что его мысли были гениальны, однако найти хотя бы малейшей информации о нем было невозможно, некоторые даже выдвигали теорию, что это не один, а несколько человек под одним псевдонимом. Все было сложно, и Джису был крайне удивлён, что ему выпало такое задание. Но он был одним из лучших в своём деле, поэтому ему казалось, что он сможет достать информацию даже с самых глубин. На следующий день, он повозился получше в разных источниках, и понял, что это бесполезное дело, и начал лезть в самые истоки. На третий день, чувствуя как снова начинает кашлять слишком сильно, он решил, что какие-то существующие места в книгах могут указать на его принадлежность к ним. Он перечитал его самую первую книгу, внимательно и вдумчиво, делая для себя небольшие пометки. Действие происходило на улочках Китая в районе Аньшая. Все улочки описывались так чётко, что Джису ухватился за это и на следующий день поехал прямиком туда, блуждая мимо домов, чувствуя себя в этой самой книге, тем же потерянным персонажем, который искал свой дом, но совсем не знал как он выглядит. Джису нравилась такая концепция произведения: мальчик забыл как выглядит свой дом, а потом осознал, что его дом — это не физическое помещение с крышей над головой, а человек. На этих улочках горели огни, и Джису, такой же одинокий мальчик, идущий по маршруту другого одинокого мальчика, совсем заблудился. Дальше он пошёл статистическим путём: собрал список населения, людей, которые не выходят из дома, и которых известно меньше всего. Таких было мало, но разобравшись во всем, проведя месяц в Аньшане, Джису чувствовал себя счастливее, но его дело все еще стояло на месте, и работа была работой, а не отдыхом. Однако его глаза ухватились за маленького мальчика на небольшой фотокарточке, которую он нашёл в пустой квартире, в квартире, в которой как раз и должен был быть прописан этот мальчик, карточка была старой, поэтому парню должно было быть около двадцати лет, и Джису почему-то ухватился за неё, потому что он понимал, что этот парень бежал отсюда, хоть Джису и не понимал зачем. Квартира выглядела заброшенной, словно после преступления, и Джису хорошо порылся и нашёл ещё одну фотографию с другим маленьким мальчиком. Вернувшись в Сеул, он не мог выкинуть это из головы и начал искать взрослую копию этих детей. Про парня с тёмными волосами было совсем ничего не известно, и у Джису в голове зародились очень мрачные мысли. Однако второго парня он нашёл. Его звали Вэн Джунхуэй. Диэйт в своих книгах писал вот что: «нужно всегда раскрывать в своём понимании даже малейшую частичку чего-то, за что уцепился глаз», поэтому Джису и цеплялся за этих маленьких мальчиков, пытаясь узнать, что же с ними произошло в итоге. Он узнал адрес Вэн Джунхуэя благодаря Сынчолю, объясняя это тем, что взял след и ему нужно проверить все досконально. Оказывается, он тоже жил в Сеуле. // — Привет, Хао! — улыбнулся Вону, подходя к ним с Джуном в своём темно-коричневом костюме официанта, от которого Джун был без ума. Минхао улыбнулся и обнял Вону в ответ, чувствуя, как расслабляется из-за приятной музыки и атмосферы кафешки. Джун подошёл к Вону с самой широкой улыбкой, которая может быть на лице этого ребёнка, и впечатался губами в губы своего парня. Минхао знал, что Вону ненавидит публичное проявление чувств, но он также знал, как сильно Вону любил Джуна и любил его поцелуи, поэтому сейчас наблюдал сцену того, как Вону придерживает Джуна за края рубашки и целует так же мягко и нежно, как это делал Джун. Минхао стало даже немного неловко. А ещё он опять начал дико кашлять, и Джун тревожно оторвался от Вону, понимая, что видя их любовь, Минхао хочет этого или нет — будет задыхаться. Поэтому Вону ушёл с записанным заказом, а Джун и Хао присели за столик. Джун выглядел ещё счастливее после того, как увиделся с Вону, и Минхао в глубине души совсем немного стало завидно, что он чувствует себя далеко не прекрасно, а с кем-то рядом мог бы чувствовать себя просто заоблачно хорошо. На часах было десять вечера. Минхао снова пил кофе, даже несмотря на это, потому что все равно планировал пол ночи писать свой новый роман и совсем не боялся, что у него не получится заснуть. Джун безмятежно потянулся, поднимая руки в потолку, и прикрывая глаза. Минхао смотрит на Джуна с самой искренней любовью брата, хоть и не родного, и видит ответную нежность, растекаясь в улыбке. На фоне играла какая-то спокойная джазовая песня, и Минхао возможно даже раньше слушал ее, но уже не помнил названия. Вону подошёл к столику с подносом, и начал расставлять их блюда, Минхао вдохнул в себя запах кофе, чувствуя себя более защищённым, а затем перевёл взгляд на пространство между рукой Вону с подносом и столом, заметив силуэт, стоящий неподвижно. У парня были светло-розовые волосы, персикового оттенка, которые падали ему на лоб и делали каким-то...нереальным? Он смотрел вдаль и выглядел потерянным и задумчивым, плотно стиснув в руках свою чёрную шляпу. Хоть он и был тощим, он выглядел вполне здоровым, правда каким-то грустным. Внезапно он перевёл взгляд в сторону столика Минхао и остановился на самом Минхао, широко раскрыв глаза. Минхао не мог поверить. Внезапно воздух вокруг стал совершенно другим, он больше не был таким тяжелым и давящим, словно каждый вздох это не одна ступенька на лестнице, словно он больше не задыхается, словно он живет так, как мог бы жить, если бы не- Парень перед ним смотрит на него такими же вытаращенными глазами, а затем медленно, с дрожащими коленками, стал подходить ближе, словно боялся, и Минхао тоже было так безумно страшно. Джун проследил за взглядом Минхао и так же удивлённо открыл рот, видя, что два соулмейта нашли друг-друга вот так вот просто в стенах какой-то слегка обшарпанной, но очень уютной кафешке, спустя столько лет одиночества. Сзади послышалось, как что-то падает. Это был поднос Вону. Минхао встал из-за стола и подошёл ближе к парню. — Джису... — прошептал парень с розовыми волосами, хватая его за руку, и сжимая ее среди своих тонких пальцев. — Хон Джису. — М-Минхао... Су, — так же тихо, словно это было тайной, сказал Минхао, чувствуя, что сейчас потеряет сознание от переизбытка свежего воздуха, как будто он вышел в лес и дышит самым настоящим и чистым воздухом, и ему так хорошо, что он готов бросить все, что у него есть ради того, чтобы тонкие пальцы этого парня вот так вот держали его руку, а нежные глаза смотрели прямо в его собственные. Им ещё было много о чем поговорить, и Минхао так не хотел его отпускать, он просто хотел быть рядом с ним, чувствуя как оковы, держащие его в свих тисках распадаются на мелкие кусочки. Он просто не верил, что обычному человеку, а особенно ему, может быть так спокойно и хорошо. // Джису сидел на небольшом диванчике, на котором обычно располагался сам Минхао. — Здесь я работаю и живу, — улыбнулся Минхао. — все мои произведения родились в этом месте, и я мало куда выходил отсюда за долгое время моей жизни здесь. Джису понимающе кивнул, и Минхао подсел к нему, похлопав по плечу, чувствуя напряжение парня. Он почему-то все ещё выглядел очень задумчивым, как будто он долго размышлял о чем-то действительно важном. Минхао был так счастлив. По-настоящему счастлив. Он взял Джису за руку, и крепко сжал в своей, словно не мог поверить, что вот так вот может держать его за неё. Джису приулыбнулся, когда Минхао медленно поцеловал его в висок, и притянул его к себе ближе, повалив на этот диванчик и целуя в губы, чувствуя, как руки Минхао обнимают его сзади крепко-крепко, но при этом очень ласково, словно Джису хрустальный. Они оба были слабыми и тонкими, а ещё немного заблудившимися. Джису все время бегал от места к месту, а Минхао наоборот сжался в одном уголочке, прижимая ноги к себе, и боясь открыть глаза. Так Минхао и узнал, что любить вовсе не так страшно. — Хочешь я покажу тебе где я живу в следующий раз? — шепчет Джису. — Конечно, — улыбается Минхао. Внутри Минхао произошли огромные изменения: он перестал бояться того, что люди будут его узнавать. Поэтому он задумывался о том, чтобы открыться общественной жизни и стать публичной личностью не только через свои произведения. Джису оказался очень заботливым: он часто оставался с Минхао в те ночи, когда тот только и делал, что печатал строчки на компьютере, запивая все это пятой чашкой кофе. Джису мягко обнимал Минхао, гладя его по волосам, не отвлекая от работы, но мягко напоминая, что он был рядом. Часто казалось, что они совсем разные, но даже так, когда Джису возвращался домой к Минхао, который переехал от Джуна в его небольшую квартирку, было так по-домашнему тепло. Минхао улыбался, увидев Джису, снимающего своё пальто, поправляя персиковые пряди волос, которые падали на лицо. Хао брал его пальто и вешал на крючок, целуя Джису в щеку. На кухне их ждала слегка неудавшаяся стряпня Минхао, который обещал Джису приготовить ему традиционной китайской еды. Было так тепло. Даже когда Джису слегка сморщился потому что было слишком остро, но все равно сказал, что все очень вкусно. Было тепло , когда Джису и Хао завалились на диван и смотрели какое-то шоу про животных на тв, а после уже не заметили как начали целоваться и снимать с друг-друга одежду. Было тепло даже когда они выключали свет и ложились спать под одно одеяло, и Джису прижимался к Минхао так, будто это все может закончиться в любой момент. Почему-то несмотря на то, что все казалось безоблачным и ясным между ними, Минхао чувствовал, что Джису как-то тревожен и хватается за каждый момент такой хваткой, словно скоро потеряет это. А в отличие от него , Минхао совсем и забыл как выглядит боль, и целуя Джису в макушку перед сном, даже успел подумать, что он заслужил счастье после стольких лет боли. /// Прошло ровно две недели их спокойной совместной жизни. Джису сегодня почти не получал сообщений от Минхао, как обычно. Джису вспомнил, что он хотел на днях открыться обществу, но Хон много раз обновлял новости и никак не мог ничего найти. Почему-то ему было неспокойно. Хао не брал трубку с самого утра. Как только рабочий день закончился, Джису подорвался с места и на всех парах побежал к нему. Ключи долго не хотели вставляться в дверь из-за трясущихся рук и Джису чувствовал вину, которая захватывала его, даже не понимая за что. Когда он стянул с себя ботинки и прямо в пальто вбежал в внутрь, он увидел Минхао, который спокойно сидел на стуле с как обычно идеальной осанкой, и смотрел в одну точку. В его руках были документы. Те самые, которые дал Сынчоль Джису. Минхао медленно встал и посмотрел на Джису с глазами, в которых покоились слезы. Минхао не давал им вылиться наружу. — Ты использовал меня, — сказал он, сдерживая крик. Его руки тряслись, как и руки Джису, и последний ничего не мог даже ответить, что-то вцепилось в него,  и он не мог издать ни слова. Все рушилось на его глазах, все то, что он пытался скрыть вылезло наружу и схватило его за горло. Джису не смог убежать от этого. Эта иллюзия счастья была слишком пленительной для него. — Это... нет.. все не так, — шептал он, хватаясь за грудь, стараясь не показать Минхао как ему больно. Джису уже давно отказался от этого задания. И у него и в мыслях не было, использовать Минхао. Все произошло слишком... быстро? Он сам не понял, как влюбился в этого парня, который оказался писателем и самым невероятным человеком, которого встречал Хон. — Я больше не могу верить тебе, — сказал Минхао, сжимая в кулак край своей длинной кофты. — Просто не могу. Было видно, что ещё слово и он сломается окончательно, поэтому он грубо вложил в руку Джису скликанные документы, вырвал свою руку из руки Джису, который схватился за неё, шепча «прости, прости, прости, прости не оставляй меня», и ушёл. Джису упал на колени, хватаясь за грудь, и крича от боли. /// Минхао сидел у себя в комнате и не выходил уже почти неделю. С ним рядом были Джун и Вону, каждый день нежно заботясь о нем. Так как когда Минхао переехал, Вону съехался с Джуном, поэтому Минхао было даже как-то немного более комфортно от того, что два самых близких человека были с ним круглые сутки. Джису много раз звонил ему, но он не хотел слышать его голос и оправдания. Минхао испугался. Ещё Минхао избегал каждого разговора о Джису. Даже когда Вону пришёл к нему и сел на край кровати, серьезно собираясь обсудить этот вопрос. Минхао сказал ему уходить. Дни текли безумно долго и Минхао чувствовал такую обиду на Джису, что она постепенно стала превращаться в безразличие. Минхао продолжил писать роман, серьезно сосредоточился на этом, совсем забыв о Джису. — Минхао, — сказал Джун, заходя к нему. — Я думаю, тебе нужно встретиться с Джису. — Я не собираюсь больше видеть этого человека. — сказал Хао, не отрываясь от компьютера, бегая безумно быстро по клавиатуре. Джун подошёл ближе и закрыл его ноутбук, положив руки на плечи, и серьезно смотря в глаза. — Ты должен, — сказал он. — Иначе потом ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Ты ещё можешь успеть. Минхао встал со своего места, переоделся, накинул пальто и вышел за двери квартиры, понимая, что Джун имеет в виду. Он только сейчас осознал, что он сам натворил. Раз он дышал, значит чувства были. Раз он чувствовал счастье, то он был любим. Заглушенный своей обидой, он совсем стал глух к чужим чувствам. Он быстро бежал к метро, потому что только сейчас в нем проснулось беспокойство. Минхао понимал, что боясь быть уничтоженным, он сам стал разрушителем. У него остались ключи от квартиры Джису, поэтому он смог открыть ее после продолжительных звонков в дверь. Он не понимал, что чувствует сейчас. Внезапно ему стало страшно от той мысли, что если вдруг он перестал чувствовать любовь к Джису. Что если тот корчится от боли и выкашливает легкие, как его мать. Минхао еле пересилил себя, чтобы зайти внутрь, потому что понимал, что за картина его ждёт. Однако то, что он увидел было гораздо хуже. Джису лежал почти мертвый на полу, задыхаясь. В тот момент Минхао подступил ком к горлу, потому что он понял, что стоит сейчас на том же месте, что и его отец. Он стал таким как он. Стал тем человеком, которого ненавидел больше всего. Он подошёл к Джису, кладя его к себе на колени, пытаясь собрать оставшиеся чувства к Джису. Их почти не остались, они лежали на его глубине небольшими засохшими цветами, которые сам Хао втоптал в землю и даже сейчас, они были так сильно разрушены. Джису открыл глаза и увидел перед собой Хао, держащего его на руках. Из его глаз сочились слезы, маленькими струйками, сбегая по щекам. Минхао почти ничего не чувствовал, кроме боли, и Джису мягко взял его за руку. Он прекрасно понимал, что Хао ничего не может изменить. — Я все ещё люблю тебя, — слабо улыбнулся он. Перед Джису, покидающим своё тёплом, Минхао хотел бы ответить только одно: «я тебя тоже» Минхао не мог.